Тот собор, который мы можем видеть сегодня, начали строить при Александре I, а освящён он был в 1858 году - при Александре II в присутствии всех членов царской фамилии. Современное здание собора является уже четвёртым по счёту петербургским храмом, построенным в честь Исаакия Далматского - византийского монаха, который жил в IV веке и обладал даром пророчества, но упоминания о нём в церковной литературе довольно скудные. Возникает вопрос: почему же кафедральный собор столицы был назван в честь не слишком известного и не популярного среди русских православных Святого? Ответ на этот вопрос есть, но он рождает ещё одну загадку, правда, непосредственно с храмом не связанную.
По официальной версии, храмов с этим именем на площади, которая позднее будет названа Исаакиевской, существовало четыре. А вот были ли они все построены «с нуля», или последние являлись только результатом реставрации, непонятно.
Первая, ещё деревянная церковь, была построена по приказу Петра I и названа в честь его святого покровителя. Дело в том, что первый русский император родился 30 мая, когда в святках отмечается день Исаакия Далматского. Правда, сына царя Алексея Михайловича назвали почему-то не в соответствии со святками, а Петром. Конечно, царские дети особенные, но и имя «Петр» до этого не было распространенным среди отпрысков царской фамилии.
Деревянная церковь была заложена в 1707 году, в 1710 году - состоялась первая служба, а в феврале 1712 года здесь венчались Пётр I и Екатерина Алексеевна. Однако уже в 1717 году здание храма (кстати, даже просмоленное по примеру кораблей), признали обветшавшим и начали строить новое, уже каменное.
За время возведения этой церкви умерли два архитектора, и достроить её удалось только третьему – Якову Неупокоеву. Находился храм, если верить немногочисленным свидетельствам современников, там, где сейчас стоит Медный всадник. Из-за близости береговой линии вода размывала фундамент, и церковь снова пришла в негодность.
Екатерина II, вступившая на престол в 1762 году, приняла решение о необходимости «восстановления» храма. Но работы затянулись, один архитектор сменял другого, в итоге достроили третий Исаакиевский собор только при Павле I. В это время памятник Петру был уже установлен, и получается, что третий Исаакиевский собор строили уже совсем в другом месте.
А получился он нескладным - с искажёнными пропорциями, приземистым, со странным сочетанием роскошного мраморного цоколя и кирпичных стен. Это сооружение вызывало только насмешки и горькую иронию современников. Поэтому уже в 1809 году Александром I был объявлен конкурс на перестройку собора. В конкурсе приняли участие знаменитые архитекторы, но все проекты были отвергнуты императором, так как авторы предлагали не перестройку собора, а строительство нового. И только в 1816 году Александр I наконец нашёл архитектора, готового заняться перестройкой Исаакия. Это был молодой архитектор Огюст Монферран, незадолго до этого приехавший из Франции в Россию. Чтобы показать своё мастерство, Монферран сделал 24 рисунка зданий различных архитектурных стилей и представил Александру I. Императору рисунки настолько понравились, что вскоре был подписан указ о назначении Монферрана «императорским архитектором».
Строительство, а вернее, перестройка Исаакиевского собора, растянулась на 40 лет! Это была монументальная работа, а технологии, использовавшиеся при строительстве, до сих пор вызывают массу вопросов.
Разместить настолько тяжёлую постройку (весом 300 тысяч тонн) на зыбкой, болотистой местности Петербурга, казалось невыполнимой задачей. Для строительства потребовалось вбить в основание фундамента более 10 000 свай. Петербуржцы даже стали шутить на этот счет: «Забили как-то сваю, а она полностью ушла под землю. Забили вторую, третью, четвертую и так далее. Вдруг приходит письмо из Нью-Йорка: “Вы испортили нам мостовую!”»
Колоссальное здание высотой более 100 метров покоится на мощном фундаменте, а сам собор окружают 48 колонн, выточенных из цельных гранитных монолитов, по 114 тонн каждая. На верхнем ярусе еще 24 колоны весом «поменьше» — 64 тонны.
И дело не только в том, что процесс подъема и установки даже одной такой колонны – дело чрезвычайно сложное даже в современных условиях. Поражает качество отделки и полировки. Оно настолько идеальное, что возникает вопрос: на каком токарном станке это делали? Ни в документах, ни в записках современников, в том числе самого архитектора, ничего не говорится об изготовлении внешних колонн. В отличие, например, от малахитовых колонн внутреннего убранства.
Кстати, интересно, что Монферран почему-то устанавливал колонны раньше, чем приступил к работе над основным зданием.
Внешний вид и внутренняя отделка главного собора Санкт-Петербурга совсем не соответствует традициям православных храмов. Во внешнем убранстве всё напоминает об архитектуре и скульптуре античности, причем сходство с античными храмами настолько велико, что многие считают это подтверждением альтернативной теории о тысячелетней истории собора и его принадлежности к какой-то древней цивилизации. Но это всего лишь мифы - документы XIX века говорят об обратном.
Версия о древней цивилизации, следы которой якобы сохранились в великолепных сооружениях Санкт-Петербурга, несомненно, привлекает своей необычностью. Но, может быть, разгадка тайн строительства Исаакиевского собора кроется не в забытых технологиях, а в труде и таланте тысяч простых людей, имена которых не сохранились в истории.
Если говорить о внутреннем убранстве, то собор удивительно красив и уникален, он напоминает одновременно и малахитовую шкатулку, и позолоченный дворец. Пожалуй, первое, что привлекает внимание, это обилие масонских знаков, той же «лучезарной дельты», и католических, а то и вовсе мальтийских крестов. Однако, это как раз и не удивительно, если вспомнить, что масоны в XIX веке всё ещё были в моде, им благоволили и Александр I, и Николай I.
Колонны главного алтаря Исаакиевского собора называют апогеем малахитовой эпохи. Их высота – 9,5 метров, диаметр – метр, а в общей сложности 14632 килограмма первоклассного малахита пошло на их изготовление. Считается, что на колонны Исаакиевского собора были истрачены все запасы малахита и из-за этого обвалился рынок, упала стоимость камня и его престиж. Добыча малахита стала экономически невыгодной и почти прекратилась.
Однако существует уральская легенда, которая объясняет это так: хозяйка Медной горы оскорбилась тем, что её камень пошёл на строительство православного собора, и спрятала все запасы малахита в недосягаемые недра.
Исаакиевский собор строился невероятно долго. Горожане стали даже поговаривать о существовании какого-то провидца, который якобы предсказал Монферрану, что тот умрёт, как только закончит строительство собора. Так это или нет – судить сложно, но архитектор действительно скончался почти сразу же после того, как храм был освящён. Причиной резкого ухудшения здоровья многие называют пренебрежительное отношение со стороны нового государя – Александра II, который разглядел в группе Святых, приветствующих Исаакия Далматского смиренным наклоном головы, изображение самого Монферрана. Вот только смотрел он горделиво и насмешливо.
Ожидавший заслуженной похвалы архитектор даже не удостоился руки императора. Тогда, вернувшись домой, Монферран впал в уныние, почувствовал себя дурно, заболел и через 27 дней скончался.
К слову, Монферран просил похоронить его в Исаакиевском соборе, но ему отказали. Гроб с архитектором пронесли вокруг храма, а затем его вдова увезла тело в Париж.
Строительство Исаакиевского собора было завершено в 1858 году, однако даже после официального открытия храм постоянно нуждался в ремонте и в пристальном внимании мастеров, из-за чего строительные леса долгое время стояли неразобранными. Петербуржцы к ним так привыкли, что родилась ещё одна легенда - об их связи с царской фамилией. Люди верили, что пока будут стоять строительные леса - будет и править династия Романовых. В этом есть практический смысл, ведь постоянный ремонт требовал огромных затрат, а средства выделяла именно царская казна. Как бы то ни было, но собор освободили от строительных лесов в 1916 году, а в марте 1917 года Николай II подписал отречение от престола.
Ещё одна легенда о связи Романовых с собором говорит о том, что у ангелов на фасадах Исаакиевского собора – лица членов императорской семьи. Всего скульптур 24, и вы удивитесь, но все они разные. Однако никто из императоров и императриц отчётливо в них не угадывается.
Исаакиевскому собору много раз пророчили обрушение, но несмотря на это он по-прежнему держится на своём месте. Одна из городских легенд рассказывает про известного в те времена шутника Александра Жемчужникова, который однажды ночью переоделся в мундир флигель-адъютанта и объехал всех ведущих столичных архитекторов с приказанием «наутро явиться во дворец ввиду того, что провалился Исаакиевский собор». Несложно представить, какую панику вызвало это извещение. Впрочем, легенда о том, что Исаакиевский собор постепенно и незаметно оседает под тяжестью собственного веса, жива до сих пор.
Первые колокола для собора в царские времена были отлиты из сибирских пятаков, вышедших из оборота. Всего колоколов было 11, самый большой достигает веса 30 тонн. Они провисели в соборе до 1930-х годов, а потом их сняли и переплавили на нужды индустриализации.
Почти столетие Исаакий молчал. А сейчас колоколов даже больше - их 14. Первый из них появился в 2012-м, последний - через три года. Каждый из них настоящий гигант, но закреплен таким образом, что не шелохнется даже при шквалистом ветре. Кажется, что ничто не способно нарушить их покой, но каждый день в полдень над городом звучит перезвон с Исаакиевского собора.
Есть ещё одна интересная легенда, будто в 1930-е годы американцы, восхитившись красотой Исаакиевского собора, чем-то напоминающего им Капитолий, предложили советскому правительству выкупить его. По слухам, храм должны были разобрать и по частям на судах переправить в США, где собрать снова. В качестве платы за бесценный архитектурный объект американцы якобы предлагали заасфальтировать все булыжные мостовые Ленинграда, коих в то время было немало. Но судя по тому, что Исаакиевский собор и поныне стоит на своём месте, сделка сорвалась.
Исаакиевский собор чудом уцелел при бомбёжках Ленинграда во время Великой Отечественной войны. Немцы прямой наводкой не стреляли в купол здания, хотя оно и видно из любой точки города. Это позволило спасти множество произведений искусства, укрытых в подвалах собора накануне наступления фашистской армии.
А предсказал такое развитие событий на совете обороны города отставной артиллерийский офицер. Он привел три причины, которые доказывали, что Исаакиевский собор выстоит и не будет разрушен.
Во-первых, толщина стен собора — до пяти метров, а перекрытий — около шести. Во-вторых, собор не является военным объектом, поэтому немцы стрелять по нему, скорее всего, не станут. И, в-третьих, купол собора, и крест на нём (также как и кораблик на Адмиралтействе) являются «реперными точками», то есть точками, по которым наводят орудия. Предполагалось, что немцы могут взять Пулковские высоты и установить там дальнобойные орудия - в этом случае они не станут разрушать Исаакиевский собор, который будет для них той самой «реперной точкой». С предложением бывшего артиллериста согласились, и он оказался прав. Единственное, что всё-таки решили сделать - это покрасить купол Исаакиевского собора тёмной масляной краской. Красили вручную, широкими кистями в течение трёх недель - купол Исаакия больше не блестел и не привлекал внимания, а сливался с цветом тёмно-серого неба.
Когда угроза оккупации Ленинграда стала реальной, возникла необходимость срочно эвакуировать художественные ценности из дворцов Павловска, Пушкина, Петродворца, Гатчины и Ломоносова. Что-то успели вывезти вглубь страны, но многое осталось, и нужно было куда-то спрятать скульптуры, мебель, книги, фарфор из музейных запасников. Этот вопрос решался на экстренном совещании в исполкоме Ленгорсовета. Тогда и было предложено в качестве хранилища использовать Исаакиевский собор: это было ещё одной причиной, по которой немцы не стали бы разрушать собор - даже если они захватили бы город, бессмысленно было бы уничтожать собор, поскольку там хранилось немало ценностей, которые лучше было захватить. Кстати, на ступенях и колоннах западного портика Исаакиевского собора всё-таки остались следы от осколков снарядов. Несколько таких отметин, к слову, специально сохранили на зданиях и скульптурах Петербурга как дань памяти блокаде.
Холод и сырость Исаакия губили не только бесценные вещи, но и самих музейных работников, которые буквально коченели. Они вспоминали: «было в соборе одно тёплое, ни с чем не сравнимое в те дни место. Маленькая будочка бывшей кассы. Там - столик и скамья, а главное - печечка. В комнатке отогревались чаем, писали статьи, составляли акты проверки вещей. Музейные работники Ленинграда называли собор своим музейным домом. Уже тогда (отметим веру в Победу музейщиков) они готовили планы масштабной реставрации собора и его артефактов.
И весь этот ежедневный подвиг, заключённый в стенах древнего здания, проходил под неизменными бомбёжками, звуки метронома. Здесь тоже был свой фронт, здесь, как и на передовой, боролись до последнего.
И вот настал январь 1944 года. Каждый день поступали радостные вести - Красная армия методично отбивала пригороды Ленинграда. Совсем скоро туда вернутся музеи. И вскоре закончится блокадная история Исаакиевского собора, и начнётся его реставрация. После окончания войны реставрация собора длилась 16 лет - до 50 процентов настенной живописи было безвозвратно потеряно, её пришлось восстанавливать заново. Последние реставрационные работы были завершены только в 2009 году.
Сегодня Исаакиевский собор - это не только один из самых величественных храмов Санкт-Петербурга, но и самая высокая смотровая площадка города. Ежедневно сюда стекаются тысячи туристов, чтобы своими глазами увидеть красоту Петербурга со 100-метровой высоты и насладиться искусной отделкой Исаакиевского Собора внутри. Здесь и невероятной красоты иконостасы из драгоценных материалов, и малахитовые колонны-исполины, и единственный в Петербурге, а, может, и в России церковный витраж. В Российской империи они были не популярны и их пришлось заказывать из Европы. Витраж, который светится изнутри — это потрясающе красиво, а занимались его изготовлением лучшие витражисты Европы.
Для украшения главного купола храма было использовано изображение Богородицы, которую со всех сторон окружают святые угодники. Его написал художник Карл Брюллов. А рядом -распростёр свои крылья голубь, символизирующий Святой Дух. Серебряный голубь снизу кажется совсем маленьким, но на самом деле он 1,5 метра в длину и 2 метра в крыльях. Здесь можно увидеть и бюст архитектора Огюста Монферрана, выполненный из 43-х пород минералов и камней — всех, что использовали при строительстве собора.
