Товарищ рассказывает о найденном артефакте:
«История такова: я полез на заброшенную дачу и, пока разгребал мусор, наткнулся на журналы «Советский фотограф», а из журналов торчали вот негативы. Я поискал катушки с пленкой, но не нашел ничего. Це́лую катушку было бы интересно посмотреть, потому что она лучше сохранилась бы... Нашел ещё реактивы для проявки пленки, рецепты проявителей и тп. Скорее всего, кто там жил, те умерли уже, ибо вряд ли они бы стали оставлять там все эти вещи и отдавать свою дачу на волю стихии.
Типа, вот я трогаю вещь, которую в последний раз с интересом к содержанию трогал только её хозяин, а он уже, наверное, мёртв.
И теперь эта пленка по сути никакой ценности не содержит. Просто кусок пластика с изображениями. Вот попался я, кому интересно было это оцифровать и посмотреть, что на фотках. А попался бы какой-нибудь менее любопытный нищук-сталкер, не стал бы ковыряться.
Я просто к тому, что мы в каком-то смысле столько существуем для мира, даже после смерти, сколь высок интерес к нам или нашей продукции любого рода, хоть там... Тело в анатомический музей завещать».
Дальше мои мысли.
Кто-то однажды назвал фотографию мёртвым искусством. Глядя на эти снимки, поневоле соглашаюсь. Здесь, на плёнке, люди живы и мертвы одновременно.
Как-то жутко и грустно. Как будто призраки глядят с пленки. Или как подсмотреть в замочную скважину.
По совпадению, перед этим как раз рассуждали о колесе жизни.
Вот ты регулярно катаешься на дачу, веселишься, фоткаешься, и кажется, что так будет всегда. А потом в покинутом доме пленку с тобой находит кто-то чужой, а сам ты можешь уже и не существовать. Остался лишь фантом на заляпанной плёнке.
