В Риме есть небольшой цветочный магазин. Называется просто – «Розы». Розы садовые, чайные, кустарниковые, плетистые и ремонтантные, - здесь можно найти всё. Несмотря на то, что магазин совсем небольшой, он очень популярен; итальянцы отстаивают очередь сюда и в грозу, и в пекло. Отстаивают они её за розами или к хозяйке, Марии, – вопрос.
Чтобы скрасить ожидание, Мария обязательно обратится к кому-нибудь в очереди:
- Клаудио! Как диета?
Клаудио, кондитер, мгновенно втягивает живот, приосанивается и раскрывает было рот, чтобы похвастаться, но кто-то из толпы встревает:
- Какая диета, когда есть конфета?
Мария улыбается:
- Ну-ну, Фаб, у него лучшие лимонные пышки в городе! – она подмигивает кондитеру.
- Пышки, – бормочет Фабрицио, и взгляд его невольно утыкается в декольте Марии.
- А как жена поживает? - выводит его из гипноза Мария.
Мария – женщина, которую совершенно не ожидаешь встретить в цветочном магазине. Прекрасная, словно сошедшая с экрана: точеная фигура, роскошные черные волосы. На лице всегда макияж – тонкие брови-ниточки и изящные стрелки. На шее - небрежно повязанный шарфик, хотя он совсем не нужен, ведь на улице жара и нет ветра. Движения её плавны и красивы, будто она ждёт, что в следующую секунду из-за угла выбегут репортеры с фотоаппаратами. Вспышка! Вспышка!
Покупатели в очереди любят забавляться, расспрашивая её мужа – он часто работает тут же, при ней, - как это ему, простаку, удалось отхватить такую.
Но это сейчас Мария и её магазинчик живут и процветают, а совсем недавно всё было по-другому.
***
Он покупает цветы в обеденный перерыв в магазине напротив. Называется просто – «Розы». Мало кто знает, что внутри магазинчика есть дверь, ведущая во внутренний дворик. Там, на земле, на камнях, вокруг колодца – всюду маленькие и большие горшочки с цветами и кактусами. Там-то он и берет их, пять евро за штуку. Это если самый маленький.
Сюда никто не ходит: за розами и не замечают таблички « и другие цветы».
К счастью, его обеденный перерыв в отеле складывается так, что посетителей в магазине в это время практически нет. Поэтому Мария, помощница хозяина, не торопится. Он наблюдает, как она встаёт на табуретку и тянется за ключами, и как юбка, чуть приподнявшись, открывает её коленки. Потом она спрыгивает на землю, снова надевает каблуки и отпирает дверь. Ритуал всегда один и тот же. Она пропускает его во двор первым. Оттуда веет прохладой.
Он ходит и выбирает, поглядывая на неё. Она всегда улыбается. И спрашивает:
- Для себя?
- Да. Вот этот, - хватает он первый попавшийся и вручает ей.
Она относит его на кассу. Он забирает сдачу и цветок из её рук. Мария обычно снимает рабочие перчатки, и он чувствует, какие холодные у неё руки. Всегда холодные, даже в самую ненормальную жару. Холодные и нежные.
Он ставит цветок на стойку ресепшн. (Тут их уже штук десять) И приступает к работе.
Его зовут Чезаре - мама назвала его так с надеждой, что имя определит его будущую судьбу и величие. (Хотя, если вспомнить, все известные Цезари кончили плохо) Но пока что он лишь великий скупщик горшечных цветов. И сомнительный консьерж.
Взять на работу этого огромного - под два метра ростом – и угрюмого мужчину было для отельера авантюрой, которая, к сожалению, не удалась. Уволить же его не за что: он честно выполняет свою работу. Ну, или по крайней мере, халтурит в рамках приличия.
Постояльцы прозвали его между собой Голубем. То ли из-за нервного тика – он постоянно как-то странно, по-голубиному, поворачивает голову во время разговора – то ли из-за того, что он мало говорит и напоминает им тупую птицу.
За работой он часто смотрит, как Мадонна – такая близкая, всего-то улица разделяет их – порхает по магазинчику и шутит с покупателями в очереди. Она всегда одета по-разному. (Даже если это старое платье, то с этим поясом выглядит иначе!) И очень ярко.
Чезаре не знает её имени и про себя обращается к ней только так: Мадонна.
«Мадонна!» – пишет он. «Любимая!
Сегодня на тебе было прехорошенькое белое платье. Я не знаю ни одной женщины, на которой простое платье будет сидеть так, как на тебе. Впрочем, я не знаю ни одной женщины прекраснее. Ты расстроилась из-за хозяина вашего магазина, опять наговорил тебе гадостей. Хочется стиснуть твои ледяные ладошки и не отпускать. Сегодня услышал твой голос, ты кричала что-то вслед покупателю, и я понял, что снова влюбился. Оказывается, можно влюбиться, даже когда уже невозможно влюблён... Как мне хочется сказать тебе! Какие у тебя холодные руки. Какой потерянный взгляд, когда рядом нет покупателей. Как мне хочется касаться тебя.
Придёт время, и я расскажу. Знаешь, я часто думаю: а если бы этот день был последним в моей жизни, провёл бы я его в этом дурацком отеле, или всё-таки увёл бы тебя? На берег Тибра, где мы бы сидели, наблюдая, как садится солнце, и пили горячее вино – просто потому, что у тебя такие холодные руки.»
Он сворачивает очередное письмо в конверт, берет горшочек подмышку и идёт к Тибру.
Даже вечером в Риме не становится прохладнее. Камни за день разогрелись, и от них идёт пар. Сухо, душно. Когда Чезаре проходит мимо подвальных помещений, коих в городе много, приятно веет сыростью. Рим – город контрастов.
Самое прекрасное в Риме – это, безусловно, Тибр. Чезаре каждый день делает огромный крюк, возвращаясь домой, чтобы только посмотреть, снова и снова, как сияют в алом солнце брызги, там, где камни разрезают Тибр и образуются маленькие водопады. Он как зачарованный может смотреть на это.
В эти мгновения ему в голову приходят самые разные мысли. Что, должно быть, точно так же стоял его тёзка, Чезаре Борджиа, перед тем, как ехать к Папе обсуждать новый политический план. Вдохновляло ли это его, когда он мечтал объединить Италию и создать империю? Видел ли он то, что видит Чезаре? Пишут, что он убил кого-то из мести и выкинул тело в Тибр. А Тибр поглотил мертвого. Тибр поглотил великое множество убитых и убийц. Может, даже самого Чезаре Борджиа, гениального стратега, умнейшего политика, – ведь неизвестно, как он был убит. А Тибр всё течёт. И всё так же, как столетия назад, отражается в нём пурпурно-алое солнце.
Дома он ищет место для нового горшочка: скоро здесь не останется пространства для него самого. И прячет письмо в стопку к остальным.
- Для себя? – звучит голос у него в голове.
Коснуться её рук дважды и услышать пару слов – вот и всё, что у него есть. И сотня горшочков по пять евро штука. А ведь он даже не любит такие цветы. Те, что он любит, растут в полях, розариях или садах…
«Мадонна!» - снова пишет он.
***
- Витторио, что ты делаешь сегодня вечером?
- Витторио! Пойдём во «Френи», можно зайти «на аперитив» и наесться пасты до отвала!
- Витторио! Тебе говорили, что у тебя глаза голубые, как…как…как это сказать по-итальянски…
В отеле появляется новый консьерж. И этот мужчина, старше Чезаре на пятнадцать лет (он подсмотрел дату рождения), производит фурор. Он ловит восхищённые взгляды дам и прожигающие взгляды их мужей.
- Ну, хотя бы прекрасная половина гостей теперь будет довольна, -радуется отельер.
Витторио во всём противоположен Чезаре. Он блондин, худой, как мальчишка, ниже Чезаре на две головы. Болтлив и остроумен. Он не красив – в традиционном понимании красоты: у него неправильные черты лица, залысины. Он небрит, а волосы обычно собирает в небольшой хвост. Секрет успеха, вероятно, кроется в неуловимости его эмоций, в живости лица, рук и голоса.
– Клоун – говорит Чезаре. А Витторио только смеётся. Он немного похож на Марию: всегда улыбается, своей открытой улыбкой. Рядом с ним угрюмый Чезаре выглядит ещё мрачнее.
Этот Витторио почему-то раздражает Чезаре. Но не настолько, чтобы отвлечь его от привычного ритма жизни.
Пока однажды к ним в отель не заходит она.
Мария приходит с огромным букетом роз. Винно-красные, махровые, тридцать штук. Букет называется - 'обчистить до последнего цента”.
- Доброго утра! Для Вас? Тут адрес... Надо же! Не замечала, что вы работаете через дорогу! - Мария направляется к Чезаре, а он, ошарашенный, смотрит на нее, на букет и не может вымолвить ни слова. Обидно слышать. «Не замечала». К тому же, это дорогой букет, и он такого не заказывал. Внутри него растет нехорошее предчувствие, и оно только усиливается, когда он слышит легкие шаги сзади. Это, конечно, Витторио.
- А вот и не угадали! Для вас! - улыбается он. - От тайного поклонника!
Он протягивает ей букет и задерживает ладонь на ее руке. (От такой наглости у Чезаре перехватывает дух)
- Поклонник не особенно-то скрывается - улыбается Мария. - Спасибо, но это чересчур.
Она кладет букет обратно. Чезаре ликует.
- Тогда бери меня! – Витторио падает на одно колено, - Будь моей женой!
Всегда улыбчивый Витторио вдруг становится серьезным. В воздухе повисает пауза. Её разрушает Мария, ударяя себя по лбу. Она заливисто смеется, будто ничего смешнее в жизни не слышала; у нее звонкий, какой-то ребяческий смех. Она идет к дверям, но Витторио останавливает её:
- Чего же тебе ещё нужно? Кроме меня, я имею в виду…
- Цветочный магазин, вон тот - она, улыбаясь, показывает на магазин 'Розы', в котором работает.
- Мы идём в комплекте! - кричит ей вслед Витторио.
Она исчезает в дверях. Мужчины смотрят, как она пересекает улицу и хватает охапку роз.
- Мадонна, - вздыхают оба.
***
«Мадонна!
Я куплю тебе этот магазин. Не знаю, как, но куплю.»
Чезаре пишет эти два предложения и идёт на любимое место. Он так взволнован и так много думал, что пропускает закат.
Ночью Рим – город без времени. Чёрное небо, силуэты пиний, стрекотанье цикад и камни-развалины, вырастающие то тут, то там. Не узнать, сейчас ты - или тогда, в эпоху императоров. Из тени вдруг выйдет человек с гитарой и запоёт Scaramella va alla guerra – не то ряженый, не то придворный менестрель.
Скоро всё погаснет, и даже Тибр станет чёрным, чёрным, как эта ночь. Только на набережной, недалеко от Моста Ангелов, фонарики кафешек будут напоминать о том, что всё это происходит сейчас.
Сейчас! Всю свою жизнь Чезаре ждал. Всё готовился жить. И когда пошёл в школу с противным немецким языком, готовился: немецкий – язык будущего! И когда поступил на экономический, готовился: надо получить хлебную профессию, а в будущем можно что угодно и когда угодно. И когда получил эту хлебную профессию, за бумажками и циферками, готовился: надо встать на ноги, а потом – гуляй-не-хочу! А потом его уволили по сокращению, и занесло в консьержи. Так он там и остался. Зарплаты хватает на то, чтобы оплатить счета за маленькую, но свою квартиру с одной комнаткой, раз в год съездить на Сицилию и не отказывать себе в еде.
Когда ему стукнуло что-то тридцать с небольшим, он почувствовал опустошение. Даже непонятно, что было главной причиной – просто всё шло не по плану, и впереди была сплошная неизвестность… и годы фальшивых улыбок за стойкой ресепшн.
Когда же он встретил Мадонну, всё изменилось. Радость – видеть её, писать ей письма, которые он когда-нибудь отправит, радость - переброситься парой слов.
А теперь, когда он знает, что она мечтает о магазинчике, у него появилась и цель.
***
Сложно найти в Риме человека, столько знающего о цветах и о розах – в частности. Её розы долго не вянут, а горшечные – обязательно распускаются. Все саженцы приживаются, если покупатели следуют её советам.
Мария считает, что роза – особый для Рима цветок; ведь это ими оплетали чаши на пиршествах, из них делали роскошные венки… И магазин «Розы», в который она чудом попала через знакомую знакомой тётки знакомой – единственный в Риме, нет, в Италии, где собрано воедино такое разнообразие видов.
Владеть таким магазинчиком – мечта её детства. И Мария приехала в Рим с твёрдым намерением когда-нибудь стать хозяйкой «Роз», чего бы ей это не стоило. В любую погоду она улыбается и зазывает посетителей. Даже если у неё жар – она всё равно стоит за прилавком, порхает по магазину, оборачивает и подрезает, меняет воду, опрыскивает, снова оборачивает и снова подрезает.
Мария очень любит говорить. Она говорит с цветами, она говорит с покупателями.
- Стой! – говорит она сердитой Орнелле, секретарше с конца улицы, когда та ругается по телефону. – Тебе пойдёт коралловый, - она отрезает бутон розы и втыкает ей в волосы. На лице Орнеллы расцветает улыбка.
Потом, Мария, конечно, получает от хозяина, злобного и сухого старикана, которому важно только то, чтобы прохожие кидали свои монетки в кассу.
- За мой счёт, - улыбается Мария.
- Конечно за твой, милочка, - улыбается, кривляясь, хозяин.
В общем, сказав Витторио, что Мария хочет стать хозяйкой «Роз», она не соврала.
Каждую зарплату она откладывает большую часть денег на покупку магазина, но с таким заработком пройдёт ещё много, много лет перед тем, как она сможет его выкупить.
***
Чезаре впервые жалеет, что матушка, вместе с именем, не дала ему никаких соответствующих способностей. Сейчас ему пригодился бы изощрённый ум Борджа, находящий выход в самых тупиковых ситуациях. Распланировать осаду Форли, осаду женщины или осаду цветочного магазина – какая, в сущности, разница?
Он начинает жёстко экономить.
Всё меньше становится новых горшочков в его комнате.
И каждый раз, когда к ним заходит Мария - а она заходит довольно часто, принося новые роскошные букеты для Витторио - каждый раз Чезаре готов свихнуться от ревности. Нет, она никогда не оставляет букеты себе. Но она разговаривает с Витторио, легко и непринужденно. Разговор же с ним, Чезаре, ограничивается парой фраз. Как будто не только он, но и Мария, обращаясь к нему, внезапно забывает, как говорить.
- Когда я скуплю все розы - говорит Витторио - сможешь переехать ко мне! Он окидывает взглядом холл, заставленный букетами.
Мария улыбается, но тоскливо смотрит на 'Розы'.
Дела идут неважно. И чем хуже становятся её отношения с хозяином, тем шире она улыбается, тем громче зазывает она покупателей.
Чезаре смеётся над Витторио: тот кучу денег со своей скромной зарплаты растрачивает на никому не нужные дорогие букеты. – Транжира и фигляр, - ухмыляется Чезаре. Витторио только смеётся. Никто не воспринимает его всерьёз; но никто и не может его задеть. Он всегда улыбается. Как дурачок.
- Я куплю тебе этот цветочный магазин, - говорит однажды Витторио Мадонне. – При условии, что ты не растолстеешь к тому времени, - добавляет он. - Не хочу толстую жёнушку. Жена должна быть худая, а любовница пухленькая, - подмигивает Витторио.
- Тогда я найду себе высокого любовника, чтобы компенсировать и твой недостаток, - отвечает Мадонна. – Чезаре, вы согласны? – у Марии сегодня игривое настроение и она, забывшись, обращается к мрачному Чезаре.
Он молчит, а Мария снова поворачивается к Витторио, и они там о чём-то шутят, Чезаре же думает только об одном. Он? Купит? Магазин?
Перед ним Витторио, местный клоун, дамский угодник, павлин, покупающий букеты на неприличные суммы. – Нет, - бормочет Чезаре.
А на следующий день устраивается на подработку.
Больше никаких прогулок по вечернему Риму, никакого Тибра на закате. В утренние часы, до работы в отеле, он разгружает грузовики в одном магазине, после работы – в другом.
Иногда у него остается время, чтобы написать пару строк:
« Мадонна!
С каждым днём я чуточку ближе к твоей мечте»
***
Чезаре копит, копит, копит деньги. Ещё чуть-чуть – подбадривает он себя. Весь в работе, он и не замечает, что Витторио удаётся уломать Мадонну поужинать с ним. Не замечает, что новых букетов в холле больше не появляется. Что не приходит к ним и сама Мадонна. И что Витторио, сияющий, в обеденный перерыв уводит её на соседнюю улицу пить кофе.
В один день она всё-таки заходит в отель, совсем поникшая. На ней белое платье, то самое, прехорошенькое. И шарфик на шее. Хотя жарко, и совсем нет ветра.
- А Витторио?..- начинает она, обращаясь к Чезаре.
И тут он видит её, видит впервые за последние месяцы. Она совсем похудела, скулы стали ещё выразительнее, а глаза теперь кажутся огромными. Худые руки – такие тонкие, точно не поднимут больше ни одного вазона с розами. И всё равно она прекрасна.
Он любуется ею. Хочет запечатлеть её такой, новой. Каждую её чёрточку.
- Нет его, - отвечает Чезаре.
- А, - лёгкая улыбка, тень той, что была раньше, совсем угасает. Она сжимается и разворачивается, чтобы уйти.
- Стой! Стойте! – внезапно кричит Чезаре. – Что случилось? Я могу помочь?
- Боюсь, что нет, но я благодарна, - тихо говорит она. – Мы с Витторио (это Чезаре пропускает мимо ушей) пытались, но.. даже если сложить. На магазин... Завтра его купит новый хозяин и переделает в..я не запомнила, какая-то дрянь… Срок - завтра. – она совсем поникает. – Ну ничего! Надо будет искать что-то новое, правда? – Мадонна выдавливает из себя улыбку. Она держится изо всех сил, чтобы не заплакать. Наверно, если бы тут был Витторио, она бы расплакалась.
Она бы расплакалась.
- А… - произносит Чезаре. Он в смятении и не знает, что сказать. Пока он думает, как поступить, Мадонна исчезает. Он видит её белое платье, в магазине напротив. Покупатели проходят мимо. Она молчит. Он смотрит на неё и ничего, ничего, ничего не может придумать.
***
Сегодня он чувствует себя великим. Достойным своего имени. Его план, точнее – безумство – сработал. Но ведь и у Борджиа были безумные планы. В конце концов, что умно, а что не умно, решать тем, кто будет после.
Конечно же, даже работая на нескольких работах, за такой срок на магазин цветов не заработать.
Поэтому Чезаре действует просто – продает свою квартирку. Теперь у него много, много денег. Столько денег он никогда не держал в руках (пришлось действовать не совсем легально). Все эти бумажки, дурацкие бумажки, теперь можно обратить в розы. Как фокусник. В розы садовые, чайные, кустарниковые, плетистые и ремонтантные…
Конечно, его всюду нагрели, и перекупил магазинчик он втридорога. Но один римский император однажды отдал бочонок золота и за гораздо меньшее количество роз.
А в это самое мгновение курьер преподнесет Мадонне расписку на её имя. Где написано, что она – хозяйка «Роз». «От тайного поклонника.»
- От тайного поклонника, - вспоминает он вдруг слова Витторио и ухмыляется. Вот уж тут – всё взаправду, не подкопаешься…
Перед ним искрится в солнце Тибр. Хрустальная вода, отражающая небо. Сейчас, в это самое мгновение, он невероятно счастлив, ощущает счастье каждой клеточкой тела; это ощущение ему ново, грудь сдавило, он задыхается от собственных чувств. Ему вдруг хочется переплыть Тибр. Вот так, в одежде, вынырнуть на другом берегу и бежать к Мадонне. Бежать к ней через весь город, босиком, насквозь мокрым! Пусть он будет смешон, к волосатой груди прилипнет рубашка, и вода ручьями стекает с волос.
Он присаживается на бетон мостовой, снимает туфли и, не колеблясь, прыгает в холодную реку. После утомительного, душного дня вода кажется ледяной. Впервые он видит так близко эту красоту, которую всегда наблюдает со стороны. Счастье и любовь до сих пор переполняют его, он начинает грести рьяно, рьяно, к этим блистающим в солнце брызгам и многовековым камням. Он уже не видит ничего перед собой, кроме этого крохотного оазиса, где время остановилось. Он совсем рядом. Он не понимает даже, что перед ним проносится катер. Широкая волна захлестывает его, потом другая, меньше. Его придавливает вниз, швыряет на подводный камень. Он даже не успевает ничего подумать. Мысль 'вдохнуть' забивает все его сознание, а где-то глубоко, глубоко уже в подсознании, вертится: 'Подождите!' Но Тибр, спокойный и величественный, никого не ждет. Он поглощает великого скупателя горшечных цветов так же, как веками поглощал убитых и убийц, и, может, даже самого Чезаре Борджиа. На ровной глади реки горит пурпурно-розовый закат. И там, где сходятся камень и вода, солнце дробится в сверкающих брызгах.
***
Солнце пробивается сквозь занавески в крохотную комнатку Чезаре. На столе, на стульях, на полу и на шкафах, даже в ботинках – миниатюрные горшочки с цветами. И во всех распустились цветы.
На кровати незапечатанное письмо.
«Мадонна!
Сегодня чудесное утро! Потому что вечером, теперь, когда магазин уже точно твой (я всё устроил), наконец, я расскажу тебе всё! О том, как моя жизнь разделилась на «до» и «после» встречи с тобой.
Ты должна была уже получить расписку. Ты – новая хозяйка «Роз»!
Знаешь, я хочу работать вместе. Хотя вовсе не люблю цветы так, как ты. (И даже если ты не полюбишь меня) Всё равно.
Утро в нашем цветочном будет начинаться с длинной очереди. Ты будешь смеяться, ты обязательно будешь смеяться и веселить толпу! Фабрицио, который немножко влюблен в тебя (как и все), снова будет флиртовать, а ты спросишь, как поживает его жена. И он купит ей огромный букет жёлтых роз. А ты тайком продашь такой же её любовнику.
Я буду медленно заворачивать розы в бумагу, обязательно уколюсь раз сто, а ты будешь ругаться: - Скорее! Скорее! И мужчины в толпе будут подтрунивать: как тебя угодило выйти замуж за такого неповоротливого простака? (Но ты же полюбишь меня?)
Дорогая, мне надо бежать. Теперь уже так скоро! Скоро, Мадонна, любимая!»
Автор - Екатерина Казакова
