Женщины + Россия

Фатиму в посёлке уважают и чтят, — кто за советом, а кто и за поддержкой приходит. Не поворачивается она спиной к бедам односельчан и в трудные моменты всегда протягивает руку помощи. Когда-то и у Фатимы было горе. Ранняя смерть мужа молнией ударила в самое сердце. Оставшись с двумя детьми на руках, без денег, в незнакомом посёлке, куда привёз её ещё до своей кончины муж, она не смогла в одиночку перебороть обрушившееся на неё несчастье и слегла от сердечного приступа. Но мир не без добрых людей. Соседки по очереди дежурили у постели, где лежала Фатима, отпаивали травами, кормили её детишек, окружив их заботой и вниманием. Вырастив и воспитав двух сыновей, Фатима радовалась посланному ей свыше материнскому счастью.

Шло время. Старший сын Рустам, окончив грозненский университет, перебрался в Турцию, женился и работает финансистом. Большим человеком стал. В Стамбуле его очень ценят. Младший, Вахид, до войны жил с ней, а с приходом федералов поднялся в горы. Вернулся спустя несколько дней ночью, тихо постучав в окошко. Пришел не один, а с такими же как он молодыми юношами. Опоясанный пулеметной лентой, с автоматом и обросший, он припал к её ногам и, обняв их, сказал: «Прости меня, мама. Не могу я отсиживаться дома и видеть, как топчут нашу землю, в которой похоронен мой отец». Осуждать поступок сына Фатима не могла, не принято женщине, пусть даже и матери, учить мужчину премудростям жизни. А совсем недавно пришёл от него человек и передал, что отряд, в котором находится Вахид, окружён федеральными войсками у села Первомайское. По радио Фатима мельком слышала об этом, но не знала, что там её мальчик. Незнакомец ушёл, а она, плача, простояла у калитки до позднего вечера.

Ранним утром по улице пронеслась колона танков, лязгая гусеницами и разбрызгивая скопившуюся в ухабах жидкую грязь. Весь дом дрожал, пока эти железные чудовища не скрылись за поворотом. В последнее время редко кто выходит на улицу просто так. У всех кончались запасы дров, а пойти за ними в лес не решались. Чтобы никто из леса не спускался за продуктами в село, солдаты минировали поля и ставили растяжки. Одних только коров и коз погибло на таких ловушках десятки. Слава Аллаху, смерть обходит добрых людей.

С наступлением сумерек Фатима натаскала из колодца в дом воды и вышла со двора. Перейдя на другую улицу, она подошла к дому местного аксакала и несколько раз стукнула пальцем по стеклу веранды. Дверь открыла младшая дочь старейшины, Бархат.

– Ас-саляму алейкум, Фатима-апа, — поприветствовала её девушка.

– Ва-алейкум ас-салям, доченька. Мне бы с отцом твоим поговорить. Не спит он ещё?

– Проходите, апа, в дом, я налью вам чаю. Отец сейчас вернётся с конюшни, он кормит лошадей.

Фатима прошла в комнату и села на расстеленную вдоль стены кошму. Диктор радио передавал о последних новостях. Прислушавшись, она надеялась услышать что-то новое о событиях в Первомайском, но в этот момент пришёл аксакал.

– Ас-саляму алейкум, Зейнул-Оглы, — поздоровалась Фатима, пытаясь при этом привстать с кошмы.

– Ва-алейкум ас-салям, Фатима. Сиди, не вставай, — махнул рукой старейшина. — В наши годы нужно как можно больше лежать в горизонтальном положении, — шутливо добавив, он стал усаживаться напротив гостьи.

– Бархат, принеси нам скорее чаю, — попросил он вошедшую в комнату дочь.

– Красавица у тебя дочка, Зейнул-Оглы, — вежливо приметила Фатима. — Невеста.

– Да, она у меня королева гор, — гордо произнёс Зейнул-Оглы. — Поверишь, хоть завтра бы замуж отдал. Но за кого? Настоящие джигиты ушли в горы. Война, будь она неладна.

– Да-да, — согласно кивнула Фатима.

В комнату вошла Бархат, на подносе принесла чай, каймак, лепёшки и словно чувствовала, что речь шла о ней. Её щёчки порозовели. Взгляд чёрных глаз сопровождал каждое движение её рук. Разлив по пиалам зелёный чай и разложив угощение, девушка вышла.

– Редко заходишь в гости, Фатима, — немного укоризненно сказал Зейнул-Оглы. — Я уж было подумал, не заболела ли? Переживаю. Всё-таки соседи.

– Спасибо за заботу, Зейнул-Оглы, — поблагодарила Фатима. — Здоровье, конечно, неважное, но стараюсь держаться.

Её губы задрожали, и она поспешно поставила пиалу на скатерть. Аксакал, заметив волнение гостьи, выдержал молчаливую паузу, и когда Фатима немного успокоилась, сказал:

– Я и моё семейство всегда рады видеть тебя, ты же знаешь. Твоя радость — это наша радость, твоя беда — это наша беда. Расскажи мне что произошло, не держи на сердце тяжёлый камень.

Фатима перевела дух и вытерла слёзы кончиком платка.

– Зейнул-Оглы, мой сын Вахид, так же как и твой сын Георгий, выбрал свой путь в жизни. На всё воля Аллаха. Пусть будут светлыми их умы и добрыми сердца. Хороший человек сообщил мне, что Вахид сейчас с теми, кого окружили в селе Первомайское.

– О Аллах, — произнёс Зейнул-Оглы и покачал головой.

– Прошу тебя по-стариковски, — продолжила Фатима, — спроси у Георгия, может быть, он поможет ему выбраться оттуда?

Старейшина ничего не ответил, словно раздумывал, стоит ли ему вообще в её присутствии вести разговор, касающийся Георгия. Со стороны мечети из громкоговорителя донёсся голос местного муэдзина. Начинался вечерний пятничный намаз. Фатима вышла из комнаты, где остался молиться старейшина, и зашла в другую комнату. Так в отдельности они и провели намаз. Прочитав молитву и не дождавшись ответа от Зейнул-Оглы, Фатима вышла из дома аксакала. У самых ворот её догнала Бархат.

– Апа, завтра к полуночи приходите к нам. Отец передал, что будет сам Георгий.

От нахлынувшей радости Фатима, не удержавшись, обняла девушку.

– Спасибо, доченька, здоровья и благоденствия вам. Храни вас Аллах!

Глава 4

Вырытый в первую ночь блиндаж укрывал от промозглого утреннего ветра и внезапно начавшегося мелкого дождя. Бережно перевозимый по всем злачным местам примус «шмель» не подкачал и на этот раз. Нагретый воздух проникал через ткань камуфляжа, форма постепенно высыхала, образуя испарения. Впервые за двое суток Владимир мертвецки заснул. Ему снилось, что он идет по бескрайней выжженной солнцем степи, спотыкаясь и падая в почерневшую от зноя пыль. Мучительная жажда, словно наброшенная на шею удавка, с каждым разом затягивалась всё сильнее и сильнее, отнимая последние силы. А миражи, появляющиеся на горизонте в виде голубых рек и озёр, лишали его разума и способности оценить каждый сделанный им шаг, тем самым уничтожая в нем веру в спасение. И оно, это спасение, казалось, пришло. Но какое! Огромное стадо разъяренных диких буйволов, сотрясая тишину ударами копыт, неслось прямо на него. Расстояние быстро сокращалось. Смерть в образе злой старухи, бродившей рядом с ним, дыхнула в лицо Владимира гнилостным запахом и закатилась истерическим смехом. Понимая, что гибель неизбежна, Владимир шагнул навстречу рогатой лавине. Но какая-то сверхъестественная сила за доли секунды до столкновения вырвала его из кошмара, утаскивая за собой в неизвестное ему пространство. Сам не ожидая того, Владимир закричал во сне и, проснувшись, увидел подсевшего к нему Николая.

– Володь, извини, что разбудил, — сказал Николай. — Артобстрел начался. Долбят не на шутку. Выйдешь, посмотришь?

– Да, сейчас, — произнёс Владимир, растирая руками заспанное лицо. — Как там караул, Коль?

– Нормально. Сейчас быстро поужинаем и сменим их. Пусть немного отдохнут и поедят. А мы с тобой немного подежурим. Как ты на это смотришь?

– Всё правильно. Пойду взгляну, что там творится. — Взяв автомат и ночную оптику, Владимир вышел из блиндажа.

Трассеры пунктирными линиями бороздили блокированное село вдоль и поперёк. Где-то на окраине бесперебойно стучал РПК. Вспыхнувшая прошлой ночью нефтяная скважина, превратившись в огненный шар, освещала пламенем приличную территорию. «Этого ещё не хватало, — подумал Владимир, припав глазами к оптике ночного видения. — Если разгорится ещё сильнее, будем как на ладони». Ниже по склону, километрах в полутора от них, Владимир разглядел минометный расчёт и несколько контрактников. Десантников, о которых говорил командующий, он так и не обнаружил. У окраины Первомайского стояли три танка, они периодично простреливали прилегающую к домам местность. К Владимиру, пригнувшись, подошли бойцы.

– Посмотри, командир, вон туда, — сказал Славка, указав рукой в сторону сельской водокачки. — Видишь, вплотную к ферме стоят камыши? Если федералы проморгают, боевики не упустят такой шанс и через этот камыш выйдут на контрактников, а значит, потом и на нас.

Осмотрев этот участок, Владимир поймал себя на мысли, что Славка прав, хотя думать о том, что федералы этого не учли, совсем не хотелось.

– Ты, Слав, присмотри за этим квадратом, а Егор пусть не упускает из виду контрактников. Без моей команды ничего не предпринимать.

Те, кивнув, продолжали наблюдение.

Собрав в тесном блиндаже остальную группу, Владимир, изложил дальнейшие действия, в частности, заострил внимание на подозрительном участке в зарослях камыша.

– Так вот. Это место действительно не внушает доверия, — сказал он. — Всем, кто заступает на караул, в обязательном порядке при обнаружении какого-либо перемещения там срочно докладывать мне. Мы с Николаем заступаем в ночь. Лёха, Серёга, стопроцентный отбой. Я и Николай сейчас сменим Славку и Егора. Разрешаю на ночь для согрева по одному глотку.

Владимир сидел на скамейке в парке и смотрел, как фонтан равномерно разбрызгивает сверкающие на солнце струйки воды. Легкий хмель выпитого пива приятно кружил голову, согревал изнутри и невольно подталкивал к раздумьям. Худощавый старичок, издали приметив в его руках бутылку, стеснительно подошёл к Владимиру и тихим голосом спросил:

– Сынок, пустой бутылочкой не угостишь?

Владимир одобрительно кивнул.

Дедушка обрадовался:

– Ты пей, пей, я дождусь, посижу рядышком.

Владимир стал разглядывать окружающих, заметив для себя, что на улице много симпатичных девушек. Осень баловала их тёплой погодой, словно разрешила ещё какое-то время надевать мини-юбочки и разноцветные колготки. Невдалеке изрядно подпитая женщина с синяком под глазом приставала к прохожим. На её оклики никто не реагировал, все проходили мимо. Возмущённая тем, что от неё отмахиваются и не обращают должного внимания, она громко выкрикивала:

– Сергей Иваныч хороший прокурор! Он вас, суки, всех к стенке поставит!

Затем на минуту успокаивалась, доставала из кармана недопитую бутылку дешёвого портвейна и прямо из горлышка делала несколько глотков. После, измученная желудочной икотой, начинала свой концерт заново.

Рядом с Владимиром присела приятная девушка лет двадцати. Он её уже видел, когда заходил в этот парк. Хлопая накладными ресницами, девица слегка задрала край юбки, оголив бёдра. Её глаза цепко поймали его взгляд, и она, мурлыча как кошка, спросила:

– Молодой человек чего-то желает? Может, минет? Массаж? Отдохнуть? Возьму недорого.

Владимир молча улыбнулся, встал со скамейки и, провожаемый её разочарованным взглядом, не спеша пошел по проспекту. До недавнего времени он не был в России вот уже два года как. В его кармане лежал турецкий паспорт и виза, где в графе «цель приезда» стояло слово «коммерческая». Носить чужую фамилию и чужое имя было делом неприятным, но без таких «атрибутов» приехать сюда ему было просто невозможно. А ведь здесь, в этом городе, всего в двух кварталах от того места, где он сейчас находится, живут родители Владимира, а на соседней улице — жена и дочь. В январе 1996 года почтальонша передала в руки его матери серый конверт. На бланке с гербом, находящимся внутри, короткий машинописный текст в суровом армейском стиле гласил: «Ваш сын геройски погиб, исполняя служебный долг в Чеченской Республике. О доставке тела Вас предупредят дополнительно».

Нервно докуривая сигарету, Владимир подошел к знакомой с детства пятиэтажке и стал безотрывно смотреть на окна родительской квартиры. Те же занавески, те же цветы на подоконнике. Скрипучая подъездная дверь, раскачиваемая ветерком, жалобно ныла, словно звала его, умоляя зайти. Желание обнять маму острым камнем рубило сердце, неся щемящую боль в подреберье. Постояв несколько минут, он, приподняв воротник плаща, с тоской развернулся и направился туда, где был официально похоронен. По кладбищу величаво разгуливали вороны, раскидывая когтями пожелтевшие листья и озираясь на каждый подозрительный шорох. Владимир подошел к часовне у ворот и постучал в окошко. Дверь открыла женщина с накинутым на плечи пуховым платком.

– Вы что-то хотели, мужчина? — спросила она, спускаясь с крылечка.

– Добрый день. Вы не могли бы помочь мне отыскать одну могилу. Я проездом из другого города. Если хотите, я заплачу.

– Побойтесь Бога, — улыбнувшись, сказала сторожиха. — Здесь ваши деньги никому не нужны. Пойдемте. Что с вами поделаешь.

Назвав ей дату похорон, Владимир стал ждать, глядя, как аккуратно хозяйка погоста перелистывает потрепанный журнал, изредка поплевывая на кончики своих пальцев.

– Как, вы говорите, фамилия усопшего? — переспросила она, взглянув на Владимира.

– Власов Владимир Иванович, — взволнованно произнес Владимир, доставая сигарету.

– Есть такой. Пятнадцатый ряд, третья слева, — сказала женщина. — Пойдёмте искать.

Она шла впереди метрах в трёх, не торопясь, внимательно осматривая каждую оградку. Остановившись у одной из них и приглядевшись к фотографии на памятнике, она вдруг замерла. Затем с испугом на лице обернулась к стоявшему за её спиной Владимиру и, перекрестившись, отшатнулась назад.

– Господи, вы уж меня простите. Всякое бывает… вот если бы ночью пришли, я бы, ей-богу, подумала, что покойник выходил прогуляться и вернулся. Лицо-то одно, я вижу. Брат-близнец, что ли?

– Вы идите, я хочу побыть тут один, — попросил Владимир, открывая калитку оградки.

Женщина кивнула несколько раз и, попятившись боком, пошла в сторону выхода. Владимир достал из кармана бутылку водки и присел на скамейку.

– Ну здравствуй… Николай. Вот навестить тебя пришел. Прошло столько времени, а я до сих пор не могу себе простить.

В горле у Владимира образовался ком. Сделав несколько глотков спиртного, он прикоснулся рукой к могильному холму и заплакал. Память, перелистывая страницы жизни словно ветер, вернула его опять в Чечню.

Тогда, в январе девяносто шестого, Владимир со своей группой прибыл в Моздок ближе к вечеру. Оставив бойцов покурить у входа в штаб, он поднялся на второй этаж и постучал в дверь с табличкой «Командующий группировкой».

– Входите! — Донеслось из кабинета.

Владимир вошёл. У окна стоял и курил седоволосый генерал.

– Товарищ генерал, группа спецназа прибыла к месту дислокации. Командир группы майор Власов.

– Проходи, майор, — откашливаясь, произнёс генерал. — Проклятые сигареты. В этой стране даже отрава и та поддельная.

Указав Владимиру на стул, командующий подошёл к рабочему столу и сел в стоящее рядом кресло.

– Мы ждали вас к ночи, но раз уж вы прибыли немного раньше, тогда сразу и приступим к делу.

Позвонив по внутреннему телефону, генерал стал ждать, пока на том конце провода возьмут трубку.

– Ну где ты там, мать твою, бродишь, — пробурчал он сердито, и тут же из трубки прорезался бравый голос:

– Слушаю, товарищ генерал!

– Борис Сергеевич, возьмите карту и срочно ко мне.

Не прошло и десяти секунд, как в кабинет буквально залетел толстенький с лысиной на голове полковник. На вид ему было лет тридцать пять, не больше. «Ни хрена себе, — подумал Владимир. — В сорок он, наверное, генералом будет. А может быть, и маршалом». Размышление Владимира о звёздной карьере полковника прервал голос генерала.

– Вот здесь, — показал он карандашом на карте, — войсками окружена банда боевиков. Село носит название Первомайское. По поступившим сведениям бандитами руководят известные полевые командиры Асаев и Адуев. Надеюсь, вы наслышаны о деталях их кровавой прогулки по Будённовску?

Владимир кивнул:

– Так точно, товарищ генерал!

– Ставлю задачу твоей группе, — продолжал командующий. — После выброски укрепиться на склоне с северной стороны села Первомайское. Твоими соседями будут десантная бригада из Пскова и в двух километрах от них — три минометных расчета, состоящие из контрактников комендатуры. Они там парятся с первых часов всей этой канители и препятствуют возможному слиянию боевиков с другими моджахедами, которые, вероятнее всего, выдают себя за мирных жителей соседних сёл. Особисты перехватили радиопереговоры Асаева с неустановленным лицом. Связь была чёткой. Речь шла о помощи бандитам. Можно с уверенностью сказать, что так называемый собеседник Асаева затаился где-то рядом. А вот откуда он свалится на нашу голову, это для нас пока вопрос. Именно поэтому, майор, ваша группа должна сделать всё возможное и даже невозможное, чтобы никакая помощь до этих бандитов не дошла. Так сказать, чисто заградительная миссия. Будем надеяться, что твоим бойцам и стрелять-то не придётся. Всю грязную работу сделают федералы. Кстати, сколько у тебя человек?

– Семеро вместе со мной.

– Маловато, — рассудительно произнёс командующий. — Ну а теперь о некоторых нюансах мероприятия. Поскольку операция носит секретный характер, документы и личные вещи придётся твоим хлопцам сдать. Оставить только жетоны с личными номерами.

Владимир вопросительно посмотрел на генерала.

– Но ведь это могут быть фотографии близких, жён, детей, — сказал он в надежде, что командующий примет это во внимание.

– Я понимаю, майор, — стараясь показать сочувствие, сказал командующий. — Но приказ есть приказ, и не нам его обсуждать. — После чего, взглянув на заместителя, сурово подчеркнул: — Проследишь за исполнением лично.

Пока сотрудники ФСБ под присмотром полковника занимались изъятием карманного имущества у бойцов, генерал вызвал к себе начальника по вооружению и указал ему на Владимира:

– Выдай под роспись боеприпасы и обязательно каждому по сапёрной лопатке.

– Нам бы рацию хорошую, товарищ генерал, желательно с запасным аккумулятором, — дополнил Владимир.

– Вот с этим сложнее, — ответил генерал. — Боевики сканируют каждое слово, могут вычислить. А за провал операции тебе и мне не то что голову оторвут, но и всё то, что висит ниже.

– А как же без связи, товарищ генерал? — удивился Владимир.

– Не переживай, — подбодрил его командующий. — Думаю, дней через пять заберём вас с этой точки. А сейчас подготовьтесь, вылет через полчаса.

Владимир вышел из кабинета и спустился к выходу, где его ждали бойцы. На их лицах отображалось возмущение и непонимание.

– Володь, бред какой-то, — усмехнулся Николай. — Отобрали нахрен всё, даже служебные книжки. Хорошо хоть я спиртягу заныкал, без него здесь в горах немыслимо.

Владимир молчаливо кивал головой, давая понять, что с ними обошлись несправедливо. Затем дал команду всем построиться.

Дождавшись, когда бойцы в считанные секунды утихли, он кратко изложил обстановку:

– Полетим в Первомайское, где окружены боевики. А вернее, высадимся на склоне, можно сказать, в чистом поле. Перед нами поставлена боевая задача: не допустить проникновения в село посторонних лиц на вверенном участке. Во взаимодействии с нами места возможного прорыва будут контролировать десантники и контрактники. Работать будем без связи.

Все удивлённо переглянулись. Даже вечно спокойный Андрюха на этот раз не удержался и нецензурно обронил:

– Вот это задница!

Владимир бросил на него неодобрительный взгляд.

– Может быть, и так, — подчеркнул он. — Именно поэтому оставляю за каждым из вас право на отказ от участия в операции. Осуждать за это решение никто не будет. Даю слово офицера.

Воцарившуюся тишину прервал Славка:

– Нет таковых, командир.

– Теперь о главном, — продолжил Владимир. — Одна, даже самая маленькая ошибка со стороны любого из нас может оказаться роковой. Вспомните недавний декабрь девяносто пятого, когда мы с вами потеряли двух наших товарищей. Поэтому не расслабляться ни на секунду. Помните: одно лишнее движение — и ты мишень для снайпера. Сейчас всем получить боекомплекты и ждать команду.

Оставшись один, Владимир закурил, задумавшись о том, как им лучше замаскироваться в открытом поле. Со слов командующего вступать в бой группе ни с кем не придётся, якобы куда ни плюнь, повсюду федералы. «Он, наверное, забыл, что в Чечне даже грудные дети со стволами ползают», — усмехнувшись, подумал Владимир.

Тем временем к нему подтягивались его бойцы.

– Володь, эти тыловые упыри патронов дали на полчаса боя! — взбунтовался Славка.

Лёха поддержал его:

– В натуре, командир, что такое два цинка на семь человек?

Владимир не успел успокоить возмущённых бойцов, так как именно в этот момент к крыльцу штаба подъехал старенький «ПАЗик», и водитель, посигналив, крикнул из кабины:

– По коням, братва!

– Всем в автобус, поговорим в воздухе, — приказал Владимир, забросив бронежилет и рюкзак в заднюю дверь. Вслед за ними в автобус запрыгнули командующий и его заместитель. Ехали недолго. На аэродроме с крутящимися винтами их уже ждал «МИ-8». Пока бойцы поднимали на борт снаряжение, генерал отвёл Владимира в сторону.

– Ты на меня, майор, зла не держи, — сказал он. — Будь моя воля, я бы тебя туда не послал. На старости лет грех на душу брать не желаю. Говорю к тому, чтобы ты не думал обо мне как о дерьме.

Владимир, ничего не ответив, пожал протянутую генералом руку, после чего, повернувшись, побежал к вертолету.

Плавно поднявшись на несколько метров и накренившись вбок, вертушка взяла курс в заданный квадрат. Через маленькое окошко Владимир наблюдал, как быстро уменьшаются фигуры всё ещё стоящих на том же месте провожающих.

– Что-то не так, Геннадий Иванович? — спросил заместитель у командующего, видя, как тот провожает взглядом удаляющуюся точку в небе.

Генерал закурил, нервозно делая глубокие затяжки. Сейчас он ничего не мог ответить своему заместителю. Не мог, потому что и сам не понимал отсутствия логики и военной тактики в приказах, поступающих к нему с самых верхов. Оказывается, десантники ещё вчера снялись со своих позиций у Первомайского и ушли на Грозный. Их поменяли мотострелки. Есть, правда, с ними три танка, но там проблемы с горючим для них. Заправщики в пути… а вот когда прибудут — никто толком не знает. Вплотную с этим майором стоят контрактники с комендатуры. У них есть три миномёта. Единственная проблема — они безбожно бухают. Начальник комендатуры, контуженый полковник, вообще с катушек слетел. То его видели на «БМП» на рынке, то по сёлам мотается за водкой. Налакаются, начинают чумиться, палят куда попало. Все скважины по округе сожгли. Сволочи! Сейчас вся надежда на эту группу. Нельзя дать боевикам просочиться из села. «Думаю, майор не подведёт, мужик толковый, разберётся», — решил командующий. Задумавшись обо всём этом, он вспомнил о заместителе.

– Ты что-то сказал, Боря? — спросил генерал у стоящего рядом зама.

– Да, товарищ генерал… говорю, жалко, что действительно маловато их. В случае чего они и полчаса не продержатся. Тем более что по нашим расчетам именно в этом направлении боевики и попытаются прорваться. Может, вернем их, товарищ генерал? Еще не поздно.

– Я бы рад, — ответил генерал, швырнув на землю недокуренную сигарету, — но это приказ. А приказы нужно выполнять. Пошли, у нас ещё много работы.

Из-за вибрации фюзеляжа и сильного гула разговаривали почти жестами или же просто кричали друг другу в самое ухо. Судя по тому, как часто вертушка стала маневрировать в полёте, Владимир понял, что их путешествие проходит между горными хребтами. Стрелки на его командирских часах показывали за полночь. Подав бойцам условный сигнал подвинуться ближе к нему, Владимир изложил план действий.

– Всем быть предельно внимательными, — сказал он. — Николай и Серега, сразу после высадки полная маскировка и наблюдение за местностью. Леха, — Владимир посмотрел на снайпера, — осторожно с оптикой. Прицел расчехлять по крайней необходимости. Даже при свете луны твои стекляшки видны за километр. Враз мозги вышибут. Егор, Андрюха и я роем ходы сообщения и блиндаж. Слав, от пулемета ни на шаг. И не забудь обложиться камнями. А сейчас каждый должен немного вздремнуть. Вопросы? Нет вопросов. Тогда отбой!

Пристроились все кто как мог, тут же засопели. Положив голову на броник, Владимир закрыл глаза и стал вспоминать родной дом. За прошедший год он уезжал из него трижды. Последний раз Любаша привезла его из Дагестана, где Владимир после ранения провалялся в госпитале несколько месяцев. Дома, не выдержав постоянных слёз жены, написал рапорт об увольнении, но на следующий день забрал. Не смог бросить ребят. Погрузившись в сон, Владимир ничего в нем не увидел, словно бродил в потемках. Разбудил его слабый толчок в плечо. Открыл глаза — над ним склонился штурман.

– Командир, подлетаем! — почти в ухо крикнул тот. — На всё про всё у вас ровно минута! Ни пуха ни пера!

Владимир стал будить бойцов. Свет сигнальной лампы никого врасплох не застал. Оперативно высадившись из вертолёта, группа залегла на промерзшем поле. Звёздное небо было единственным освещением в эту тёмную ночь. Зная о том, что до рассвета осталось совсем немного времени, все дружно заработали лопатками. Вдалеке слабо мерцали огоньки домов. Посёлок это или место дислокации войск, решили выяснить утром, когда будет возможно осмотреться на местности. Чуть ниже по склону загрохотал миномёт. Разрывы от мин легли по окраине села. «Наверное, комендатура обрабатывает боевиков», — подумал Владимир.

Окапываться продолжали уже быстрее, всем хотелось как можно скорее закончить с укрытиями. Перед самым рассветом дело было сделано. Для маскировки воспользовались сухими кустарниками. Владимир собрал всех в свежевырытой и тесной землянке.

– Молодцы, ребята, не подкачали, — похвалил бойцов Владимир. — Тебя, Егор, дополнительно назначаю коком. Доставай тушенку и по сто грамм фронтовых. А пока вы перекусите, мы с Николаем на вахту.

Глава 13

Калабродову по радиостанции из ГУВД сообщили, что на место преступления вылетел вертолёт, на борту которого находится лично начальник управления генерал Тихонов.

Майор видел генерала лишь однажды, когда его направляли на аттестационную комиссию при вступлении его в должность начальника районного отделения милиции. Уже позже из разговора со своим дружком прокурором, Калабродов узнал много интересного о Тихонове. К примеру, то, что отец нынешнего генерала был вхож в администрацию главы государства. Ну и самое интересное, что генерал «крышевал» всю проституцию области. А это были не просто большие денежные течения, это были реки из «бабла».

Именно тогда Калабродов боялся, что если кто нибудь, узнает, что прокурор «ляпнул» ему по «пьяне» компрометирующую информацию на генерала, то его Калабродова, могут просто живьём закопать на скотном дворе. Едва расцвело, когда винтокрылая машина медленно коснулась земли колёсами. Калабродов вдруг ощутил, что от страха перед встречей с таким большим начальством его заколотило до самых костей. Как только двигатель вертолёта затих, открылась железная дверь, из которой выпрыгнули восемь хорошо вооружённых бойцов спецподразделения. Они сразу окружили вертолёт, взяв его под охрану. Только после этого вышел генерал с каким-то штабным офицером. Калабродов буквально кинулся навстречу, отдавая рукой честь.

- Товарищ генерал, начальник районного отделения милиции майор Калабродов. Нахожусь на месте преступления и руковожу следственно-оперативными действиями.

Генерал с серьёзным выражением лица махнул рукой давая понять, что сейчас не время умиляться от этой встречи. Глядя в глаза Калабродову, он поинтересовался.

- Майор, преступление раскрыто?

- Так точно товарищ генерал.

- Ну и кто же так жёстко «завалил» твоего участкового?

- Женщина, товарищ генерал. Бомжиха.

- А фамилия есть у этой «бомжихи»? – еле сдерживаясь от гнева, переспросил Тихонов. – Место последнего жительства, родственники, дети?

Калабродову показалось, что он по пояс провалился в землю, а рот стал ватным. Все его мысли и вся добытая информация о преступнице, куда-то исчезли из его головы.

С трудом сконцентрировавшись, он ответил.

- Установлено товарищ генерал, что эта женщина прибыла в наш район в апреле этого года. По прибытию она сразу же пришла в местный храм к батюшке Василию.

- Откуда у вас такие сведения? – спросил начальник управления. – Вам об этом рассказал священник?

- Никак нет, об этом мне ранее докладывал погибший.

- А что же вам сообщил батюшка?

- Он сообщил, что действительно к нему приходила женщина лет около сорока, но ему неизвестна её фамилия и откуда она приехала. Из сострадания священник позволил ей устроиться в подвале заброшенного монастыря, тоесть здесь товарищ генерал. – Калабродов указал рукой на расположенный невдалеке от них подвал.

- Так что же, получается – подытожил генерал, - что твой покойный участковый при первой встрече с этой женщиной даже не уточнил её данные?

Калабродов молчал, не зная, что ответить и лишь хлопал глазами. От этого молчания генерал не на шутку вспылил.

- Кого ты теперь будешь искать дубина? Иголку в стогу соломы?

Калабродов заикаясь, выпалил.

- Сос..составим фо..фоторобот преступницы со слов священника товарищ генерал. К тому же нам известно, что преступница продавала на рынке сыр и была знакома с местным лесничим. Их видели, как они вместе ехали на телеге в лес. Мы уже выявляем людей, которые помогут в оформлении фоторобота.

- А лесничего нашли? – сурово спросил генерал. – А если это её подельник?

- Его пока нигде нет – товарищ генерал. – Калабродов не стал говорить Тихонову, что он видел егеря, когда они встретили его в лесу, а потом от него вызывали группу из ГУВД. На тот момент Калабродов и сам не знал, что егерь хоть как то знаком с женщиной преступницей.

- Ищем товарищ генерал, возможно, он где-то на своём участке.

Тихонов пальцем подал знак Калабродову подойти поближе.

- Я уже дал указание, твой район полностью оцеплен. Где на твой взгляд может скрываться убийца?

- Выходы из леса товарищ генерал есть только в наш район и на федеральную трассу. Всё остальное вокруг это практически непроходимые болота. Я уверен, что в болото она не сунется, и будет выходить к нам. Где мы её и возьмём.

Генерал задумался.

- Твой егерь наверняка может знать тропу в болоте. Ты об этом думал?

- Так точно. Думал.

- Ты понимаешь, - произнёс Тихонов, - мне твои думки не упёрлись в заднее место. Ищи, кого хочешь, но найди среди охотников человека, который укажет хотя бы примерно, где есть тропы по болоту. В этих местах сажай засаду. Через час всё болото будут облетать военные вертолёты, с ними я договорюсь. Ты понял?

Майор встрепенулся.

- Понял.

Генерал подозвал к себе бойцов спецподразделения.

- Эти люди – генерал указал Калабродову на хорошо экипированных, вооружённых спецназовцев, - будут самостоятельно осуществлять поиск преступницы здесь в лесу. Обменяйтесь позывными, и чтобы к завтрашнему вечеру операция по задержанию убийцы была завершена. И помни майор, упустишь её, это будет конец твоей карьеры и началом уголовного дела о твоей халатности.

Калабродов побледнел и застыл в оцепенении. Генерал отозвал в сторону командира бойцов прилетевших с ним.

- Ты должен найти её первым. Помни, что живая она мне не нужна. Ты меня понял?

Тот, молча, кивнул. Через минуту вертолёт с генералом взмыл в небо. Калабродов подозвал своего опера.

- Возьми кого нибудь с собой и бегом в дом егеря. Тащи его сюда за шкирку.

Через полчаса, были установлены засады вдоль болота. На федеральной трассе стояли вооружённые автоматчики, и бронетехника из ближней воинской части. Дежурному по отделу майор приказал доставить в камеру батюшку Василия и выбивать из него данные по женщине. Всё было сделано, осталось ждать, пока убийца где то проявится.

Глава 14

День подошёл к концу, и надвигалась ночь. Перед предстоящей вылазкой Николай уговорил Ольгу немного вздремнуть.

- Ты немного поспи, я выйду на разведку, посмотрю что там, на твёрдой земле у леса. Он накрыл её своим пиджаком и прихватив с собой снайперскую винтовку СВД вылез из бункера. Над болотом всё ещё стоял туман. Тихонько спустившись с холмика, он направился по своей тропинке в сторону леса. Когда сквозь темноту и туман уже стали видны кроны деревьев и кустарники, Николай притаился за небольшим камышовым кустом и прильнул глазом к оптике. Внимательно осмотрев берег, он заметил, что предположительно через каждые пятьдесят метров в кустах и за деревьями мелькают люди. «Маскировка у вас ребята конечно ни к чёрту» - подумал Николай. Но от этого ему легче не стало, выйти из болота в лес незамеченным точно не получиться. Он решил пройти правее, где деревья росли прямо впритык с топью. Оттуда до трассы было подать рукой. Надежда вырваться из кольца ещё теплилась. В этот момент Николай услышал над головой приближающийся гул вертолётного двигателя. Он поднял голову и увидел, как два военных вертолёта с включёнными прожекторами в бреющем полёте пролетают над болотом. Очевидно, наблюдатели на борту осматривали каждый кустик, каждую кочку. Они летели в его сторону.

Понимая, что он может стать замеченным, Николай набрал в рот воздуха и окунулся с головой в болотную жижу. Сильный рокот, пронеся, прямо над ним и продвинулся дальше. Он почувствовал, как создаваемый винтами ветер всколыхнул воду. Сейчас он боялся только одного, что лётчики могут использовать тепловизоры для точного определения живого человека. Но всё обошлось. Тот участок берега, который его интересовал, также оказался под наблюдением, каких-то вооружённых лиц.

«Обложили плотно, - подумал Николай. «Значит, им не известны данные Ольги, и они боятся, что она скроется. Наверняка они допросили батюшку Василия, и он им ничего не сказал. Возможно, ей удастся покинуть страну». Этот факт обрадовал Николая. Перед собой он поставил лишь одну цель – сделать всё, чтобы она спаслась. С этими мыслями он стал возвращаться обратно в бункер. Вдруг неожиданно с противоположной стороны болота, там, где Николай не знал троп, по которым можно было дойти до берега, послышалась автоматная стрельба. Причём она длилась не прекращаясь. Где то в глубине его сознания появилась жуткая мысль, что причиной стрельбы стала именно Ольга. Вернуться быстро не получалось, вода была по пояс. Наконец, добравшись до бункера, он распахнул люк и спустился вниз. Его опасения подтвердились: Ольги в бункере не было. Ящик, где лежали автоматы, был открытым, на полу валялся пустой цинк для патронов. Исчезло несколько гранат. Но самое страшное Николай увидел прямо перед собой, на что вначале не обратил внимания. На стенке одного из ящиков он увидел выведенное грязью слово: «Прости».

Тем временем стрельба не утихала. Николай схватил приготовленный ранее пулемёт Калашникова, магазины к нему, рассовал по карманам гранаты и бросился к выходу. Не зная троп, он по пояс в воде стал быстро идти прямо в центр видимой им перестрелки. То, что там находилась Ольга, сомнений уже не было. Он даже видел примерное её местонахождение по «трассерам» от пуль. Ещё месяц назад он навещал этот бункер, осматривал оружие. Тогда Николай заметил, что в магазинах «трассеры» чередовались с обычными патронами. В общей сложности предстояло пройти по болоту около, четыреста метров. Уже не сдерживаясь от волнения, он стал плакать и говорить одну и ту же фразу: «Ну, зачем, зачем ты это сделала». Ему казалось, что она услышит его и, понимая свою ошибку, вернётся назад. Местами он проваливался в ямы по самую шею, но находил в себе силы и выбирался из них. Грязное болото безжалостно засасывало его под тяжестью пулемёта и боеприпасов. От отчаяния к горлу подкатывался ком. Были моменты, когда стрельба на секунды умолкала, тогда Николай просто, как мог, кричал: Я здесь, я иду! Но тут же канонада начиналась вновь. И вот уже до берега осталось около пятидесяти метров. При свете луны он заметил стреляющих на ходу людей, которые перебежками передвигались среди молодых берёз и невысокой травы. Николай понял, что стреляли они по Ольге.

Ни секунды не медля, он направил пулемёт в их сторону и нажал на спусковой крючок. Плотный огонь стал для них неожиданным и губительным. Те, кто остался жив, залегли и открыли огонь по Николаю. Пули со свистом врезались в болотную жижу, образовывая фонтаны брызг. К своей радости он увидел Ольгу, она, отстреливаясь, бежала по склону в сторону федеральной трассы, очевидно ещё не понимая, что он спешил к ней на помощь. Николай вылез на твёрдую землю, кинул две гранаты в преследовавших Ольгу спецназовцев и побежал вслед за ней. Он успел окликнуть её, когда она взбиралась вверх по оврагу. Увидев его, Ольга закричала: Уходи! Слышишь! Немедленно уходи!

Сильный автоматный огонь заставил их обоих залечь. Выяснять, кто прав, а кто не прав было уже некогда, да и невозможно. Николая и Ольгу медленно окружали, не давая поднять даже головы. Он перезарядил пулемёт. Им удалось на какое-то время заставить нападавших бойцов спецподразделения прижаться к земле. Воспользовавшись этим мгновением, он оглядел Ольгу. Из раны на ноге выше колена текла кровь. На щеке виднелся кровавый подтёк, по-видимому, пуля прошла по касательной. Запутанные и испачканные в крови волосы то и дело лезли на глаза. Такой запомнил он Ольгу в последний раз. Разорвавшаяся в нескольких метрах граната буквально изрешетила его тело. Жадно глотая воздух ртом, Николай увидел наклонившееся над ним лицо Ольги. Обняв его, она по-детски рыдала, приглаживая ему растрепанные волосы. Чувствуя заглатывающую его чёрную бездну, Николай лишь смог произнести: Беги…

Дав очередь по наступающим бойцам спецназа, Ольга, схватив пулемёт Николая, побежала вверх по оврагу. Но пробежав несколько шагов, упала. Почувствовав, что тяжело ранена, и что уйти от погони не удастся, Ольга перевернулась на спину, засунула руку в карман, где лежала граната, нащупала пальцем кольцо. Её веки отяжелели, словно наполнялись свинцом. С каждой секундой зрение теряло резкость. Одежда быстро пропитывалась кровью. Сквозь наплывающую внутри глаз пелену она увидела силуэты подошедших к ней спецназовцев. Кто-то из них наклонился над её лицом. Сгибая палец руки, Ольга с трудом, но бесшумно сорвала кольцо с гранаты. Мощная взрывная волна сбросила с близко растущих деревьев листья, и они зелёным дождём пустились в ранний листопад.

Проснувшийся среди ночи Андрей Андреевич увидел стоявшую у окна супругу. Яркая луна освещала комнату словно лампочка.

- Ты чего не спишь? - спросил он.

- Да сердце что-то прихватило. Вот валидол взяла. Неспокойно мне как-то. Оленька приснилась, будто она ещё совсем маленькая. Ручки свои тянет ко мне...

От автора: Мы просыпаемся, варим кофе, завтракаем и идём по своим делам. И конечно же где-то, может за тысячу километров от нас решается судьба человека.  Многие говорят, что это выдумки. Но не дай Бог кому нибудь пережить подобное.

Глава 10

Николай проснулся как обычно около пяти утра. Он подошёл к висевшему на стене календарю. Было десятое июня, праздник – день России. Предстояло сделать очень много дел. Одно из самых важных это купить два колеса к телеге, поскольку те, что сейчас стоят, оба пришли в негодность. Пять лет назад кузнец со станции приспособил на его телегу надувные колеса от сеялки, а приобрести их можно только в одном месте, в мастерской, где стоит вся уборочная и посевная техника. Благо, что инженер там оказался человеком пьющим и легко согласился за два «пузыря» отдать Николаю колеса от списанной техники. Затем надо было заехать на рынок и оставить на реализацию мёд с пасеки. Там он надеялся увидеть Ольгу. Эта целеустремленная женщина ему очень нравилась. Понимая, что ей не просто в этом лесу одной и уж тем более готовить сыры, он всякий раз готов был прийти на помощь. Но боялся, что его желание помочь может показаться ей навязчивым.

Ольга проснулась, когда солнце только-только вставало. Выпив стакан молока, она уложила сыры по пакетам и, перекрестившись на дорожку, вышла из подвала монастыря. Народ постепенно заполонял рынок. Часа за три Ольга продала весь сыр. На этот раз она для пробы нарезала чуть больше кусочков. Люди с удовольствием пробовали, интересовались тем, как она его готовит, какие использует продукты. Узнав, что сыр приготовлен в сыроварне монастыря и то, что Ольга живёт там же, лица покупателей поначалу становились настороженными. Но любопытство очевидно заставляло их подойти вновь, и почти каждый из них тихо спрашивал: «А не страшно ли быть одной в лесу, да ещё в развалинах монастыря. Ты же наверно знаешь, что там убили всю семью священника?». На все такие вопросы Ольга отвечала одной фразой: Да кому я нужна.

Она уже собиралась уходить, когда к ней подошел Николай. Увидев егеря, она обрадовалась. На его предложение вместе поехать в лес Ольга согласилась, но попросила Николая проехать мимо почты. Удачная торговля принесла Ольге хорошее настроение. Большую часть вырученных денег она решила отправить своим детям, батюшке Василию купит для храма свечи, а то, что останется, оставит себе на еду. Неделю назад она случайно узнала о подработке в местной пивной, будет два раза в неделю мыть там полы. На деньги, которые ей там заплатят, она купит все необходимое для новой партии сыра. К сыроварне они ехали не спеша.

Лошадь словно чувствовала, что этим людям в телеге нужно поговорить. Разговаривали на самые разные темы, шутили, смеялись. Подъезжая к монастырю, Николай признался Ольге, что хочет сделать ей подарок. Откинув брезент, он достал новую флягу, которая была заполнена молоком. Ольга была на седьмом небе от счастья, она машинально поцеловала Николая в небритую щёку. От неожиданности тот приятно растерялся. Они договорились, что в выходной день обязательно встретятся, пожарят шашлык и попьют лесной чай. Николай спустил в сыроварню флягу и тотчас уехал. Ольга села на топчан и улыбаясь, мысленно радовалась встрече с егерем. Его забота о ней взволновала её до глубины души, а подарок оказался кстати. Все это время Ольга покупала молоко в трехлитровых банках. Стеклотара была неудобной при переноске, и она все время боялась, не дай бог разбить хрупкую посуду. Вспомнив, что у неё закончилась вода для приготовления еды она взяла ведро и направилась к выходу, чтобы сходить к роднику. В это мгновенье дверь открылась, и на пороге появился участковый из милиции, тот самый, который приходил к ней несколько дней назад. Это было настолько неожиданно для неё, что она не успела проронить ни слова.

- Куда это ты собралась? – спросил он, не отводя взгляда от Ольги. Она почувствовала резкий запах алкоголя исходящий от него.

- За водой – сухо ответила она.

Чтобы выйти, Ольга попыталась пройти между ним и дверным проёмом. Но в этот момент получила сильный удар кулаком в грудь. Она упала на пол, почувствовав, что ей трудно дышать, боль сковала всё тело. Участковый подошел к ней, и присел рядом на корточки.

- Ты сегодня была на рынке? – тихо спросил он, обхватив пальцами руки её горло. Ольга молчала, не отвернув от него свой взгляд.

– Отвечай сука! – закричал милиционер.

Ольга почувствовала, как несколько капелек его слюны упали на её лицо. С каждой секундой участковый становился всё яростнее. Он мельком осмотрел тесное помещение сыроварни, затем взяв Ольгу за волосы, волоком потащил её к топчану. Она не кричала, лишь стиснула от боли зубы. Швырнув Ольгу на топчан, участковый стал снимать с себя рубашку.

- Значит, платить ты «курица» не хочешь, а жить без прописки и зарабатывать «бабло» на вонючем сыре хочешь? Нет, дорогуша, за всё в этой жизни нужно платить.

Навалившись на неё всем телом, он стал рвать на Ольге одежду. Отбиваясь руками, Ольга пыталась оттолкнуть его от себя, но под тяжестью увесистого тела силы покидали её.

Где то в глубине сознания она вспомнила про нож, который с первого дня прятала под подушкой. Едва дотянувшись до него рукой, Ольга нащупала прохладную рукоятку. Собрав последние силы, она, размахнувшись, воткнула ножное лезвие участковому в бок. Тот громко вскрикнул, замер на несколько секунд с выпученными глазами и плавно свалился с топчана на бетонный пол.

Глава 11

Калабродов сидел во главе стола и безмолвно смотрел на входящий в актовый зал личный состав. До начала вечерней планёрки оставалось три минуты. Последним вошёл дежурный.

- Так всё тишина! – почти крикнул начальник. Все затихли и открыли ежедневники. – Зачитывай ориентировки – обратился он к дежурному.

Дождавшись, когда все сделали записи о последних происшествиях, Калабродов заслушал участковых о результатах работы.

- Смирнов, – обратился он к участковому. – На въезде в наш район на твоей земле есть рекламный щит.

Молоденький лейтенант Смирнов, недавно прибывший из школы милиции, вскочил со стула:

- Так точно товарищ майор.

- Кто на нём изображён ты помнишь? – сурово спросил Калабродов.

- Президент, - с опаской промямлил участковый.

- Президент России Борис Николаевич Ельцин - жёстко поправил начальник.

- Виноват товарищ майор. – Смирнов по-детски опустил взгляд.

Начальник не успокоился.

- А ты видел, какое нехорошее слово появилось под фотографией президента?

Участковый побледнел.

- Не заметил товарищ майор.

- Сейчас после планёрки пойдёшь туда пешком и сотрешь это слово. Ты меня понял?

- Так точно.

- Пешком! – крикнул Калабродов. – Ты что сопляк хочешь, чтобы к нам сюда на недельку комиссия приехала из МВД?

Смирнов изменился в лице.

- Никак нет товарищ майор. Я сейчас пойду и все сотру.

- Убежал! Быстро! – заорал начальник.

Тот выбежал из актового зала.

Майор оглядел сидящих в зале сотрудников после чего удивлённо спросил у стоявшего с ним рядом дежурного.

- Я не понял, а где Давыденко?

Дежурный также окинул всех взглядом.

- Не могу знать товарищ майор. Последний раз он отзвонился мне перед обедом. Сказал, что пошёл по участку.

- Срочно найди мне его - сказал Калабродов.

Ольга, судорожно дыша села на край топчана, осматривая руку, которой держала окровавленный нож. Под упавшим на пол участковым образовалась большая лужа крови. Она разжала пальцы, и нож упал рядом с телом милиционера. Не помня себя, Ольга выбежала из подвала сыроварни и побежала в глубину леса. Перед её глазами мысленно всплывало ухмыляющееся лицо участкового. У небольшой опушки Ольга упала, споткнувшись об лежащую ветку, и больше не вставала.

Начальник районного отделения милиции Калабродов проснулся от телефонного звонка. Его жена, привыкшая к полуночным звонкам мужу с отделения милиции, что-то буркнула под нос и натянула одеяло на голову.

- Да – ответил он полусонным голосом.

Звонил дежурный по отделу.

- Товарищ майор, Давыденко на связь так и не вышел. Звонила его супруга, интересовалась, почему мужа до сих пор нет дома.

- Что ты ей сказал? – спросил Калабродов.

- Сказал, что сами не можем найти…

Калабродов тяжело вздохнул.

- Слушай, а кроме жены «баба» у него есть? Ну, может он зависает у какой нибудь шлюхи?

- Не могу знать товарищ майор, вроде всегда домой ехал после службы – неуверенно ответил дежурный. – Хотя..не знаю. Смирнов тут сказал, что он собирался в заброшенный монастырь сходить, якобы проверить кого то.

Калабродов моментально проснулся.

- А хрен ли ты молчишь идиот! – крикнул он в трубку. – Быстро всех по тревоге в отделение. Я буду через полчаса.

Звони кинологу пусть возьмёт собачку. Ты меня понял?

- Так точно.

Дежурный бросил трубку. Калабродов со злости ударил кулаком по подушке.

- Ну что там опять? – с тревогой спросила жена.

Он ничего не ответил, оделся и вышел из дома. Часы показывали час ночи.

В отделении милиции майор собрал экстренное совещание со всеми операми, участковыми, инспекторами по несовершеннолетним.

- Так, у нас есть проблема – твердым голосом сказал Калабродов. – Пропал Давыденко. Последний раз он звонил дежурному в районе обеда. А до обеда Давыденко в разговоре со Смирновым обмолвился тем, что якобы намеревается сходить в заброшенный монастырь. Для чего никому не известно. Я правильно говорю Смирнов? – Начальник и все остальные посмотрели на Смирнова.

- Да товарищ майор – подтвердил тот.

На самом деле Калабродов прекрасно знал, что Давыденко пошёл в заброшенный монастырь по его указанию. Сделав вид, что и ему самому ничего не известно о служебных делах Давыденко, Калабродов из своих сотрудников сформировал две группы. В каждой группе получилось по семь человек.

- Первая группа пойдёт в сам монастырь, - заявил майор. – Старшим назначаю Рогова. – Вторая группа прочешет окрестности вокруг монастыря. Возглавлять группу буду лично. Группам держать связь по радиостанции. Всем получить табельное оружие, на каждую группу по одному автомату с двумя дополнительными магазинами. Также взять с собой фонарики и сигнальные ракеты. Если одна из групп обнаружит Давыденко, то старший группы отстреливает зеленую ракету. Дежурному подготовить две машины. Выезд через десять минут.

Калабродов заметно нервничал. Чутьё подсказывало ему, что Давыденко попал во внештатную ситуацию. Майор знал участкового, как физически крепкого человека и его исчезновение говорило только об одном – либо он в сильной стадии опьянения, где то отсыпается, либо…Калабродов не смог выговорить даже про себя это страшное слово и в душе надеялся на первый вариант связанный с алкоголем.

Было около трёх ночи, когда егерь Николай вернулся в своё лесничество. Он слез с лошади, снял седло, положил в кормушку для лошади охапку сена и немного фуража. Затем выкурив сигарету, вошёл в избу. Вдруг он заметил через окно, как в небе на небольшой высоте появилась вспышка зелёного цвета. Подойдя к окну, он присмотрелся и понял, что это была зеленая сигнальная ракетница. Год назад он ловил в лесу браконьеров, которые давали такие сигналы сообщникам, когда забивали лося, и нужно было срочно эвакуироваться. Он спешно схватил ружьё, патронташ и выбежал из избы. Не надевая седла, Николай запрыгнул на лошадь и рысью направился в предположительное место, откуда могли стрелять из ракетницы.

Глава 12

Ольга очнулась от доносящегося лая собаки. Приподняв голову и оглядевшись по сторонам, она увидела знакомый овраг, где несколько дней назад они шли с егерем Николаем. Здесь совсем рядом тропинка ведёт к болоту. Желающих идти через топь, по словам Николая практически не было. Даже грибники не решались сунуться в него, разве что опытные охотники могли себе это позволить. Поднявшись с земли, Ольга пошла к началу болота. Шла, прихрамывая, очень сильно болела нога, которую повредила при падении. Неожиданно к собачьему лаю добавились человеческие голоса и звуки, исходящие от радиостанции. Ольга поняла, что ищут её и лишь сквозь боль ускорила шаг. Мысль о том, что она убила человека к тому же сотрудника милиции, будто острое сверло, дырявило мозг. Она уж было хотела разреветься, но накопленная за время войны выносливость сдержала от моральной слабости. Ольга уже видела болотную жижу, как вдруг кто-то одной рукой обхватил её за шею, а ладонью другой руки прикрыл ей рот. Затем сильные руки медленно развернули Ольгу, и она к своему удивлению увидела Николая. Приложив указательный палец руки к своим губам, он подал ей знак молчать. Убедившись в её спокойствии, он жестом руки попросил Ольгу пригнуться, после чего тихо произнёс.

- Иди за мной след в след, и только молча.

Она кивнула и шагнула за ним в болото. Словно спасением был для них расстилающийся поверх топи серый туман. Шли около часа. Иногда вода доходила до пояса, а местами и выше, но хладнокровие Николая придавало Ольге сил.

Опасения Калабродова подтвердились. Первая группа, которая пошла ночью в заброшенный монастырь обнаружила в подвале труп участкового Давыденко. Старший группы опер Рогов выстрелил из ракетницы в ночное небо. Подбежавшим коллегам и Калабродову еще не успевшим спуститься в бывшую сыроварню монастыря он сообщил:

- Здесь его труп. Ножевое ранение, лежит в луже крови. Заточка лежит рядом. Я так пригляделся, удар пришёлся прямо в печень. Никаких шансов у него не было. Думаю, что на рукоятке ножа есть следы пальчиков. Никаких документов не обнаружено, есть только женские вещи из одежды, немного продуктов. Что будем делать товарищ майор?

Калабродов словно в преддверии больших проблем не скрывая нервозности, растёр ладонями лицо.

- Оставь здесь пару человек для охраны места происшествия, а сам с остальными пройдите лес вдоль и поперёк. Пусти собаку, может, учует след. А я со Смирновым добегу до избы егеря, она тут в двух километрах. У него есть проводная связь с городом. Вызову следственную группу и ОМОН для блокирования всего лесного участка. Всё, работаем!

Увидев тот самый обросший травой островок, куда ранее её приводил Николай, Ольга устало влезла на твердую землю и легла на спину. Николай присел рядом.

- Надо влезть в бункер, сейчас встанет солнце, туман исчезнет, и нас могут увидеть через оптику. Пошли, вставай.

Ольга послушно поднялась.

Николай, поднял тяжелый люк, помог Ольге спуститься в бункер. Затем привычно нащупав в темноте щит управления, включил свет и вентиляцию.

- Ты только посмотри, - удивился он вслух. – Столько лет без обслуживания, а щелочным аккумуляторам хоть бы хны.

Николай сел напротив Ольги.

- Вчера ночью я выехал в лес, чтобы найти тех, кто стрелял из сигнальной ракетницы. Удивился когда увидел начальника милиции с его сотрудниками. Он попросил меня срочно дать ему возможность позвонить в городской отдел. Я не мог ему отказать, потому что обязан оказывать любую помощь. Этот майор вызвал оперативную группу в заброшенный монастырь. А когда он сказал, что совершено убийство сотрудника, я понял, что ты попала в беду. Он расспрашивал меня, видел ли я женщину, которая живёт в подвале монастыря.

- И что же ты ему ответил – спросила его Ольга, выливая болотную жижу из обуви.

- Сказал, что давно там не был.

Ольга опустила голову на колени и заплакала. Дождавшись, когда она немного успокоилась, Николай попросил её рассказать, что произошло.

Он выслушал её рассказ.

- Как стемнеет тебе нужно срочно уходить, - сказал Николай. – Я говорил тебе, что они ни перед чем и ни перед кем не остановятся. Понимаешь, они убили всю семью дьякона только за то, что он отказался им платить и ходить перед ними на цыпочках. Убить тебя им не составит труда. Они в одной упряжке с прокурором. Даже если не убьют, то за убийство «мента» тебе грозит долгий срок, возможно пожизненный. – Николай на секунду замолчал и задумался. - Значит так, - продолжил он. - Вечером я схожу на разведку к лесу, посмотрю, где есть лазейка проскочить мимо них. Пока я их отвлеку, ты рванёшь через лес к трассе, там много машин проезжают. В основном дальнобойщики. Думаю, что тебе повезёт, и ты уедешь. Вопрос в другом: знают ли они твои данные. Вспомни, показывала ли ты кому-нибудь свой паспорт? – Ольга, тяжело всхлипывая, вздохнула.

- Я не помню. У меня всё перемешалось в голове. Может быть, и показывала. Я ведь когда приехала, то зашла сразу в храм к батюшке Василию. К нему меня направил один священник из моего города. Он передал ему со мной записку, в которой попросил его помочь мне с работой. Записка осталась у него.

- Я знаю батюшку Василия, - сказал Николай. – Постараюсь зайти к нему и попросить его никому из милиции о тебе не рассказывать. И ещё. Ну..этот нож, которым ты…Он остался в подвале?

- Кажется, я его бросила рядом с ним – печально проговорила Ольга.

Николай тяжело вздохнул.

- Значит, могут остаться следы пальцев. Это уже не очень хорошо. Будут искать по своим базам. Если твоя дактилоскопия есть только в министерстве обороны, а это связано с Чечнёй, тогда у тебя будет шанс чтобы исчезнуть. Пока «менты» сделают запрос, пока те на него ответят, пройдёт куча времени.

Ольга отрешённо покачала головой.

- Нет, я для себя уже всё решила.

- Что ты решила? – спросил Николай.

Она пальцами рук вытерла слёзы, но ответила не сразу, словно боялась произнести своё решение.

- Живой я им не сдамся. Если они хотят моей крови, значит я дам им бой.

Николай отрицательно замотал головой.

- Нет, это исключено.

Ольга усмехнулась сквозь слёзы.

- Я знаю, что если выйду к ним с поднятыми руками, то честного и открытого суда надо мной не будет. А сидеть за тех, кто навязывает мне свои правила жизни, при этом пытаясь сделать из меня послушную собачонку, я не буду. Мои дети меня за это не осудят. А всё остальное для меня сейчас уже не важно. К тому же им неизвестно, что я буду хорошо вооружена.

- В каком смысле? – спросил Николай.

- Ну, ты же не будешь возражать, если я воспользуюсь твоими находками?

Николай перевёл взгляд от Ольги на ящики с оружием. Затем молчаливо встал, подошёл к одному из них и, открыв крышку, достал пулемёт Калашникова. Из соседнего ящика вынул несколько магазинов с ленточным боекомплектом. Отложил всё рядом с люком. Вернулся, и из другого ящика вытащил два автомата уже со снаряженными магазинами. Отнёс их также к выходу. Сев на ступеньку лестницы закурил, разгоняя рукой дым от сигареты.

- Я пойду с тобой, - произнёс он.

- Зачем? – тихо спросила Ольга. – Ночью уйдёшь отсюда незаметно, никто о тебе и не вспомнит. Не волнуйся, я справлюсь. У меня только будет одна просьба к тебе. – Она достала из кармана кофты свёрнутый лист бумаги и протянула Николаю.

- Вот здесь адрес, где живут мои родители и дети. Написала когда ещё приехала сюда, всё боялась, что со мной случиться что. Да видно пригодилось. Расскажешь им обо мне, что так, мол, и так…скажешь, что не подвела их.

Николай не взял протянутый ему Ольгой листок и лишь внимательно посмотрел на неё.

- Знаешь, там, в Афгане, у нас было единственное правило для всех: умри, но товарища выручай. А с этими ворами и убийцами я уже несколько лет в состоянии войны. Я же живность люблю, в лесу каждый зверёк для меня на вес золота. «Менты» эти, вместе с прокурорами ежемесячно ко мне в лес ныряют, лосей со всех стволов бьют прямо с детёнышами, кабанов извели напрочь. Несколько раз ловил я их, а что толку, они же неприкасаемые. Все депутаты мать их! Обвешали свои кабинеты портретами Ельцина и жируют твари. Избу мою три раза жгли, кобылу с жеребёнком демонстративно прирезали. Мне не один раз угрожали убийством. Вот поэтому мы идём вместе, и это моё окончательное решение. А что будет дальше, знает только Господь.

Ольга тяжело вздохнула.

- Ну как знаешь.

Николай утаил от неё лишь одно: Ольга очень нравилась ему. Говорить ей об этом сейчас, ему показалось несвоевременно.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...)

Глава 7

Вернувшись в отделение милиции майор Калабродов приказал дежурному найти участкового, на участке которого расположен бывший монастырь. По пути из города он всю дорогу думал о том, как сделать так, чтобы молодой опер Севостьянов не проявлял никакую инициативу по убийству дьякона и разгрому монастыря. Этого было допустить никак нельзя. И поэтому, как только к нему зашел участковый Давыденко, Калабродов усадив его напротив себя, вкратце обрисовал, что тому нужно сделать.

- В ближайшие дни проверь злополучный монастырь, выясни, кто в нем поселился, что за птица такая стала вить там гнездо. Если «шмара» какая бомжацкая, то гони сразу, а ежели кто другой сообщи мне. Туда иди один, Севостьянова с собой не бери. Этот молотобоец рвётся туда, ему, видишь ли, хочется раскрыть громкое преступление. Даже и не знаю, что с ним делать.

Давыденко вопросительно посмотрел на начальника.

- Может вам отправить его в город? Пока не докопал..

Майор покривил губами.

- Наблюдай пока за ним. Если что говори мне сразу. Избавимся.

Жду от тебя полного доклада.

Давыденко ушел. Калабродов открыл тумбочку, достал начатую бутылку водки и налил полный двухсотграммовый стакан. Его взгляд уловил висевшую на стене увеличенную фотографию президента.

- Давай Борис Николаевич! Не хворай! Не отдавай свой кремль никому, а тех, кто позарится на него, бей прямо в лоб. – Калабродов сжал пальцы в кулак.

-За твою и мою удачу!

Выпив до дна, Калабродов пригладил усы и закурил.

Последние дни мая были очень тёплыми. В один из таких дней Ольга, немного отдохнув, стала собираться за водой на родник. Нужно было заполнить две бочки. Взяв ведра, она стала выходить из подвала сыроварни. Неожиданно перед ней в дверях появился человек в милицейской форме. Ольга от неожиданности вздрогнула и встала словно вкопанная.

Милиционер хамовато улыбнулся.

- Чё испугалась? Ну не бойся, я участковый.

- А я… и не боюсь – выдавила из себя Ольга. Она вдруг вспомнила слова егеря о том, что много кто шатается по лесу. И чего от них ожидать никто не знает.

- Ну, вот и хорошо, что не боишься – сказал он. – Документы есть какие-нибудь?

- Есть.

- Давай взглянем.

Ольга, оглядываясь, пошла в сторону топчана. Достала из-под подушки тряпочную сумку, где лежал паспорт. Протянула участковому.

Тот пренебрежительно пролистал все страницы документа.

- Ты прописана за две тысячи километров отсюда, а здесь что делаешь?

- Работаю. От батюшки Василия из храма, что в центре. Вот сыроварню оживляю, сыр людям варю. Батюшка сказал, скоро восстанавливать монастырь будем.

- А твой батюшка Василий, он что, хрен с бугра, чтобы решения такие принимать? – с возмущением спросил участковый. – Для него глава района уже совсем не указ?

- Я просто говорю то, что мне сказали – едва сдерживая голос, ответила Ольга.

- Слушай сюда – в приказном тоне процедил участковый, швырнув в угол паспорт. – Всё что здесь ты видишь, всё это моя земля, мой участок. Я здесь хозяин, и только я могу решить, кто здесь может находиться. Значит, сыры говоришь, готовишь? Следовательно, продаёшь. Отлично! Каждую неделю по выходным я буду приходить к тебе за своими процентами. Мои из них пятьдесят, всё остальное твоё. Если пропустишь неделю, мои будут семьдесят. Ты меня поняла?

Ольга молчала, чувствуя, как ненависть заполняет её с головы до ног. Участковый, злобно сплюнул на пол, развернулся и, поднявшись по ступеням, скрылся в лесной чаще. После ухода милиционера Ольга не находила себе места.

Желание что-либо делать и зарабатывать деньги для своей семьи, рухнуло в одночасье. А ведь всё так хорошо началось, она даже смогла отправить деньги детям и родителям, помочь храму отца Василия. Ольга уже хотела через месяц привезти погостить к себе детей, обучить их тому чему научилась сама. Она уже представляла, с какой радостью дети будут просыпаться в лесу, ходить за грибами и ягодами. «Что же делать?» - думала Ольга. «Утром, когда пойду за молоком зайду к отцу Василию, посоветуюсь с ним» - решила она. Платить «ментам» она уж точно не собиралась. Вдруг до неё донёсся конский топот, и она увидела подъехавшего к монастырю егеря. Они встретились. У входа в сыроварню. Увидев Ольгу, Николай по-молодецки спрыгнул с седла.

- Здравствуй Ольга. Ну вот, я в гости, а хозяйка из дома бежит. Далеко?

Ольга, стараясь не показывать пережитое волнение, кивнула на вёдра.

- За водой на родник.

- Подожди – сказал Николай, привязывая лошадь к дереву у входа в подвал. – Я с тобой. – Они стали подниматься в гору.

- Ты сегодня не разговорчивая? – вслух заметил Николай. - Что-то случилось?

Ольга остановилась и повернулась к егерю.

- Почему ты мне ничего не рассказал про убийство в монастыре семьи дьякона?

Николай нагнулся, подобрал с земли маленькую веточку и молча начал её ломать. Было видно, что он не хотел обсуждать этот вопрос. Отбросив сломанные кусочки ветки, егерь кивнул головой.

- Понимаешь, я хотел тебе всё рассказать, но, когда увидел столько оптимизма в твоих глазах по восстановлению сыроварни, решил пока не портить твой энтузиазм. Ещё никто до тебя не пытался этого сделать. А тут ты…Да и мне как-то веселее с тобой в лесу. Всегда буду рад помочь тебе.

Они пошли дальше. Поначалу Ольга шла молча, раздумывая говорить ли Николаю о том, что в монастырь приходил участковый. Но Николай её опередил.

- И что он тебе сейчас наговорил?

- Кто? – спросила Ольга.

- Ну, этот участковый, который заходил к тебе.

Ольга остановилась. У самых её ног журчал родник.

- Откуда ты знаешь, что он приходил? – спросила она, наполняя вёдра прихваченной с собой кружкой.

- Я видел, как он спускался из леса на дорогу – сказал Николай. - Там внизу его мотоцикл стоял. Сам он меня не заметил, торопился наверно.

Набрав воду, Ольга присела на поваленное сухое дерево, лежащее у самого родника.

- Он сказал мне, что я должна «отстёгивать» ему от продажи сыра – призналась Ольга.

Николай вскипел.

- Вот же сволочь! Всех данью обложил в районе. И что ты ему ответила?

Ольга покачала головой.

- Ничего.

- Он что сам обещал зайти к тебе?

- Да, на следующей неделе.

Николай не унимался.

- Мало им тварям было дьякона. Прожорливые шакалы.

- Николай, я прошу тебя, расскажи мне всё, что ты знаешь об этом убийстве – сказала Ольга. – Я обещаю никому ничего не говорить.

Николай опустил голову и помрачнел.

- Хорошо. Все эти годы я мучаюсь угрызениями совести. – Он несколько раз стукнул кулаком себя в грудь. – Я боевой офицер и сдрейфил против этой гнилой системы! Понимаешь ты это!

Но при чём здесь ты? – спросила Ольга.

- А притом! Я знаю, кто убил дьякона и его семью! Я знаю, кто развалил монастырь!

Ольга от услышанных ею слов егеря еле сдерживала волнение.

- Как… И кто же это сделал?

Николай взглянул на Ольгу, но тут же отвёл взгляд.

- Менты со своими «гопниками». Есть у них всё время на подхвате несколько «отмороженых», бывшие уголовники. «Опера» их «крышуют», а те в свою очередь трясут кооператоров, ну там автозаправки, забегаловки, бабок на рынке. Ну а деньги соответственно делят пополам.

Ольга возмутилась.

- Почему никто не сообщил об этом в прокуратуру или к примеру в КГБ?

Николай улыбнулся.

- В какую прокуратуру, в какое такое КГБ? Да они каждую субботу все вместе на своей заимке лосей «бьют» и водку ящиками жрут! Понимаешь, тут всё пропиталось коррупцией, настолько, что аж слов нет..

Некоторое время они сидели молча. Николай жевал сорванную травинку, а Ольга безотрывно смотрела на вырывающуюся из-под земли воду в роднике.

Затем она вдруг встрепенулась.

- А как ты узнал, что они убили семью дьякона?

- Мне грибник Силантий об этом рассказал. Старичок местный, раньше охотником ярым был. Когда всё случилось, он был неподалёку, грибы собирал. Ну а когда услышал выстрелы, чуть ближе к монастырю подкрался, скрытно конечно. Его никто не увидел. А уж он то, всех как на ладони.

- И он никому не сообщил? – нетерпеливо спросила Ольга.

Николай мотнул головой.

- Только мне на следующий день. Сидели, выпивали у меня. Теперь вот его нет, а я один с этим мучаюсь.

- А где же он сейчас? – спросила Ольга.

- Помер на следующий день после нашей встречи. Бабка его сказала, что случился инфаркт. А у нас тут со «скорой» сама знаешь, год не дождёшься. Царствие небесное, хороший был старик.

Ольга закрыла ладонями своё лицо.

- Господи, я думала, что война в Чечне будет последним для меня ужасом.

- А вот тебе надо срочно уезжать – сказал Николай. - Если ты не будешь им платить, они будут тебя прессовать. Сначала изобьют, а потом…В общем ты знаешь, что будет потом. Давай так, ты уезжай, а я дня через три поеду в Москву. Есть у меня один друг в столице, журналист. Он к нам ещё в Афган прилетал. Когда в Чечне началось, он брал интервью у самого Басаева. Его все боятся во власти. Ему всё и расскажу. А потом вернусь сюда и разберусь с этими. У меня для этого всё есть.

– Твоя война уже давно закончилась – сказала Ольга. - Ты попадёшь под программу защиты свидетелей, службы спрячут тебя. Это сейчас практикуется. Не отдадут же они тебя на съедение.

Николай ничего не ответил, молча встал, взял вёдра с водой.

- Пошли, я тебе кое-что покажу.

Глава 8

Из бани, что стояла у самой кромки воды, с криками и матерными словами выбежали трое голых пузатых мужиков. Они добежали до края причала, и друг за другом попрыгали в прохладную речную гладь. Барахтаясь и повизгивая несколько минут от удовольствия, купальщики вышли на берег.

- Ну как вам банька Сергей Иванович? – с улыбкой спросил Калабродов у прокурора района.

Тот развалился на скамейке. Клубы пара вздымались кверху с раскрасневшегося и погрязшего в жире живота.

- Угодил стервец, угодил! Знатная она у тебя! Всё стервёнок предусмотрел, и квасок, и пивко.

- Стараюсь, Сергей Иванович – почтительно чуть ли не со скороговоркой, выпалил Калабродов, убирая с плеча прокурора прилипший листочек от дубового веника. – Разрешите вопрос Сергей Иванович?

- Валяй друг мой.

- Прошу прощения за назойливость Сергей Иванович, но я тут случайно слышал, что будто бы вас в прокуроры области сватают. Расстроился я сразу, покинете, получается мой сказочный лесной домик, баньку эту. Неужели променяете, на какой другой уголочек для отдыха? – Калабродов на секунду замер.

Сергей Иванович кряхтя, перевернулся на бок.

- Да двигают, уговаривают, но не знаю, что решить. Понимаешь дружище, хозяйство там запущенное, все нахапались, от вшивого следака до самого верха. Иерархия потеряна, оборзели. Придётся заново всё строить. Как сейчас модно говорить – команду собирать. Сам понимаешь, начальника ГУВД менять, замов менять, канцелярию старую разгонять. Надёжные и верные люди мне нужны будут. – Он прищуренным взглядом посмотрел на Калабродова.

- Ну, вот что-то вот вроде тебя.

Майор улыбнулся, давая понять, что похвала прокурора как молитва излечила от всех болезней сразу.

Прокурор встал со скамейки.

- Пошли дорогой примем на грешную душу самогоночки. Да потом ещё разок веничком пройдись по мне.

Калабродов побежал вперёд, чтобы открыть дорогому гостю тяжелую дубовую дверь в баню.

Николай шёл с вёдрами впереди, Ольга еле поспевала за ним. Дойдя до развалин монастыря, он спустился в сыроварню, вылил воду в бочку и вышел к Ольге.

- Пошли, - махнул он рукой. – Нам к болоту.

Ольга пошла следом. Странное поведение Николая подсказывало ей, что егерь хочет показать то, чего она никак не ожидала увидеть. Они прошли около километра. У самой топи Николай остановился, огляделся по сторонам и, увидев на траве высохший ствол молодой берёзки, поднял его и протянул Ольге.

- Возьми, иди за мной нога в ногу. Будет немного засасывать ноги, но ты не бойся, для болота это естественное дело.

Они потихоньку двинулись в нелёгкий путь.

- Через метров триста будет островок, именно туда нам и надо – сказал Николай. – А ты эту тропинку для себя примечай.

Прошло минут сорок и вот, наконец, они уставшие добрались до земли, куда было можно уже уверенно наступить и не провалиться. Ольга легла на спину отдышаться, Николай присел рядом и закурил.

- Ну и куда ты меня привёл – спросила Ольга.

Он сделал пару затяжек и погасил окурок в воде.

- Всё пришли.

Ольга удивлённо привстала, наблюдая за Николаем. Тот сделал несколько шагов, нагнулся, пошарил рукой в траве и, уцепившись за что-то, резко потянул на себя. Она отчётливо увидела, что егерь открыл металлический люк. От неожиданности Ольга даже подскочила и быстро подошла к Николаю. Это был вход в какой-то бункер, сделанный из металла. Чуть поодаль она заметила невысокую вентиляционную трубу. Её удивлению не было предела.

- А что это? – спросила она у Николая.

Николай сдержанно улыбнулся.

- Склад.

- Склад? – изумлённо переспросила Ольга.

- Да самый настоящий, военный. – Он влез в подземное помещение и уже оттуда тихим спокойным голосом сказал.

- Лезь сюда, только не отступись, а то упадёшь.

Ольга стала спускаться, держась за поручни металлической лестницы. Казалось, что спуск вниз был вечным, глубина бункера её ошеломила.

- Господи, как глубоко – прошептала она про себя.

И лишь когда она поняла, что достигла твёрдого пола, немного передохнула.

В бункере было чрезвычайно темно, не было видно даже очертания фигуры Николая, стоявшего в двух метрах.

- Ты где? – спросил Николай. – Протяни мне руку.

Ольга вытянула руку, ориентируясь на голос Николая. Он взял её под руку.

- Теперь гусиным шагом за мной.

Пройдя около трёх метров, он остановил её.

- Стой здесь и ни шага в сторону. Я сейчас.

Оставив Ольгу одну в непроглядно тьме, он стал куда-то продвигаться.

- Почему ты не зажжёшь спичку – спросила Ольга.

- Нельзя – перелазив через что-то, ответил Николай. – Тут может быть концентрация болотного газа. Мы можем его просто пока не ощущать. Сейчас не пугайся, я покручу немного ручную вентиляцию, и вот тогда будет свет.

- А ты что был уже здесь? – спросила Ольга. – Если говоришь о вентиляции.

- Причём ни однократно – сказал Николай. – Тогда у меня был брелок – фонарик, он безопаснее.

- А…поняла – промолвила Ольга. – Кстати здесь пахнет то ли машинным маслом, то ли солидолом.

- Сейчас поймёшь, почему так воняет – сказал Николай.

Тут же Ольга услышала нарастающий шум раскручивающего вентилятора. Через несколько минут запах практически исчез.

-Включаю освещение – произнёс Николай.

Темный мрак рассеял тусклый свет включившихся фонарей. Ольга с непривычки зажмурилась и тут же открыла глаза. Вдоль стен бункера находились деревянные ящики, их было много, около пятидесяти. Посреди помещения стоял стол, сделанный из толстых досок. В углу располагался умывальник, также небольшой столик, на котором стояла большая армейская радиостанция. Точно такая же была у них в Чечне, радист Вася всё время таскал её на спине, когда сопровождал комбата.

- Ну вот – улыбнувшись, Николай развёл руками. – Мой приусадебный участок. Дача, так сказать.

Ольга шутливо подметила.

- Ну да. А в ящиках твоя помидорная рассада. Вместительные. Кстати, что в них?

Николай подошёл к одному из ящиков и открыл крышку. Ольга подошла поближе и, взглянув на содержимое немного обомлела. Ящик был полностью загружен автоматами Калашникова. Тут же в соседних ящиках находились патроны, гранаты, противотанковые гранатомёты. В оцепенении она простояла около минуты. Взяв в руки новенький, ещё в смазке автомат, Ольга сняла его с предохранителя, и передёрнула затвор. Егерь смотрел, как легко она обращается с оружием.

- Ну как тебе? – спросил он. - Я, когда сам первый раз всё это увидел, то сразу вспомнил свой «калаш» в Афгане.

- Круто! – подчеркнула Ольга, положив автомат обратно в ящик. – Где ты их взял? Да ещё столько.

- Так я их нигде и не брал – ответил Николай. – Егорыч прежний лесник рассказывал, что в восьмидесятых, когда не было этого болота, здесь проходили масштабные ученья. Солдатики окапывались, бегали в атаку, кричали «ура». А через неделю прямо отсюда их на вертолётах сначала в Узбекистан, а потом в Афган. Говорят, сборы были спешные и недолгие. Много тут чего после них мужики находили. И, по всей вероятности, этот «бункер» командиры захватить подзабыли. Такое в нашей армии сплошь и рядом. Я уж не говорю об оружии, людей иногда забывают взять. Да что мне тебе рассказывать, в Чечне, небось, и не такого повидала.

Ольга покачала головой.

- Кошмар. Здесь этого добра хватит на роту. Неужели они потом не опомнились? Это же не сигареты, которые можно где-то оставить.

Николай пожал плечами.

- Получается, что нет.

Ольга посмотрела на егеря.

- И что ты хочешь со всем этим железом делать?

- Не знаю. Иногда хочется…

- Что хочется? – переспросила Ольга.

Николай задумчиво улыбнулся.

- А хочется взять вот эту «дуру», - он положил ладонь на пулемёт Калашникова, - прихватить пару «цинков» и сходить к главе района. А заодно заглянуть к прокурору. Напомнить этим упырям, сколько душ они загубили, про вывезенный дармовой лес для своих дворцов, про десятки убитых лосей, кабанов. Про семью дьякона…

- Я понимаю тебя – тихо сказала Ольга. – Пошли, мне пора.

Они вышли из болота и направились в сторону монастыря.

- Слушай, а может, ты временно переберёшься ко мне? – предложил Николай. – Есть у меня ещё одна комната. Да и безопаснее будет.

Ольга отрицательно покачала головой.

- Нет, я не могу. Там у меня всё под рукой, да и рынок ближе. А что касается их угроз, я так скажу: сыр буду варить как прежде, мне нравиться это делать. А платить им я не буду.

- Тебе, когда на базар? – спросил Николай у Ольги.

- Послезавтра.

- Я отвезу. Тебе пешком через лес до автобусной остановки с сумками будет тяжело и далеко. Не возражаешь?

- Нет.

- Вот и хорошо, - обрадовался Николай.

Проводив её до монастыря, он пошёл к себе в дом, расположенный в чаще леса. По пути он вспомнил об участковом, который приходил к Ольге. «Эти просто так не приходят. Наверняка чего-то боятся» - взволнованно подумал он.

Глава 9

В эту ночь Ольга долго не могла уснуть. Перед сном она подпёрла изнутри дверь сыроварни, поставив у входа два пустых ведра. Рядом с собой на топчан положила нож. Интуиция подсказывала ей, что приход участкового из милиции носил предупредительный характер. «Скорее всего, их насторожил тот факт, что я поселилась здесь» - мелькнула в её голове мысль. «Что, мол, начнут к ней приходить грибники, охотники, станут расспрашивать про убийство семьи дьякона, поползут нехорошие сплетни, или чего доброго она сама наткнётся на какие-либо улики».

Ольга тяжело вздохнула, прислушиваясь к шорохам за стеной. Как ей поступить дальше она не знала. Известно лишь было то, что для решения этой проблемы, у нее всего два пути: либо платить долю «ментам» или послать их к чертовой бабушке. Так и не приняв какого - либо решения Ольга заснула. Всю ночь ей снились кошмары, сначала искривленная физиономия участкового, потом минное поле, по которому она бежала. Проснулась от собственного крика, за окном уже брезжил рассвет. Дождавшись, когда рассвело окончательно, Ольга взяла пакеты с пустыми пластиковыми бутылками, деньги, вырученные от продажи первой партии сыра и, выйдя из сыроварни, быстрой походкой направилась на станцию, где располагался базар. В этот раз, чтобы побольше сварить сыра для продажи, ей предстояло купить немало молока, творога, яиц.

В это самое время в районном отделении милиции проходила утренняя планерка. Начальник майор Калабродов был в отвратительном настроении. Днем ранее его заслушивали в ГУВД, было много нареканий в адрес отделения. В тот момент он думал, что все заместители начальника главка разорвут его на мелкие кусочки. И лишь каким-то случайным образом он смог выдержать этот прессинг. Накричав на личный состав, Калабродов потребовал активизировать работу, тащить в отделение всех бродяг, пьяниц и тунеядцев. Уделил внимание сбору штрафов, особенно за нарушение торговли на улицах и рынках. Наконец обозвав всех сотрудников лоботрясами и лентяями, майор закончил планерку.

- Давыденко остаться, остальные по рабочим местам – рявкнул Калабродов. Когда все вышли из кабинета майор кивнул участковому на стул. - Давай рассказывай, что там у тебя с монастырем в лесу. Что там еще за баба?

- Да ничего криминального товарищ майор, - нервозно кашлянув, ответил Давыденко. – Женщина лет тридцати семи, с виду колхозница. Её туда отец Василий пристроил.

- Накой хрен? – злорадно спросил Калабродов.

- Я у него не спрашивал товарищ майор.

- Ну и что тебе эта «колхозница» сказала?

- Говорит, сыр в сыроварне делает по просьбе отца Василия.

- Сыр? – усмехнувшись, переспросил Калабродов.

- Ну да. Якобы работу искала. Первоначально приехала к отцу Василию.

- Я надеюсь, ты хоть данные её записал? – поинтересовался майор. – По базам пробил её?

- Так я посмотрел её паспорт, всё при ней. Зарегистрирована она в соседней области.

Калабродов взбесился.

- Ты идиот! А если она в розыске за кем-нибудь? А вдруг она «замочила» кого-то и прячется в нашем лесу?

Давыденко виновато опустил голову.

- Виноват товарищ майор, завтра зайду опять и все подробно запишу.

Калабродов сжигающим взглядом смотрел на подчиненного.

- Только попробуй не зайти. Выбей из нее всю информацию: семья, муж, дети, родители, где работала, с кем спала. Ты меня понял?

Давыденко вскочил со стула.

- Так точно.

Калабродов наклонился над столом и тихо почти шепотом произнес:

- Сделай так, чтобы жизнь ей медом не казалась. Что хочешь с ней делай, но эта «баба» должна «свалить» из монастыря, И ты знаешь почему.

Давыденко молча закивал головой.

- Всё, иди – уже спокойно произнес Калабродов.

Закупив необходимые продукты, Ольга зашла в переговорный пункт, чтобы позвонить родителям. Трубку взяла мама. Она стала в подробностях расспрашивать Ольгу о работе, жилье и самочувствии. А также о том, собирается ли она приехать домой или вернуться насовсем. Сетовала на то, что дети по ней скучают.

У Ольги пробились слезы, она смахнула их ладонью и всячески старалась успокоить мать. В конце разговора она сказала маме, что если работа не принесет денег, то она непременно вернётся обратно. На этом разговор и закончился. Пока с тяжелыми сумками шла по тропинке в гору к монастырю невольно вспомнила о визите к ней участкового. Два года, проведенные в Чечне, оставили свой отпечаток на нервной системе. Она понимала, что где-то в глубине её души произошёл психологический излом. Вкусив все тяжести военной жизни, она приобрела способность к самосохранению. Её командир полка, прошедший Афган, имеющий ранения, не один раз твердил ей: «Оленька, это война, не убьёшь ты, значит, убьют тебя. Для себя всегда держи гранату, в плен не сдавайся. И помни, что умирать не страшно, страшно встать перед врагом на колени». Дважды она висела на волоске от смерти, сначала в пригороде Грозного её зацепил снайпер чуть выше бедра, а потом осколки от разорвавшейся гранаты повредили плечо. В итоге попала в госпиталь, расположенный в Моздоке. После двух операций её отправили долечиваться в Ростов. И уже оттуда комиссовали как негодную к военной службе. Возвращаясь из госпиталя, домой, Ольга пообещала себе, что никогда и ни при каких обстоятельствах не будет вспоминать о войне.

Вскоре Ольга дошла до монастыря. До поздней ночи она готовила сыр, и к её радости он получился просто на славу. Ей нравилось это занятие. Сожалела лишь об одном, что рядом не было детей.

(Продолжение следует...)

ГЛАВА 4

Вечером того же дня Ольга в подробностях рассказала отцу Василию о наведённом порядке в сыроварне разрушенного монастыря. Он внимательно выслушал, после чего спросил:

С чего дочь моя ты намерена начать?

- Завтра нужно разобраться в рецептах и купить продукты для сыров, - ответила Ольга. - К тому же мне придётся начинать жить там, чтобы никто ничего не растащил.

Отец Василий понятливо кивнул головой.

- Ну что же, одобряю такое решение, но настоятельно прошу взять нашу собаку, ты её уже видела. Лает она очень громко, в обиду тебя не даст. Егеря также попрошу оказывать тебе всяческую помощь. Ну а в выходные дни приходи на службу, будем молитвами просить Господа помогать тебе в благом намерении. Ближе к осени будем начинать закладку новых стен монастыря. Через месяц думаю, закупим кирпич, правда, бывший в употреблении, но годный для строительства. Машины подъедут к кромке леса, а хозяйственник наш Иван и несколько прихожан запрягут лошадку и на телеге потихонечку за день перевезут весь кирпич к монастырю. Фундамент там отменный, ещё с революции. А теперь отправляйся поужинать и спать. Завтра много дел будет у тебя матушка.

Услышав, как отец Василий назвал её матушкой, Ольга очень обрадовалась, не смотря на усталость.

Утром в трапезной Ольга положила в платок себе немного еды: лепёшку с творогом, сыр, два яйца и бутылку с компотом. По пути на остановку зашла на почту и отправила написанное ещё с вечера письмо родителям с детьми. Написала, что устроилась на временную работу, а к сентябрю обязательно приедет, чтобы приодеть детей к школе. Ближе к обеду она добралась до разрушенного монастыря, где находилась сыроварня. Ещё раз, проделав влажную уборку в помещении, Ольга приготовила для работы посуду, натаскала для печи дрова, наполнила чистой родниковой водой деревянные бочки. Достав ручку и листок, она стала тщательно изучать тексты, выцарапанные на плоском камне стены. Некоторые слова читались с трудом, но Ольга как медик знавшая латынь распознала в них названия продуктовых ингредиентов для приготовления монастырского сыра. Вечером она разожгла у монастыря костер и стала готовить себе ужин из Китайской лапши, которая осталась у нее еще с поезда. Погода стояла удивительно теплая. Ольга сидела на камне и смотрела на звездное небо. Удивительно, но она не испытывала никакого страха. Мысли о детях в эти дни не покидали ее. Вдруг за спиной раздался хруст ветки. Ольга, оглянувшись, увидела мужчину лет пятидесяти с собакой. В руках у него было охотничье ружье. Он остановился в метрах семи от Ольги и скомандовал собаке:

- Сидеть « Альфа»!

Собака предположительно породы немецкая овчарка остановилась как вкопанная и тут же присела у его ног.

- Здравствуйте, - обратился он к Ольге. – Извините, что напугали вас. Я увидел костер и подумал, что это опять браконьеры. Не бойтесь меня, я местный егерь.

Ольга встала и, стараясь скрыть свое беспокойство от неожиданной встречи с неизвестным мужчиной, к тому же вооруженным, пригласила его к костру.

- Присаживайтесь, отдохните. Хотите чаю?

- Да не откажусь.

Он взял два небольших камня и, положив их, друг на друга, присел напротив нее.

Ольга поставила к огню чайник, бросив в воду несколько листочков ежевики.

- Меня зовут Николай. – Он протянул ей руку как бы для рукопожатия при знакомстве.

- А я Ольга.

- Какими судьбами в нашем лесу? – с интересом спросил Николай. – Хотя, кажется, я догадываюсь. Видел сегодня батюшку, он просил оказать помощь, очевидно вам. Если я правильно понял, вы хотите восстановить сыроварню?

Ольга улыбнулась.

- Да…вот. - Она развела руки. – Пытаюсь. Пока только удалось убрать мусор, в самой сыроварне прибралась, посуду отмыла.

- Неужели удалось рецепты расшифровать?- поинтересовался егерь. - Я как-то раз увидел их мельком, там одна латынь, да и буквы некоторые неразборчивы. Эх, жаль, что власть не смогла уберечь сыроварню от «бандюганов». Всё сволочи разорили…- Николай старался скрыть негодование и может быть даже какую-то вспыхнувшую на лице злость.

Ольга разлила по кружкам чай.

- Расшифровала, правда не сразу. А что за бандиты были?

- Почему были? – вопросом на вопрос ответил Николай. – Они и остались. Половина стали депутатами, половина милиционерами. Разве вам батюшка об этом не говорил?

Ольга закивала.

- Нет.

Николай недоуменно поднял и опустил плечи.

Минут пять они молчали, отхлебывая ароматный чай из железных кружек.

Ольга нарушила это молчание.

- А вы давно работаете егерем?

- Да сразу после того как комиссовали. У меня с Афгана три ранения и контузия. До армии жил в Москве. Год по госпиталям, потом вернулся. Пытался устроиться на работу, но где там. С этой «долбаной» перестройкой пошли сокращения, ни зарплат, вообще ничего не светило. Сослуживец написал в письме, что им здесь егеря требуются. Вот так и оказался в этом лесу.

- А где вы живете? У вас квартира?

Николай рассмеялся.

- Да пятикомнатная. В километре отсюда, сам строил.

Ольга улыбнулась.

- Как это?

- Да избушка небольшая у меня. Бревенчатая.

- Серьезно?

- Ну да, как нибудь, покажу.

Он закурил и раскашлялся. Клубы папиросного дыма, похожие на колючую проволоку устремились вверх. Николай рассказал о своей молодости, родителях, однополчанах. Ольга в рассказе о себе упомянула лишь родителей и детей. Ну и то, что приехала искать работу из другой области.

- Ты тут поаккуратнее, – заявил он. – Много плохих людей бродит по лесу. Ты бы помощников себе, что ли нашла, а то одной опасно.

- А у меня собачка будет батюшкина.

Николай опять рассмеялся.

- Собачка здесь не поможет. Тут ружье не всегда помогает.

Он сделал еще несколько глотков чая, погладил лежащую рядом овчарку, после чего встал, закинув за спину ружье.

- Спасибо хозяйка за вкусный чай. Пойду еще к реке схожу, лебедей проверю. Браконьеры замучили, в прошлом году всю лебединую семью порешили.

Ольга сочувственно покачала головой.

- А что же поймать их никак нельзя и наказать, как следует?

- А кто их наказывать будет? Сами себя что ли? Один из них начальник налоговой, другой начальник милиции, а третий начальник тюрьмы.

Ольга еле сдерживала эмоции.

- Да как же так? Ведь это беспредел какой-то. Может на них в ФСБ написать?

Николай с грустью поправил кепку.

- Да бестолку это всё. Тут, знаешь, какие деньги кружатся, нам с тобой и не снилось. Ладно, пошел я. Если будет нужна срочно какая помощь, найдешь меня через батюшку. А так будет время забегу. Мы же вроде теперь как соседи.

Проводив взглядом Николая, Ольга опять присела к костру. Она делала мелкие глотки чая и размышляла над словами егеря. Бесчинство со стороны лиц, занимающих высокие посты, ей казалось дикой, но сомневаться в словах Николая причин не было. Этот человек показался Ольге порядочным. О том, что она сама только-только вернулась из Чечни, Ольга ему не рассказала. Постелив на топчане старое покрывало, она вышла из помещения сыроварни, затушила костер, после чего спустилась обратно, подперев изнутри дверь палкой. Заснуть сразу не получилось, ожили ночные обитатели леса. В основном это были птицы. Но она нашла в себе силы мысленно переключиться на предстоящую работу. Утром необходимо закупить на рынке продукты и наконец, сделать пробную партию сыра, которую она планировала продать на том же рынке. Там в продаже тоже были сыры, но цены на них были очень высокие, для большинства людей это было нереально дорого. Поэтому Ольга надеялась, что за счёт небольшого понижения стоимости ее продукция будет продаваемая. А значит, она сможет помочь деньгами на нужды монастыря, а остальные отправить детям. Незаметно Ольга заснула.

Глава 5

Всё получилось, как и задумала Ольга. Рано утром она выпила чай с остатками белого хлеба и поспешила на рынок. Ей удалось купить у деревенских бабушек три ведра молока вместе с пластиковой ёмкостью, несколько килограммов творога, яйца, сливочное масло, чайную соду, сахар, соль. Теперь возникала новая проблема: как все эти продукты доставить в сыроварню. Попросив одну из женщин присмотреть за продуктами, Ольга вышла на центральную улицу в надежде поймать частника на машине. Но всё было тщетно, местные «бомбилы» отсутствовали. Оставалась одна надежда повозка с запряжённой лошадью. Начался сенокос, и местные жители кто жил в частных домах частенько проезжали мимо рынка. На всякий случай Ольга оставила немного денег, чтобы оплатить за доставку. Она не поверила своим глазам, на обочине дороги в запряжённой телеге сидел егерь. Его пятнистая белая лошадь, наклонив голову, лениво пощипывала зелёную травку. Ольга подошла к его повозке.

- Здравствуйте Николай.

Он встрепенулся и, увидев Ольгу, заулыбался.

- А…это вы. Здравствуйте. - Как и в первую их встречу, Николай протянул для приветствия руку.

- Какими судьбами здесь?

Ольга рассказала, что купила много продуктов для приготовления сыра, но возникла проблема с доставкой. Николай, как ни странно сразу согласился всё отвезти прямо к сыроварне, благо узкая просека для проезда телеги существовала. Погрузив продукты, егерь постелил на телеге старую фуфайку, сначала помог присесть Ольге, затем сел сам. Путь был не близким к тому же в гору. По дороге Ольга ему рассказала о своей семье.

- Да, семья — это хорошо, - грустно промолвил Николай. - У меня тоже она была.

- Почему была? – с интересом спросила Ольга.

- А я, как только загремел в Афган, жена снюхалась со своим начальником. Через полгода меня ранило, три месяца по госпиталям, операции. Уже когда вернулся в часть, друзья письмо передали от жены. Написала, что уехала начинать новую жизнь, на развод, мол, подам сама. Вот я и начал тогда активно воевать, лез как дурак под пули. Комбату доложили, что так и так, сержант Курасов смерть ищет. Вызвал меня командир и сказал, что ежели я ещё раз буду башку свою подставлять, тогда меня до дембеля в тыл отправит.

- И вы успокоились? – спросила Ольга.

- Пыл, конечно, поубавил, но через полгода в одном кишлаке наш взвод под хороший «замес» попал. Главное, что ведь знали не должно быть «духов», а они оказывается, за день до нас зарылись рядышком. Ну и миномётами суки накрыли…- Николай замолчал. Ольга слышала, как он заскрипел зубами.

- Одна из мин нам троим под ноги, - продолжил Николай после небольшого молчания. – Два моих «кореша» наповал, а мне чуть подфартило, осколки прошли по черепушке и руки с ногами покромсало. В общем, очнулся в госпитале. Хирурги слепили из того что было. Потом комиссовали, ну остальное ты знаешь. - Он ещё немного помолчал, а потом произнёс: - Подставили нас, чувствую. Ротный тогда хотел разведку выслать, но в штабе дивизии его приказ отклонили, дескать, время не теряйте, местность изучена идущей впереди колонной брони. Командир поверил…и зря. Он и сам там навсегда лёг. Нас пятеро осталось от роты. Предали крысы штабные! – Глаза Николая наполнились слезами. Ольга заволновалась и стала корить себя за то, что затеяла этот разговор. Она взяла его за руку и тихонько сжала.

- Ты…это Николай, если хочешь, поплачь. Будет легче, по себе знаю. А хочешь, давай остановимся, ты успокоишься?

Николай замотал головой давая понять, что всё нормально.

Чтобы хоть как-то разрядить обстановку Ольга честно рассказала ему о своей жизни, и о том, что сама прошла Чечню, что также вот после ранения моталась по госпиталям, больницам.

Николай подбодрился.

- Получается, что мы с тобой коллеги. А я бы и не подумал, глядя на тебя.

- Понимаешь, у меня не было патриотизма, - призналась Ольга.- Мне детей надо было одевать и обувать. Я поначалу кинулась работу, какую искать, но что я могла заработать, три – пять тысяч. Родители пенсионеры с нищенскими пенсиями, школы деньги высасывали, коммуналка, налоги. А детям то это хочется, то другое. Не могла, без боли в их глазёнки смотреть. Как-то раз подругу встретила, она медиком была, уехала в Чечню, под Гудермесом часть её стояла. Там она в госпитале хирургом была. Тоже бедная насмотрелась на кровь на убитых. Поболтали с ней, в общем, перетянула в Чечню. Так я и попала на войну.

За этим длинным разговором они и не заметили, как доехали до сыроварни. Николай помог Ольге выгрузить купленные продукты.

- Ну, стало быть, можно приезжать сырок отведать? – улыбнувшись, спросил он у Ольги.

- Если конечно получится. Никогда его не делала раньше – немного с досадой ответила она.

Николай успокоил:

- Обязательно получиться.

Ольга пожала плечами.

Егерь уехал, а Ольга стала готовить кухню. Разожгла печь, натаскала воды, чтобы мыть посуду, поставила греть молоко. Прочитав ещё раз рецепты, она составила план последовательных действий. Ведь если что-то пойдёт не так, значит, пропадут вложенные деньги. Для неё это был в своём роде риск. Подойдя к иконе Пресвятой Богородицы, которую нашла в куче мусора, очистила и отмыла от грязи, Ольга в пол голоса прочитала написанную на листочке молитву «Отче наш» после чего принялась за дело. На удивление всё шло хорошо, разлив по тарелкам получившеюся массу, она, наконец, присела отдохнуть. Вся работа заняла около четырёх часов, от напряжения и волнения Ольга ощутила усталость. Поставив тарелки с сыром в прохладное место, прилегла на топчан и тут же заснула. Проснулось, когда солнце уже садилось. Осмотрев то, что у неё получилось, Ольга решила попробовать маленький кусочек. Её радости не было предела, сыр вышел очень вкусным. Весь вечер Ольга пребывала в хорошем настроении. «Завтра утром еду на рынок продавать сыр» - решила она. «Надо будет не забыть снять его с форм, упаковать по пакетам».

Вечером как стемнело, заехал Николай. Как и обещала, она угостила егеря сыром, он был в восторге. К тому же сказал, что подвезёт её до рынка. Они просидели у костра до глубокой ночи. Николай угостил Ольгу настойкой из ежевики, рассказывал ей разные истории из своей жизни. Было весело. Проводив егеря, она уснула на скамейке прямо у костра.

Глава 6

Постукивая пальцем по стеклянной стенке аквариума и что-то бормоча себе под нос, начальник отделения милиции станции Песчаная майор Калабродов словно заворожённый, рассматривал плавающих рыбок. Аквариум с сомиками, с корягами и миниатюрными замками, ему подарили на день милиции его подчинённые. Ранее он стоял в помещении кружка юных натуралистов в местной школе, где училась дочка одного из оперов его отделения. Про этот аквариум она неоднократно хвалилась своему отцу. Таким образом, этот шедевр в один миг перекочевал из ведомства министерства образования в ведомство министерства внутренних дел.

В дверь постучали.

- Входите, кто там – громко спросил майор.

- Разрешите? - в кабинет заглянул оперуполномоченный Севостьянов.

- Говори, что хотел, а то я сейчас уезжаю. – Калабродов отвлёкся от аквариума и стал складывать в папку документы.

- Товарищ майор, я доложить. На моём участке разрушенный монастырь.

- Ну, ну – передёрнул его майор. – Знаю, это где сыроварня была?

- Так точно. Так вот, еду вчера в автобусе, смотрю значит в окно и вижу, как мой поднадзорный дорогу переходит. Ну, я вышел на остановке и к нему. Почему говорю отмечаться не пришёл?

Калабродов перебил:

- Ты что Севостьянов пришёл ко мне рассказывать «отмазку» твоего зека? У меня времени на это нет.

- Я вкратце товарищ майор. Так вот он мне сказал, что вчера по лесу грибы собирал, и, проходя мимо сыроварни, заметил, что с трубы дымок «валит». Подошел, говорит поближе и увидел, как из подвала «баба» какая-то с вёдрами вышла и к роднику потопала. Он говорит, что успел заглянуть в сыроварню, а там сыром попахивает. Сразу и ушёл оттуда.

Калабродов сел в кресло и откинулся на спинку.

- Баба? Сыр? Что за бред? Этот разрушенный монастырь после убийства семьи дьякона все стороной обходят. Ахинею несёт твой гоблин, Севостьянов. Может «беляк» у него, а ты как «лох» повёлся.

Оперативник, словно допуская такой вариант, затоптался у двери.

- Разрешите лично проверить товарищ майор?

Тот несколько секунд раздумывал.

- Вообщем так Севостьянов. Давыденко он там участковый, много лет знает этот участок, человек с опытом. Сначала проверит он, а потом сходишь ты. Но учти, чтобы никто об этом не знал. Мы только-только от газетчиков отмахнулись по этой «мокрухе». Стоит им сейчас услышать, что кто-то появился на сыроварне, начнётся шумиха. Корреспондентов туда погонят, а мне это на хрен не нужно.

Севостьянов согласно кивнув, вышел из кабинета. Калабродов посмотрел через открытое окно в сторону леса. «Может «бомжиха» какая ни будь. Глядишь, потрётся да свалит» - подумал он. Взяв папку, майор пошёл к выходу. Уже в машине Калабродов опять зациклился на словах опера. Для Севостьянова, который проработал всего год — это убийство значилось «темняком», в отделение он пришёл гораздо позже. Весь личный состав, в том числе и Калабродов знали убийц, и на момент его совершения им пришлось поневоле дать им скрыться. Всё потому что одним из преступников был сын главы района, а с ним два его дружка. Тогда за якобы нераскрытое убийство с Калабродова сняли одну звезду с погон, но глава района в благодарность за укрытие своего отпрыска эту звезду вернул ему уже через полгода. Майор знал, что все опера и участковые будут молчать, поскольку были соучастниками укрытия преступления, но Севостьянов был чистым и не запачканным в этом дерьме. Именно это и угнетало начальника отделения, ведь не дай бог он хоть что-то прояснит и тогда всем «крышка». С этими грустными мыслями Калабродов въехал в город.

Ольга проснулась очень рано, около пяти утра. Около часа ей потребовалось, чтобы упаковать сыры в пакеты. Общий вес сыров составил двадцать килограммов. За сколько она будет продавать продукт, Ольга решила определиться непосредственно на рынке, поскольку для нее было важно реализовать всё до килограмма. Нужно было отправить деньги детям, немного передать в храм отцу Василию. В начале седьмого утра подъехал егерь Николай. Он помог ей загрузить сумки.

- Спасибо что подбросите до рынка – поблагодарила Ольга. – Даже и не знаю, как бы я без вас добралась туда с такой тяжестью.

- Да мне все равно в контору надо заехать – ответил Николай. – Ну что поехали?

Ольга молча кивнула.

Николай дёрнул вожжами, прикрикнув на запряженную кобылу.

- Вперед Машуня, на рынок.

Ольга рассмеялась.

- Неужели туда и повезет?

- А то! – серьезным тоном отреагировал Николай. - Она у меня все дорожки знает. Бывало, уснешь по пути в лес, так она точно к избе и подвезет.

- Какая молодец – удивилась Ольга.

Через час они подъехали к рынку. Егерь уехал, а Ольга, заплатив за место для торговли, надела фартук и не спеша стала раскладывать на столе пакеты с сыром. В этот день сыром торговали немногие женщины. Цена за кило колебалась от пятнадцати до шестнадцати тысяч рублей. На её взгляд это было не очень дорого и Ольга, вспомнив, как трудно было ей варить свою первую партию сыра, немного поколебавшись, написала на ценнике; семнадцать тысяч. В течение часа люди подходили к прилавку, принюхивались к каждому куску сыра, задумывались и шли дальше. Ольга уж было заволновалась, что так и не сможет продать сыр, даже хотела снизить цену, но тут к ней подошел интеллигентный мужчина лет шестидесяти, седоволосый. Он скрупулезно осмотрел продукцию Ольги.

- Откуда сырочек? – спросил он.

Ольга улыбнулась.

- Из леса. Монастырский. Свежий.

Мужчина удивленно взглянул на нее.

- Это какой же монастырь?

- Тот, что в лесу на горе – ответила Ольга. - Где бьют родники.

- Вы барышня меня наверно вводите в заблуждение – не унимался мужчина. - Монастырь в лесу к вашему сведению развалили преступные элементы, а семью дьякона расстреляли там же во дворе. Развалины там сейчас. Откуда может сыр взяться не пойму. Нет там уже никакой сыроварни. Да, знаю, сырок раньше покойница жена дьякона делала знатный, все за ним сюда приезжали. Да и я его всегда покупал. Как сейчас помню вкус. Так что ты милая моя ничего не придумывай.

Ольга не понимала, о чем говорил этот мужчина. Она вспомнила, как Николай ей рассказывал о погроме в монастыре, но о том, что там кого-то убили, он не проронил ни слова. Она стояла в оцепенении.

- Да вы только попробуйте – обратилась она к мужчине, отрезая ему кухонным ножом ломтик сыра. – Этот сыр сварен именно в этом монастыре, по тем же рецептам. Я там поселилась по разрешению местного Батюшки, с его благословения очистила сыроварню от хлама, отмыла её всю. И вот вчера сварила первую партию сыра.

Мужчина нерешительно взял протянутый кусочек для пробы и, положив в рот, медленно стал его пережёвывать. Неожиданно для себя Ольга заметила, что их разговор внимательно слушали другие продавцы сыром и молочными продуктами, а также из любопытства останавливались случайные зеваки. Ольга даже пожалела, что не попросила егеря для моральной поддержки побыть с ней хотя бы пару часов. То, что было дальше, Ольга не могла предугадать. Мужчина вдруг замер, потом выпучив глаза промолвил.

- Не может быть…Да, это тот самый сыр. - Он с довольной улыбкой оглядел окружающих. – Господи, не может быть, вкуснотища какая. Взвесь мне весь кружок.

Люди стали подходить к Ольге с просьбой дать попробовать сыр. Она никому не отказывала. За мужчиной образовалась очередь. Никто не мог поверить, что сыр из старого монастыря. Уже через полчаса весь сыр у Ольги выкупили. Под суровые и завистливые взгляды других торгашек Ольга практически убежала с рынка, зажимая в руке денежные купюры. Она направилась на почту, где сразу же сделала денежный перевод родителям, затем зашла в храм к отцу Василию. Передав ему часть денег на нужды храма, она поделилась с ним радостью от продажи сыра. И лишь после этого со спокойным сердцем Ольга пошла в магазин, чтобы купить немного продуктов. Обратно в монастырь Ольга шла пешком. Покоя не давал ей, рассказ мужчины про монастырь, в особенности об убийстве всей семьи священнослужителя. «Получается, что егерь Николай либо ничего не знал об этом, либо он просто скрыл это от меня» - думала Ольга. Больше всего её удивил тот факт, что отец Василий смолчал об этих ужасах, творившихся в монастыре. «Сейчас, когда всё так благополучно началось с варкой сыра, когда появилась возможность оживить монастырь, заработать хоть какие-то деньги, оказать помощь своей семье, мне придётся озираться по сторонам и мучиться догадками» - не успокаиваясь, размышляла Ольга. Война в Чечне научила её быть осторожной, внимательной к поступкам людей. В этой ситуации рядом с ней нет тех, с кем она плечом к плечу шла на штурм Грозного. Сейчас она одна.

(Продолжение следует...)

От автора: Друзья! Эта книга вышла в марте 2000 года, но Вас приходится знакомить с текстом в авторской редактуре. Простите если попадутся опечатки. Я бы скинул макет книги, но PDF почему то не получается вставить. Может я что-то делаю не так. Не знаю. Если кто-то захочет приобрести книгу пишите. Обговорим. А пока удачного всем вечера!

Считаете, что дольше всего люди живут в горах, на природе? Вы правы лишь отчасти. В крупных городах, несмотря на все их недостатки, долгожителей тоже много. Есть данные за 2010 год, но самые свежие будут после проведения переписи населения в апреле 2021-го.

Кто такие долгожители?

Во всем мире считается, что это люди, которые перешагнули 80-летие. В нашей стране много мест, где живут долгожители.

Например, село Ахматовка Пензенской области как раз накануне переписи 2010 года прославилось тем, что люди жили там в среднем на 17 лет дольше, чем в среднем по региону. И столетних старцев там было несколько.

В этом году российский пьедестал долгой жизни выглядит так: на первом месте — Северная Осетия, на втором — Москва и на третьем — Санкт-Петербург. Как видите, нервная столичная жизнь и сложный климат Питера — не препятствие.

А сколько у нас всего долгожителей?

* В 2010 году больше всего, конечно, было тех, кому на момент переписи исполнилось 80–84 года — почти 3 млн.

* До 85–89 лет дожили 1,3 млн человек.

* Затем цифра, к сожалению, резко уменьшается. Всего около 230 тыс. жителей России отметили 90–94 года.

* В следующей группе 95–99-летних — чуть больше 58 тыс. человек.

* Столетних и тех, кто прожил больше века, во время переписи насчитали более 7 тыс.

Женщины живут в среднем дольше мужчин — это факт известный. По данным переписи населения 2010 года, среди 80-летних было 72,4% женщин, а начиная с 85 лет женщин в каждой возрастной группе по годам всегда более 80%.