— Ну как тебе рас-с-скас-с-с? — заинтересованно прошипел Змей. — Добавило пищ-щ-щи для рассмыш-шлений?
— Превосходно! Поистине замечательно! Я таких историй нигде не слышал!
— И не услышишь! — девушка за ширмой звонко рассмеялась.
Она уже выбралась из ванны, и по движениям тени за тканью Писать понял, что Провидица одевается.
— Я уловила скрип пера о бумагу, пока шло повествование. Змей, он там вправду конспект вёл что ли?! — насмешливо спросила она.
— С-с-слух тебя не подвёл, моя дорогая!
— Хм, надеюсь у парня хороший слог. Даш потом почитать?
— Это черновые записи. Начисто я буду в книгу перезаписывать.
— Понятно, кхм...— девушка призадумалась.
Как видел гость, тень за ширмой застыла на миг: обе руки обхватили волосы, собранные в пучок на затылке. Когда напарница Змея снова пришла в движение, он услышал:
— Есть тут у меня одна идейка, но сначала поприхорашиваюсь пойду. Волосы колдовством просушила, конечно, и пригладила, но остальное люблю вручную, — последние слова произносились скорее для себя, чем для окружающих.
Провидица, неслышным, лёгким шагом ног в тапочках устремилась к одной из дверей в стене зала. Писарь увидел, что дверей три. Та, к которой шла девушка, была как будто взята из картин со сказочными домиками. Две линии начинались с порога, шли вверх, постепенно изгибаясь на встречу друг другу. Наверху обе встречались в одной точке. Изделие выполнили из дерева, покрыли каким – то странным глянцевым лаком, цвета морской воды. Украсили резными узорами с изображениями водных чудищ. Дверь справа, словно слегка уже соседки, чёрная и без изысков. Материал походил на обсидиан. И последняя, левая. Точнее – последние. Огромные, Писарю показалось, что перед ним створки амбарных ворот. Если бы не дорогое красное дерево, из которого их сотворили и золотыеи узоры по всей площади: листья, лозы, птицы, они бы вполне за них сошли.
Прежде чем отворить свою дверь, девушка ухватилась за одно из двух массивных позолоченных колец на правой створке ворот и сильно постучала. После стука за ними отчётливо послышалось чьё – то шевеление.
— Михаил, у нас гости, не будь невеждой, выйди, поздоровайся! — обернувшись к паре за столом, сказала. — Пока я в комнате буду приводить себя в порядок, он расскажет тебе, Писарь, много интересного. Ты не смотри на его...
Её речь перебил грохочущий, подобно камнепаду, возглас из – за ворот:
— Я не невежда!!! Не наводи на меня поклёп, женщина!!! Я спал!!!
Провидица покосилась на комнату своего товарища:
— Ты не смотри на его временами дурные манеры. Михаил у нас рубаха – парень. Ну всё, я пошла.
Дверь цвета морской волны затворилась одновременно с открытием позолоченных ворот. У Писаря отвисла челюсть — на пороге, на двух лапах, стоял огромных размеров медведь. Верхней левой лапой он опирался на дверной косяк из толстого бруса. Михаил приоделся в роскошный красный кафтан с золотой вышивкой, чем – то напоминающей узор на входе в его жилище. Одежда была расстёгнута. На голове уместилась зелёная шапка: низкий цилиндр с золотистой косичкой, оканчивающейся кисточкой, которая крепилась к верхней его плоскости. Сейчас головной убор сдвинулся набок, отчего плетёное украшение комично покачивалось туда – сюда.
