Скоро год исполнится, как наша кошка Катушка с нами. Ну, со мной и бабушкой моей, то есть.
Жесть, уже год, куда что девалось… Как будто вчера ещё мы с врачом Марией сидели в никарагуанской клинике Health & Help и после рабочих смен рассматривали фотографии ушастиков на Авито – выбирали, чья же мордочка и тушка идеально похожа на ту самую, изначальную Катушку.
Выбор был непростым. Изначальная Катушка, она же родом из никарагуанских джунглей и выглядит, как леопардик: и окрасом, и худощавостью, и ушками длиннющими, и повадками. Сибирское же Авито пестрело снимками усатых рожиц, которые хоть и юного возраста, но уже видно – в кувшин мордаша совсем скоро не пролезет, как прабабушка покойница говаривала. Если с леопардовым окрасом мы более-менее смогли разобраться, то вот с длинными ушками и худенькой мордочкой возникли большие проблемы. Ну, не похудавшие Сибири котики живут, даже уличные не похудавшие, что поделать.
Но мы с Марией упрямо искали и нашли. С фотографии глядел испуганными глазами-бусинками помятый леопардик со встаращенными ушками размером в мордашку. Я написала женщине, подобравшей эту животинку с улицы, попросила позаботиться о ней месяц, до моего возвращения в Россию. Женщина пообещала, тем более, что взъерошенную пужливую кошонку забирать никто шибко не спешил, уж очень она дичилась всех.
Я прилетела из Никарагуа и уже через неделю сибирский автобус мчал меня на какую-то конечную станцию, от которой надо было топать пешком в село по дороге без фонарей. Ну, после Никарагуа – ерунда сущая. В конце дороги меня ждала Катушка. Женщина положила её мне в руки, животное просочилось в рукав куртки и затихла. Временная хозяйка радостно выдохнула:
— Ну, вас ждала, значит. Ваша!
Дома Катушка облизала бабушкины руки, склубочилась на коленях и засопела. Наша.
Потом был страшный месяц обвыкания. Месяц попыток выброситься с балкона, выбросить герани с окон, затоптать бабушку прыжками с шифоньера, довести до сумасшествия подъёмами в половине пятого, желанием есть из одной тарелки и много всего другого.
У Катушки есть все виды мячиков: заводной, поролоновый, шерстяной, пластиковый с хвостиком. Это не считая заводной рыбы, мышки, орешков, пуговок, трёх коробок, газетки и банки. Она играет во всё, но любимая игрушка – картофельная очистка.
Она пробует всю еду, которую едят люди: сливовое варенье, кофе с молоком, мороженое, колбасу, шоколад с вишней, сырники, шампанское…Знает, где лежит её любимый влажный корм и всегда напоминает о нём бабушке, вдруг, позабыла за ночь. Обожает нюхать цветы, особенно черёмуху и белые розы. Очень любит спать в «домике» из одеялка – это когда бабушка сгибает ноги в коленях и накрывает их. Терпеть не может, если кто-то смотрит телевизор после десяти вечера, в таких случаях демонстративно садится на порог и начинает зевать во всю пасть. Вообще категорически не любит громкие звуки, особенно гром и кофемолку.
И, самое главное, у Катушки есть дом. Правда, глядит она так, словно изначально родилась в этом доме и разрешает пока что нам в нём пожить, временно, пока ведём себя хорошо. Совсем, как та Катушка, изначальная, та тоже глядит, ровно сама клинику строила, не меньше. Похоже они всё ж таки родственники, непонятно каким образом, но родня. Леопардики этакие, ушастые.
Спасибо, что дождалась меня, жопа шерстяная. Люблю эту пакость.
