Эти странные двуногие снова весь день ругались из-за какой-то ерунды.
Всемогущий валялся на кровати и ворчал на всех по поводу и без, употребляя такие ругательства, как "депрессия", "кучадел" и "нуихнах" .
Мать Сутулой Собаки бродила по комнатам и рассказывала всем, кто был готов ее слушать, что посуда немытая, отчет не пишется, крокодил не ловится и не растет кокос.
За окном тихо накрапывал дождик. Стая скучала. До ужина ждать было еще долго, кроссовки есть запретили под страхом кары небесной, а тыкдык делать не хотелось, дабы не попасть под горячую руку с тапком.
Вдруг Чинучья Мать неуверенно спросила "заливвечерштормзакатвинишко? " Всемогущий пробурчал что-то невнятное.
Она ушла, но вскоре вернулась: "Залив! Закат!"
В ответ: "Штормдождьдубакчтотамвообщеделать... "
Мать выдала всем по вкусняшке ("однивыуменязайки"), ушла и закрылась в кабинете, бурча "дурацкийбесполезныйдень" . Все навострили уши - кульминация была близка.
У Всемогущего в голове тихонько заскрежетало - там завелась мысль. Подумав ее немного, он встал и пошел в кабинет.
- Винишко, залив?
- Шторм, закат!
"Кучадел", "отчет" и "депрессия" были мгновенно позабыты.
Что следует за сбором рюкзаков, стая знает прекрасно. Весь тщательно сдерживаемый тыкдык мгновенно вырвался наружу. Серый меховой клубок под чинучий лай бешено крутился, снося стулья.
В машину влетели с разбега. Нуки первым прыгнул за руль, но так как он не знал где в навигаторе искать этот загадочный "залив" и не умел переключать передачи, то был изгнан на привычное место впередсмотрящего.
Тронулись.
Тума, как всегда, принялся заливать слюнями окна и подголовники передних сидений. У этого мохнатого валенка в машине рот вообще не закрывается. Тюша сразу завалилась спать, экономя силы перед предстоящими приключениями. А Чинук - просто Чинук, и этим все сказано!
Долго ли, коротко ли, куда-то наконец-то доехали.
Собачьи носы, хвосты и лапы пришли в движение, изучая новое место. В головах помутилось от огромного простора, прекраснейше вонявшего чем-то солоновато-подтухшим.
Мать Сутулой Собаки, не разуваясь, прошлепала по воде к огромному камню, вскарабкалась на него и, задумчиво пробормотав "Море... У нас же есть настоящее море...", уставилась куда-то вдаль.
Всемогущий безрезультатно пытался пробудить в собачьих мозгах хоть какое-то воспоминание о командах, но выполнять их была готова одна лишь Метла, и то только потому, что поесть она любит куда больше, чем свободу.
Впрочем голодным не остался никто.
Туман нашакалил остатки курицы на соседней стоянке, Тюша съела что-то подобное то ли лежалому шашлыку, то ли старым носкам, Чин радостно скакал козлом, набрав полную пасть гниющих водорослей.
В итоге всех, даже самых свободолюбивых, отловили и усадили обтекать под тент.
Всемогущий и Чинучья Мать ушли на берег пить свое "винишко" и смотреть "закат".
А стая, поупражнявшись в распевках, улеглась спать, свернувшись мохнатыми калачиками, готовясь к новому прекрасному дню.
Ночью стая узнала что такое "шторм". Это когда тент делает "бдыщь!", волны "пщщщщщ!", ветер "уууууу!" и дождь со всех сторон сразу.
Козырнее всех устроился Тумка: приспущенный тент закрывал его с двух боков, и мохнатый прекрасно продрых всю ночь в своем шалашике.
Нуки в экстренном порядке отрастил себе пух на заднице, выкопал ямку под камушком и тоже не видел повода на что-то жаловаться.
А вот Тюша страдала. Всю ночь она, сложив ушки в молитве, обращалась к Великой Всеблагой Матери Чинука и Всея Хасей, дескать, домашняя она собачка, не вынесет она столь тяжких условий и неплохо было бы пустить ее в гамак. Мать оказалась не слишком-то Всеблагой и отпихивала мокрую наглую морду.
Метель мстительно отряхивалась ей в лицо и демонстративно уходила из-под тента в ненастье, наблюдая вполглаза не проснется ли у кого-нибудь совесть. Но совесть крепко спала под шелест волн.
И бедной собачке приходилось прятаться обратно в ямку под тентом и бдить, чтоб успеть снова выскочить наружу и изобразить Самую Несчастную Собаку, если кто откроет глаза.
Так прошла ночь. Утро принесло с собой новые звуки, запахи, краски... и толпу кайт-серферов в бухте. Но они были далеко, и поэтому не так интересны, и стая отправилась на освоение более доступных вещей.
Лес - классная штука! В нем растут ягоды, грибы и мангалы. Иногда вокруг мангалов бывают люди, которые угостят чем-нибудь вкусненьким или шуганут куда подальше. Но первых явно больше.
Вот только излишне нервный Всемогущий часто гоняется с поводками за голодными собаченьками, выдавая непереводимую игру слов, но от него-то по лесу сбежать проще простого! Правда, потом можно и огрести. Например, от Чинука публично открестилась Мать Его, когда обнаружив, что он пасется в соседнем лагере и совсем не хочет возвращаться, назвала его "драным рыжим сыном блудного шакала". Но на мелкого очень кстати именно в этот момент напал краткосрочный приступ глухоты, так что обошлось без обид.
Самое лучшее, что Чин нашел на прогулке - это целая бухточка, заполненная водорослями и жидкой грязью. По грязи можно весело чвякать, а еще ее можно уплетать за обе щеки, а потом бежать к кому-нибудь из двуногих целоваться.
Обошли всю бухту, полазали по камням, наелись черники. "Нуэтожеващенастоящееморе" не сходило с уст.
Пришли к какой-то загородке. Мать Одного Излишне Умного Рыжего Дурака сказала, что это "Агрикола" и это круто. Но пометить столбик никому не разрешила. Непонятно. Если круто, то ведь должно же стать нашим?! Странная она иногда, не от мира сего.
Ну вот и настала пора собираться домой. Погрузились, прыгнули в машину, полетели.
Хорошие выходные получились.
Единственное, чего стая так и не смогла понять, так это того зачем сидеть дома, если вокруг такая красота...
... и почему нельзя метить Агриколу.
*Микаэль Агрикола (1510-1557) - первый переводчик Библии на финский язык, первый же лютеранский епископ Финляндии. Скончался, возвращаясь из Москвы, будучи в числе членов посольства Густава I Васы к Ивану Грозному, направленного для заключения мирного договора во время Русско-Шведской войны.
