Перед Новым годом у Виктора Павловича всегда портилось настроение.
Нет, он не был брюзгой или праздниконенавистником. Просто настоящий Новый год остался где-то там, в нищем детстве, вместе с воспоминаниями о бабушке. Единственном человеке, кто мог выносить характер Виктора и искренне любил его.
Антонина Петровна воспитывала Витьку одна до восьми лет. Родители в девяностых резко ушли в бизнес, челночили, — не до ребёнка, он только мешал. А она тянула. Практически без помощи. Конечно, иногда мама и папа мальчика наносили визиты вежливости: закидывали пакет модных заморских конфет с колой да палку какой-нибудь деликатесной колбасы или десяток устриц. Только вот одними конфетами молодой растущий организм не прокормишь, как и колбасой. А морские «сопли», как их называла бабушка, вообще летели в мусорное ведро. Пробовала говорить, что не нужны им эти деликатесы, лучше мешок картошки с тушёнкой, — так куда, Витькины родители только снисходительно похихикивали. Мол, привыкать надо к настоящей жизни, а не быть быдлом. Картошка с тушёнкой — еда нищебродов, а они всё-таки уважаемые люди. Учитесь, Антонина Петровна, «жить как человек». Антонина Петровна лишь вздыхала, закрывая дверь за новыми хозяевами жизни, да мотала головой.
А Вите почему-то было стыдно. Он не любил, когда забегали родители. Точнее, любил, когда был совсем маленьким. Только приносили эти визиты слёз больше, чем радости. Лишь заберёшься на коленки к маме, начнёшь трогать её мягкие волосы, накручивать на палец — и всё. Сеанс окончен, играть некогда. Он вцеплялся, кричал, молил, прятал ботинки, но… Они всегда убегали. Бабушка говорила, что когда-то дочь её такой не была, деньги вскружили голову, да муж, старше на пятнадцать лет, вкладывал новые понятия.
При чём тут «старше» и «понятия», мальчик не очень понимал. Зато рано усвоил, что ждать многого от родителей не стоит. Они не для него. Для него — бабушка.
Как только Витька родился, Антонина Петровна, не старая ещё женщина, ушла с разваливающегося завода и устроилась нянечкой в детский сад. Во-первых, ей разрешили брать младенца с собой на работу. Во-вторых, руководство закрывало глаза на то, что персонал доедает лишние порции и выносит оставшееся молоко да прочие продукты. Зарплату всё равно месяцами не платили. Страну ломало.
Но жить было можно. Главное, приноровиться.
Витя так вообще осознал, в какой нищете он рос, сильно позже. С бабушкой было хорошо. Особенно до школы. Они вместе ходили на «работу» в первую смену. Там было много игрушек, друзья, котлетки и манная каша. Даже первая любовь: Настя-копуша. Пухлая девочка, которая больше всего любила сидеть на месте и играть в куклы.
После обеда в саду мальчик шёл спать, а бабушка — заниматься огородом. С другими воспитателями и нянечками она выращивала овощи прямо на территории сада. Ей с внуком урожая хватало до весны.
К тому моменту, как ребёнок просыпался, Антонина Петровна освобождалась, и они вместе шли домой, собирая площадки, лужи, длинные палки, жёлуди, дворовых котов и прочее интересное. Бабушка никогда не ругалась на Витькину любознательность и порчу одежды. Пацаны во дворе мальчику даже завидовали.
Дома ждали дела: полить зелень (витамины!) на окне, приготовить ужин, пришить пуговицу, вымыть пол, накормить Барсика и почистить его лоток. Всё делали вместе под рассказы Антонины Петровны, иногда под мультики. А вечером наступало время чтения: мальчик выбирал книгу, обычно ту, где побольше картинок; ложился на диван, и бабушка начинала играть, именно играть, как актриса. С выражением, меняя голоса, — заслушаешься. К школе Витя знал наизусть «Руслана и Людмилу», «Федорино горе» и ещё десяток стихов покороче.
Вообще, в школе мало что изменилось. Только часть времени на домашние дела теперь уходила на уроки. И сад, и школу мальчик любил.
Но больше всего он любил Новый год.
К празднику начинали готовиться заранее. Рисовали на зеркалах снежинки зубной пастой, развешивали самодельные бумажные фонарики и гирлянды. Антонина Петровна приносила в дом ароматные еловые ветви, собранные с пола на ёлочных базарах. Их в первую ночь ставили в горячую воду, и дом наполнялся волшебным ароматом. Затем «ёлку» перемещали в ведро и обматывали его мишурой. Под ветки ставили ещё прабабкиного Деда Мороза и клали подарки от родителей. Обычно они завозили их за несколько дней до праздника, а потом улетали отдыхать.
В день перед Новым годом Витька с бабушкой раскладывали стол, застилали его самой красивой скатертью. Антонина Петровна наказывала внуку достать из шкафа и помыть праздничный фарфор, а сама шла готовить свой фирменный оливье. Горячие блюда могли меняться: курица на соли, жареные караси, просто жареная картошка на сале с грибами, котлеты. А вот салат всегда был тот же самый. Витька его обожал. Как и пирожные: печенье, намазанное маслом и душистым черносмородиновым вареньем.
В тот Новый год оливье тоже был на столе. Бабушка с внуком не спеша ели салат, пили компот и смотрели телевизор. Вдруг раздался звонок в дверь. На пороге были родители.
Витька почувствовал неладное.
Принесли мандарины, бутылку шампанского, ребёнку — джинсы, спортивный костюм и кроссовки Adidas. Оригинальные, не фуфло какое-нибудь. Мол, давай, Виктор, иди переодевайся в нормальную одежду, а мы пока с бабушкой перетрём.
Ни до, ни после мальчик не слышал, чтобы Антонина Петровна повышала голос, тем более, ругалась.
— Куда вы его от меня заберёте? В какую Москву? Вам на сына плевать восемь лет было, а сейчас, конечно, уже взрослый, пелёнки засранные стирать не надо, можно и в родителей поиграть! Да засунь ты эти деньги себе в…
Витька так и замер с одной ногой в штанине. Он не хотел ехать с чужими, по сути, людьми. Вбежал, заорал, что без бабушки — никуда. Получил подзатыльник. Отец сгрёб его, утащил в машину.
Антонина Петровна умерла через две недели в больнице. Инфаркт.
А Виктор Павлович больше никогда не пробовал тот самый оливье. Хоть за свою жизнь съел тонну этого салата. С колбасой варёной и копчёной, с крабовыми палочками и крабовыми шейками, с мясом, курицей, рябчиками, консервами. Не то. Даже близко. У бабушкиного салата был какой-то особый, довольно сильный и необычный вкус. Один раз он спросил у мамы, не знает ли она рецепта своей матери? Та лишь рассмеялась и ехидно сказала, что они не нищеброды: могут позволить себе нормальный, а не кошачий оливье. При чём здесь кошки?
Сейчас Виктору тридцать шесть. И он уже даже не пытается искать новые рецепты. Смирился с мыслью, что особый вкус блюду придавало счастливое детство.
На этой неделе мужчина раздражён. Новый год близится, девочки-эйчары настаивают, чтобы Виктор Павлович, как генеральный директор, судействовал на корпоративе на конкурсе оливье. Вот этого ещё для счастья не хватало. Но положение обязывает периодически принимать участие во всей этой мишуре.
Предновогодняя вечеринка проходила за городом в пафосном отеле. Двадцать восьмого декабря каждый отдел, а их было семь плюс один стажёрский, выставил салаты. С чёрной икрой, крабами и прочей экзотикой. Приз был неплохим: три дня дополнительного отпуска и по десять тысяч каждому. Так что народ старался.
Пробовать салаты можно было всем, но членам комиссии обязательно. Виктор Павлович с натянутой улыбкой ходил от стола к столу, хвалил блюда. Многие дорогие салаты уже заканчивались — люди любят вкусно поесть, особенно под шампанское. Вдруг краем уха Виктор услышал издевательски-вежливое: «Ой, как интересно! А я думала, ей только кошек кормят».
На столе двух девочек-стажёров оливье был почти не тронут. В душе директора зашевелилась надежда. Сероватая непривлекательная масса пахла чем-то знакомым.
Ливерная колбаса, самая дешёвая, какую можно было найти, придавала характерный вкус. Всё остальное было стандартным: картофель, морковь, горошек, яйцо, огурцы, майонез.
Просто ливерная колбаса. Весь секрет.
Больше Виктор Павлович не мог сказать ничего. Стоял и улыбался.
После награждения победителя, салата от дизайнеров в форме символа наступающего года по старинному рецепту, генеральный директор взял слово.
— А сейчас будет приз лично от меня. Но перед этим хочу напомнить простую истину: не всегда хорошо значит дорого. Есть вещи, которые за деньги не купишь. Это эмоции, воспоминания, любовь. И сегодня один оливье пробудил во мне очень личные воспоминания. О моей почившей бабушке. В рецепте этого салата нет дорогих продуктов, он простой и экономный, однако его вкус перенёс меня в детство, в тёплую бабушкину квартиру. Спасибо, девочки! Видите, не только кошки едят ливер.
Виктор внимательно посмотрел на стажёрок. Дешёвые платья, много косметики. Типичные студентки, довольно умные, кстати, подрабатывающие у него за двадцатку в месяц.
— Потому я решил, во-первых, выкупить ваш салат, а также наградить вас особыми призами. Каждой будет выписана премия в размере пятидесяти тысяч рублей. Ещё раз спасибо за путешествие во времени.
В зале зашептались. Но генеральному директору было всё равно.
Пожалуй, этот Новый год будет лучшим во взрослой жизни Виктора Павловича. Главное, успеть закупиться ливерной колбасой перед праздником. Теперь уж он рецепт не забудет.
