На волне постов об отношениях с родителями хочу рассказать о моей подруге. Нет, это не тот случай, когда историю о себе маскируют мифическими «друзьями», в моей семье тоже косяков хватало и до встречи с… скажем, с Аней, я искренне считала, что всё плохо, но, как говорится, всё познаётся в сравнении.
Аня была старшей дочерью от первого брака и о своем отце ничего не рассказывала, возможно, что и не знала, потому что ее мама всячески старалась забыть и вычеркнуть из своей жизни эту постыдную страницу. И создавалось впечатление, что с радостью сделала бы это вместе с дочерью, ведь теперь у нее был новый перспективный муж и младшая дочь. Любимая, умная и послушная девочка, а не эта вот… Аню официально усыновили, дали ей фамилию отчима, наказали называть его папой и никогда не поднимать вопрос о том, что папа не родной.
Мы не были особо близки, учились в одной группе универа, но вокруг Ани всегда была стайка прихлебателей, привлеченных как ее яркой внешностью, так и знанием того, что ее отчим занимает какую-то должность в администрации города. К слову сказать, отчим никогда не помогал Ане в плане учебы, в их семье скорее попросили бы преподов отнестись построже, чтобы не позорила родителей незнанием. Что, в целом, правильно, нехрен пихать в университет бестолочей, за которых надо ходить и просить. Но, к счастью, Ане учеба давалась легко.
Прихлебатели сделали ее подозрительной, поэтому периодически все окружающие подвергались проверкам на предмет «вам что-то от меня нужно, или интересна я сама?». Подружились мы после того, как она поняла, что я от нее ничего не прошу и не жду. Мне нравилось с ней просто общаться и проводить вместе время по возможности. На студенческих вечеринках я за ней пару раз приглядывала, не дала попасть в неприятные ситуации и при случае даже была представлена маме в качестве подруги, ну знаете, такой скромной девушки, с которыми родители не боятся вместе отпускать. Подозреваю, что после этого мама не раз слышала байку, что Аня идет куда-то со мной, или ночует у меня. Мне ее семья показалась очень благополучной и успешной: большая квартира в центре, строгая, прилично выглядящая мама, делового вида отчим, воспитанная сестрёнка, бабушка чуть ли не дворянских кровей, дедушка доктор, няня, вот это вот всё…
Но однажды в приступе пьяной откровенности Аня поделилась со мной наболевшим. Рассказала, как тяжело быть ребёнком-ошибкой, вечным напоминанием о мамином косяке, в семье, где уже есть новый папа и новый ребенок. Она всегда пыталась заслужить любовь родителей, но слышала только критику и упрёки. Несмотря на постоянное противопоставление, сестру она любила и опекала, да и та в ней души не чаяла, и это было единственной отдушиной в семье. При этом, Ане особо не давали общаться с младшей дочерью, чтобы не испортила, а то, мол, знаем мы тебя, дурное семя.
Аня говорила бессвязно, обрывками, но из вываливаемой на меня информации вырисовывались постоянные упреки и критика со стороны родителей, и полное отсутствие похвалы или поддержки, и побои в ответ на её слабые попытки бунтовать. Самое ужасное, что я услышала в тот вечер, это перемежаемый рыданиями рассказ, как однажды отчим принуждал ее к оральному сексу. Ей было не больше десяти… Думаю, вы и сами понимаете, что подробности я не спрашивала, собственно, я и не говорила, просто слушала, давая выговориться ей. Поэтому не знаю, довел ли отчим дело подсудного, было это однажды, или, не дай бог, нет… я просто холодела от ее рассказов. Через несколько лет Аня попыталась рассказать об этом маме, но в ответ получила оплеуху и гневную отповедь, ведь она, неблагодарная тварь, наговаривает на человека, который её содержит и заботится. Но самое невероятное, что мама рассказала об этом отчиму! Это просто за гранью разума, на мой взгляд. Отчим изобразил оскорбленную невинность, впал в ярость и отделал Аню так, что пару недель ей пришлось отлёживаться дома, чтобы сошли самые заметные ссадины и синяки. Учителям была рассказана история о том, что Анечка уехала в гости к бабушке и там заболела.
Думаю, нет ничего странного в том, что Аня выросла трудным подростком. Она могла сутками не появляться дома, ночуя на чьих-то квартирах или в общагах, где проходили вечеринки. У нее были и сомнительные знакомые и увлечения сомнительными веществами. Дома ее встречали скандалы и побои.
В какой-то момент Аня решилась на самоубийство. Она подошла к делу серьезно, подгадала момент, когда родители уехали в гости на выходные, достала пузырек сильного снотворного и от души запила алкоголем. Но, видимо, ей было еще рано на тот свет, потому что в какой-то момент её засыпающий организм смог-таки организовать рвоту, а во вторых, домой внезапно заехала мама, забывшая какую-то вещь. Аня, заливая в себя текилу прямо из горла, монотонным голосом рассказывала, как мама вошла, увидела дочь, лежащую почти без сознания в луже собственной рвоты, и раздраженно произнесла: «Блядь, ну и кто это всё убирать будет?». Потом она позвонила мужу, обсудила ситуацию и только потом, видимо, с его согласия, вызвала скорую.
Все суицидники ставятся на психиатрический учет, но родители Ани пошли дальше и положили её в психушку. Я не знаю, сколько она там пробыла и что пережила, я не знаю, как можно так обращаться с собственным ребенком, как можно столь сильно его ненавидеть только за то, что он родился не от того человека.
Вишенкой на торте был рассказ о том, как однажды Аня влюбилась не в того парня. Ребята были счастливы и всерьез хотели пожениться, тем более, что Аня забеременела. Но не для того её столько лет растили, чтобы она выходила замуж за кого попало, поэтому, воспользовавшись связями, родители Ани угрозами заставили парня отступиться (если он не хочет, чтобы что-то случилось с членами его семьи), а саму Аню заставили сделать аборт. Причем Ане сказали всё то же самое, если ты не хочешь, чтобы что-то произошло с ним и его семьей, отступись…
Когда я познакомилась с Аней, то в какой-то момент отметила для себя, что она всячески пытается получить одобрение мамы, но слышит лишь критику. Да, сдала сессию без троек, но могла бы и без четверок. Сдала на одни пятерки? Но могла бы сдать и досрочно. И так во всём. Но тогда я и представить себе не могла, сколько всего за этим стоит. Не смотря ни на что, я бы даже сказала вопреки всему, Аня любила мать и так мечтала, чтобы и она любила её. Похоже, это было мечтой всей жизни, чтобы мама её любила.
После той «ночи откровений» мы не обсуждали рассказанное. Аня сделала вид, что ничего не помнит, я сделала вид, что ничего не слышала, но на совместных вечеринках старалась ее опекать и не раз была свидетелем ее полных отчаянья истерик. Постепенно наше общение сходило на нет, мы разъехались по разным городам и только созванивались временами. А несколько лет назад я узнала, что она умерла, разбилась на машине.
На похоронах я рассматривала ее мать, со слегка покрасневшими глазами, поджавшего губы отчима и рыдающую сестру. Я смотрела на этих людей, а в ушах у меня звучал монотонный голос Ани, рассказывающий обо всём, что она натерпелась в семье.
Я не знаю обстоятельств её смерти, была это ужасная случайность или просто очередная попытка… но знаю одно, она бы точно была жива, если бы её любили. Хоть немного.
