Роспуск Учредительного собрания в январе 1918-го закрыл вопрос о том, кто является законной властью на территории бывшей империи - отныне у кого выше мощность залпа, у того главнее правило. Время митингов и обсуждений закончилось, но недовольных непосед оставалось в избытке.
Одним из них являлся неугомонный пермский епископ Андроник. В декабре 1917-го, на заседании Поместного Собора в Синоде (да-да, большевики не разогнали церковь первым делом) он зачитал свои послания духовенству и мирянам, заявив священникам о необходимости оставаться в своих приходах, а мирянам - активнее заносить пожертвования. После выхода декрета об отделении церкви от государства епископ пишет инструкцию прихожанам о порядке действий при изъятии церковного имущества большевиками, называя последних разбойниками. Вернувшись с заседаний Собора в Пермь в середине весны 1918-го, Андроник получает вслед сан архиепископа, и продолжает активную антибольшевистскую деятельность. Присоединившись к общецерковной акции «Иудина Пасха», Андроник организует крестный ход, на который высыпала четверть населения Перми, и в своей речи, обращенной собравшимся, объявил анафему всем, посягающим на имущество церкви, посоветовав при этом тем, «кто служит новой власти» передать своим «главарям, что к дверям храмов и ризниц они подойдут, только перешагнув через мой труп»
Андроник: в любую пропаганду можно играть вдвоем
Слава пермского архиепископа стала всероссийской. Головняк, вызванный у пермских чекистов пребыванием Великого князя Михаила Александровича в Королёвских номерах, расположенных в самом центре Перми в паре кварталов от ЧК и милиции, усиливали тысячи недовольных богомольцев, стоящих оцеплением между большевиками и церковным имуществом. Где-то чуть южнее восстали чехи, и, по слухам, прямо в Перми народился антибольшевистский заговор - в городе стало тревожно. Так что там падре говорил о своем трупе?
В один из дней начала лета 1918-го на затрофеенной даче в Вехней Курье, что на правом берегу Камы, как раз напротив Мотовилихи, собрались старые пираты давние товарищи еще со времен первой русской революции, водившие знакомство с самим А. Лбовым, а потому границ не ведавшие, и за историческую память не опасавшиеся - живые легенды Мотовилихи. Александр Борчанинов - глава Пермского горисполкома; Михаил «Трататон» Туркин - секретарь Мотовилихинского исполкома; Гавриил «Ганька» Мясников - заместитель председателя Пермской ЧК; Андрей Марков - комиссар по национализации и управлению культурно-просветительными учреждениями г. Перми; Александр Постаногов - заведующий отделом социального обеспечения Пермского горисполкома, Александр «Костя» Миков - председатель Следственной Комиссии при Мотовилихинском исполкоме. Позже к ним присоединятся и другие ветераны Мотовилихи: Александр Трофимов - заведующий отделом Пермской ЧК по борьбе с контрреволюцией, Николай Васильевич Жужгов - помощник начальника милиции Мотовилихинского завода, и Василий Иванченко - держатель большевистского общака и один из выдвиженцев Артёма в депутаты ГосДумы периода лбовщины, а в мае 1918-го - комиссар города Перми, начальник городской милиции.
Слева направо в карусели: А. Борчанинов, Ганька, В. Иванченко, А. Марков, А. Трофимов, В.А. Сорокин (Председатель Пермского губисполкома), П. Малков
Кроме того, в наличии имелся член коллегии Пермской ЧК - Павел Иванович Малков - в Мотовилихе с 1915-го года, бывший председатель Пермского горисполкома, член Пермского комитета РКП(б) В.И. Решетников (тяжело раненный в боях с белофиннами, а потому прикованный к постели) - в Мотовилихе с 1917-го года; и даже присланный ЦК новый большевистский губернатор - председатель губисполкома и Пермского окружного комитета РКП(б) В.А. Сорокин (интеллигент с высшим специальным образованием, химик), по некоторым свидетельствам, когда-то был членом заводского комитета Мотовилихи. Дело было важное, и для участия в его рассмотрении пригласили ошивавшихся в Перми представителей Центра - члена ЦК РКП(б) Ивара Тенисовича Смилгу, и и.о. главного комиссара Народного банка РСФСР А.П. Спундэ. Последний одновременно представлял Уралсовет и Уралобком, а в Пермь явился для подготовки запуска печати советских ассигнаций.
Итак, на момент сходки имелись серьезные подозрения относительно антибольшевистского подполья и намерения последнего выкрасть гоняющего чаи в гостинице Михаила Александровича. Постфактум мы знаем, что подполье действительно существовало, поэтому борьбой с миражами действия пермского руководства назвать нельзя. Великий князь часто путешествовал по городским предместьям, и принимал гостей из столиц, в том числе секретаря датского вице-консула. Напомню о том, что мать Михаила Александровича - датская принцесса.
«9 апреля — 1918 — Пермь. Мы снялись во время прогулки по городу, на сенном рынке, где толкучка. Я не брился со дня отъезда из Гатчины (22 февр. 7 марта)». На обороте рукой Михаила Александровича написано «Пермский пленник» и дан обет, что не будет бриться до дня освобождения
с супругой Натальей Басовой
Даже если сам Михаил Александрович и не помышлял о контрреволюции - а, скорее всего, так и было, поскольку, несмотря на недавнюю суровую должность шефа Дикой дивизии, Великий князь был обычным няшным пупсом - обстоятельные господа все решили за него. Михаил II - звучит не хуже, чем имя любого предшественника, и почему бы не именно ему стать спасителем отечества по примеру тезки - основателя династии? Технически выкрасть свободно разгуливающего по городу Великого князя было несложно, а до лояльных сил - подать рукой. Урал, который должен был стать мощной идеологической и материальной базой большевизма, внезапно превратился в объятый огнем полуостров, причем внутри тоже начинало полыхать - Андроник призывал богомольцев к открытому неподчинению. Гражданская война набирала обороты, и уже было понятно, что мятеж растянувшегося по Транссибу чехословацкого корпуса - это не каприз на пару дней.
Часто перед нами вставал вопрос почему бы его (М. А. Романова - Прим. автора) не истребить, ведь он при нашем поражении будет царем. Контрреволюция будет собирать свои силы его именем, его использует в своих целях широко. Но наши желания всегда наталкивались на то, как это сделать так, чтобы в этом не фигурировало ЧК, чтобы и тени участия ЧК в этом ни у кого не было… (из воспоминаний А. Трофимова)
В этих условиях и решалась дальнейшая судьба принца. Вспоминает «Костя» Миков, революционное правосудие которого было известно еще с 1906 года, с момента убийства им пристава С. Косецкого:
Опять, уже который раз, речь была относительно Мишки Романова. Малков выразил опасение, что дальше «держать Мишку» опасно: может сбежать, хотя наблюдение за ним и строгое. Мясников «посоветовал» - настаивал - отправить его обратно в Москву - «эвакуировать». «На какой черт возить его туда и обратно - ликвидировать его и все! Спустить в Каму - и всего делов!» - Эта моя реплика как будто смутила всех, и все же я был уверен, за нее были все и, я уверен, что это подтолкнуло на более решительное разрешение вопроса о «Мишке». Через некоторое время с Трофимовым Александром я два раза заходил к Романову. То обстоятельство, что Трофимов был мне близкий товарищ и по боевой организации 1905 г., с ним вместе побег из тюрьмы устраивали из одиночек в 1907 г., а затем опять вместе работали после каторги в 1917 году, и что Трофимов работал в Особом Отд., между нами были вполне откровенные разговоры и беседы относительно этого «дела». Романов при нашем «визите» к нему последнем был настроен, видимо, сильно «неврически». Холодный острый взгляд его буравил вопросительно нас обоих, видимо он догадывался, что вскоре будет с ним, а по нашему «визиту», мрачно стоял у стола, хотел определить - что означает сей «визит»? Об обстановке, как и где все «это» произошло вскоре, кем все это было выполнено - все мы об этом хорошо знаем, кому это следует знать».
Примерно в то же время в Пермь поступило разосланное в регионы наставление, подписанное сэнсэем Я. Свердловым, занимавшимся в Мотовилихе во время прошлой бучи организацией боевого отряда: «обеспечивать себе тыл. А для этого поголовно истреблять шпионов, провокаторов, белогвардейцев, контр-революционных предателей, которые оказывают прямое или косвенное содействие врагу».
К 8-му июня в Самаре на штыках чешских легионеров образовался Комуч, Антанта объявила о включении легионеров в состав своих вооруженных сил и резко не рекомендовала их разоружать, а «Мишка» снова встречался с секретарем датского посольства.
В это же время в Москве проходит I Всероссийский съезд военных комиссаров, на котором от Перми присутствует председатель ЧК Лукоянов, и упоминавшийся Смилга. И если Лукоянов, которого Мотовилиха недолюбливала за тайные расстрелы рабочих завода, имевших несчастье принадлежать к небольшевистским партиям, мог и не быть в теме, то, есть такое мнение, Смилга имел возможность обсудить вопрос о тихой ликвидации единого претендента от вооруженной оппозиции и Антанты на власть в стране лично с Я. Свердловым, и получить одобрение последнего.
План сводился к следующему: Михаила, крадут, мы, ЧК, усиленно его разыскиваем, арестуем всех, кто посещал Михаила или кто к нему ходил, за пособничество к побегу предаем их суду» (из воспоминаний А. Трофимова)
Целый выводок зайцев - парой выстрелов. Вуаля.
И вот, 12-го июня один из главных чекистов - Ганька, и главный милиционер города - Иванченко, взяв с собой проверенных камрадов - бойцов первых боевых дружин, «лесных братьев», прошедших тюрьмы и каторги, и занимающих в Пермском руководстве ведущие должности - Жужгова, Маркова и Колпащикова, на двух фаэтонах заявились к королевским номерам.
Вот, собственно, в правом нижнем углу можно наблюдать, как не зарастает народная тропа в последнее пристанище скорбного принца
Для тех, кто не в курсе, но читать умеет
Жужгов зашел в гостиничный номер к Великому князю и предъявил мандат на его арест. Мандат был слеплен Ганькой на коленке накануне, и ни по каким ведомостям не значился. Михаил Александрович заявил, что болен, и арестовываться не желает. Это было не по плану, и Жужгов вышел на улицу. Не каждый день вчерашний люмпен собирается убивать принца. В середине июня в Перми стоят белые ночи, и красоваться в центре города с растерянным видом уважаемому человеку, тем более - мотовилихинцу - неудобняк. Жужгов вернулся в номер, и достал браунинг. Как он утверждал позже, Великий князь был схвачен «за загривок», присутствующие под дулом браунинга в героев не играли. В итоге принц и тот, кого до недавнего времени было принято считать его секретарем, отправились в ожидавшие их фаэтоны. Миновав Мотовилиху, экипажи свернули в лес. Там, в болотах Язовой, окончил свой жизненный путь не самый скверный из Романовых, оказавшийся в неподходящем месте в неподходящее время.
После чего [убитые] были забросаны прутьями. Чащей и уехали все обратно в Мотовилиху. Я съездил домой, поел, а затем с Колпасчиковым поехали зарывать. Романова грудь была исписана, а также и руки, и я ему хотел отрубить голову и руки и закопать в другом месте, но Колпасчиков сказал: «Не надо это делать». И я согласился. После зарывания вернулись в Мотовилиху, где мне говорят, что Михаил сбежал, нужно разыскивать. Я поехал в Пермь в Чрезвычайную комиссию и мне объясняют, что Михаил сбежал. Но я им ничего не сказал. После чего Мясников и прочие мне говорили, что Михаила нужно выкопать и привезти обратно и бросить куда-нибудь. Но я на это не согласился и заявил, что «я вам его никогда не покажу, где они зарыты», и тем кончилось дело (из воспоминаний Н. Жужгова).
Пермская ЧК, не имея понятия о ночных событиях, задержала весь круг общения Великого князя, подозревая, что эти кю организовали побег принца. К осени задержанные будут расстреляны. План сработал.
Фото участников на память о событии, слева направо: Н. Жужгов, А. Марков, Г. Мясников, В. Иванченко, И. Колпащиков, В. Дрокин
В побег поверила даже супруга Великого князя, отправив в Пермь телеграмму относительно оставшихся вещей. Есть мнение, что как раз окружение Михаила Александровича и готовило реальный побег принца, о чем Н. Брасовой было прекрасно известно, но все пошло наперекосяк из-за упоротых мотовилихинцев. Поэтому расстрелянные полковник Знамеровский и его приятели не так уж чтобы совсем не при делах. Чего, разумеется, не скажешь об их семьях.
Спустя несколько недель М. Туркин, прибыв в Москву для участия в V Всероссийском Съезде Советов, заявился к старому знакомцу - Якову Свердлову, сообщив последнему о реализации разработанного Ганькой плана.
– Ленин тоже очень был доволен, что Михаил не убежал, а его убежали. Тут же они решили, что они знают, что он бежал. И пусть так и остается. А потом Ленин спрашивает: «А кто этот Гражданин, что все это организовал?» Свердлов ему напомнил: «А помните, мы вместе на открытие памятника Карлу Марксу ходили, и я еще сказал, что это наш философ?» – «Да, да, припоминаю», – говорит Ленин. «Ну, так это он. Это один из самых больших стажеров. Орловскую каторгу вынес. У нас он один, и таких, как он, нет». – «И не глупый, видать». Словом, знаешь, Гавриил Ильич, они очень облегченно вздохнули, когда узнали от меня об этом, и тебя хвалили…» (Туркин - Ганьке)
Но это была самая легкая часть работы. Следующим должен был стать Андроник, не скрывающий своих ожиданий краха большевистской власти, и призывающий прихожан ни разу не к смирению. Его прямая связь с так называемой Алексеевской группой офицеров-подпольщиков до сих пор под вопросом, хотя есть мнение, что он вообще-то возглавлял Пермский филиал этой организации. В принципе, Пермь и без Андроника была богата на подполья, что и выяснится в скором времени. Свои люди у подпольщиков имелись и в милиции, и в ЧК, и в исполкомах. Но Андроник выёбывался громче всех, имел мнение, которое выражал публично, и Мотовилиху оно не устраивало категорически.
Пока Пермская ЧК носилась по Перми и окрестностям в поисках беглого принца, Мотовилиха с пролетарским упорством сделала следующий шаг, и причины тому были. 13 июня архиепископу Андронику была вручена повестка о вызове его в юротдел Пермского окрисполкома для объяснения по поводу епархиального собора, и вообще его действий. Сегодня в местной публицистике популярно мнение о том, что вызов имел целью не отобрание объяснений, а расправу над будущим святым. С чего бы такой вывод - ну, понятно же, зачем еще могут большевики вызвать? Однако, полагать большевиков кровожадным глупцами у меня оснований не имеется. Как уже было указано выше, Андроник имел реальное влияние на богомольцев, которых в губернии было чуть больше, чем дохера, и заиметь народный бунт в условиях развивающегося наступления белых со всех направлений - ну, такое себе даже для идиота.
Паства, ожидаемо, не выпустила Андроника из дома, и не впустила к нему представителей исполкома, явившихся за объяснением лично. Напомню, что это были не чекисты, а вполне гражданские товарищи. В лучших традициях христианских мучеправедников Андроник на следующий день отправил свое послание властям, позаботившись о его публичности:
Моя речь кратка: радуюсь быть судимым за Христа и Церковь. Вы дорого стоите, а моя жизнь плевок.
Контрреволюция, политика не мое дело, ибо погибшая Россия спасется в нашей взаимогрызне от отчаянности.
Но церковное дело святыня моя. Всех всюду зовя, отлучаю, анафемствую встающих на Христа и посягающих на церковь.
Кто слов не принимает, тот, может быть, убоится суда Божия за захват священного.
Посему только чрез мой труп захватите святыню. Это мой долг, почему и христиан зову к стоянию до смерти.
Судите меня, а прочих освободите, они должны исполнить мою волю, пока христиане. Иначе анархия, развал, презрение от всех
Здесь нужно понимать, и Андроник об этом прямо и последовательно говорит еще со времен Поместного собора, что большевики покусились на имущество церкви. Такого кощунства церковь не прощала даже монархам, причем ни в одной стране мира. Но с точки зрения большевиков поведение церкви разумных оснований под собой не имело, поскольку церковь жила нетрудовыми доходами. Такой способ производства не являлся социалистическим, а правила отныне установлены одни для всех, а не разные в зависимости от сословий и уровня собственности. Кроме того, кормовая база бывшей империи находилась в чьих угодно руках, только не в большевистских, а налаживать хозяйство было необходимо вот прям тут и немедленно, а не потом в каком-то там раю. И ваще, рай для россиян на официальном уровне появился лишь недавно, и только при условии, что все остальные сдохнут.
В общем, Андроник закрысил для общества свои активы, и это был вызов. Тем более, что мысль о собственном трупе была повторена архиепископом дважды. Ну и главное - Андроник не ограничился пустозвонством и перешел к активной обороне:
На случай ареста оставлю распоряжение о закрытии всех градо-Пермских церквей. Пусть считаются с самим народом.
Арестованный рабоче-крестьянским правительством, запрещаю священно-церковнослужителям города Перми и Мотовилихи совершение богослужений, кроме напутствия умирающих и крещения младенцев.
В этом Андроник оказался радикальнее большевиков - последние даже в самые суровые годы позакрывали далеко не все церкви, и традиционные службы в них не ограничивали. Но чувак знал, чем себя оберегать - тысячи богомольцев, не мыслящих свою жизнь без обрядовости, стояли между ним и новой властью.
Веря во второе пришествие в победную поступь контрреволюции, Андроник принимал меры к сокрытию вверенных активов:
…не то в 8, не то в 9 часов вечера в июньские сумерки начиналось тогда что-то вроде представления. По улицам понеслись, отчаянно грохоча, один за другим грузовики. Как сейчас вижу – летит громада, заваленная какими-то серыми тюками, а на тюках, раскинув ноги, судорожно вцепившись руками в верёвки, крепящие поклажу, один-два священнослужителя в рясах с развевающимися длинными волосами, со сдутыми назад бородами, очевидно, в роли грузчиков. И так – один за другим».
Андроник заебал перешел к открытой конфронтации, и Мотовилиха приняла решение о его ликвидации. Непосредственное руководство задержанием осуществлял Жужгов, как имевший соответствующий и недавний опыт; Иванченко и Малков обеспечивали оцепление. В ночь на 17-е июня Андроник был взят в своем епископском доме.
На заднем плане - Кафедральный собор. Когда Андроника повязали (двухэтажный дом справа от собора), проинструктированный монашек на колокольне ударил в набат. Выставленное заранее оцепление подстрелило и монашка, и тех, кто пытался отбить архиепископа, обеспечив беспрепятственный проезд конвою. Труба на заднем плане - это железнодорожные мастерские, а прямо под желтым пятном - Мотовилиха.
Жужгов и Иванченко увидели крысу
Ля, сами вы крысы, идите нахер
Маршрут был проложен, и вел он в Мотовилиху, разумеется. Там, в милицейском управлении, планировалось поменять лошадей, но позвонил негодующий Ганька Мясников - его в известность о намеченных действиях не поставили. Ночь архиепископ провел в местной КПЗ, днем его допросили.
Перед началом допроса он снял с себя нагрудный крест, завернул в платок и сообщил: «Мы враги открытые, примирения между нами не может быть. Если бы положение было противоположным, я именем Господа Бога, приняв грех на себя, благословил бы повесить вас немедля. Других разговоров от меня не будет. Сказав это, он неспешно развернул платок и надел крест обратно. В дальнейшем Андроник на допросах молчал (из воспоминаний В. Ф. Сивкова, заместителя председателя Пермского горисполкома).
Архиепископа увезли в Пермь, в ЧК, и следующие две ночи он провел в задушевных беседах с Ганькой - последний был склонен к философии, и имел желание пообщаться с умным человеком. Несмотря на настойчивость Ганьки, полагавшего, что убийство Андроника не будет являться тактически верным решением, тот все же не был депортирован в Москву для дальнейших разбирательств. В итоге, Ганька дал добро на убийство, а через три недели вышел из состава ЧК, и вернулся на работу в советские органы.
Наложенный Андроником запрет на богослужения и закрытие церквей на случай его ареста вызвали недовольство в народе, но особенно - в ЧК. Понятно, что народ не был доволен ЧК, а последняя - Андроником, хотя, казалось бы, причина одна и та же - стяжательство архиепископа.
Попы послушали приказа и забастовали. Смущенные прихожане обратились к попам с вопросом: - А ежели мы хотим Богу молиться, так, значит, нельзя?
Попы ответили: - Нельзя. Когда до того дошло, что епископов арестовывают, то Бог от такой страны отвернулся и никаких молитв не хочет слушать.
Так, по словам попов, выходит, что и Бог забастовал. По этому поводу собрались два многолюдных митинга, на которых прихожане, обсудив забастовку попов и отказавшись верить в забастовку Бога, вынесли забастовавшим попам резкое порицание (Известия ВЦИК. «Забастовка попов»).
Андроника увезли на безлюдье и заставили выкопать себе могилу. Все это время ему предлагали жизнь в обмен на отказ от упертости и сотрудничество с советской властью. Не с ЧК или милицией - с гражданской администрацией. Просто заниматься своими церковными делами, не лезть в политику, не баламутить народ, и прекратить поповскую забастовку. Церковь отделена от государства, точка.
Архиепископ закончил копать, прилег на дно могилы - она оказалась коротка, и архиепископ добавил углубление для ног. Все, что он имел сказать, он сказал ранее, в том числе публично. Большевики в живом виде его не устраивали. Молитва заняла минут десять. Архиепископа закапывали живьем, давая возможность спасти жизнь отказом от противодействия власти, но шанс использован не был. Бросив последний ком земли, Жужгов несколько раз выстрелил в могилу.
впервые замеченное мною изображение большевиков в иконописи. Говорят, новодел висит в главном новоделе РПЦ
Священникам было предложено продолжить отправление культа. Несогласные отправились вслед за Андроником, в том числе и члены Следственной комиссии Поместного собора, направленные из Москвы в Пермь для разбирательства. Это была еще вовсе не катастрофа, но механизм был запущен, и никто из участников не собирался учинять ему препятствий.
Продолжение следует...
Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть! Она выйдет завтра, 22.10 в 18:00 по МСК.
Использованная литература:
Пермь от основания до наших дней: Ист. очерки/под ред. М. Г. Нечаева
Н. А. Зенкова, А. Б. Мощанский. О лицах, причастных к убийству Великого князя Михаила Александровича Романова//Пермский государственный архив социально-политической истории
Пермский период жизни Великого князя Михаила Александровича и его убийство в окрестностях г. Перми в ночь с 12 на 13 июня 1918. Сборник статей//Пермский государственный архив социально-политической истории
А. И. Авраменко. Офицерская монархическая организация для спасения Михаила Романова//Пермский государственный архив социально-политической истории
20 Июня 1918//Государственный архив Пермского края
Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!
Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен
