Звонкая пощёчина и тихий всхлип. Девочка молча прошлёпала босыми ногами в свой угол, где была брошена охапка соломы, прикрытая рваной тряпкой. Старуха, сидя на кровати, шумно отхлебнула душистый отвар из поданной кружки. Наёмница, укрывшись плащом, дремала прямо на полу у очага. Она привыкла к подобным сценам и даже не стала открывать глаза, чтобы не видеть недовольного лица своей нанимательницы. Лишь отмахнулась от комара, прозвеневшего возле уха, и поудобнее закуталась в плащ.
Герте платили за охрану, а не за вопросы, поэтому она до сих пор не знала даже имён своих подопечных. Не знала, кем доводится забитое существо старой карге — внучкой, ученицей или служанкой. Но за пару месяцев, что они ходили втроём, в адрес девчонки не прозвучало ни одного доброго слова. Иной раз ругань подкреплялась побоями, и не всегда в ход шли только руки. В такие моменты Герта вспоминала своё детство, проведённое в рабстве на далёком юге, и невольно скрипела зубами от злости. Но никогда не вмешивалась, потому что спасать несчастных девочек в её планы не входило, а вот получать неплохую плату за охрану — другое дело.
Одно не вызывало сомнений — старуха была ведьмой. Не из тех горбоносых страшилищ, которыми пугают детишек в сказках. И не из тех смазливых растрёпанных дев, на которых клевещут завистливые соседки и не получившие ласки мужики. Старуха просто зарабатывала на жизнь, залечивая хвори, смешивая зелья, наводя привороты и порчи. Девчонка всегда сновала рядом, подавала коробки и склянки, открывала книги на нужных страницах, зажигала свечи и всё такое. Изредка случались «особые заказы», о которых Герта предпочитала ничего не знать. Тогда ведьма с подручной уходили рано утром и возвращались поздней ночью обессиленные. Порой девчонке приходилось едва ли не волоком тащить на себе старуху, но даже тогда она не получала ни слова благодарности. Однажды после такого «особого заказа» Герта заметила на бедре девочки свежие шрамы. Словно кто-то вырезал острым лезвием символы из ведьминых книг. Девчонка спешно одёрнула платье и пугливо зыркнула карим угольком из-под грязной каштановой чёлки.
Иногда наёмница безуспешно гадала, сколько лет этой ведьминой игрушке. Бедняжка могла бы вырасти в красивую женщину, но старуха, наверняка, сведёт её в могилу раньше.
С криками петухов таверна понемногу начала наполняться звуками. Кто-то шумно протопал по чердаку, осыпая на лицо Герты опилки. В коридоре звучно запела лестница. Наёмница села, глядя в остывающий очаг и отряхивая коротко стриженные светлые волосы. Со своей кровати громко храпела старуха. Девочка, зарывшись в редкую солому, не издавала ни звука, словно опасаясь даже во сне получить оплеуху. Герте вдруг захотелось накрыть её своим плащом. Но тогда от карги точно прилетит пара тычков и упрёков. Подавив не свойственный ей порыв, наёмница запахнула плащ и вышла в коридор.
В зале таверны было ещё пусто, лишь служанка скребла метлой. С кухни начинал разноситься аромат жареного лука. Проглотив слюну, Герта вышла на улицу просыпающегося городка. Это был уже пятый город на их пути к морю. С каждым разом остановки делались всё более короткими — инквизиция наступала на пятки, решив всерьёз заняться старухой. Интересно, удастся ли задержаться тут ещё хоть на пару дней, чтобы подзаработать?
Поздняя весна выдалась необычно холодной. Наёмница шла грязными переулками, зябко кутаясь в серый плащ и радуясь, что всегда предпочитала железным доспехам мягкую кожу. Выйдя на рыночную площадь, она сразу заметила Циклопа. Смуглый щуплый мужичок в неприметной одёже рыскал среди торговцев, раскладывающих товар. Похоже, работа на инквизицию не сделала из воришки святошу. Одноглазый чуть не подпрыгнул, когда прямо перед ним выросла высокая бледная девушка.
— Услышу «Циклоп» — выколю глаз! — буркнул он обычное приветствие для старых знакомых.
— Свой-то не потеряй, — ухмыльнулась Герта.
Рой по прозвищу Циклоп поведал наёмнице о последних деяниях инквизиции, быстро набиравшей силу и власть. Уже завтра здесь будет пара монахов с отрядом вооружённых фанатиков. На прощание Циклоп обещал направить их по ложному следу. Разумеется, по старой дружбе. И за добрую половину всех оставшихся у Герты сбережений.
После недельного перехода с ночёвками в горах, подальше от лишних глаз, на горизонте, наконец, замаячило море. Припасов, купленных на гроши, что ведьма успела выручить в последнем городке, хватило на три дня. После этого Герте пришлось применять охотничьи умения. Одинокие фермы, где можно было выпросить или заработать еду, троица обходила стороной. Здешние крестьяне, набожные сверх меры, не упустили бы возможности выслужиться перед Церковью.
Во время привала, пока девчонка неуклюже обдирала шкурки с белок, ведьма подошла к Герте, рассматривающей с пригорка портовый городок.
— К вечеру будем там, — уверенно сказала наёмница. — Дальше врозь?
Она и так знала ответ, но изматывающее преследование могло изменить планы.
— Да, — кивнула старуха, — здесь мы наймём корабль и отправимся на юг. Там храмовники ещё не всем задурили голову. Ты хорошо потрудилась, добавлю немного сверху.
Наёмница хмыкнула. Интересно, как старуха успеет добыть сумму, достаточную и для платы капитану, и для того самого «сверху»? Возможно, у ведьмы припасена пара хитростей? От костра потянуло жареным мясом, и старуха пошла обедать. Герта продолжила всматриваться в далёкую искристую гладь, на краю которой, словно выброшенный на берег мусор, рассыпались пёстрые домики. Пара кораблей лениво покачивалась на волнах поблизости. Девушка ненавидела море, хотя и была ему благодарна. Много лет назад оно каменными зубами прожевало галеру работорговца и подарило его товару новую, свободную жизнь. Чья-то тут же закончилась на морском дне, но Герте, в отличие от большинства, повезло.
Наёмница обернулась, увидев у костра ожидаемую картину: ведьма обдирала на удивление крепкими зубами жёсткое мясо с костей, бросая девчонке объедки. Герта скривилась, но сдержала эмоции и пошла к огню. Свою белку она молча кинула девчонке, встретив злобный взгляд её хозяйки. Наёмница прихлопнула на щеке раздувшегося комара и долго с наслаждением размазывала кровь ладонью, пока старуха брезгливо не отвернулась. После этой маленькой победы захотелось часок вздремнуть перед последним отрезком пути.
Сон на голодный желудок не шёл. Герта лежала в тени корявого дерева и думала, не сделать ли что-то хорошее даром, впервые в её свободной жизни? Например, подарить такую же свободную жизнь ещё одной пленнице, томившейся в лапах старой карги. Она могла бы научить девочку защищаться и нападать, быть ловкой и незаметной. Сумела бы отогреть душу в изрезанном зловещими знаками тельце. Стать ей… Кем?..
Наёмница поймала на себе знакомый взгляд больших карих глаз. Ни слёз, ни мольбы, ни горечи, но это был взгляд бездомного котёнка, которым он смотрит на каждого встречного человека. У Герты никогда не было и не будет котят. Она просто отведёт девчонку на ферму каких-нибудь стариков, где та будет работать за еду и кров. И никакой лишней возни. С этой мыслью наёмница, наконец, задремала.
Пустующая халупа на рыбацкой окраине нашлась быстро. Пьяный, воняющий рыбой толстяк заломил за ночлег немалую цену. Вместо денег старуха, без всяких иносказаний, предложила ему исцелить мужское бессилие. Рыбак засуетился, несколько протрезвел и куда-то убежал, а вскоре вернулся с драным одеялом и целой сумкой еды. Получив от ведьмы баночку с мутной жижей, хозяин раскланялся и оставил постояльцев в покое. Герта была уверена, что он первым побежит встречать инквизиторов, чтобы заработать пару монет на портовую шлюху. Храмовые ищейки могли нагрянуть уже очень скоро, так что спать наёмница не планировала. Разжигать огонь тоже не стоило.
Напряжением был пропитан весь остывающий воздух в хижине. Герта сидела на бочке возле двери, всерьёз настраиваясь на драку. Она впервые за последние два месяца вытащила из-за пояса небольшую дубинку, обмотанную кожаными ремнями. Высокой, плечистой и жилистой, ей скорее подошёл бы какой-нибудь двуручный клинок. Но девушка любила тишину и не любила кровь. В драке она полагалась на увороты и кулаки, а если надо было угомонить кого-то надолго, в ход шла дубинка. Почти десяток лет Герта успешно охраняла торговцев и прочую сытую братию от нападений, но едва ли на её счету был хоть один убитый. После работорговца, которого она лично сопроводила к морскому дьяволу…
Старуха нервничала сильнее обычного. Металась по комнате, переставляла с места на место стул, пока не отшвырнула его к кровати. Потом начала раскладывать на столе свой ведьминский инвентарь, словно готовя какое-то колдовство. Девочка то и дело приносила ей что-нибудь из дорожных сумок, и, если ошибалась, тут же получала море брани и звонкую оплеуху. Это добавляло раздражения и без того заведённой Герте. В какой-то момент она подумала, не оглушить ли старуху верной дубинкой и не сдать ли самолично храмовникам? Мир излечится от мерзкой язвы, а в кошельке, возможно, прибавится меди. За службу ведьме с простого охранника спрос не велик.
Однако инквизиторы, наверняка, знали о девчонке и её участии во всех нечестивых делах. Станут ли фанатики разбираться, или сожгут её заодно, как сотни несчастных чёрных котов? Герта тряхнула головой и прислушалась к звукам, доносившимся снаружи. Крики чаек, шум волн, скрип дерева, пьяная ругань — никаких признаков угрозы. Но внутри продолжало нарастать беспокойство, разливаясь густым и горячим шумом в голове, сквозь который в нервы иглами впивались звуки брани и пощёчин.
Наконец, старуха утомилась от собственной суеты и села на кровать. Девочка налила из фляжки холодный отвар в кружку и принесла ей. Она неуклюже споткнулась о валяющийся на полу стул и выплеснула часть жидкости прямо на ведьму. Та несколько мгновений молча сверлила взглядом, потом выхватила кружку и с размаху ударила ей растяпу по лицу. Керамика звонко разбилась, по коже заструилась кровь. Девочка закрыла лицо руками и убежала на улицу, хлопнув дверью. Герта не выдержала. Она молча подошла, сдёрнула старуху с кровати за грудки и что было силы впечатала в стену тощей спиной. Внутри тела мерзко хрустнуло, со стен и потолка посыпалась глина, ведьма тряпичной куклой сползла на пол рядом с осколками кружки.
Когда в голове перестал ухать огромный молот, Герта сделала глубокий вдох и осмотрелась. Умирающая ведьма на полу, богохульные книги и богомерзкие вещи на столе. Словно наёмница прервала подготовку к какому-то зловещему ритуалу. С таким раскладом инквизиторы, скорее всего, кинут ей пару монет и отпустят. И даже забудут про девчонку, которая проберётся тайком на корабль и навсегда потеряется на юге, не доставив хлопот Святой Церкви. Всё сложилось весьма удачно.
— Ведьмина игрушка... — прохрипела старуха.
Герта неожиданно врезала себе звонкую пощёчину. Потом ещё и ещё. В голове наступила непривычная тишина, словно из неё, наконец, выгнали целый рой звенящих комаров. В умирающей старухе не было ничего от злобной сварливой ведьмы, которая сочится желчью и раздаёт побои. Это была просто пожилая женщина, сильно высохшая и потрёпанная, словно последние месяцы жизни провела в тяжёлом изнуряющем плену. Она смотрела на свою убийцу с нескрываемой жалостью, пока не закрыла глаза навсегда. Рядом на полу валялась кружка. Та самая, чьи осколки так остро врезались в лицо девчонки и в сознание Герты. Только абсолютно целая…
Инквизиторы проглотят блюдо, которое маленькая дрянь приготовила им с помощью своих марионеток, да и чёрт с ними. Но не для того рабыни в муках обретают свободу, чтобы снова стать чьей-то игрушкой.
Проглотив неприятный ком, Герта подняла кружку и сжала её в руках. Она была уверена, что пока видит и ощущает эту вещь целой, новый морок ей не страшен. Сунув нелепый оберег за пазуху, наёмница отправилась на охоту.
