От автора:
Десятистраничный уже завершённый рассказ. Думаю близкий по духу к Филиппу Дику, Чаку Паланику, мб Кафке. Это мой первый пост на пикабу, выкладываю сюда, потому что больше не нашёл приличных мест. Удачи в прочтении...
1
Всё началось с того, что ему долго снились черви, копошащиеся в сырой земле и мурены, дерущиеся за кусок мяса, на морском дне. Затем, он почувствовал короткую боль в груди, как будто две большие невидимые руки схватили его за сердечные клапаны, и хотели выдавить из него душу наружу, но после того, как в дверь постучали, боль исчезла. Сон кончился и мир снова начал существовать, как обычно.
Дверной стук, выбросил его в душные хоромы квартиры, где он жил. Боб разлепил глаза, с трудом понимая, что происходит, сел на край дивана, рассеянно обхватил руками голову, нащупал на правой стороне черепа знакомый рубец сшитой кожи, понял что больше не спит, поднялся и направился к входной двери, чтобы открыть её.
Пока шёл, оглядывал заспанными глазами стены, усеянные солнечными зайчиками, вытряхивал из головы последние обрывки сна. За окном светило жаркое июльское солнце и приветливо покачивались зелёные пальмы. Лучи света падали на прозрачные пластиковые бутылки, сложенные у Боба дома рядами, свет проходил сквозь них и преломляясь, отражался на обоях.
Пластиковых бутылок было очень много. Боб намеренно собирал их. Ему всей душой нравилась то, как причудливо выглядят пустые прозрачные бутылки, особенно когда их много.
В углу комнаты, между тем, на неровном участке стены, он заметил, движение. По старым бананового цвета обоям, карабкалась серая моль, прижимая два тощих, бесцветных крыла к туловищу, похожему на серый сморщенный бычок. От удивления Боб едва не выронил, из створок тонких губ, зажжённую сигарету, которую он закурил, сам не помня себя.
«Откуда это у меня в доме появилась моль?» подумалось Бобу, но вопрос впрочем, быстро провалился в сознании, как маловажный и скучный.
Проблема была в том, что Боб был не очень умным. У него бывали провалы в памяти и вряд ли бы хватило мозгов, чтобы поменять в доме перегоревшую лампочку. Иногда, он не мог вспомнить, как оказался в том или ином месте. И даже сейчас, переставляя ноги по комнате, если бы Боба спросили, что ты делал десять минут назад, он бы с трудом нашёл что ответить, потому что, ничего бы уже не помнил.
Боб привык так жить, с малых лет. Он не мечтал и не строил планов, не думал о завтрашнем дне, ничего не хотел от этой жизни, потому что знал, что в нём живёт сила, которая позволяет ему не думать об этом.
Эта сила, вложенная в него, пришла к нему свыше, и сделала Боба, универсальным механическим инструментом, вложенным в руки Бога. «Именно поэтому Он и сделал меня таким глупым» думал Боб, «Чтобы я мог, без лишних страданий, исполнять Его волю. Люди обычно много думают, их мысли, делают их слабыми и такими нерешительными, за меня же думают высшие силы, поэтому я такой особенный»
Он чувствовал себя лесничим, который ходит по лесу, подбирает выпавших из гнёзд птенцов и сажает их обратно в гнёзда. И всё на благо человечества. Например, Боб хорошо помнил, как несколько дней назад, ему, с отвращением, пришлось убить на улице собаку. Боб понимал, что если он не убьёт её, то на свет появятся некие люди в форме СС, которые будут ходить по городу и сеять панику, сжигать книги и взрывать городские соборы. «Если бы только, люди знали, что я делаю, ради их спасения, как страдаю, меня бы, несомненно, распяли бы на кресте римляне, как это было с одним провидцем» имя которого Боб, к сожалению, забыл.
Прозрение Боба, из-за которого он и стал Особенным, случилось с ним в детстве, когда по пути в вечернюю католическую школу, он переходил дорогу, и угодил под грузовую машину. Маленький Боб лежал и смотрел на серое небо, чувствуя, как что-то тёплое растекается по его разбитой голове.
Перед Бобом замаячил жуткий чернокожий мужчина, водитель грузовика, с испуганными выпученными глазами. Маленький Боб, почему то подумал, что у чернокожего в руке нож, что это ангел спустился к нему с небес, чтобы вспороть ему брюхо и снять кожу этим ножом.
Но затем, свет стал совершенно невыносим. Он медленно заливал ему глаза, словно тысячи маленьких металлических лезвий скользили по сетчатке глаз, рассекая плоть. Лицо человека медленно растаяло. Буквально, с него слезли глаза, рот, нос, уши и брови, осталась лишь темнокожая болванка, по типу манекена, которая, тем не менее, могла говорить, но голос доносился до Боба, как будто, с расстояния в тысячу миль. Слова звучали очень знакомо, но их значения Боб уже не мог понять.
А затем мир исчез. Его смыло океаном света, на поверхности которого дрейфовало то, что было когда-то маленьким Бобом. В этом месте, свет шёл буквально ото всюду, от него нельзя было спрятаться, нельзя было закрыть глаза, их у Боба и не было больше, как не было и его тела, времени и пространства.
Из этого безбрежного океана световой пустоты, ему в одно мгновение явилось суровое бородатое, будто бы нарисованное лицо, размером с целое футбольное поле. Поначалу, оно выглядело, как некая зависшая в воздухе медуза, со светящейся энергетической сферой внутри, но спустя мгновение, Боб всматривался уже в человеческое лицо, выглядящее точно, как Христос, на картине Караваджо «Поцелуй Иуды».
Конечно, Боб понимал, что на самом деле, это всего лишь некая маска, что на самом деле, Высший Разум, выглядел совершенно не доступно человеческому пониманию, и уж тем более, пониманию маленького ребёнка. Он понимал, что Бог выбрал образ Христа, для маленького Боба, как знакомый и понятный его пониманию, а так же внушительный и грозный.
Нарисованный рот Христа, открылся и словно раскаты грома, зазвучали ужасные слова, похожие на мантру на явно инопланетном языке, смысл которых конечно был не доступен маленькому Бобу, не мог он так же никуда и спрятаться, от ужасного лика, он даже не понимал, что он теперь такое.
Это длилось наверное, не больше минуты, хотя для Боба эта минута, оказалась вечностью, после чего, Боб ощутил некую обретённую им лёгкость. Никто больше не зачитывал ему слова, и он находится в некоем новом положении, будто бы Христос, протянул к нему свою большую руку, и аккуратно подобрав, усадил к себе на плечо.
На этом уровне понимания, Христос выглядел немного иначе, облаченным в некую форму революционера или скорее, в форму агента разведки НКВД, из под которой виднелась красная туника. Нарисованные черты лица, хоть и остались прежними, но теперь напомнили Бобу латиноамериканского борца за свободу Че Гивару.
Христос достал из кобуры, закреплённой на бедре, револьвер, рассеял ладонью облака и Боб увидел маленьких людей, идущих по своим делам. Божественная рука вытянула оружие вперёд и выстрелила в человека гуляющего в парке. Бам и тот упал, а Боб засмеялся. Маленький человек скрючился и застонал, затем, раздался ещё выстрел и ещё один человек упал.
-Зачем ты убиваешь их? Они такие же люди, как и я - спросил маленький Боб, на что ему ответил Голос, прозвучавший прямо у Боба в голове.
-Это не люди. Присмотрись — Боб присмотрелся и увидел, как из свалившегося от выстрела человека, похожего на молодого раввина, выбралась огромная, омерзительная фантасмагорическая сколопендра, тело парня стало похоже на мятую, неряшливо сброшенную одежду. Боб не верил своим глазам.
-Это какой то обман зрения? Я не верю...как это может быть, у него внутри и такая штука... — произнёс Боб на что Христос, нахмурив брови, принялся как будто бы в ярости, стрелять ещё больше. Под дуло револьвера системы Наган, попадали без различия, женщины, маленькие дети, старики и церковные служители. По щекам маленького Боба катились слёзы. Он знал, что Бог хочет открыть ему глаза на истину, поэтому так жесток. Из каждого убитого человечка, выползали уродливые насекомые, которые тут же бежали, прятались в канализационные стоки.
-Не настоящие люди — сказал Голос в голове Боба и замолчал.
Молчание длилось очень долго, после чего, Боб увидел, как некая светящаяся золотая сфера, покинувшая ухо Христа, направилась к нему, излучая волнообразную рябь на той реальности, в которой находился Боб. Сфера сжималась и становилась всё меньшего размера, пока не стала размером с маленькую светящуюся горошину, которая больно вошла внутрь его головы через лоб. Преисполненный гордостью и чувством восхищения, Боб очнулся от видения, в палате больницы.
Ему зашили голову и с тех пор, Боб ничего не помнил, так же хорошо, как это видение. Любые другие воспоминания, в его голове, тут же таяли, как кубики льда, выброшенные летом на солнце.
