Что ж, продолжаем про предысторию геноцида в Руанде.
Аудиенция у короля Мутары III продлилась несколько дней, во время которых членов делегации хуту, разделив, пытались подкупить или переубедить различными способами. Когда же король убедился в том, что все бесполезно, он велел делегатам убираться прочь. Провожая Гитеру, король напоследок заявил, что социальное переустройство в Руанде невозможно – испокон веков тутси и хуту связывали лишь господство и рабство, такими уж их создал Бог; так было в средние века, так будет и поныне. Жозеф Гитера ничего не ответил королю. Было понятно, что конфронтация неизбежна.
Вернувшись домой, Гитера собрал вокруг себя кружок друзей и бывших одноклассников, из которых позже вырастет его политическая партия – APROSOMA («Ассоциация помощи народу»). Поскольку никаких иллюзий в отношении короля у него больше не осталось, Гитера провозгласил святотатственную для руандийца цель – уничтожить королевский барабан.
Калинга, огромный барабан из бычьей кожи, был главной королевской регалией Руанды и важнейшим символом монархии. Это был сакральный предмет, окруженный множеством мифов, суеверий и догадок. Он хранился во дворце, и людям его так просто не показывали. Крестьяне-хуту считали, что внутри Калинги хранятся военные трофеи руандийских королей, накопленные за века правления – отрезанные и засушенные половые органы покоренных вождей; и что сам барабан обшит не бычьей кожей, а кожей, содранной с их дочерей и жен. В действительности это было не так… скорее всего. Аналогичные барабаны королевской власти есть и в соседней Бурунди, и внутри них, как правило, только кусочки деревьев священных пород.
Таким образом, Гитера открыто бросил вызов королю и королевской власти. Неизвестно, в действительности ли Жозеф Гитера собирался уничтожать королевский барабан, или это была лишь политическая прокламация. Однако Мутара III сильно занервничал, узнав об этом. Он велел вывезти Калингу за границу, но куда именно - доподлинно неизвестно. Дальше следы священного барабана теряются, но видимо, не позже 1979 года он утрачен навсегда. Подобный поступок вызвал возмущение в Руанде, ведь реликвию вывозить из страны также было святотатством. Бельгийцы пытались между тем сгладить социальные противоречия в стране и предотвратить бунт хуту. Корнем проблемы, по их мнению, был сам Мутара III, окончательно утративший поддержку в стране. В 1958 году бельгийцы предложили королю отречься от престола, но тот наотрез отказался, а силой свергать его бельгийцы не решились. Впрочем, вскоре напряженное противостояние с оппонентами окончательно подорвало здоровье относительно еще молодого короля. В 1959 году он приехал в Бурунди на встречу с губернатором Арруа, уже совершенно больной, и на следующий день его пришлось поместить в больницу, где Мутара III скоропостижно скончался. Вскрытия сделано не было, и вскоре пошли многочисленные слухи о том, что губернатор убил неугодного ему короля смертельной инъекцией. Личный королевский пигмей (тва) заявил, что Мутара III имел отменное здоровье, и что слухи об якобы алкоголизме короля – это подлая ложь. Это резко испортило отношения между колонизаторами и советом вождей тутси. В этой атмосфере взаимной подозрительности и прошли выборы нового короля. Совет вождей, не посоветовавшись ни с кем, назначил королем младшего брата Мутары III – принца Жан-Батиста Ндахиндурву, к полному недоумению последнего.
Это был самый младший из принцев (четырнадцатый ребенок в семье), и его никто и никогда не готовил к правлению. Принцу на момент избрания было двадцать три года, и он не обладал никаким авторитетом в стране. Собственно, поэтому совет вождей поэтому и предпочел именно его – у феодалов из совета были свои планы на будущее, и им необходим был покладистый король. Он получил тронное имя Кигели V. Это громкое имя (предыдущий Кигели был величайшим королем-завоевателем в истории Руанды) мало подходило Жану-Батисту, который в дальнейших событиях показал себя человеком вялым и безвольным, хотя, безусловно, незлым. Поскольку королевский барабан находился неизвестно где, Кигели V короновали без него. По обычаю, во время интронизации монарха он должен положить руки на барабан и произнести фразу:
Вот сердце барабана;
Пусть у барабанов Руанды всегда будет сердце
Пусть у мужчин всегда будет сердце
Пусть у женщин Руанды всегда будет сердце
Пусть у коров Руанды всегда будет сердце.
Символично, что Кигели V этой формулы не произнёс, став как бы не настоящим королём, и впоследствии многие мужчины, женщины, да и коровы тоже - своих сердец лишились.
Между тем бельгийцы уступили настойчивым требованиям хуту и назначили новые выборы на 1960 год. Выборы должны были состояться по всем демократическим правилам, с партиями и агитацией, а честность их гарантировалась бельгийскими колониальными властями. В этих условиях совет вождей тутси развернул бурную деятельность. С высочайшего позволения короля (полученного задним числом) была создана роялистская партия UNAR – «Национальный союз Руанды», которая незамедлительно обзавелась военизированными отрядами. Роялисты носили значки с лозунгом «Да здравствует Кигели V!» и были вооружены мачете.
Они незамедлительно приступили к запугиванию оппозиционеров-хуту, кое-где переходя и к убийствам. Лидеры UNAR, которые одновременно входили в совет вождей, начали широкую кампанию по внедрению общеруандийского национализма – декларировалось, что никаких отличий между хуту и тутси нет, а вот белые захватчики должны покинуть Руанду, потому что все беды от них. Роялисты обещали также коренным образом изменить систему образования. В частности, школьный предмет европейской истории планировалось заменить изучением завоеваний Кигели IV Великого. Были также призывы заменить уже укоренившее в стране христианство на старые шаманские практики, вернувшись, таким образом, к корням. Это было серьезной ошибкой со стороны вождей и дало козырь в руки оппозиции. Жозеф Гитера в своей агитации прямо назвал UNAR антихристианской организацией, а себя и свою новосозданную партию APROSOMA провозгласил защитниками веры, что имело большой успех среди набожных руандийцев. Однако деятельность Гитеры в основном ограничивалась его родной провинцией. Истинную же популярность по всей стране завоевала другая партия - Пармехуту («Движение за освобождение хуту»), которую основал Грегуар Кайибанда, один из авторов «Манифеста народа хуту».
Они создавали ячейки по всей Руанде, и кое-где начинали уже давать отпор роялистам-тутси. Чем ближе были выборы, тем больше нарастало напряжение. Кровь лилась по улицам, но пока ее было немного – хуту и тутси морально еще не были готовы к активному противостоянию. Ситуацию осложнял и классовый, а не этнический пока характер борьбы – многие хуту, особенно в сельской местности, по-прежнему видели в деятельности Гитеры и Кайибанды не борьбу за права их нации, а бунт против законного короля, который многими пока еще воспринимался как сверхъестественное существо и мифический «отец нации».
Бельгийцы осознали, что ситуация зашла в тупик, и что своим бездействием они позволили роялистам мобилизовать и вооружить своих сторонников. Чем дальше, тем очевиднее было, что совет вождей не будет терпеть колонизаторов. Поэтому бельгийцы решили к 1964 году окончательно передать власть в руки вождей, а самим покинуть страну от греха подальше. Остро не хватало войск, поэтому губернатор Арруа сделал запрос о подкреплении в Бельгийское Конго – громадную бельгийскую колонию к западу от Руанды. Власти назначили ему в помощь Гая (полное имя Гийом) Логеста. Это был не случайный выбор. На это назначение Логест фактически напросился сам. Он был дружен с Арруа, и до этого неоднократно бывал в Руанде, хорошо знал местные порядки, читал материалы, выпускаемые прессой хуту. Они часто обсуждали конфликт хуту-тутси и искали пути решения проблемы, наиболее выгодные для Бельгии. В этих обсуждениях полковник Логест, будучи убежденным социалистом, стоял на твердых левых позициях. Своей миссией он видел не только и не сколько вывод бельгийских войск из Руанды, но и обязательную перед этим передачу власти именно хуту – несчастному и угнетенному народу. Позже он писал, что намеревался «положить конец надменности и разоблачить двуличие, которое лежало в основе деспотичной и несправедливой аристократии».
В ожидании, пока прибудет Логест, губернатор Арруа, во многом разделявший его взгляды, решил снизить накал противостояния и по надуманному поводу арестовал (на время, как он надеялся) вождей роялистской UNAR, тем самым обезглавив ее. Это и помогло, и не помогло. Роялисты, несмотря на свою воинственную риторику, оказались безнадежно законопослушными людьми. Не решившись применить против бельгийцев своих вооруженных сторонников, они вывели народ на улицы столицы с требованием освободить арестованных. Это было демократично, цивилизованно, и с этим бельгийцы были готовы работать. Демонстрацию они подавили с помощью дубинок и слезоточивого газа. Протесты Кигали V по этому поводу губернатор проигнорировал. Позже один из пострадавших от газа умер в больнице, что вызвало еще большее озлобление роялистов-тутси. UNAR организовала акцию: сбор подписей по всей стране с требованием освободить вождей.
Не хватало самой малости, чтобы началось кровопролитие.
И вот, 1 ноября 1959 года, в городе Биймане проходила воскресная месса. Мэром города был один из немногочисленных хуту на высших должностях - Доминик Мбоньюмутва. Как член «Пармехуту» и националист, он демонстративно оказался подписывать письмо в поддержку арестованных вождей UNAR. Тутси решили ему отомстить. Когда мэр с женой возвращались с мессы, их окружили девять человек – молодых сторонников короля из местной ячейки UNAR. Они потребовали от мэра объяснить его наглый поступок. Когда же Мбоньюмутва начал рассказывать, что у него, как у хуту, тоже есть чувство национальной гордости, и он не обязан что-либо подписывать по первому требованию, один из парней ударил его кулаком в лицо. После этого началась драка. Крепкий и еще не старый, мэр смог отбиться от нападавших, после чего они с женой спокойно вернулись домой. Тем не менее, по Руанде пошел стремительный слух о том, что Мбоньюмутва убит. Убит за то, что он хуту.
После чего насилие вспыхнуло по всей стране.
