Авторский рассказ + Чиновники

Скрежет, лязг запора и звон цепи, издаваемые при открытии тяжёлой металлической двери в камеру, не разбудил Ольгу, она проснулась куда раньше, чем дежурившие в изоляторе милиционеры, чей храп она слышала всю ночь через вентиляционное отверстие в стене под потолком.

- Оленька, умывайся, прихорашивайся скоро поедем, - по-отцовски шутливо, почти скороговоркой, произнёс с порога ей дядя Митя, самый старый конвоир в районной милиции. Его она знала с самого детства. Ещё когда мама была молодой, он всегда шёл на службу мимо их дома и видя, как та копается в маленьком огородике у дома, всегда останавливался, здоровался с ней, и они несколько минут беседовали. К людям в форме мама относилась с уважением, потому и во время разговора с дядь Митей вела себя стеснительно и робко, словно это и не он был вовсе, а самый что ни на есть Брежнев, которого кстати она обожала до беспамятства. Портрет Леонида Ильича, купленный на базаре у местного художника, мама повесила рядом с иконами и крестясь всё время приговаривала: «Господи, пошли ему здоровья и долгих лет жизни».

Ольга собрала волосы на затылке скрепив их резинкой, но та в самый последний момент порвалась и непослушные, немытые с самого ареста густые пряди, безжизненно повисли вокруг плеч. Увидев такой конфуз, дядя Митя принёс аптечку, достал из неё бинт, оторвал небольшой кусок и протянул ей.

- На-ка вот, обвяжи. До города-то ехать далече, уж лучше так, чем совсем ничего.

Ольга послушно взяла бинт.

- Спасибо, дядь Мить.

Она уж было собралась, но конвой за ней в указанное время не пришёл. Через всё то же вентиляционное окошко до неё доносились обрывки фраз милиционеров, из которых она поняла, что нарушена всякая телефонная связь и нет возможности предупредить начальника областного следственного изолятора о выезде с арестованной. В конце концов, Ольгу вывели из камеры и повели к милицейской машине. Она тогда подумала, что связь появилась и не придала значения ворчливости дядь Мити, который уже посадив её в клетку, расположенную в будке грузовой машины ГАЗ-66, продолжал обвинять ремонтников телефонных линий в нерасторопности и бездействии.

- Шёл бы ты дядь Мить в кабину, - громко, чтобы перекричать рёв мотора, сказала Ольга. - Там хоть подремлешь, да и не так трясёт. - Я ведь не сбегу, ты же вроде, как приковал меня. – Она демонстративно показала ему пристёгнутые на запястьях рук наручники. – Да и клетка закрыта на замок, а ключи у тебя.

- До следующей станции красавица побуду с тобой, - ответил он. – Там с водителем села судья. Начальник попросил подвезти её до вокзала соседней станции.

Ольга понятливо закивала.

- А…Тогда ясно дядь Мить.

Машина въехала в лес и поймав колёсами две старые колеи, заполненные дождевыми и стекающими с болот водами, крадучись, бросаемая из стороны в сторону, словно неидентифицированный объект типа НЛО, двинулась по лесной дороге разбрызгивая водное препятствие. Ольге и пожилому милиционеру – конвоиру чтобы не упасть и не удариться обо что-то головой, приходилось держаться за железную клетку, которая слава богу была намертво закреплена к днищу кузова. Но иногда мотало так, что дядь Митя не выдерживал и крепко ругался. Подъезжали к плотине. Лес стал более густым, почти дремучим, а болото, что по обеим сторонам размытой дороги, выглядело мрачным. Внезапно позади машины раздался треск падающего дерева. Дядь Митя вскочил со скамейки припав глазами к стеклу на окошке, расположенного сбоку дверцы. Увидев там непонятно кого и что, он с тревожным выражением лица кинулся к переговорному устройству с водителем, закреплённому рядом, и нажав на кнопку, сквозь хрип в голосе громко и надрывно закричал:

- Сеня! Гони сынок! Гони! Мы в западне! Газуй! Не останавливайся!

В ту же секунду, в том месте, где за деревянной перегородкой в кабине сидел водитель, раздался глухой удар. Испугавшись, Ольга машинально села на пол, заметив образовавшееся на стене отверстие размером с блюдце, по краям которого стекала кровь с желеобразными сгустками серого цвета. Понимание того, что пуля попала водителю в голову, пришло к ней сразу же после душераздирающего женского крика, донёсшегося из кабины. Какое-то время машина продолжала ехать вперёд. Ольге показалось, что время замедлилось, что всё происходящее ничто иное, как страшный сон, прервать который она не в силах.

Пребывая несколько секунд в растерянности, словно не зная, что ему предпринять, дядь Митя в конце концов спохватился, вытащил из кармана ключи, спешно открыл трясущими руками замок железной клетки, где находилась Ольга, и вытянув её оттуда, буквально вытолкнул из кузова машины, сопровождая криком:

- Беги девка в болото! Беги и не останавливайся! Убьют они тебя!

Спрыгнув вниз и очутившись по колено в вязкой жиже, она услышала выстрелы. Пули с визгом просвистели над её головой и с противным звоном, подобным звуку рвущихся гитарных струн, вонзились в деревянный борт машины, которая, лишившись управления на полном ходу всё глубже и глубже въезжала в зыбкую трясину.

Боясь оглянуться назад, Ольга бросилась в растущий на мелководье зелёной стеною рогоз, а уж из него в самую глубь болота, распугивая из насиженных гнёзд на моховых кочках укрывшуюся дичь. Падая и вставая вновь, проваливаясь с головой в бездонные ямы и выбираясь из них, мокрая и грязная, Ольга, исцарапав в кровь обе руки, скованные наручниками, с огромным трудом вскарабкалась на крошечный болотистый островок из пересохшего на солнце торфяного пласта.

Приподняв голову, она увидела небольшую толпу из суетившихся у милицейской машины мужчин. Они силой вытаскивали из кабины кричавшую и звавшую на помощь судью. Та отбивалась руками, всячески сопротивлялась, умоляла не убивать её, но один из нападавших выстрелил несколько раз ей в живот. Через минуту милицейский ГАЗ - 66 был полностью объят огнём. Ольга заплакала, кусая себе пальцы рук от отчаяния, страха и безысходности. Вдруг, кто-то из бандитов что-то крикнул остальным, те подбежали к нему, и он стал показывать им рукой в сторону островка, на котором затаилась Ольга. Она почувствовала на себе рассматривающий её в бинокль жестокий и полный злобы взгляд, словно этот человек находился не там, где он сейчас, а всего лишь в двух шагах от неё. Он взял в руки винтовку, прицелился и несколько раз выстрелил. На сколько было возможно Ольга вжалась всем телом в торфяное покрытие, из которого прорвалось несколько отростков багульника.

Пули с шипеньем врезались в воду, поднимая в воздух фонтанчики. С каждым разом эти смертельные фонтанчики подкрадывались к ней всё ближе и ближе, и когда следующий выстрел по её предположению мог стать в её жизни последним, она сползла на противоположную сторону островка, погрузившись до подбородка в болотистую воду, но продолжала держаться окровавленными пальцами за всё, что только могло удержать её тело на плаву.

Геббельс опустил винтовку. Стоявшие рядом с ним члены его группы сочувственно переглядывались.

- Ганс, - тихо произнёс он, - возьми с собой Ерёму и Бороду, подлиннее шесты и идите за ней. Далеко она не уйдёт, тут куда не плюнь одни мочажины. Враз утопнет. А мне она нужна живая, хочу снять с неё шкуру. – Геббельс скинул с себя широкий офицерский кожаный ремень с висевшей кобурой, в которой находился немецкий сигнальный пистолет, подарок его деда, и протянул парню. – Вот ещё это возьми, - он положил на протянутую ладонь Ганса два патрона к пистолету. – Как найдёшь её, дай мне знак. Мы сразу же все подойдём. Сам не трогай даже пальцем. Она моя. Ты понял?

Ганс ехидно усмехнулся:

- Хорошо шеф.

- Громыхало, - Геббельс подозвал рыжего толстяка с веснушками на лице. – Пулей на станцию. Пронюхай, нет ли шума по ментам и судье. А заодно узнай, наладили ли они телефонную связь с городом или нет. Оттуда иди в крепость и труби общий сбор. Пусть вытаскивают со склада всё оружие и боеприпасы.

Заинтересовавшись раздающимися гулкими одиночными выстрелами, Леший бросил в ведро не дочищенного лиманного карася, вытер руки о штанину и взяв свой трофейный ещё с войны морской бинокль, направился к восточной стороне острова. Оттуда хорошо просматривался участок лесной дороги, по которой можно было доехать из одной станции в другую, либо на автомобильную трассу союзного значения. Но кроме геологов, да разве что милиционеров, ею редко кто пользовался, а уж в распутицу, когда болота заполняются ливнями и выходят из берегов, здесь кроме зверья уже и не встретишь никого. Редкий случай кто отважится себе беду накликать. Однако, уж года как два, в гиблых местах хозяйничал Геббельс. Да кто же его не знает, все знают. Для простых людей он единственный спаситель, пусть даже и корыстен, но без его гробов и без кладбища, которое он выкупил, живому верующему человеку никуда. Так или иначе, Леший знал о Геббельсе, а тот знал о нём, как о живущем на болоте отшельнике, как об опытном охотнике, способным попасть и белке в глаз.

Их дороги никогда не пересекались, и никто из них не шастал по территории, где они не считали себя полновластными хозяевами. Именно это и устраивало обеих. По звуку выстрелов Леший узнал старую немецкую винтовку «Маузер», которую имел Геббельс. «Неужто поохотится вышел, - подумал Леший. – Али как…». Разглядывая в бинокль кромку леса у дороги, он заметил снующих туда-сюда «молодняков», так Леший называл пацанов, которые состояли в окружении главного похоронщика. Поймав в окуляры бинокля догорающий милицейский ГАЗ-66, Леший взволнованно встрепенулся.

- Господи, да как же так…

Он безошибочно мог бы узнать эту машину даже под водой. Повернув бинокль чуть в сторону, отшельник увидел и самого Геббельса, тот прицельно стрелял по моховым кочкам. Осмотрев по направлению его винтовки болотистую поверхность, Леший заметил передвигающуюся по трясине фигуру человека.

- Никак баба… - произнёс он.

Сопоставляя всё увиденное им, он уже не сомневался, что беглянка, в которую стрелял Геббельс, это та самая девчонка, что порешила двух его бандюганов.

Лакированные высокие ботинки прижимали жухлую листву к земле с каждым шагом высокого человека в теплом пальто, когда он, озираясь вокруг, шел вперед по редкому лиственному лесу. Вслед за ним двигались еще семеро человек, один из которых нес на плечах еще одного человека, который явно был без сознания.

- Здесь! - хрипло проговорил владелец лакированных ботинок, показывая на место между деревьев.

Бессознательный человек был помещен на землю, у него с головы сняли потрепанный мешок и били его по щекам до тех пор, пока он не открыл глаза.

- Что... Что происходит?! - нервно проговорил пленник, глядя вниз, на свои связанные кабельной стяжкой руки, - что вам нужно?

Он поднял взгляд и глаза его расширились, когда он узнал того человека, что стоял перед ним.

- Это вы?! - ошеломленно проговорил пленник, - я не понимаю, неужели это из-за техники?! Я все выплачу, только отпустите!

- Прошло время оплаты, - хрипло проговорил мужчина, кутаясь в пальто от ветра.

- Но... но... В каком смысле? Я могу заплатить!

- Дело не в том, что ты не платил, а в том, как ты ко мне отнесся при нашей последней встрече, - взгляд мужчины в лакированных ботинках был холодным и стойким.

- Ну повздорили, - нервно зарыдал пленник, - ну что же вы творите?! - он почти кричал, - как же я теперь вам деньги отдам?!

- Твоя жена отдаст. Пистолет!

Один из подручных подошел и вручил оружие высокому мужчине.

- Нет! - закричал пленник, - у меня жена беременна! Скоро семья будет, не поступайте со мной так! Я все отдам, все! Прошу вас!

Мужчина в лакированных высоких ботинках, не обращая внимания на мольбы связанного, нажал на спусковой крючок, направив пистолет в грудь пленника.

Кровь заливала жухлую листву, когда подручные начали подходить к бездыханному телу, с лопатами в руках.

- Закопать, да поглубже, - хрипло проговорил стрелявший и удалился в сторону дороги.

_____

Восприятие человека ограничено.

Пожалуй, интересным вопросом было бы – насколько же ограничено это восприятие? Относится ли это понятие лишь к эфемерным материям, или же оно применимо и к чему-то более приземленному, но, не менее важному?

Помимо обыкновенного, биологического ограничения - органов чувств, человек, со временем, создал себе новый уровень ограничения, который позволяет ему игнорировать все, что не касается его собственной жизни.

Прекращение анализа общей проблемы, вместе со сведением всех интересов человека к минимуму, порождают глобальнейший и абсурднейший по своей сути парадокс, суть которого у людей уже давно принято называть "человеческой природой".

Человек изначально рожден как биологическое существо, часть продукта эволюции, наделенное, при этом, величайшим даром и, как многим из нас кажется, проклятьем для них: развитым интеллектом.

Люди ошибаются, когда думают, что принадлежат ветви приматов полностью. Телом они действительно являются продуктом изысканий, который выведен путем миллиардов попыток, но их тела выводились как вместилища, контейнеры для интеллекта, который не был и никогда не будет предметом эволюции - он навсегда останется тем единственным, чем человек приближен к чему-то большему.

Интеллект был призван даровать людям свободу от плоти, окружающей среды и даже самой эволюции, их развитие теперь должно было идти по пути разума.

Незачем описывать весь процесс, достаточно сказать, что он преобразил человечество, как вид. Тому доказательством служат весьма простые вещи, которые, в общей структуре, можно назвать порабощением инстинкта. Человек больше не ел лишь потому что был голоден, больше не размножался лишь для продолжения рода, даже перестал двигаться, лишь чтобы выжить.

Разум выполнял свою задачу хорошо, хоть и не без ошибок, но, даже если муравью вручить учебник, он останется муравьем, что человек, с началом нового тысячелетия, начал демонстрировать активно и бодро.

Раньше, созданная людьми система иерархии вызывала смех, но со временем, начала внушать настоящее беспокойство. Эта система никогда бы не сработала, но, проблема оказалась в том, что тот человек, который, в заблуждении своем, начинал считать себя властителем, вместо того, чтобы править и улучшать, начинал разрушать и забирать. История человечества знает отсилы пять человек, что, придя к власти, захотели сделать все вокруг лучше, сильнее, прекраснее. Таких людей можно было назвать настоящими.

Множество таких сейчас ходит по планете, но, единицы, убежденные в своем превосходстве лишь потому, что смогли обмануть всего-то несколько миллионов человек и заставить работать на собственное благо, не могут дать настоящим людям выйти на свет, показать себя. Они отлично понимают: если такие личности обучат других своей идеологии, империи и корпорации рухнут в одночасье и уже никогда человек не сможет доказать, что он выше других.

Однако же, биологический цикл замкнулся. Подавляющее большинство людей живут лишь для того, чтобы жить, едят искусственную пищу, чтобы есть, размножаются лишь для продолжения рода. Ограничения цивилизации вогнали человека в ту же систему, в которой живет любое биологическое существо.

Цикл замкнулся. Разум был разгромно побежден инстинктом.

Виной тому лишь горстка обманщиков, но, до тех пор, пока они держат свой обман на должном уровне и способны убедить массу, намного превосходящую их в разумном потенциале, что они являются их спасителями и благодетелями, по-другому не будет.

Мы говорили им: настоящий человек думает не о своей семье, друзьях, даже не о городе или стране. Он чувствует себя частью всего человечества в целом, причем не только в настоящем или прошлом, но и в будущем. Он всегда будет понимать, что, сделав нечто выгодное для себя сегодня, он может стать причиной катастрофических последствий, в которых потонет и сгорит даже то, что он хотел взять себе. Настоящего человека никогда не будет волновать собственное материальное благополучие прямо сейчас, его беспокоит вся история людей в целом и ее стремления. К сожалению, сейчас по всей планете у руля нет ни одного настоящего человека.

Осталось выяснить лишь одно, что я и собираюсь сделать: нужно понять, способен ли человек стать настоящим, или же это особый тип взаимодействия инстинкта и разума, не поддающийся тренировке.

Если возможно, значит, человечество имеет право на свой шанс самостоятельно решить свои проблемы, если же нет... Меня не оповестили, что будет, но, вспоминая прошлое, добра людям ждать не придется...

____

Идеальным местом для выполнения моего плана я посчитал один конкретный регион. Он довольно беден, поскольку местные управленцы почти не пытаются вкладываться в развитие.

Сейчас мы наблюдаем центральное поселение региона, город областного значения. Красивый центр, относительно неплохие дороги и крайне вычурные здания местной власти.

Прямо сейчас, в одном из этих зданий, проводится совещание местных верхов, где последние отчитываются перед губернатором о проделанной работе за год, как-никак, скоро встречать новый.

Я нахожусь прямо перед их носами. Люди крайне разношерстные, как внешне, так и по разуму. Они никогда не догадаются, что я нахожусь здесь, их восприятие не позволит.

Однако, давайте познакомимся с контингентом, заодно и узнаем, что хорошего они успели сделать в этом регионе за последний год.

Начнем с правой стороны, с краю. Тут сидит человек крупных телес и, честно сказать, настолько скудного разума, что я даже начинаю сомневаться, что он представитель человечества. Зовут его Петр Дмитриевич, и он возглавляет департамент внутренних дел. Любопытный факт: он изрядно экономит на качестве приобретаемого табельного оружия, что позволило ему за этот год построить своей дочери виллу на территории иностранного государства. За тот же самый год погибло семь его сотрудников, у которых, в самый ответственный момент, некачественное оружие попросту заклинило. Семьям погибших было выплачено возмещение, которого хватило разве что на один кирпич в той самой вилле.

Сразу после него, вальяжно восседает Илья Викторович, возглавляющий департамент строительства и архитектуры. Илья Викторович предпочитает приобретать строительные материалы у своих же фирм, где качество материалов также не отличается высотой. Спустя тринадцать лет, обвалившийся жилой дом похоронит под обломками две тысячи человек, зато у Ильи Викторовича шикарный автопарк из тридцати элитных автомобилей.

Следует отдельно отметить следующего человека по имени Эдуард Маратович. Он возглавляет департамент здравоохранения. У него четыре загородных дома в разных странах и солидные деньги на множестве счетов. По его вине погибло больше сорока тысяч человек за те пятнадцать лет, что он вел сей департамент... Почему? В регионе не было вовсе нормального уровня медицины, который был нормой даже в других регионах той же страны, персонала вечно не хватало, медикаментов не было, а состояния больниц и машин скорой помощи стремилось к полному нулю. Когда было необходимо, он выделял небольшие деньги на улучшения, чтобы к нему не возникало претензий. К концу срока, соотношение выделенных средств было 85/15, где первое - личный карман Эдуарда Маратовича.

С другой стороны стола с краю мы видим Екатерину Владимировну, начальника департамента образования. Это трудно отследить, да она и сама, пожалуй, не в курсе, но, в большинстве школ было много проблем с отоплением, как и с безопасностью спортивного инвентаря. Сама того не зная, Екатерина Владимировна уложила в деревянные ящики сорок два человека. Об уровне образования даже говорить стыдно, если бы в таких школах учились все, разум вымер бы еще несколько столетий назад.

Еще один значимый персонаж, Даниил Борисович, возглавляющий департамент финансов и бюджета, по факту, объединял в деятельности всю эту шайку, распределяя бюджетные деньги так, как хотелось бы властям.

Остальные участники сего обмана отсутствовали.

Естественно, нельзя обделить вниманием товарища, всю эту деятельность регулирующего. Это губернатор, Юрий Григорьевич Наклёшин. Его вина есть во всех упомянутых махинациях, ведь он получал деньги за каждое закрытие глаз на все эти события.

Я решил, что именно он будет объектом моего эксперимента.

____

После "совещания" на котором звучали отборные маты и попытки поделить друг с другом деньги, никогда им не принадлежавшие, некоторые из них поехали в баню, отдохнуть после жутко сложного "рабочего" дня.

Как я и говорил ранее, человек ограничен в своем восприятии. Они не могли ни видеть меня, ни предотвратить мое вмешательство. Для них событие это навсегда останется трагической случайностью.

Кроме того, ни один из них не смог бы понять необходимости такого действия, почти каждый из людей посчитал бы меня просто злодеем, поскольку не видит дальше собственного ограниченного круга восприятия.

Губернатор Юрий Григорьевич Наклёшин умер от сердечного приступа, задохнувшись во внезапно не открывавшейся парной...

Скажете, жестоко? Возможно, но лишь в случае, если дальше одной человеческой жизни вы не смотрите.

Я не убил его. Я даю ему новую жизнь.

Одно лишь будет особенным в этой жизни: он вынужден будет испытать на себе последствия всех своих действий, с полным пониманием того, кем он был раньше.

Я выбрал одного новозачинаемого ребенка в довольно бедной семье, в сельской местности его же региона. Прямо сейчас, Юрий Григорьевич Наклёшин рождается заново в теле нового человека – Кирилла Владимировича Гродко.

https://vk.com/devilhistory

https://author.today/u/logrinium/works

Руки стягивала тугая веревка, которая уже до крови стерла запястье. Я сидел привязанный к стулу посреди своей квартиры. По лицу стекала кровь, в ушах стоял оглушающий звон. Каждая часть тела откликалась жуткой болью. Я уже потерял счет времени. Не знаю, где я и, как долго меня здесь избивают. В глазах мутнело, но в полумраке проглядывались силуэты моих истязателей. Я закашлялся, сплюнул на пол очередную порцию густой крови. Один из силуэтов начал приближаться. Снова удар в голову, темнота…

***

- Вставай! Просыпайся скорее!

Я с трудом разлепил глаза.

- Папа, вставай скорее! Они ответили мне! – радостный девичий визг заполнял все пространство вокруг и продолжить спать у меня уже не было шансов.

- Ну, что там у тебя такое случилось, детеныш?

Белокурое создание надуло губки и пробурчало:

- Я не детеныш! Мне уже 18, я взрослая! И мне прислали письмо из ЭМ АЙ ТИ. Они взяли меня! Я лечу учиться в Америку!

Я расплылся в улыбке. Я был безумно рад за свою любимую дочку. Она это правда заслужила. Закончила с отличием лучший лицей страны, участвовала во всяких там грантах и конференциях. Выходило это, конечно, не дешево. Все поездки, репетиторы, курсы. Но разве важны деньги, когда видишь свою маленькую принцессу такой счастливой?....

***

Жгучая боль и звон. Вот два моих верных спутника, которые встречали меня каждый раз, когда я приходил в себя. Снова сплюнув кровь, я машинально провел языком по зубам. Уже треть из них, наверное, валялась где-то на полу.

- Очнулся, сука. А ты стойкий, епта. Всякая шваль типа тебя быстро дохнет. А мы таких, как ты, не первый раз обрабатываем. По телевизору такие важные, про политику что-то вещаете, обещаете. В костюмчиках такие важные дохера. А как к стулу привяжут, скулите, как сучки.

В уши ударил хриплый гогот моих истязателей. Я даже не знаю сколько их. Да мне и не важно было. Зубы жалко, столько денег на них потратил…

***

- Да не надо оно мне. Что пристал. Меня и тут хорошо лечат. – мама в своей привычной манере ворчала, накладывая борщ в тарелку.

- Мам, ну ты сравнила. Местные клиники и лучшую клинику Европы. Там совсем другой уровень. Там и полечат, и отдохнешь. Ну, вот чего тебе дома сидеть. А у тебя и сердце больное, и суставы, и зубы.

- И зубы новые поставят? – мать чуть оживилась.

Попалась. Теперь знаю на что давить. Вот что за человек. Никакими палками в больницу не загонишь, а сама мне по детству такого ремня давала, если вдруг без шапки выйду.

- Зубы в первую очередь. Самые лучшие. Хоть все поменяем. Будет у тебя голливудская улыбка. А заодно и сердечко тебе посмотрим.

- Ну ладно, уговорил. Это ж поди больших денег стоит?

- Мама, деньги не проблема…

***

Опять удар. На этот раз в живот. Кровавые массы вырвались из меня и залили руку нападавшего.

— Вот сука, еще и плюется. Ах ты псина.

Еще удар. Либо он устал и удары стали слабее, либо мой организм уже не в силах передавать сигналы о боли в мозг.

- А вот делился бы нормально, всё хорошо было бы. Ты думаешь так просто можно наверху сидеть? Хер там плавал. По понятиям жить надо.

Громила встал сбоку, поднял мою голову за волосы и повернул к себе.

— Чё тебе нормально не жилось, сука? Все ведь знаю, как эта система работает. Высоко сидишь, умные речи говоришь, часть в народ, а часть себе. А то, что себе, надо и с друзьями разделить. Жадный ты, падла, всё себе…

***

Спасибо всем, что пришли меня поздравить в мой день рождения. Мне правда очень приятно тут вас всех видеть. За меня уже пили. Теперь за вас, мои дорогие. – крепкий мужчина протянул вперед стакан с соком, все остальные поддержали, протягивая свои бокалы с алкоголем под дружное «С днем рождения!».

Папа, как обычно, был единственный на празднике, кто не пил алкоголь. Вот из принципа. Только чай или сок. Плюс только здоровое питание и ежедневные пробежки. И это в его-то годы. Всегда восхищался им.

Я встал изо стола и громко объявил всем:

- Уважаемые гости, и именинник, конечно, прошу вас на минутку отвлечься и пройти со мной на улицу. Так надо.

Непонимающие взгляды прокатились по толпе, но спорить не стали и с бокалами в руках пошли за мной во двор.

Я остановился перед входом в родительский дом. Отец подошел ко мне, а гости, перешептываясь, наблюдали за нами.

- Папа, поздравляю тебя с твоим днем рождения. Я не буду толкать большие речи. Лишь скажу, что очень люблю тебя. А еще, хочу вспомнить тот случай из детства, когда я был еще мелкий, ты вернулся с рейса и подарил мне большой красивый джип на пульте управления. В то время это была большая редкость. Я был самым счастливым ребенком на свете. Ну так вот, теперь моя очередь дарить подарки.

На этих словах в раскрытые ворота участка въехал огромный черны джип. Блеск фонарей скользил по его изящным линиям кузова. Я обернулся к отцу. Его глаза тоже блестели. Я впервые увидел слезы в его глазах. Он крепко обнял меня:

- Спасибо, сын…

***

Выплеснутое мне в лицо ведро холодной воды слегка вывело меня из забытья и тело вновь откликнулось безумной болью.

- Давай просыпайся, а то собственную казнь проспишь.

И снова этот хриплый хохот.

Я разлепил глаза. Не знаю, как долго я был без сознания, но людей в комнате поубавилось. Их осталось трое. Самый здоровый стоял метрах в двух от меня возле распахнутой балконной двери и курил. После очередной затяжки он заговорил:

- Глупый ты. Вот стать большим начальником мозгов хватило, наворовать кучу денег тоже додумался, а как общаться с важными людьми – не додумался.

Он снова затянулся мерзко пахнущей сигаретой.

- Ну а теперь все, прирежем, как свинью.

Дикая злость залила мне глаза. Я поднял голову и процедил сквозь зубы:

- Я жил по своим правилам, по своим правилам и умру.

Громила не успел еще переварить сказанное мной, как я собрал все оставшиеся силы и, с привязанным ко мне стулу ринулся в сторону урода, который избивал меня последние сутки.

Я плечом воткнулся ему в брюхо, и мы вдвоем перекатились через балконные перила.

Мгновение и мы уже летим с высоты 27 этажа.

Вот и все. Это конец. Через пару секунд я буду лишь пятном на асфальте. Это все, что я от себя оставлю.

Нет, не все. Да, я был плохим человеком. Я с помощью взяток закончил институт, обманом выбил себе хорошую должность, а потом с помощью еще большего обмана поднимался на вершину. Потом опять взятки, откаты, мутные схемы, распил бюджета. Мой бюджет множился с каждым днем за счет средств налогоплательщиков. А стоило ли оно того?

Мои родители здоровы и гордятся мной. Если бы не отправил тогда маму в Германию, не нашли бы у нее эту редкую болезнь. А теперь она еще долго проживет. Они с папой счастливы в своем домике на испанском побережье. Жена с дочкой в Америке. Моя принцесса уже заканчивает университет и ее готовы с руками оторвать и Гугл, и Эппл.

Все друзья хорошо устроены, все на должностях. Они уж присмотрят за моей семьей, когда меня не станет. Все деньги спрятаны на зарубежных счетах, а по завещанию после моей смерти разойдутся между моими близкими. Да, такое развитие событий я тоже предусмотрел. Половина всех денег будет разделена по приютам, фондам и детским домам. Всем хватит. Вы даже не представляете сколько у меня было денег.

И вот теперь, летя навстречу смерти, я улыбаюсь. Дорогие мне люди могут безбедно и счастливо жить, благодаря мои деньгам были спасены множество тяжелобольных, которым я анонимно пересылал деньги. Я спас несколько приютов для животных от закрытия. Да, все это было не зря.

Оно того стоило.

Вернувшись из судебного заседания и ещё не успев прийти в себя от нахлынувшего гнева на судью, прокурор района, подошёл к двери своего кабинета и, прежде чем в него войти на секунду остановился, повернув голову к притихшей за печатной машинкой секретарше.

- Меня ни для кого нет. Ты меня поняла?

- Поняла, Сергей Викторович.

Открыв сейф, он достал начатую бутылку «Пшеничной», налил до краёв двухсотграммовый стакан и словно страдая от сильнейшей жажды, залпом его осушил. В этот момент в дверь тихо постучали.

- Я же ясно сказал! Меня нет! – не оборачиваясь к двери, прокричал он, злясь на всё и всех, стараясь как можно дольше удержать в себе приятные последствия от прокатившегося по глотке водопада из обжигающей сорокоградусной жидкости.

– Что ты хотела Лена?

- Забыла вам передать письмо.

- Письмо? Какое ещё письмо? – он поставил пустой стакан в сейф, прикрыл дверцу и сел в рабочее кресло.

Дождавшись, когда секретарша вышла из кабинета и плотно закрыла за собой дверь, прокурор открыл принесённый ему конверт, достав из него сложенный пополам тетрадный листок. Очки одевать не пришлось, поскольку буквы были большими, а слова понятными. Так позволял себе писать только Геббельс, местный коммерсант, занимающийся похоронными делами. Это сейчас, кроме ненависти и страха Сергей Викторович к нему ничего не испытывал, а вот всего лишь год назад как-то так само собой получилось, что тот, будучи начинающим бизнесменом районного масштаба, однажды попросил его об услуге, а потом конечно же отблагодарил. Далее, Сергей Викторович несколько раз сводил его с нужными людьми из областного комитета партии, с руководителями рыбнадзора, охотхозяйства. Ну и пошло всё, закрутилось…Через полгода, вместо одной ритуальной конторы у Геббельса было уже три, а концу года целых шесть.

Странно было то, что с открытием ритуальной службы резко подскочила смертность в районе. А Геббельс своего не упускал и когда у людей не было денег чтобы похоронить умершего, он предлагал услуги либо в долг, либо в обмен на скотину: корову, лошадь. И люди соглашались, потому как деваться было некуда. А вскоре, коммерсант создал на болотных островах так называемую подростковую группу любителей фашисткой идеологии, где занимались чёрт знает чем, начиная от раскопок в лесу в поисках немецкого оружия, заканчивая маршами по улицам районных посёлков с самодельными штандартами в немецких касках. И вот тогда бы ему Сергею Викторовичу, как прокурору и спохватиться, но где там...К тому времени, окружённый вниманием Геббельса и получая от него подарки в виде конвертов с деньгами для покупки дома, земельного участка, постройки бани и новенькой «Волги», он к чертям собачьим потерял всякую бдительность и в то же время своё служебное влияние. И вот сейчас, прочитав записку, принесённую секретаршей, в которой было написано: «Сегодня в девять вечера у края болота», он понял, что наступает его бесславный конец. Конец всему: карьере, будущему, а самое главное - финансовой стабильности.

Размахнувшись, он ударил кулаком по столу, после чего крикнув: «Ах ты грёбаная сука!» схватил графин с водой и изо всей силы швырнул его в дверь. Графин разбился на мелкие осколки и под дверью образовалась лужа. Выходка судьи вывела его из себя до предела. Подойдя к сейфу, Сергей Викторович, распахнув железную дверцу, взял лежащий на полке табельный пистолет. Посмотрев который час, он засунул оружие за брючной ремень, прикрыв его кителем.

В гостиничном номере Олег собирался в Ленинград. Настроение было хорошее, ему хоть ненадолго хотелось вернуться в любимый город, навестить друзей, сходить в кино, погулять по городу и даже просто выспаться. Ольгу же, завтра отвезут в областной следственный изолятор, она пробудет там пока дело пройдя регистрацию в канцелярии суда поступит в прокуратуру области для изучения. А дальше как обычно: они соберут в командировку новых следователей и лишь после этого всё будет готово для начала проведения дополнительного расследования по месту преступления. Складывая в чемодан вещи, Олег взял в руки фотоаппарат, открыл футляр, посмотрел одним глазом в видоискатель. Вспомнил, что, уезжая сюда зарядил новую плёнку, которую так и не использовал.

Подойдя к окну и вглядываясь в раскинувшийся за окном необъятный лес, он стал размышлять над внезапно пришедшей в голову идеей. Она заключалась в следующем: поездку в Ленинград нужно отложить на один день. Сейчас он отодвинет чемодан в сторону и сходит к тому деду, который рассказал ему об обнаруженных отшельником обгоревших человеческих костях на одном из болотных островков. Якобы, найденные среди пепелища «лешим» металлические зубные протезы, со стопроцентной его уверенностью принадлежали именно Мячину, тому самому свидетелю по делу Ольги. «Надо срочно идти на это место, сделать подтверждающие снимки, - подумал он, - а заодно сфотографировать ту самую базу, где обитают фанаты фюрера. Если они узнают, что суд отправил дело на дополнительное расследование, они могут попросту свернуть свой лагерь. И тогда будет сложно доказать, что здесь существовала по сути преступная организация, жертвой которой стала Ольга». Так и не уложив до конца в чемодан свои вещи, Олег вышел из номера, закрыл дверь на замок и направился к выходу из гостиницы.

На лестнице он впервые вне здания суда, за всё время его пребывания в станционном посёлке, буквально столкнулся лицом к лицу с судьёй, зная, что она также проживает в этой же гостинице. На секунду замешкавшись от такой неожиданной встречи, они глянули друг другу в глаза, после чего он продолжил спускаться вниз, а она продолжила подниматься по ступеням вверх. Найдя уже без труда тот самый гараж, куда приглашал его для разговора местный дед, он подошёл к дому, в котором, по его мнению, жил его владелец и несколько раз постучал пальцем по двери.

- Кто там? – донёсся с хрипотцой знакомый мужской голос из веранды.

— Здравствуйте! Это адвокат.

Дверь тут же открылась, словно Олега тут ждали днём и ночью. С бокалом в руках, в котором парился горячий чай с приятным запахом какой-то добавленной травки, его встретил тот самый дед.

- Проходь мил человек, проходь, чайком тебя побалую.

Олег, улыбнувшись вошёл, присел за стол на скамью. Дед засуетился, достал из шкафа ещё один бокал, тарелку с маленькими сушками, блюдце с несколькими разно габаритными кусками комкового сахара рафинада, поверх которых, лежали кусачки специально для рубки больших комков на куски поменьше.

- Бабка попёрлась на индейскую киношку, - сказал он, наливая Олегу чай. – Название вот только мудрёное, убей, не помню.

Олег отхлебнул ароматный чай.

- Дед, а я ведь по делу пришёл. Хочу попросить тебя сопроводить меня завтра на болото, к твоему другу, «лешему». Понимаешь, мне для суда нужно сфотографировать человеческие кости, которые он обнаружил на болотном острове, и было бы здорово, если, конечно, получится, сфотографировать ту крепость, что соорудили эти…нелюди.

Скрутив молча такую же, как и в прошлый раз самокрутку, дед, чиркнув спичкой по наполовину смятой и затёртой спичечной коробке, с серьёзным взглядом прикурил, разгоняя ладонью седоватое облако дыма.

- Оно то конечно можно, для благого дела…Но уж больно мил человек опасная твоя затейка.

Олег откусил кусачками небольшой кусочек сахара и положив его в рот, сделал несколько глотков чая.

- Чем же она опасная, дед?

- А тем, что коли встретим мы с тобой на тропе болотной эту шпану, то участь наша будет не завидная тебе скажу. Положат они нас, как куропатков на заре и могилку рыть не надо. Пнут разок влево, али вправо и ищи свищи. Пиявкам на обсос. Во как!

Олег ничего не ответил и лишь пристально смотрел на деда. Тот отвернулся, прищуриваясь досмолил самокрутку, бросил огарок в поллитровую банку, служившую пепельницей.

- Ну вот ежели пару ружей-то взять, то оно как бы поспокойнее-то будет.

Олег улыбнулся:

- Спасибо дед. Мне ведь чем больше доказательств, тем больше шансов будет у Ольги на небольшой срок. А там глядишь может и на условный натянем. Что скажешь, дед?

- А то скажу, что выйдем завтра посля полудня. С утра-то со спозаранку народ по лесу бродит, нам глаза лишние-то ни к чему. А вот вернутся грибники да ягодники в избы, тогда и наш черёд в лес. Обговорив с дедом все детали похода, Олег, удовлетворённый от встречи, пошёл обратно в гостиницу.

Скрывшееся за лесным горизонтом солнце, оставило чуть выше кромок деревьев ярко-жёлтый след, как ягоды оставляют послевкусие. Сергей Викторович шёл осторожно, стараясь лишний раз не наступать на упавшие подсушенные осиновые ветки, которые громко хрустели, ломаясь под ногами. То и дело поглядывая на виднеющиеся в дали болотные острова, поросшие широколиственными лесами, он старался угадать из какого конкретно острова придёт на их встречу Геббельс. Нарастающий ветер через пару часов принесёт ночной туман и ему хотелось вернуться на станцию до того, как всё вокруг будет им окутано, отчего такие неопытные как он, могут запросто заблудиться, не подозревая о том, что до крайних изб всего лишь какая-то сотня метров. Наконец он дошёл до начала тропы в болото, это было трудно не заметить, местные охотники пометили это место красной тряпкой, привязанной к дереву. Об этом ему когда-то рассказал участковый из районного отделения милиции. По просьбе Сергея Викторовича он даже показал ему, как надо сюда идти коротким путём от здания прокуратуры. Остановившись и присев на рухнувшее у самого края болота высохшее дерево, прокурор отдышался, вытирая вспотевшее лицо и шею носовым платком.

Всего лишь в нескольких метрах проглядывалась топкая равнина, покрытая ковром из мхов, лишайников, трав и кустарничков. Мысль о том, что внезапно взлетевшую болотную сову могли спугнуть, пришла к нему с опозданием.

- Хёндэ хох! – кто-то громогласно скомандовал, ткнув металлическим предметом в спину Сергея Викторовича.

Тот машинально и испуганно поднял руки, пытаясь уловить боковым зрением того, кто стоял позади него. Чья-то рука приподняла край его куртки и вытащила из-под ремня табельный пистолет. И лишь после разразившегося громкого смеха, предположительно нескольких человек, стоявших за ним, прокурор опасливо оглянулся. Увидев Геббельса и двух молодых парней, Сергей Викторович, принимая во внимание что находится не там, где бы ему хотелось сейчас быть, нехотя улыбнулся:

- Напугали черти. Инфаркт с вами заработаешь.

Он встал с дерева и подошёл к Геббельсу.

Тот поднял на уровне глаз Сергея Викторовича указательным пальцем за спусковую скобу его табельный пистолет.

- Зачем тебе здесь эта железка?

Прокурор виновато пожал плечами.

- Ну, мало ли…вдруг зверь какой набросится.

Геббельс молча закивал головой, едва сдерживая смех.

- Стареешь Викторыч. Неужто так жить хочется? А?

- Кому ж не хочется... Ты хотел меня видеть?

- Да, хотел. Что там с нашей подругой? С убийцей моего любимого племянника?

Думать о том, как Геббельс отреагирует на новость о назначении дополнительного расследования, у Сергея Викторовича времени не было. На свой страх и риск он рассказал всю правду, потому как опасался, что кроме него его уже могли информировать и другие люди, блуждающие по лесу.

- Когда говоришь её повезут в следственный изолятор? – переспросил Геббельс.

- Завтра.

- А точнее?

- Думаю часов в девять утра.

- А что судья? Когда она уезжает?

Прокурор замотал головой пожимая плечами.

- Не знаю. Может за ней приедет какая ни будь машина, а может до ближайшей станции с кем либо, а там на поезде или автобусе. Сам видишь, единственная дорога после дождей вся размыта. Не всякий ведь рискнёт. Кому же в лесу посреди болот захочется ночевать, если вдруг сломаешься или забуксуешь. На помощь-то никто не приедет. А пассажирские по железке отменили уже как три года. Какую-то новую дорогу для них построили.

- В общем так, - прервал его Геббельс. – Зайди сегодня к начальнику милиции, скажешь, что я попросил его, чтобы он уговорил судью ехать до ближайшей соседней станции утром с ментами, которые повезут в следственный изолятор эту суку.

Прокурор пристально посмотрел на Геббельса.

- А если она не захочет?

- Захочет, если он хорошенько попросит. Ты меня понял?

- Да.

- Ну вот и хорошо. Теперь иди.

Смотря в след уходящему прокурору, Геббельс подозвал к себе одного из парней.

- Ты же знаешь, где на повороте к станции висит щит телефонной связи?

- Знаю шеф.

- Возьми себе помощника и выдвигайся к этому щиту. С рассветом облейте его бензином и подпалите. Но чтобы сработали тихо и сразу в лес.

- Я понял.

- Ты что сума сошла? – выпучив глаза, промолвил прокурор, обращаясь к судье в совещательной комнате. – Хочешь к ебеням собачьим запороть всю мою работу? Да я из-за этого убийства, практически жил в прокуратуре, голодный, немытый как пёс плешивый, а два моих единственных следака, с ментами все притоны на пузе облазили, лишь бы раскрыть преступление и установить убийцу!

- Ой да хватит уже Сергей! – махнув рукой, жёстко перебила его она. – А то я прям не знаю, как ты и твои опричники расследуете убийства! Или мне рассказать тебе?! Освежить, так сказать, память твою канцелярскую! Не надоело ещё, грех на душу брать? Можно же было всё быстренько по нормальному сделать: подогнать к убийству в состоянии аффекта, вызванного психотравмирующей ситуацией, плюс хранение огнестрельного оружия. Дали бы ей пятерик и всё! А там глядишь года через три за хорошее поведение откинется условно-досрочно. Всё! Понимаешь? И ходил бы ты сейчас гусаром сизокрылым и глаза бы свои, от людей-то не прятал. Но нет, у тебя же бляха-муха план! Тебе же квартал грёбаный надо закрыть и иуде вашему в пагонах помолиться. Иначе премию не получишь!

Судья замолчала, достала сигарету, закурила.

Прокурор, почувствовав себя оскорблённым ехидно усмехнулся:

- Тогда зачем ты подписалась? Зачем ты бабки брала?

- Да. Взяла. У меня муж тяжело болен, срочно нужны деньги на операцию за границей. А если её не сделать…значит он умрёт. Одна из клиник в Бранденбурге согласилась нам помочь. Я ведь раньше, чтобы ты знал никогда взяток не брала, а тут повелась, как дура. Потому что выбора у меня нет, как не было его и у этой девчонки…

Она, еле сдерживая слёзы затушила в пепельнице недокуренную сигарету и направилась к выходу.

- Ну, так что ты решила? – произнёс он ей в след.

- Я всё скажу в зале. Пойдём Сергей Викторович, нас люди ждут.

С приходом секретаря суда в зал судебного заседания, присутствующие стали потихоньку успокаиваться, а уж когда голосистая секретарша объявила: «Прошу всех встать, суд идёт», все тут же умолкли, встречая взглядами судью, двух заседателей и прокурора. И всю эту неслыханную по своим масштабам тишину прерывал лишь шелест листов уголовного дела, перелистываемых судьёй, да изредка доносящийся из зала скрип рассохшегося под кем-то из зрителей деревянного стула.

- Оглашается решение суда! – громко озвучила судья, стукнув судейским молоточком.

Олег заметил, что после перерыва её голос приобрёл совершенно другую тональность, он дрожал и вибрировал, словно она читала свой первый в её практике и в жизни приговор.

- В соответствии со статьёй 232 УПК РСФСР, - продолжила та, - суд в распорядительном заседании принял решение о возвращение прокурору Гатчинского района уголовного дела № 121314 по обвинению гражданки Новиковой Ольги Александровны, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, уроженки села Ясеневское, Гатчинского района, Ленинградской области, по статье 102 пункты: г, д, з УК РСФСР, для дополнительного расследования. В ходе изучения материалов дела, а также поступившего ходатайства стороны защиты обвиняемой, установлено, что предъявив Новиковой О.А. обвинение в умышленном убийстве двух лиц следователь указал в обвинительном заключении дату совершения этого преступления, а именно около часа ночи 30 апреля 1985г. Однако, это указание носит формальный характер, поскольку допрошенные соседи кроме плача ребёнка в указанном в обвинительном заключении времени, никаких выстрелов не слышали. Предположительное экспертом время смерти двух обнаруженных трупов, фактически не совпадает со временем плача ребёнка. Следовательно, требование уголовно-процессуального закона об указании в обвинительном заключении обстоятельств совершения преступления, а также доказательств, подтверждающих обвинение в этой части, фактически органами прокуратуры района оказалось невыполненным.

Являющийся непосредственным свидетелем по данному делу сосед обвиняемой гражданин Мячин, дал весьма расплывчатые показания, из которых суду не ясно, какие, по его мнению, намерения, имели неустановленные лица, проникшие через балкон в квартиру Новиковой, знаком ли был с ними свидетель. В протоколе допроса Мячина, следователь по непонятным причинам не выяснил у свидетеля в подробностях, приметы данных лиц, их предполагаемый возраст. Кроме того, свидетель Мячин не является в суд, по месту жительства отсутствует. В ходе расследования уголовного дела сотрудниками милиции личности погибших были установлены, как Иванов Виктор Сергеевич, 1968 г.р., проживал: Гатчинский район, село Озерки, и Скворцов Роман Георгиевич, 1969 г.р., проживал также в селе Озерки.

Проведены мероприятия по опознанию тел родственниками. В деле имеются протоколы о признании родственников потерпевшими. Однако, последние в свою очередь отказались давать какие-либо показания. В результате чего в материалах дела отсутствует информация, характеризующая личность каждого погибшего в отдельности. По данным информационного центра МВД СССР оба погибших состояли на учёте в Гатчинском районном отделении милиции как трудные подростки, употребляющие спиртные напитки. В деле имеются рапорта инспектора по делам несовершеннолетних о проверках вышеуказанных лиц по месту жительства. Но рапорта имеют шаблонный характер и не раскрывают ясную картину о жизни подопечного, род его занятий, привычек, склонностей.

Исходя из заверения, указанного в ходатайстве стороны защиты, что подзащитная готова дать показания в полном объёме, суд считает обязательным допросить Новикову в ходе дополнительного расследования. Прокурору района суд указывает на необходимость замены состава следователей из числа следователей областной прокуратуры, которые будут задействованы в дополнительном расследовании. Меру пресечения Новиковой оставить без изменения в виде заключения под стражу с этапированием в следственный изолятор областной милиции. Постановление может быть обжаловано в Ленинградский областной суд в течение десяти суток со дня его вынесения. Судебное заседание закончено.

Под разнообразные, но преимущественно радостные возгласы и выкрики, находящихся в зале людей, характеризующих правильное и справедливое решение суда, судья, судебные заседатели встали из-за стола и направились к себе в совещательную комнату. А народ ещё долго не уходил, наблюдая как милиционеры готовят отправить Ольгу временно в камеру предварительного заключения районной милиции и уже утром следующего дня переправить её в область.

- Слушай меня внимательно, - говорил ей Олег, пока милиционеры ждали свой старый ГАЗ-66. – Завтра тебя отвезут в следственный изолятор области, там ты пробудешь до начала дополнительного расследования, потом тебя сразу привезут сюда обратно. Именно до этого момента ты не должна нигде давать показания, кроме, как только здесь. Ты меня слышишь?

- Да, я слышу, - закивала Ольга. – А ты навестишь меня там?

- Обязательно!

Она было заплакала, но тут же улыбчиво вытерла слёзы.

- Не плачь, - сказал Олег. – Всё будет хорошо. Ты поняла меня?

- Да...

Проводив Ольгу до милицейской машины и помахав ей рукой, Олег ещё находился у здания суда, когда к нему подошёл тот самый пожилой мужчина, который несколько дней назад завёл его в свой гараж на центральной улице.

- Здравствуй, мил человек, - осторожно оглядываясь по сторонам, сказал он. – Помнится мне, - добавил мужчина тихим голосом, - что ты просил разузнать, пропал ли кто ни будь из наших мужиков?

Олег согласно закивал головой:

- Да, да дед, я помню, говори.

- Так вот, говорю, - почти в самое ухо Олега произнёс дед. – Пропал Колька Мячин, то бишь фронтовик. Вот уже, как десять деньков никто его не видал. А вчерась, встретил я лешего, о ком я тебе в гаражике у себя рассказывал.

- Да, я помню.

Дед опять стал бегло вокруг озираться.

- Нашёл он Мячина-то, в лесу на болоте.

Олег слегка напрягся:

- Живого?

Дед, стиснув губы отрицательно мотнул головой и перекрестился.

- Царствие небесное. Никак нет, мил человек. Сожжённого, только кости и остались.

- А почему дед ты думаешь, что это был Мячин?

- А потому как протезы на челюсти евоные. Леший-то по зубам его и опознал.

- Мячин…Мячин, - проговорил Олег. – А ну постой-ка дед.

Олег присел на корточки, открыл портфель, вытащил из него кипу документов, среди которых был список допрошенных соседей Ольги. – Так вот же он. То-то я смотрю фамилия знакомая. Значит это и есть тот самый Мячин, не являющийся в суд. Теперь я понимаю почему прокурор сказал, что у него уважительная причина. Получается, что он знал, кто сгорел в лесу на болоте.

Поблагодарив деда за важное сообщение, Олег пошёл в гостиницу. Только сейчас он осознал значимость предупреждения Ольги об опасности, угрожающей всем, кто свяжется с той самой группой лиц, в числе которых и состояли те двое, что влезли к ней через балкон. Скинхеды это или кто-то другие, Олег пока не знал, но в необратимости встречи с ними, он уже не сомневался.

Глава 2

Подойдя к судье, он положил перед ней лист с напечатанным текстом. Та, взяв его стала молча про себя читать содержимое документа. Заседательницы, две женщины бальзаковского возраста, сидевшие по обе стороны судьи, бросали косые взгляды на незнакомца.

- Не поздновато ли коллегия адвокатов спохватилась? – с некоторой усмешкой спросила судья. – Следствие по данному делу закончилось и передано в суд. Вам не запрещается проводить защиту подсудимой если ваше соглашение будет подписано доверителем.

Мужчина посмотрел на находящуюся в клетке Ольгу.

- Да, вы совершенно правы, по закону мне как адвокату не запрещено предложить подсудимой подписать его, к примеру прямо сейчас.

Обескураженный таким неожиданным заявлением прокурор тут же вскочил со стула.

- Уважаемый суд! В лице государственного обвинителя я возражаю против рассмотрения данного соглашения подсудимой! Прокуратура предоставила суду все неоспоримые доказательства совершения преступления Новиковой несмотря на то, что последняя отказалась от дачи показания во время проведения следствия.

Адвокат, не глядя на взъерошенного прокурора и игнорируя само его присутствие в зале, сдержанно добавил: «Уважаемый суд! Прошу взять во внимание, что гражданка Новикова пока ещё не признана виновной по приговору суда».

Судья вернула ему соглашение.

- Ну что ж, попробуйте подпишите.

Тот направился к Ольге. В зале повисла неописуемая тишина.

- Олег… - промолвила Ольга, когда он подошёл к ней на расстоянии вытянутой руки и протянул соглашение.

Она узнала его и несколько секунд стояла в нерешительности, пока из зала не послышались умоляющие женские возгласы, по всей вероятности подруг и знакомых: «Оля! Да подпиши же скорее, очень тебя просим».

Она взяла заполненный бланк, где уже были вписаны все её данные и присев на скамью достала из потрёпанной старой сумочки авторучку. Подписав, вернула обратно, не скрывая перед своим адвокатом волнения от их встречи.

- Я так рада видеть тебя…А мне тогда сказали, что ты погиб.

Он ничего не ответил и вернулся к судье.

- Уважаемый суд. Для ознакомления с материалами дела прошу предоставить мне двадцать четыре часа. Так же прошу суд разрешить мне встречу с моей подзащитной для уточнения некоторых вопросов, касающихся расследования данного преступления. Я уверен, что презумпция невиновности, для суда является принципиальной стороной правосудия.

Судья о чём-то шёпотом переговорила с заседателями, после чего объявила перерыв до девяти часов утра следующего дня.

Уже через пол часа Ольга в наручниках сидела напротив Олега в комнате для допросов и других следственных действий, расположенной в КПЗ районного отделения милиции. В трёх метрах от них на прикрепленной к полу скамье сидел молоденький милиционер. Он старался выглядеть в их глазах строгим, но получалось это у него, как-то не очень.

- Даже не верится, - с улыбкой сказала она Олегу.

- Не верится, что?

- Всего лишь несколько лет назад ты бегал за мной по школьному коридору, трепал меня за косы, а теперь вот…- Ольга развела пальцы рук в разные стороны.

- Оля, тебе сейчас нужно собраться с мыслями, - предусмотрительно произнёс он. - У нас с тобой не так много времени. Мне ещё нужно зайти в прокуратуру чтобы успеть ознакомиться с материалами дела. Со слов прокурора ты отказалась давать какие-либо показания во время следствия, но раз уж ты согласилась на защиту я надеюсь, что ты расскажешь мне о том, что произошло в ту ночь.

Она неожиданно заплакала, обхватив лицо обеими ладонями.

Понимая её пошатнувшееся моральное состояние, он тяжело вздохнул.

- Я знаю, что тебе трудно об этом вспоминать, но всё-таки, Оля…Это необходимо.

Ольга пальцами вытерла скатывающиеся из глаз по щекам слёзы.

- Олег, если я тебе расскажу, как всё было на самом деле, то твоей жизни, так же, как и моей, будет угрожать опасность.

Он удивлённо посмотрел на неё.

- Ты о чём?

- Я о них, - всхлипывая сказала Ольга. – О тех, кто уже целых два года держит в страхе весь этот район.

- Ты кого имеешь в виду?

- Олег, ты что притворяешься? Я говорю об этих подростках, которые толпами разъезжают по району и сёлам на мотоциклах в форменном обмундировании нацистов времён войны! Они даже в день победы кружили у нас со своими штандартами! В касках, со свастиками на рукавах! И все боялись выйти из своих домов, потому что знали, чем этот выход из дома для них закончится!

Лицо Олега покрылось испариной.

- Подожди…Ты хочешь сказать, что те двое, которых ты застрелила, были одни из них?

- Да…

У сидевшего рядом с ними милиционера округлились глаза, и он стал прятать от Олега свой испуганный взгляд. Было понятно, что Ольга затронула тему, которая ему очень знакома и закрыта для обсуждения.

- Как это произошло? – поинтересовался Олег у Ольги.

Она нервно стала сгибать и разгибать дрожащие пальцы рук, её губы затряслись.

- Принесите пожалуйста воды, - попросил Олег милиционера. – Тот вскочил со скамейки, схватил стакан и подойдя к раковине наполнил его водой. Она жадно выпила всю воду, но поставить стакан на пол не успела, он, выскользнув из пальцев со звоном упал на бетонный пол, но удивительным образом не разбился. Милиционер тут-же поднял его, поставив на стол рядом с собой.

- В ту ночь было очень душно, - нехотя стала рассказывать Ольга. – Да ты и сам видишь, какая в этом году палящая весна. Сначала я на ночь открывала только форточку, но с рождением ребенка стало жарко, и я в одну из ночей решилась открыть балконную дверь.

Около часа ночи во двор на мотоцикле заехали эти твари…Их было двое. В чёрных плащах, на головах каски с маленькими молниями сбоку и такими рогами по бокам, а на шее висели автоматы. Ну, такие знаешь, как в кино про немцев. Этого оружия местные мужики столько насобирали в болотах, что сейчас зайди к любому в гараж там этого железа как картошки в погребе. Работы ни у кого нет, вот все и везут это барахло в блошиный рынок Ленинграда. В общем от грохота их мотоциклов, пьяных и матерных криков мой Вадик, разумеется, проснулся и испугавшись всего этого стал громко плакать. Я была не в силах его успокоить. Что только я не делала.

- А милиция? – прервал её Олег. – Это отделение, оно же в ста шагах от твоего дома?

Ольга, очевидно всё ещё находясь в стрессе не сдержалась и громко закричала: «А что ты прикажешь мне делать? Что!? Взять ночью двухмесячного ребёнка и бежать с ним к ментам? Да они сами там небось со страху заперлись на все засовы, чтобы эти горлопаны в немецких касках не заехали к ним в отдел на мотоциклах!

- Извини, - сказал Олег, - как-то не подумал об этом. – Он бросил разгневанный взгляд на милиционера.

А что было дальше?

- А дальше я вышла на балкон, чтобы просто по-хорошему, понимаешь, по-хорошему попросить их уехать с нашей улицы, потому что у меня маленький ребенок и он просто не может выспаться, так же, как и я. Ну я и попросила. Увидев меня, они остановились напротив моего балкона и что-то крикнули мне, помню что-то нехорошее и мерзкое. Я сразу же вернулась в комнату и побежала на кухню, чтобы налить в бутылочку для ребёнка кипячёной водички. И уже оттуда услышала душераздирающий плач, мне показалось, что Вадик задыхался. Я тут же обратно, а когда забежала к комнату, то увидела…- Ольга вдруг оцепенела, устремив взгляд в одну точку. Её лицо мгновенно побледнело. Олег, схватив стакан набрал воду и подбежал к ней, успев подхватить её уже у самого пола.

- М..может врача? – перепугавшимся голосом спросил милиционер.

Олег осторожно уложил Ольгу на скамью, приподнял ей голову и потихоньку стал вливать воду в её полуоткрытый рот. Она открыла глаза.

- Что…Мне плохо стало? Да? Извини Олег...

- Вызови скорую, - сказал он милиционеру.

Тот кинулся к двери, но Ольга его окликнула: «Не надо. Слышишь? Мне уже лучше. Мне бы присесть.

Олег помог ей подняться. Она понемногу отдышалась. Милиционер уже не садился, а остался у двери, очевидно боясь, что ей будет опять не по себе.

- Ты можешь говорить? – спросил Олег.

Та молча кивнула.

- У меня только один вопрос. Что ты увидела, когда вошла из кухни в комнату?

- Увидела…Увидела, что эти фашисты играют им, моим Вадиком в волейбол. А он так мотает ручками…У меня прямо на полке у входа в комнату под тряпочкой лежал "Вальтер", я его выменяла на базаре в Ленинграде за золотое мамино кольцо. Она мне его перед смертью подарила. Ну, я и убила их тут-же сразу же...Если надо, то убила бы и ещё раз. Иначе я не могла..

На этот раз Олег не успел её подхватить и Ольга, завалившись на бок упала.

Глава 1

Судья исподлобья окинула строгим пронизывающим взглядом всех, кто находился в зале судебного районного суда. Так и не дождавшись пока гул, подобный звуку роя шершней у своего гнезда сам по себе затихнет, она несколько раз постучала по столу судейским молоточком.

- Если вы сейчас не уймётесь, - вспыльчиво заявила служительница фемиды, - я отложу судебное заседание и продолжу его в областном центре за сотни километров отсюда, а свидетелей и очевидцев преступления обяжу явкой прибыть в суд. И попробуйте только не приехать – доставим принудительно, а если хотите под конвоем! Но для начала оштрафуем эдак рублей на двадцать, чтобы в следующий раз уважали решение суда. Вот и делайте теперь выводы!

Лишь после этих высказываний судьи в зале вновь воцарилась прежняя тишина. Ольга, сидя в клетке под охраной двух милиционеров нервно теребила пальцами платочек. В зале кто-то в знак поддержки махнул ей рукой. Она в ответ лишь натянуто улыбнулась.

- Продолжаем, - всё также грозно сказала судья. – Слушается уголовное дело № 121314 по обвинению гражданки Новиковой Ольги Александровны, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, уроженки села Ясеневское, Гатчинского района, Ленинградской области, по статье 102 пункты: г, д, з УК РСФСР. Слово предоставляется государственному обвинителю. – Судья посмотрела на прокурора.

- Прошу вас Сергей Викторович.

Прокурор, холёный седоволосый мужчина, на вид около пятидесяти пяти лет, вышел из-за стола, повернувшись лицом к присутствующим.

- Уважаемый суд, уважаемые граждане! Тридцатого апреля восемьдесят пятого года, в одном из домов станционного посёлка Гатчино, где мы сейчас с вами и находимся, произошло преступление. А именно, гражданка Новикова, - он указал рукой на сидящую за решёткой Ольгу, - не думая о тяжких последствиях противоправных действий, хладнокровно и беспричинно, в своей квартире расстреляла из незаконно приобретённого оружия, двух молодых юношей, проживающих так же на территории станции и оказавшихся у обвиняемой при случайных обстоятельствах. В качестве свидетеля сотрудниками прокуратуры был допрошен гражданин Мячин, который по уважительной причине сегодня не может прибыть в суд. На допросе в качестве свидетеля он пояснил, что тридцатого апреля, около двух часов, он вышел из дома покурить.

Заметив беспрерывно катающихся на мотоциклах по улице двух молодых людей, свидетель стал наблюдать за ними, не отходя от своих ворот. Тут он увидел, как на балкон, расположенный на первом этаже двухэтажного дома, что напротив дома Мячина, вышла молодая женщина, которая чего-то крикнула этим мотоциклистам. Те остановились, заглушили мотоциклы, а когда женщина скрылась в своей квартире они влезли на её балкон и уже оттуда проникли в её квартиру вслед за ней. Так же свидетель заявил, что никаких криков о помощи со стороны балкона на тот момент он не слышал. Посчитав, что к женщине влезли знакомые ей люди, вполне вероятно друзья, свидетель зашёл к себе домой и лёг спать.

К своему удивлению, утром от мальчишек он узнал, что у болота лежат два обгоревших мотоцикла, а уж когда туда приехали сотрудники милиции, то были обнаружены и трупы тех самых молодых людей, с которыми у Новиковой был словесный контакт. А теперь ваша честь, позвольте мне продемонстрировать находящимся в этом зале зрителям, очевидцам, свидетелям, потерпевшей стороне и самой обвиняемой, пистолет, с которого и были застрелены погибшие. – Прокурор высоко поднял завёрнутое в целлофан оружие.

- Хочу добавить уважаемые граждане, - продолжил он, что в квартире обвиняемой экспертами обнаружена одна гильза от патрона калибра девять миллиметров, остальные гильзы, к сожалению, не найдены.

Как предполагают сотрудники прокуратуры, скорее всего обвиняемая выбросила их также в болото. Кроме гильзы были также обнаружены кровяные смывки, которые по своему биохимическому составу относятся к погибшим. Теперь ваша честь у меня вопрос к обвиняемой. – Прокурор взглянул на судью, та кивком головы одобрила, но предусмотрительно напомнила, что Новикова по неизвестным причинам отказалась от помощи государственного адвоката, и в этом случае сторона обвинения не должна морально давить на подсудимую. Тот приложив ладонь к груди кивнул головой: «Разумеется ваша честь».

Государственный обвинитель, взяв со стола упакованное и опечатанное в целлофан оружие преступления подошёл к металлической клетке, где сидела Ольга.

- Скажите подсудимая, вам знакомо это оружие? Если да, то расскажите суду, где вы его приобрели?

Она молчала, отвернувшись в другую сторону. Прокурор демонстративно развёл руками давая понять, что подсудимая не желает признавать факт принадлежности пистолета.

- Ну и второй вопрос: «Скажите подсудимая, помогал ли вам кто ни будь из ваших знакомых, перетаскивать тела убитых вами молодых людей из вашей квартиры на болото, которое имеет своё начало в ста метрах от вашего дома?

Внезапно со стороны входной двери в зал судебных заседаний, где из-за плохой освещённости было недостаточно света от тускло светящихся ламп, донёсся громкий, но в то же время уверенный мужской голос: «Ваша честь, я протестую!». Все присутствующие в зале люди, в том числе судья, прокурор и Ольга повернули свои взоры на человека, появившегося у входа.