В каждой такой башне дежурил стражник и в определенное время делал обход по стене к соседним башням. Стража встречалась на середине пути и, выдав пару шуток, возвращалась к себе в башню. Время, когда стражники встречались, было тайной, Гурд лично контролировал этот вопрос и частенько менял план.
Тахон служил гриднем в одной такой башне, заступал на сутки, а двое отдыхал. Ну, как отдыхал, день спал и день тренировался. Вот и сейчас на очередном своем обходе гном встретился со стражником из соседней башни, Ихардом.
— Скорей бы получка, жду не дождусь, — прищурил глаз Ихард, — пойду в ближайший трактир и угощу пару гномок крепким элем. И почему только у нас в замке нет забегаловки, вот скажи мне, как гном гному?
— Не знаю, дядя Ихард, — ответил, улыбаясь, Тахон, — столовая-то есть.
— В столовой всё совершенно не так, не по-гномьему настроению, — не успокаивался Ихард. — Представляешь, они там такое придумали, с ума сойти можно. Чтобы купить кружку темного эля, обязательно нужно вдогонку взять здоровенную котлетину, и ведь не отходят же, стоят и смотрят, чтоб съел. Вредители, одним словом. Да и толку-то, столовая работает только ближе к обеду и до вечера. А ночью? Ночью же медового квасу хочется, вот скажи... Гномье нутро всегда праздника хочет именно ночью.
— Дела... — сказал Тахон.
— Дела... — ответил Ихард.
Гномы постояли еще немного и молча разошлись, каждый к своему посту.
Тахону выдали доспехи стражника со склада, они были ношеные и выкованы по общим меркам, поэтому в некоторых, важных для гномов, местах натирали. Дед Архид пообещал внуку выковать новое обмундирование, он сейчас трудится в кузнице Родана Подотриноса. Гурд рекомендовал друга лорду как легендарного кузнеца и учителя Родана, и тот даже хотел принять его на службу на место главного кузнеца, но Архид со всем уважением отказался. Старый кузнец был скромен и ответил лорду, что годы его не жалеют, да и ученик давно превзошел своего учителя, чему он, несомненно, рад. Тогда лорд, услышав такие благородные слова, поставил деда на довольствие в столовой, жалование несколько монет в неделю, как он выразился, «дабы штаны не спадали» и выдал пропуск на вход во внутреннее кольцо замка, чтобы друзья чаще виделись. Родан был рад новости, его учитель будет работать вместе с ним, и особенно обрадовался, когда узнал, что не вместо него. На радостях разрешил Архиду браться за любую работу на выбор без обязательств. Вот дедушка и не упустил шанс сделать внуку доспехи по размеру.
Альма переехала в дом к Гурду. И пока тот на службе, быстренько навела там порядок. Разложила все вещички по своим местам, передвинула диван на первом этаже на шаг в сторону и переставила все подсвечники на другие места. Потом попросила Номена помочь ей поменять местами дубовый стол и большую кровать на втором этаже. Постелила привезенный с собой ковер на пол перед кроватью, расставила небольшие картины по полочкам, и одну большую повесила на стену над камином. Отправила вещи Гурда из единственного шкафа в стирку и повесила туда свои платья.
Альма подвинула небольшую тумбу с резными узорами на новое место к кровати. Она подумала, что там личные вещи Гурда, и долго не открывала ее, все гадала, что в нем может быть, но любопытство одолело ее:
«Ну чего там может быть? Тем более у одиноко живущего гнома, подштанники, поди, да пару носок. Он только рад будет порядку в доме».
Хозяйка дернула за ручку выдвижного ящичка, но тот не сдвинулся с места. «Вот это поворот. Заперт! Гурд живет один и запирает ящик на ключ. От кого? От себя? От Номена? От воров? А может, он от меня запер перед моим приездом?» — сотни вопросов завертелись в голове Альмы. — «Ну вернется, я ему устрою».
Капитан стражи пошел с вечерней пересменки сразу домой. Он не стал заходить в столовую и решил послать Номена, чтобы тот принес ужин для всех. Пока шел, задумался, он всегда думал, когда идет, и, войдя в дверь, бросил беглый взгляд на комнату этажа. Потом вышел и отошел на несколько шагов...
— Да нет, вроде мой дом, — пробухтел гном, — а внутри не мой, странно.
Снова зашел и увидел Номена, выходящего из подвала.
— Дружок, сходи, пожалуйста, в столовую и возьми наши порции, будем ужинать сегодня дома.
— Хорошо, я мигом! — ответил юный маг и хотел было уже бежать, но Гурд остановил его.
— Подожди, — капитан достал монетку из кармана и протянул Номену, — возьми чего-нибудь сладкого на десерт, что будет, то и бери. Альма сказала, теперь мы пьем не медовый квас, а этот противный... Ну как его зовут? То ли чой, то ли чай или чуй... Брррр, чего только не придумают, редкостная гадость.
Номен взял монетку и вприпрыжку побежал в столовую.
— Моя булочка? Ты дома? — крикнул Гурд, подняв голову вверх по лестнице.
— Я же просила не называть меня так на людях, ты что, забыл? — Альма спустилась и обняла жениха.
— Так ведь нет никого, моя сладенькая, Номен ушел за едой, — улыбнулся Гурд.
— Опять столовая еда, а ведь я сама прекрасно готовлю.
— Я знаю, очень люблю, как ты готовишь, семнадцать лет я каждые две недели ездил к тебе на побывку и потом снова две недели мечтал о твоей стряпне.
Гурд оглядел дом, поднялся на второй этаж и снова спустился:
— Ну... Я привык просто к такой расстановке вещей и знал, что и где у меня лежит.
— Ну так нравится или нет?
— Скажем так, необычно, будем привыкать.
Альма накрыла скатерть на стол на первом этаже, поставила котелок с водой на угли камина, расставила три тарелки, три ложки и три чашки. По центру стола поставила заварочный чайник, который ей подарили соседки в деревне на день рождения.
— Гурд, я так не могу, мне нужно работать, — вздохнула Альма, — мне нужно чем-то себя обязательно занять.
— Не знаю, давай я хотя бы в пекарне работать буду, ну или в столовой.
— Я что-нибудь придумаю, не переживай, у меня есть одна идея, но пока не скажу, если всё получится, то будет сюрприз, — Гурд подошел к камину и пошевелил угли кочергой.
— Я сегодня прибиралась и никак не могла открыть тумбочку, представляешь, оказывается, она заперта на ключ, — сказала Альма, стараясь сдвинуть брови как можно строже, но это у нее плохо получалось, совершенно не могла злиться, когда видела доброе лицо жениха.
— Всё верно, тумба заперта.
— Ты от меня ее запер? — старалась сделать серьезный голос гномка.
— Альма, ты прекрасна еще больше, когда пытаешься злиться, — Гурд положил кочергу и подошел к ней, — этот ящик заперт семнадцать лет, я его не открывал с тех пор, как первый раз уехал в Скалозубку.
— И что там такого ценного? И где ключ?
— Ключик висит у меня на шее, на веревочке, — Гурд расстегнул рубаху, снял с шеи шнурочек и протянул невесте, — ну, можешь сама посмотреть.
Гномы поднялись наверх по ступенькам, Альма вставила ключик в замочную скважину и повернула. Замок легко поддался, и ящичек открылся. К удивлению хозяйки, в нем лежал тряпичный сверток, гномка взяла его в руки и посмотрела на Гурда.
— Ну чего же ты, смелей, разворачивай, — добрым и теплым голосом проговорил Гурд.
Альма развернула ткань и увидела золотой орден на белой ленте с голубыми полосками. На ордене была изображена женщина с короной и выгравирована надпись «За заслуги перед Гиданией и народом».
— Гурд... — Альма хотела еще что-то сказать, но голос пропал, и она только шевелила губами.
— На ордене покойная королева Даргона, — тихо сказал капитан Гурд Дубовая Башка, — во время Великой битвы, двести лет назад, я, так скажем, выполнил парочку ее просьб, и она с чего-то решила меня наградить, представляешь...
— Гурд, такие ордена не дают за абы какие поручения, — проговорила Альма, — даже я это понимаю.
— Как-нибудь расскажу, моя булочка, вот выйдешь за меня замуж и обязательно расскажу, если вспомню.
Альма бережно сложила орден обратно в тряпочку, аккуратно положила в ящик, заперла и надела шнурок на свою шею:
Слушай, если мы поженимся, я что, буду Альма Дубовая Башка?
Гурд вышел из главной крепости замка, где у него был собственный кабинет капитана стражи. В нем он не любил находиться, как, собственно, и в самом замке, все казалось холодным, сырым и крайне неуютным, хоть и камины горели с человеческий рост. Но в силу своей должности приходилось бывать там не редко, начищать до блеска доспехи и причесываться.
Да-да, причесываться, для гнома это было то еще испытание.
Ничего не поделаешь, когда приезжает в замок важный гость, с соседних земель, например, Гурду нужно было не только всё проверить на безопасность, но и лично присутствовать при встрече, полностью контролируя всё происходящее.
Либо казначей приедет со столицы, привезет доходное золото в сундуках. Надо же все бумаги проверить. Проследить, чтоб замковый казначей все пересчитал, доставить на склад, при этом все чинно и благородно, этому поклонись, другому улыбнись, третьему в глаза не смей смотреть.
Дело в том, что с недавних пор лордам земель королевства Гидания запрещалось иметь в собственности города. Точней, города-то были, куда ж их деть, вот только на бумаге с королевской печатью все лорды сдавали свои городишки в пожизненную аренду нынешней королеве Лидии. Уж очень боялась она предательств со стороны любого из лордов и захвата трона. Поэтому прокатилась со своей элитной армией по всем замкам и «вежливо» попросила подписать бумаги о сдаче своих городов в пользование королевства. Взамен она обязалась выплачивать часть городского налога и личное покровительство в спорных вопросах, причем его обещала всем. Вот и лорду Сергиусу Н. Симону перешли три города от отца: Симонград — большой торговый город, построенный одним из предков Сергиуса, и два небольших городишка: Медвежья Дыра и Теплые Болота. Все три имения были переданы бесспорно под управление королевским наставникам. Помимо налогов с городов, Сергиус имел доход с каменоломни, лесопилки и множества деревень и полей в округе.
Также, подвергнутая нервным страхам, Лидия запретила иметь лордам собственное войско, разрешалось для охраны нанимать неопытных мужичков из местных деревень и снабжать кое-какой защитой и оружием на усмотрение хозяина. Поэтому по приказу капитана Гурда все, до единого стражника, при приезде важного гостя и уж точно при королевском казначее должны были изображать неловкость, неуклюжесть и мыслительную заторможенность.
Например, когда проезжала карета королевского посланника в главные ворота и остановилась, стражник поклонился до земли, полушлем его слетел и покатился по дорожке, тот быстро за ним побежал, потеряв при этом левый ботинок. Доскакав на одной ноге обратно к карете, стражник надел обувь вместо шлема и отдал честь. Толстый казначей покрутил пальцем у виска и махнул рукой кучеру, чтоб тот ехал дальше.
Поэтому стражники официально и назывались в конкретном замке гриднями. «Грид» по-гномьему означало «хранитель».
Приходилось также капитану сидеть в своем кабинете и принимать деревенских старост, выслушивать их с важным видом, и если дело имело реальную необходимость вмешательства стражи, то тщательно все обдумывал и отправлял пару гридней для проверки.
В общем, в этот раз он вышел из замка веселый, бодрый и насвистывал какую-то шутливую песенку из детства. Быстрым шагом пришел домой, поскорей сообщить невесте радостную новость.
Альма лежала на диване, смотря в потолок, и, услышав, как скрипнула дверь, начала считать вслух:
— Четвертая, пятая, шестая, а нет, это всё та же четвертая.
Гурд вошел в дом и посмотрел на происходящее.
— Булочка, с тобой всё в порядке?
— Конечно, в порядке, сейчас мух пересчитаю, и точно будет полный порядок.
Гном прошел, сел на диван и положил ножки Альмы на свои ноги.
— Обещал тебе сюрприз? — начал капитан. — Так вот, обувай ботиночки, сейчас пойдем его смотреть.
— Сюрприз? — вскочила Альма. — Ох, что-то страшновато мне от твоих сюрпризов, — гномка быстренько сунула ножки в обувь и побежала по лестнице к зеркалу. — Я скоро...
Парочка вышла из внутреннего кольца замка во внешнее, которое, как мы уже знаем, разделяется на четыре зоны: парадная часть, конюшня и казармы, пекарня и столовая, кузница и склады. Парадная часть находится между главными наружными воротами и теми, что ведут во внутреннее кольцо, и, по сути, это площадь, где кареты высаживают гостей и проезжают налево в конюшни. По выходным сюда съезжаются мелкие торговцы и прямо на площади продают свои товары замковым жителям и деревенским мужичкам, приходящим из соседних поселений, купить муки или соли, пряности какой или кусок ткани на новые штаны.
Слева от входа находилась небольшая деревянная сцена. Изначально, когда-то, это была виселица, но казнили ли на ней кого-нибудь или нет, никто не в курсе, при службе Гурда Дубовой Башки точно нет. По большим праздникам, когда лорд устраивал ярмарку на площади, на сцене выступали бродячие артисты, музыканты и акробаты.
Справа от входа находилось старое заброшенное здание. Оно, как и все постройки, было двухэтажным, и одна стена являлась стеной замка. Изначально в нем жили строители, которые строили замок. Потом кто-то из предков лорда хотел сделать из него лечебницу и даже врача привез из столицы, но тот долго не выдержал и вскоре сбежал, уж сильно не нравилось ему лечить, как он выражался, «потных деревенщин». От этой лечебницы, кстати, и остались кровати на втором этаже. Одно время место было открыто, и путники из дальних земель могли бесплатно переночевать в нем, тогдашнему лорду это сильно не понравилось, и он велел повесить большой амбарный замок на дверь. С тех пор никто туда не заходил.
Гурд завязал Альме глаза у ворот и подвел за руку к постройке.
— Всё, пришли, — гном встал за спиной Альмы и снял платок, — вот он.
— Кто? — еле слышно сказала гномка, обводя глазами грязные окна и покосившуюся черепичную крышу.
— Твой новый трактир, — сказал Гурд, — лорд отдал нам под это дело, ну как отдал, я выпросил, пришлось, конечно, немного приукрасить и кучу всего наобещать, но главное, он теперь наш.
— Гурд, новый? Да тут ремонт нужен, крышу, смотри, как будто вороны исклевали, — улыбаясь, сказала Альма, она была на самом деле очень довольна поступком жениха, но почему-то старалась не показывать сильно свои эмоции.
— Я тебя умоляю, моя булочка, у меня в подчинении больше пятидесяти бездельников и один вполне сносный маг, неужели мы не справимся с какой-то крышей, м?
— А где ключ? Тут замок висит.
— Ключ у меня, всё утро его искал среди связок замковых ключей, хотел уже сбивать замок кувалдой.
Капитан вставил большой ключ в замочную скважину и с силой провернул, замок заскрипел, но все же поддался, и дужка отошла. Дверь со страшным скрипом открылась, и оттуда вылетела стая летучих мышей. Нет... мышей, конечно, не было, но именно так себе в голове представляла гномка открытие таких дверей.
— Апчхи... — чихнула Альма, не успев зайти на первый этаж.
Кругом была паутина, и пыль толстым слоем покрывала всё. Окна закопчены от дешевых сальных свечей, с камина отвалилось несколько булыжников, длинный стол и стулья выглядели сильно ветхими, что Гурд постеснялся садиться на них. Лестница на второй этаж была сделана из крепкой породы дерева, и годы совершенно не повлияли не только на прочность, но и на внешний вид.
— Интересно, что на втором этаже?
Гномы поднялись вверх. Та же самая картина: кругом пыль и паутина, разбросаны вещи, чья-то одежда, портянки «сушатся» на камине, несколько железных кроватей с уже истлевшими матрасами и одеялами. В углу стоял шкаф, который моментально рассыпался, как только Гурд взялся за ручку, чтобы его открыть.
— Ну теперь тебе точно скучно не будет, пока я на службе, — проговорил Гурд, еле сдерживая смех.
— Ага, и тебе тоже после смены будет чем заняться, — Альма чихнула еще несколько раз, — выходим пока.
Гномы вернулись домой и сели на диван перед камином обсуждать:
— Ты сказал, что наобещал лорду, а что именно, Гурд?
— Да ничего, собственно, мы бы и так это сделали, пару вещей буквально.
— Ну первым делом постройку надо отремонтировать на собственные монетки, а второе обещание — это не наливать в трактире стражникам, кто на дежурстве, ну это и я бы не разрешил.
— Почему ты решила, что будет еще что-то?
— Ну ладно-ладно, одна мелочь еще.
— Когда ты откроешься, он лично придет покушать и выпить эля, и если ему не понравится, он заберет все обратно.
— Да уж, вот тебе и мелочь.
— А что? Ты прекрасно готовишь, почему вдруг такая неуверенность?
— Так вот в этом-то и дело, по закону подлости лорд придет именно тогда, когда ничего не будет готово, он же не сказал, когда нас посетит, после открытия это может быть и вечером, и через неделю, и через год, а я буду все это время как на иголках.
— Всё будет хорошо, лорд очень добрый человек, когда ты его увидишь, то сразу это почувствуешь. Есть люди, от которых за десять шагов добротой веет, вот он такой, добрая энергия от него сметает всё на своем пути. Если б я не знал его с рождения, то подумал, что он волшебник, порой говорит что-то, а люди слушают с открытыми ртами и слово не могут вставить.
Раздался стук в дверь, Гурд открыл, и на пороге стоял Архид.
— Оооо, дружище, сколько лет, сколько зим, проходи, сейчас по кружечке медового...
— Вчера только виделись, — поставила руки в бока Альма, — снова за старое, да? Ну ладно, сегодня можно. Самой даже захотелось прохладного от таких новостей.
— Альма, когда вы с Бертой каждый вечер наговориться не можете, как будто месяц не виделись, я же ни слова тебе не говорю, — грустно ответил Гурд.
— Ты даже не представляешь, сколько сплетен ходит по замку, это так интересно, аж до мурашек.
— О какой новости речь-то? — перебил Архид.
— Помнишь здание, что на площади у главных ворот? — радостно ответил Гурд.
— Это с покосившейся крышей которое? — переспросил дед.
— Ага, оно теперь наше, у Альмы там будет трактир, представляешь?
— Представляю, сколько дел теперь у нас у всех, как я понял, — засмеялся дед, — ну, по крышам лазить не смогу, да и таскать у меня сил нет, а вот если выковать чего надо, гвозди какие или еще что, это запросто.
Гурд спустился в подвал, взял бочонок квасу и вернулся наверх.
— Ну, чтоб всё получилось, — ударили гномы кружками, и пена потекла через край.
— Архид, я вот подумала, — сказала радостная гномка, — а можешь выковать несколько витых подсвечников, чтобы выглядели дорого и богато? В трактире такие смотрелись бы очень атмосферно.
— Попробуем, нарисуй мне на бумажке, как именно их представляешь, и будем пробовать, — старый кузнец потер ладони друг об друга и прищурился, — так вам же плотник еще нужен, у меня есть один на примете, если надо, пошлю за ним в деревню, воооот такой мастер, — продолжил Архид, показывая большой палец вверх.
— Зови своего мастера, скажи, монетки не проблема, пусть приезжает, — вошел в кураж Гурд.
— Эээ, нет, а вот монетки ему лучше после работы выдать, и то за зарплатой его жена приходит, на всякий случай. Уже седьмой год так.
Гномы посидели еще немного и вместе пошли в новый трактир. Взяли метла, тряпки, ведра и Номена заодно.
Уборка кипела: Альма мыла окна, Номен подметал пол, Архид смотрел, как починить камин, а Гурд полез на чердак смотреть крышу. Позже подошла Берта на помощь и Тахон с Бетти, они почему-то постоянно «только что встречались», когда их видели вместе.
— Я сейчас приду, — сказал Тахон, — сейчас увидите.
Тахон побежал в конюшни, взял пустую телегу и, запрягшись в нее вместо лошади, притянул к входу в трактир:
— Теперь можно на нее грузить весь мусор, старые матрасы, рухнувший шкаф, в общем, все, что нужно выбросить, — протирая пот со лба, проговорил Тахон, — а я после вывезу из замка и подожгу.
— Что, с телегой прямо подожжешь? — удивилась Бетти.
— Нет, конечно, — засмеялся Тахон, — мне конюх за такие фокусы уши оторвет, — и тихонько добавил еле слышно: — надо будет успеть вернуть, пока не обнаружилась пропажа.
Кроватей на втором этаже было ровно десять штук, решили оставить, кованые, вечные. Берта взяла тряпку и начала помогать подруге мыть окна, за болтовней и сплетнями не заметили, как вымыли на двух этажах. Номен отодвинул большой старый сундук от стены:
— Смотрите, тут крышка в полу.
— Вот, под сундуком, и цепочка вместо ручки, Тахон, помоги дернуть.
Гном подошел, намотал цепочку на кулак и резким движением открыл деревянный люк.
— Смотрите, там лестница, — сказал Тахон, пытаясь всмотреться в темноту, — нужна свеча.
— Этого добра тут достаточно, выбирай любую.
Тахон нашел старую сальную свечу, огниво лежало на камине, и гном быстренько поджег тоненькую бумажку, а от нее уже и свечу.
— Мне страшно интересно, что там, Бетти, ты с нами? — спросил Тахон подружку.
— Не хватало мне еще по темным подвалам лазить, — фыркнула юная гномка, — конечно, с вами.
Друзья спустились вниз по лестнице, свеча хоть и тускло, но осветила комнату. Верно, это был подвал, причем размером с две комнаты, что на первом этаже, кому и зачем понадобилось такое помещение, теперь точно не узнаем. Он был пуст и надежно выложен из булыжника.
— Ну вот, а я думала, здесь будет огромная-преогромная крыса, и уже фантазировала, как ты меня спасаешь, — хихикнула Бетти.
Ребята вылезли из подвала и подошли к Альме.
— Тетя Альма, там большущий подвал, раза в два в длину больше самой постройки, — сказал Тахон.
— Это же в корне меняет всё дело, — обрадовалась Альма. — Я вот всё думала, если гости наверху будут ночевать, а на первом этаже кушать, то где я-то готовить буду? Теперь опять возник вопрос, либо в подвале расставим столики для гостей, люк и лестница в него как раз напротив входной двери, это будет удобно, я думаю, или делаем там кухню. Но в любом случае нужна вентиляция.
— Нужно подумать, тетя Альма.
Архид осмотрел камин на первом этаже:
— Ничего страшного, несколько булыжников выпало, завтра посажу их на глину, на втором этаже камин вообще в прекрасном состоянии, главное, цела ли труба, нужно на чердаке посмотреть, в каком она состоянии, вроде Гурд туда собирался, Гуууурд!
Архид осмотрелся, друга нигде не было, и он решил выйти на улицу, посмотреть его там. Но и на улице, кроме телеги, никого не было, чуть позже гном услышал знакомый голос друга:
— Раз-два, раз-два, — капитан Гурд подгонял двух стражников, те несли откуда-то длинную деревянную лестницу к трактиру, — так, ребята, ставим сбоку дома, вон к той дверце.
Архид обошел здание и увидел, что вход на чердак находится снаружи сбоку. Стражники ловкими движениями приставили лестницу и пошли по своим служебным делам дальше.
— Вход с улицы, а я в доме искал, — сказал Гурд другу. — Полезешь со мной смотреть крышу?
— Как раз для этого тебя и ищу, нужно проверить, в каком состоянии труба, и попробовать затопить камин.
Гномы поднялись по лестнице, открыли небольшую дверцу и проникли внутрь. Пол на чердаке был выстлан соломой, которая слежалась от времени и стала плотным утепляющим слоем. Посмотрев на крышу изнутри, гномы переглянулись, и Архид тихо сказал:
— Мда, как будто звезды на небе.
В полутемном чердаке сквозь мелкие щели, трещины и дырочки проникал солнечный свет, и казалось, что смотришь на ночное небо в ясную погоду.
— Ладно, черепицу я закажу, нужно посчитать, сколько ее, — сказал Гурд и достал мятый листок бумаги из кармана, — а ты пока, Архид, осмотри деревянные балки, что с ними можно сделать. Почему крыша покосилась.
Гномы занялись каждый своим делом. Архид проверил печную трубу, та оказалась в полном порядке, затем подошел к противоположенному краю и увидел, что одна из поддерживающих стоек сгнила, но все остальное в терпимом состоянии.
— Ну что? Как там дела? Архид, — полюбопытствовал капитан.
— Умеют же гномы строить, что ни говори, столько лет простояла и еще простоит, одно бревнышко заменим только, и крыша встанет на свое место. Черепицу все равно перебирать. И труба не развалена, можно смело пробовать топить.
— А это что еще в углу за...? Смотри-ка, Гурд, — Архид показал пальцем на кости за трубой.
На сене лежало высохшее до костей тело, на скелете видны почти истлевшие штаны и рубашка. Рядом лежали старинные перо, чернильница, огарок свечи и ветхая тетрадка, правда, обтянутая кожей. Такие тетрадки имели только богатые люди даже сегодня. Архид поднял ее и открыл. Тетрадь была вся исписана, это был чей-то дневник, кто зачем-то записывал каждый свой день.
