Серия «Заведение матушки Ним»

Бедная заячья фея! Как ей, должно быть, грустно быть нежеланным и нелюбимым божеством! Как горько ей понимать, что подношения, как и поношения, вызваны недобрыми чувствами, и что её никто не любит, и все боятся!

Я тоже держу её статую на полочке у изголовья и каждый раз, вставая утром, желаю ей здоровья, а, ложась спать,  - сладких снов. И втайне, конечно, надеюсь, что тем задобрю и умаслю её.

И вот однажды случился скандал. Один из вельмож привёз на площадь женщин своего дома (по правде сказать, он бы куда охотнее повелел привести слона к себе в дом, да побоялся что эта махина всё разворотит и испортит). Из уважения и страха, а также боясь палок безжалостных слуг, толпа освободила место, в котором поместились несколько паланкинов, где сидели знатные особы. И – уж не знаю каким образом – все знали, что в этот день слон поднесет старшей дочери вельможи, которая всё не могла дождаться сватов, букет из мальв – её любимых цветов.

А слон поднёс букет мне. Я, естественно, сказала: что ты, малыш (смешное слово для слона), ты ошибся. Громадина покивала головой, опустилась на правое колено и снова ткнула мальвами в меня. Вот незадача! Я отрицательно качала головой, стараясь изо всех сил, чтобы животное поняло, что никакой радости я не испытываю, и его подарок только навредит мне. И он понял! Поднялся с колена, затрубил во всю мочь и сожрал букет. Из паланкина раздались ругательства, которых, по правде сказать, не должна бы была знать воспитанная знатная девица.

В общем, слона в тот же день увезли из города, опасаясь, как бы вельможа не повелел тайно отравить его. Но я успела увидеться с ним до отъезда. Я принесла ему плодов, и он брал их у меня из рук и грустно хрупал. «Ты слишком большой для нашего Города, малыш» - сказала я ему на прощанье и погладила протянутый мне в последний раз хобот.

- Погоди! – воскликнул краснобородый, - у меня есть для тебя дивное лакомство, - и достал из складок своей обширной верхней одежды яшмовое яблоко. Лиша тут же схватила поделку, но та была так тяжела, что обезьянка уронила её на хвост, завизжала от боли, а ассириец, довольный, захохотал.

Мы не успели ничего сказать, ни слов одобрения, ни слов осуждения (на самом деле сердца наши тут спорили с нашим разумом), как Лиша, всё ещё визжа, вцепилась в бороду гостя и сорвала её, явив всем хорошо знакомое лицо Шанги – известного вора и мошенника. Обезьянка же на этом не остановилась, а прошлась по всем потаённым карманом его длинного одеяния, откуда дождём посыпались цепи, перстни, серьги, ожерелья – в общем, все ценные вещи, которые мы так тщательно прятали в своих комнатах. Подлец выгреб всё!

- Ах ты, негодник! – вскричала матушка Ним, хлестнула его своим веером из слоновой кости по красной от краски шее, а Шеба вцепилась ворюге в лицо острыми ноготками – она заметила среди похищенных сокровищ свой серебряный браслет в виде бабочки, покрытой зелёной и белой эмалью.

Прибежала городская стража, окровавленного вора повязали, заодно проверили его кошелёк – конечно, всё золото, отданное за девку, было фальшивым. В общем, убытков не счесть.

Впрочем, назавтра же всё окупилось, когда настоящие ассирийцы важно вошли в заведение матушки Ним, одаривая всех, начиная от его хозяйки и заканчивая девчонкой, выносившей горшки.

Так продолжалось, по моим мыслям, вечность и продолжалось бы до сих пор, только дом отца я сменила бы на дом мужа. Но однажды к нам в гости приехал торговец иным товаром. Он вошёл, совсем не так, как входят другие скупщики – не солидно, медленно, из уважения к нашим обычаям поклонившись Рогам Многомудрого Барана, а юркнул между дверьми, не обратив никакого внимания на святыни, и вот уже сидит на кошме, и разглядывает меня и мои волосы.

- Так я не пойму, - говорит отец, и в глазах его я со страхом замечаю жадный блеск, - то есть пятьдесят монет за вот эту голодранку?

Подтягивается и бабка, мать отца, и начинает льстивым голосом петь, что пятьдесят монет – ещё мало, ведь какая у нас девочка, чистое золото, а не девочка, выпоена бульоном из мяса новорожденных ягнят, выкормлена сыром из молока тонкорунной козы, и сама ладная, стройная, где у вас там, в городе, таких найдёшь?

И меня продают. Обычное дело: пятьдесят монет на дороге не валяются, а мать ещё годная и нарожает новых детишек.

Сажают в клетку, где уже сидит пара тощих длинноногих девчонок, хлещут бичом волов из Гирны, тех самых знаменитых волов, способных идти и днём, и ночью, если ты дашь им всего полчаса перерыва на вольном пастбище два раза в сутки. Но тогда я этого не знала. Не знала и того, что везут меня не просто в город, а в Город, в квартал Цветов, что окажусь я не где-нибудь, а в знаменитом заведении матушки Ним.

Что правда, то правда – в центре Города стоит огромный храм, принадлежащий неведомому богу. Иноземцы удивляются, видя, что в храме этом не курится фимиам, не творятся богослужения, не поются гимны. Жрец неведомого бога следит только за тем, чтобы в здании было всегда чисто, хотя непонятно, кому это надо – ведь там пустынно, и только ветер гуляет от стены к стене. Но вот, что я вам расскажу. Раз в год, в один из весенних дней, когда первые цветы раскрываются на ветвях абрикосовых деревьев, поздно ночью в храм собираются все женщины Города и окрестных деревень, уже познавшие мужчину и еще способные понести. Ровно в полночь они распускают завязки на своих одеждах и обнажают грудь. Жрец неведомого бога произносит про себя молитву, и груди всех женщин наполняются молоком так, что оно  начинает брызгать из сосков. И каждая женщина подходит к огромной оловянной чаше и сцеживает в нее розовые пенные струи этого необычного молока. А затем все расходятся из храма, как ни в чем не бывало.

И только жрецу неведомого бога нет покоя. Все последующие дни он наполняет молоком флакончики из египетского стекла и рассылает их в каждый город и деревню, в каждый уголок дивной страны Офир. Каждому мужчине достается такой флакончик, и, едва получив его, он тут же выпивает все до капли. Поэтому-то наши мужчины так крепки духом, неустрашимы в бою и надежны в дружестве. Это и есть великая тайна страны Офир, которая будет стоять, пока дочери её отдают её сыновьям свой волшебный сок.

PS Цикл был написан в 2015-2016 году. Пока я его публиковала на Пикабу, я подумала, что было бы интересно сделать маленький цикл - продолжение специально для этого сайта. Поэтому с завтрашнего дня я продолжу публиковать в серию новеллы, сочиненные эксклюзивно для вас, мои читатели и подписчики.

И ещё надо добавить, что у этого сборника есть эпиграф:

Дай им цену, за которую любили

Чтоб за ту же и оплакивали цену.

(И. Бродский) 

- У меня осталось едва ли больше, чем десяток солдат. И что с того, что амбары полны, а оружейная забита доспехами, мечами и копьями? У меня есть только бабы, да их малыши, а от них один шум, гвалт и слезы.

И тогда поднялся жрец неведомого бога и сказал:

- Я могу сделать так, чтобы все мальчики в возрасте от двух дней до двенадцати лет стали взрослыми мужчинами, обученными науке воевать и способными защитить Город. Но ты должен будешь принять последствия на себя.

- Какие еще последствия, - вскричал обрадованный Правитель, делай скорей так! – и Жрец сделал так.

В мгновение ока улицы города заполнились бородатыми мускулистыми воинами, и вскоре осада была снята, а ныне забытый царь изгнан из пределов страны Офир с остатками своего войска.

Но последствия не замедлили себя ждать. Мужчины из мальчиков, конечно, получились хоть куда – крепкие, сильные и безголовые. Мысли их были полны всякой чепухой и романтическими бреднями о том, как надо улучшить жизнь и перекроить порядки, существующие в Городе. Кроме того, всей этой массе новосозданных мужей катастрофически не хватало женщин. Ведь девочки, которые при нормально порядке должны бы были стать их подругами, остались детьми и еще играли в куклы, а почти все остальные взрослые женщины были или их матерями, или тетками, или бабками…

Брожение началось в Городе. Не привыкшие пить мальчики-мужчины устраивали свары в кабаках, рубились насмерть в веселых заведениях за внимание их обитательниц, и, что хуже всего, собирались вечерами, чтобы обсудить, как плохо и недостойно Правитель исполняет свои обязанности.

И неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы на помощь не пришел жрец другого бога – великого морского змея. Он взмолился своему повелителю, и тот вселил в души бунтовавших непреодолимое желание странствий. Вскоре все они поднялись на корабли и отправились к манящим неизведанным землям. Собственно говоря, с этого и началось процветание Города, потому что, когда несколько лет спустя по-настоящему повзрослевшие и набравшиеся опыта странники возвратились, они привезли с собой товары других стран, и военные трофеи, и искусных ремесленников, и сильных рабов, и диковинные инструменты – многое, многое, многое.

А девочки, их суженные, подросли и успели превратится в зрелых девушек, так что пару лет в Городе только и делали, что гуляли на шумных и богатых свадьбах.

Конечно, вернулись не все. Кто-то сгинул, завоевывая заморские земли, кто-то остался на чужих берегах и обрел дом там, кого-то забрал себе в слуги великий морской змей. Поэтому лет тридцать в Городе было несколько больше старых дев, и несколько чаще происходили скандальные истории, чем обычно. Но со временем все вернулось к обычному порядку вещей.

Однако последствия, о которых предупреждал жрец неведомого бога, все еще происходят. В каждом поколении, рожденном в Городе, появляется несколько мужчин, сердца которых -  сердца мальчишек. И именно поэтому Правители наши никогда не могут спать спокойно.

Долго никто не обращал внимания, что там изобразили ее быстрые пальцы, пока однажды один из посетителей, смуглый и гладковыбритый моряк – а надо вам сказать, что мореходы – самые суеверные люди на свете – вглядевшись в подаренный пояс, не воскликнул: «Клянусь хранителем синего Нила, узоры эти напоминают Есейские острова, у побережья которых водятся перловицы! Не иначе, как это знак богов, и я буду не я, если завтра же не отплыву туда!»

Так он и поступил, и надо было  приключиться тому, что в этом плавании его искусные ныряльщики добыли не одну, не три, не пять, а целых восемь превосходных  крупных и круглых жемчужин, одна из которых к тому же была редкого черного цвета. Моряк этот продал жемчуг с большой выгодой и в тот же вечер явился в заведение матушки Ним, разбрасывая вокруг себя медную монету без счета. Он рассказал всем, кто был в ту пору в заведении, о дивном пророчестве, и с тех пор у северянки отбою не было от желающих получить пояс, сплетенный ее руками.

Чего только не видели в бордовых узорах одаряемые!  И высокие волны, предвещавшие жестокую бурю, и острия стрел, сулившие победу в битве, и колосья пшеницы, обещавшие повышение цен на этот товар, и крыши домов, несомненно означавшие, что подряд на строительство правительственных амбаров достанется именно им…

Северянка разбогатела, выкупилась у матушки Ним (злые языки судачат, что в качестве выкупа она сплела очередной пояс, волнообразные завитушки на котором должны были принести хозяйке удачу на поприще любви), и – кто бы мог подумать – стала вольной жрицей Темного бога, который, как известно, покровительствует гадателям и ворожеям.  Гонцы со всех сторон света, от великих царей и царей поплоше, приезжают в Город только, чтобы встретиться с ней, а величайшие мудрецы разгадывают значение узоров, вывязанных ее руками, которые, конечно, не так мягки и нежны, как мои.