Периодически читаю такие посты и становится грустно за будущее таких детей и мерзко от понимания, как занимаются образованием.

Автор, кмк, в посте признается в своей беспомощности и нежелании что-либо менять. Для него, судя по посту, этот ребенок - отброс, от которого хочется избавиться как от неудобного элемента, просто выкинуть. Ни сочувствия, ни попыток что-либо поменять, никакого профессионализма.

Проблема

Но моя претензия не просто к автору поста, а ко всему коллективу этой школы.

Скажите, как так получается, что десятки взрослых людей с педагогическим, психологическим и юридическим(хоть у кого-то, например, директора школы, оно ведь должно быть??) образованием не способны использовать по необходимости весь спектр доступных инструментов, тем самым влияя на ученика? И это в то время,  когда десятки других людей выводят в космос ракеты и проектируют марсоходы.

Почему нельзя собраться всем вместе, принять, что есть сложный ребенок и выработать одну общую стратегию действий?

Обратиться в органы опеки за помощью, в органы внутренних дел с просьбой провести для ребенка какую нибудь экскурсию или выделить для консультации кого-нибудь, кто работал с трудными подростками?

Где вообще школьный психолог ( который формально скорее всего существует), почему нельзя найти местную НКО, помогающую трудным детям с просьбой помощи?

Почему не организовать для ребенка пару-тройку индивидуальных занятий в неделю, где учитель будет не один против всех детей и их джагернаута в виде трудного ребенка, а уже один на один с ребенком?

Почему нельзя устраивать еженедельные собрания с этим и другими трудными детьми, где будут присутствовать их родители, обсуждая результаты, требуя от ребенка просто выйти и рассказать чем он занимался, разобрав с ним все его косяки?

Почему нельзя этого ребенка отправить на один день в какой-нибудь интернат для трудных детей или попросить помощи у тех, кто там работает?

Если проблема не в воспитании, а в психических отклонениях, то почему нельзя просто разобраться наконец, какие конкретно отклонения у него и не начать действовать оптимальным образом?

Почему это важно всему обществу?

1. Чем больше сложных детей воспитают и обучат, тем меньше будет наркоманов, насильников и убийц на улицах в будущем.
Тем выше будет приспособленность к жизни и работе у этих людей
А это значит, что на улицах будет безопаснее, что лучше будет работать экономика, больше налогов попадет в копилку, а значит и больше денег для финансирования всего, что вам так важно. Это может быть незаметно на одном примере, но в масштабах это оказывает свое влияние на всех нас.

2. Только представьте, по какому-либо чудовищному стечению обстоятельств ваши дети оказываются одни и оказываются трудными. Маловероятно, но все же, вы ведь хотели бы, что бы общество им помогло, наставило на "хороший" жизненный путь

3. Гуманизм

Вместо этого, я читаю и вижу ситуацию, в которой автор уже у себя в голове маргинализирует ученика, приписывает ему поступки, которые он на самом деле не делал, домысливает мотивы, которых возможно и нет.
Смотрите сами

Он хотел порезать и мальчика и меня, когда стала разнимать

в итоге швырнул в другой конец кабинета

У меня нет специализированного образования, да и всей ситуации я не знаю, но мне очевидно, что автор даже не хочет задумываться о возможных мотивах трудного ребенка, просто находя самое простое для себя объяснение и от безысходности жалуясь в интернете.

Хочу, чтобы вместо таких постов были посты с разборами ситуаций, а также предпринятыми мерами.
Хочу "открытые" школы чтобы директор и завучи в публичном пространстве отчитывались о проведенной работе, возникших проблемах (они бывают у всех, не наличие проблем определяет качество организации. а то как с ней справляются) и том, что было предпринято и что могло было быть предпринято, но невозможно из-за других проблем.
Хочу чтобы мне было проще понять, как работает ГБОУ СОШ 777 и все ГБОУ СОШ вместевзятые, чем то как работает какая нибудь рандомная угледобывающая компания США, допустим, consol energy. Сейчас, к сожалению,  все наоборот

Хочу чтобы вместо тихой глухой обороны против таких детей, школы изучали их и учились (в том числе друг у друга) с ними работать, давать им будущее или своевременно передавать их тем, кто сможет это сделать.

Хочу чтобы диванные аналитики со своей колокольни накидывали идей,  что можно сделать еще, в то время как их боевые товарищи в полях оказывали информационное, правовое и информационное давление на гос. аппарат с целью изменить то, что работает неправильно или неработает вовсе. Это в дальнейшем приведет к появлению законов, процессов и структур, занимающихся реальной проблемой, а не миллион новых законов, закручивающих гайки митингующим и не миллион структур, работой которых является кошмарить оппозицию, ссать в уши или заниматься другой неэффективной деятельностью.

Пост получился большим, сумбурным. Я не умею красиво писать. Но надеюсь, что найду такое же понимание этой проблемы у вас.

Операцию по внедрению инклюзии я могу описать в виде образа, который, на мой взгляд, как метафора в чём-то верно отражает суть процесса. Гелий Коржев "Заложники войны" 2005 г. Это образ времён войны – живой щит из стариков, женщин и детей, которых гонят перед собой фашисты при атаках на советскую армию. Чтобы сломать оборону противника, враг посылает вперёд себя беспомощных людей, на которых нормальный человек не сможет поднять оружие. А затем, когда враг подбирается достаточно близко – в дело вступает откровенное и не сдерживаемое ничем насилие.

Так и в случае инклюзии, за разговорами о милосердии к инвалидам, маячит морда нового фашизма. Поэтому дети-инвалиды, которыми реформаторы хотят взломать защиту общества, олицетворяют собой новый тип оружия - «мягкая сила».

Светлана Алёхина, в своём докладе, посвящённом необходимости создания в России инклюзивного общества, говорила, что наше общество, то есть большинство, должно измениться. Оно должно отказаться от прежних норм существования и стать «включающим обществом». Что это такое, Алёхина не объясняла, но в своём выступлении она сказала достаточно, чтобы можно было увидеть очертания проекта, который предлагается всем нам в качестве будущего. Светлана Владимировна уверяет, что необходимо изменение общественных устоев и норм, существовавших столетиями.

А что такое нормы, и для чего они вообще нужны?

Они нужны, чтобы обеспечивать сохранение жизни.

Норма - это существование в неких узких границах, внутри которых возможна жизнь, и отклонение за которые - ведёт к смерти общества. Говоря о биологической жизни, Иван Ефремов называл такое существование балансированием на «лезвии бритвы».

Поэтому, работа по разрушение границ, к которой нас призывают – это процесс самоубийства общества. Та самая «война с самими собой».

Не случайно, что инклюзиторы заявляют о необходимости нового отношения именно к инвалидам, то есть к людям, которые и представляют собой пример отклонения от нормы в психическом или физическом здоровье. Обучение в коррекционных школах, то есть создание специальных условий, чтобы дети-инвалиды получили возможность приблизится к норме, сторонники инклюзии представляют, как желание «исключить» детей из общества. Задача инклюзиторов - изменить отношение большинства к болезни и инвалидности. Люди должны поверить, что болезнь - это просто такая «особенность» человека. И значит, инвалидность ничем не отличается от других особенностей, например культурных или религиозных. А раз так, то желание обучать инвалидов в отдельной школе – это дискриминация и нарушение прав человека. Поэтому, дети с отклонениями должны ходить в общую школу. Общество призывают «принимать особенности», а не исправлять их. В случае инклюзии – это требование смириться с болезнью, а не лечить её. Для успеха «войны с самими собой» очень важно заставить общество принять новый язык, чтобы люди, говоря на нём, не чувствовали вкуса и запаха смерти в словах, которые они слышат и произносят. И поэтому, замена слов «ребёнок-инвалид» на «ребёнок с особенностями развития» - это не мелочь, а замена языка жизни - на язык смерти. Идея «включающего общества» (инклюзии) напрямую связана с идеей толерантности. Толерантность говорит большинству – примите людей с отличиями и терпите их существование рядом с собой. А инклюзия, заставляет общество сделать следующий шаг по указанному пути, и говорит большинству – меняйтесь под запросы людей с отличиями. Инклюзиторы и толерасты - описывают большинство, как непримиримую и жестокую силу, которая действует насилием и репрессиями. Но на самом деле, сам факт свободного существования в России идей инклюзии и толерантности - опровергает это описание. Так как их внедрение было бы невозможно в обществе, которое уничтожает инакомыслие, а не вступает с ним в диалог. Если бы наше общество было таким, как его описывает Алёхина, она бы просто не имела возможности реформировать образование, ей бы сразу заткнули рот и указали на место. В том то и дело, что единственное, что позволяет таким реформаторам делать своё дело – это терпимость общества и готовность видеть в инвалиде человека, который нуждается в помощи, а не мусор, который нужно поскорее изолировать и утилизировать.

Это не то откровенное насилие, которым многие тысячелетия люди и народы порабощали или уничтожали друг друга. Массовые войны в наше время уже не ведутся огнём и мечом. Созданы новые виды оружия, которые жертва может не видеть, не чувствовать, а увидев, не должна понять смертоносной сути этого оружия и своими руками направить его на себя и окружающих. Но мало сломить сопротивление общества. Для реформаторов очень важно уничтожить даже возможность для возникновения серьёзного отпора. И тут опять очень важным для них становиться уничтожение норм. Настоящее сопротивление может оказать только сплочённая масса людей. А именно общие нормы и ценности соединяют людей в общество. Поэтому не инвалидам, то есть большинству, говорят - вам должно быть стыдно за свои нормы, не смейте заявлять о них. Как только люди это принимают, они сами налагают на себя запрет на коллективность – на соединение человека с человеком. Они добровольно становятся большой, но безвольной, ничего не значащей массой, не способной бороться с меньшими по размерам, но более сплочёнными группами людей, которые не отказались от своей коллективности. К таким группам, конечно, относятся сами реформаторы-инклюзиторы, но не только. Сплочённое меньшинство создают из инвалидов и тех родителей, которые не могут принять мысль, что их ребёнок болен. Им говорят – общество вас всегда «исключало», хватит это терпеть, боритесь за свои права! Вы не люди «с отклонениями», вы люди «с особенностями» - значит, общество должно создать вам особые условия! А в чём они выражаются, мы, реформаторы, вам расскажем. И одними детьми-инвалидами тут дело не ограничивается. Светлана Алёхина говорит, что мигранты, люди другой религии, ребёнок у разведённых родителей и т.д. – это всё люди с особенностями, которых общество хочет «исключить» из себя. А так как отличий между людьми можно отыскать предостаточно, то господа инклюзиторы, при желании, могут навыдумывать сколько угодно разных групп, страдающих от «исключения». И все они будут наделяться правом, требовать изменения норм под свои запросы. Это покажется странным, но в войне за права людей с особенностями, инвалиды - тоже среди проигравших. Разрушение коррекционного образования отнимает у них реальную возможность преодолеть болезнь и приблизится к норме. А принятие языка инклюзиторов, вообще ведёт к убеждённости, что бороться нужно за право оставаться инвалидом. Потому что, если болезнь, это не отклонение, а «особенность» - то нужно её не лечить, а сохранять и подчёркивать. Это пример инверсии представлений и целей. Здоровые люди всегда были для инвалидов примером в жизни, а стремление стать нормальным было желанной целью. Сейчас всё наоборот. Люди без отклонений – воспринимаются как главные враги, а желание приблизить инвалида к норме – воспринимается как угроза для личности. Я считаю, что работа по созданию «инклюзивного общества» - это часть глобального проекта по разрушению принципов гуманизма и человека как такового. Это разрушение представлений о человеке, как существе, способном к постоянному преодолению границ своих возможностей, и разрушение взгляда на человечество, как на единое целое, соединённое братскими чувствами. У всех людей отнимают возможность соединятся в единое человечество на основе братства и общих норм, обеспечивающих каждому жизнь и развитие. И у каждого отнимают возможность настоящего человеческого существования - жизни, которую наполняет смыслом возвышающий творческий труд по самореализации и преодолению границ своих возможностей.

Источник: https://politikus.ru/articles/politics/70251-inklyuzitory.ht...