Комитет Госдумы по труду рекомендовал отклонить инициативу сенатора Айрата Гибатдинова о сокращении рабочей недели с 40 до 39 часов. О том, почему эту идею в предложенном виде не поддерживают даже профсоюзные лидеры (а в ФНПР ранее предлагали нечто подобное), - в материале “Солидарности”.

ЧАС ОТ ЧАСУ

В том, что Госдума утвердила 13 мая в должностях вице-премьера, курирующего социальный блок, Татьяну Голикову и министра труда Антона Котякова, новости, конечно, особой нет. (Плюс Михаил Мишустин, конечно же, остался на должности премьера.) Просто все заинтересованные лица выдохнули. Но вот о том, как 6 мая, посреди праздников, проходило заседание комитета Госдумы по труду, стоит сказать отдельно. Потому что оно характеризовало наличие политических процессов в стране куда ярче, чем правительственные пере(о)становки.

Сенатор от Ульяновской области Айрат Гибатдинов представил комитету свой законопроект: внести в ст. 95 Трудового кодекса изменение, которое сократит продолжительность рабочего времени с 40 до 39 часов в неделю. Но не все так просто: сокращение подразумевается, согласно пояснительной записке к законопроекту, “по общему правилу перед праздничным днем”.

Многим, скажем, государственным служащим уже одно это покажется странным. Потому что в массе госучреждений рабочий день по пятницам до пяти вместо шести и безо всяких этих ваших законов. А перед праздничными днями и подавно - максимум до трех, и даже на фуршет можно не оставаться. Другое дело, конечно, промышленные предприятия, особенно со сменным графиком и непрерывным производством. Но закон-то, будь он принят, станет обязательным для всех.

И не то чтобы идея сама по себе плоха. Вовсе нет. Те же профсоюзы в ответ на подобные инициативы всегда говорят: если без потерь в зарплате - да на здоровье! Более того:

- Ранее подобные инициативы звучали от представителей Федерации независимых профсоюзов (ФНПР. - П.О.). В 2019 году они предлагали рассмотреть идею о введении четырехдневной рабочей недели без ущерба в оплате труда, а уже в 2023 году поддержали идею по сокращению рабочей недели до 36 часов за счет уменьшения часов работы в пятницу, - напомнил сенатор.

Кроме того, Айрат Гибатдинов указывает, что “многие работники фактически находятся на своих рабочих местах больше, чем 8 часов в день”. Вы, конечно, подумаете, что это связано с переработками, да еще и с неоплачиваемыми, но нет. Сенатор имеет в виду “необходимость заранее явиться к месту осуществления трудовых функций и выполнения сопутствующих основным трудовым обязательствам”. Здесь, кстати, политика тоже не в чем упрекнуть: идея о включении в рабочее время дороги от бритвенного до рабочего станка не нова и относительно популярна. (Но не на пленарных заседаниях Госдумы.)

ПРЕДВОСХИЩАЯ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

- Я изучал ответы заместителя председателя правительства [Дмитрия] Григоренко. Здесь указано, что это может привести к фактическому снижению заработной платы работников, - пытался предвосхитить уже поступившие возражения Гибатдинов. - Я категорически с этим не согласен, потому что если у нас сокращается на один рабочий час пред праздником, ни один из работодателей никогда не вычитывает это. Второе: заработная плата. В ответе [правительства] указано, что оплата проводится пропорционально отработанному времени. Я тоже с этой позицией не согласен. Потому что если отработал - получил по норме, оно вообще не зависит от количества часов. То есть эту заработную плату получают по выработке. По крайней мере, такая практика у нас распространена в Российской Федерации.

Ну, или у них, в Ульяновской области. Приходит, например, продавец на рабочее место и делает норму выработки по сумме продаж. А потом закрывает лавку перед носом следующего покупателя. Или, скажем, чиновник: обработал за полдня норму в сто документов - а дальше хоть трава не расти. В общем, стоит присмотреться к опыту региона, сенатор от которого транслирует такие идеи. В том смысле, что можно ведь и перенять.

В своих заключениях правительство и комитет Госдумы по труду по большей части повторяют друг друга: “Сокращение нормальной продолжительности рабочего времени с 40 до 39 часов в неделю может повлечь за собой фактическое снижение заработной платы работников. Кроме того, предлагаемые изменения с большей вероятностью вызовут снижение эффективности и производительности труда, приведут к существенному увеличению затрат работодателей из-за необходимости привлечения имеющихся работников к сверхурочной работе для выполнения прежнего объема работ”.

Как было сказано, профсоюзы идею сократить рабочее время (при сохранении зарплаты) не отметают. Но подходят к вопросу практически.

- Безусловно, нам необходимо рассматривать новый формат работы, несмотря на то, что рынок труда сегодня крайне нуждается в рабочей силе. Но мы не можем идти по-прежнему по пути интенсификации труда. Поддерживаю полностью ваше мнение, что необходимо переходить к сокращению продолжительности рабочего времени, но не поддерживаю только в одной части. Переход такой возможен [только] после нашей окончательной победы в специальной военной операции, - по сути, повторила позицию ФНПР член комитета ГД по труду и лидер профобъединения Кубани Светлана Бессараб.

Если коротко, сомнения в актуальности предложенной меры связаны с четкостью функционирования оборонно-промышленного комплекса. А кроме того, говорит Бессараб, лучше провести сначала эксперимент по сокращению рабочего времени на отдельных предприятиях, чем вводить повсеместно и директивно: “Это правильно, потому что дает основание распоряжаться собственными ресурсами самостоятельно”.

И Я САМ БЫЛ…

- Я должен сказать, что законопроект написан очень небрежно, - член комитета по труду Михаил Тарасенко (секретарь Горно-металлургического профсоюза России) был куда менее дипломатичен и куда более суров. - “Большинство работников фактически находятся на своих рабочих местах дольше, чем 8 часов в день в связи с необходимостью заранее явиться к месту осуществления трудовой функции”. Это было, это есть и это будет всегда! Человек должен заранее прийти на свое рабочее место, и рабочее время у него начинается с того момента, как он начинает работу. Это классика трудовых отношений!

Но вот, пожалуй, главное: “Законопроект приводит к снижению заработной платы. Да, для инженера ничего не изменится, даже лучше будет: меньше работать и больше получать. А того, кто работает на повременной оплате, - ему же надо все это пересматривать, у вас этого ничего нет, у вас лозунги”.

- Для тех, кто получает сдельную оплату на предприятиях, сделаем плохо, - согласен и глава комитета ГД по труду Ярослав Нилов. - У них потеряется возможность производить продукцию, что негативно повлияет на конечный объем продукции и конечный размер заработанных денег. Если переложить все это на плечи работодателя, это может привести к росту стоимости услуг, товаров, к инфляции, к закрытию предприятий.

- Я бы хотел обратить внимание, Михаил Васильевич (Тарасенко. - П.О.), на ваши высказывания. Это некорректно - давать оценку тому, что “небрежно написано”. Мы по-разному можем смотреть на законы, проекты, инициативы и так далее (и при этом не оценивать их? - П.О.). Но оценки друг другу давать, я думаю, не стоит. И никаких лозунгов там не было. Если бы было “долой 40-часовую неделю рабочую, давайте введем 39” - вот это называется лозунг, - учил в ответ Айрат Гибатдинов Михаила Тарасенко.

И не только его:

- Я сам был руководителем производственного предприятия, и есть два вида трудовых соглашений. Офисных работников берем на окладную часть, и уже там доплачиваем премиальными и так далее. А есть вторая, сдельная: произвел, получил по тарифу, и она никак не будет влиять - останешься ты на час позже либо ты на час раньше уйдешь. Вот сколько сделал, заработал и ушел. Каким образом оно (оплата труда. - П.О.) будет сокращено, мне непонятно. Я был руководителем, работодателем. Вы сейчас мне даете практику, которую я не понимаю. Я, как руководитель, также отпускал [работников пораньше], - давил опытом сенатор.

И то правда. Согласно нескольким базам данных, Гибатдинов с 2009 по 2014 год был гендиректором торговой компании “Мастер”, зарегистрированной в Ульяновске. Заявленные виды деятельности (ОКВЭД) включают в себя (фирма жива до сих пор) 57 пунктов. Превалируют строительные работы, присутствует торговля продуктами питания. Среднесписочная численность работников организации - 1 (один) человек. И если так было и до 2014 года, то крайне интересно: кого же это Айрат Гибатдинов отпускал домой пораньше - неужели гендиректора?

Павел Осипов, корреспондент "Солидарности"