Орут дети днем. Не по-нашему орут.

В школе, куда ходит мой сын, пол-класса не понимают по русски.

В моем районе, тихом, зеленом, спокойном, за два года вообще не осталось русских лиц!

Но наш поезд в огне, и мне некуда бежать... Кто сумел уехать, сберечь семью и детей, молодец. А я, зная историю, очень сильно боюсь, что сейчас у нас, как во времена Русско-Японской войны. И дальше... Дальше, я не хочу, чтобы мои дети оказались в этом замесе.

И если не смогу уехать сам, то отправлю семью. А повесточку, - ну ты шли, тащ военком. Я приду, уж поверь!

Так вот. Пожалуй, мысль сформулировалась:

- Моя Родина там, где хорошо моим детям и близким!

Я: Ты имеешь в виду малую родину - место где родилась?

Жена: И это тоже, но энциклопедически. Я сейчас говорю о чем-то теплом и по сердцу. А если говорить обо мне, то у меня сейчас в России нет одного места, где живет моя семья, но я везде там чувствую себя хорошо.

Я: Для меня родина это не столько место, сколько люди - родные, друзья. Многие из них уехали, также как и мы, и сейчас моя родина может находиться где угодно, Россия, как это государство, не моя родина.

Жена: (молча смотрит на меня исподлобья)

Я: Ты родилась в Евразии, и что, это все твоя родина? В большинстве российских городов ты даже никогда не бывала. Ты думаешь, что будешь везде там чувствовать себя хорошо, якобы разделяя общий культурный код, но это увы заблуждение. Попади ты в какую-нибудь российскую глубинку, где и по-русски почти не говорят, не уверен, что тебе там понравится. И Петербург мог бы быть, например, финским или шведским. Представь, если бы история распорядилась иначе.

Жена: Но Петр 1 строил его, как город в Российской Империи. Петербург - это российский город. Как помидор - это помидор.

Я: Ну и что? Калининград когда-то был немецким Кёнигсбергом, а Стамбул древнегреческим Византием. Времена меняются, государства появляются и исчезают, люди приезжают и уезжают. Государство - не Родина.

Жена: (продолжает молчать, насупившись)

Я: Ну смотри, ты знаешь, что я коренной петербуржец из нормальной интеллигентной семьи, и я люблю свой город и район, и дом, и двор в котором вырос. Все это имеет для меня сентиментальную ценность, также как и вся русскоязычная культура, на которой я воспитывался и частью которой себя ощущаю. Но я также понимаю, что если в этой стране не останется близких мне людей, то и тянуть меня туда сильно не будет. Это как прийти в свой старый двор, посмотреть на окна, за которыми ты когда-то жил и делал уроки, а теперь там совершенно чужие люди. Ну посмотришь ты на это, вспомнишь былое, взгрустнешь, что прошлое не вернуть, и понимаешь, что теперь это чужое место.

Жена: Ммм... А вот представь, что Россия - это твой близкий человек, которому сейчас трудно. Вот ты с отъездом нашим преобразился и говоришь странные вещи порою. Но я остаюсь с тобой, потому что ты мой близкий человек, которому сейчас трудно и, так как мы семья, я тебя поддерживаю. Вот и Россия сейчас, как тот близкий человек, которому важна поддержка семьи.

Я: Ой, что это за сравнение, при чем оно тут вообще. Ты зачем-то одушевляешь бездушную государственную машину, управляемую узкой группой лиц в своих шкурных интересах, им нет дела ни до тебя, ни до меня. Они пережуют нас и выплюнут. Никто из них мне не близок, но ты мой близкий человек. Ты хочешь, чтобы я пошел за них воевать и умирать?

Жена: Если бы ты меня любил, то пошел бы!

Правильных мне решений и интересных наблюдений!

Б.

(в качестве троллинга по заказу госдепа)