loann

В дверь избы сильно застучали.

- Иван Матвеевич! Ива-а-а-ан Матвееви-и-и-ич! - завыл бабий голос.

Старик поставил кружку с чаем на стол, нехотя встал и заковылял в сени.

- Иду я, иду! - крикнул он в ответ.

На крыльце его встретила запыхавшаяся, растрепанная Надька Орехова, лицо мокрое, красное, глаза огромные.

- Что такое?

- Иван Матвеич, Пашку у малого ручья медведь растерзал!

- Какой медведь? Какого Пашку?

- Пашку Большакова, теть Нины сына! Он с сестрою за ручей пошёл грибы собирать, а там на него медведь напал и разорвал всего!

- Погоди, не тараторь! Какие у нас сейчас медведи?..

- Иван Матвеич, пойдемте скорей на ручей, там уже вся деревня...

"Вот тебе и с добрым утречком!" - подумал старик. Надька схватила Ивана Матвеевича за руку и потащила за собой. Она больше ничего не говорила, только иногда громко всхлипывала и вздрагивала всем телом. Иван Матвеевич еле успевал за её частыми нервными шагами.

У малого ручья собралась встревоженная толпа. Мужчины и женщины тихо переговаривались между собой, дети мрачно поглядывали на них исподлобья. В стороне несколько человек пытались успокоить рыдавшую Нину Большакову. На другом берегу ручья группа людей осматривала место убийства. Иван Матвеевич направился прямо к ним.

- Да говорю я тебе, медведь это, кто ж ещё-то? - твердил рыжий Федька, указывая на кровавую кашу, полтора часа назад бывшую Павлом Большаковым.

- Не похоже, - качал головой Андрей Черных. - Или он больной, с ума сошедший. С такой злобой убить...

- Не медведь это, - бесцветно произнесла Маша Большакова. Она стояла тут же, но глядела не на останки брата, а куда-то вдаль, за деревья начинавшегося у истока ручья леса.

- Не выдумывай! - прикрикнул на неё Федька.

- А я не выдумываю, я сама видела! - вдруг завопила она. - Это человек был, здоровый, зубастый, весь в шерсти, но человек! Паша здесь стоял, а он вылез из-за кустов, схватил его и начал рвать! Я видела!

И так же внезапно замолчала. Только слеза покатилась по щеке. Федька с Андреем переглянулись.

- Человек?.. - глухо промолвил Иван Матвеевич. - Человек?!

- Не обращайте внимания, показалось ей, - шепнул старику Федька.

- Да-да, конечно, показалось...

"Не может быть!" - думал Иван Матвеевич. Подойдя к кустам, он стал тщательно осматривать их цепкие ветки. Через несколько минут он обнаружил клок пепельно-серой шерсти. "Вот сволочь! Нет, ну что за дрянь, что за урод! Ну я его..."

Старик развернулся и торопливо зашагал обратно.

- Иван Матвеич, куда Вы? - спросил его вслед Андрей.

- Домой! Неважно чувствую я себя, очень неважно...

"Ну я его! Только бы ружьё не подвело..."

***

Когда внутрь твоего роскошного автомобиля проникают грязь и суета улиц, когда голоса деловых партнеров смешиваются с гулом ветра за окном, когда богатое убранство дома теряет лоск и яркость, когда изысканная пища становится пресной, а напитки – тошнотворными, когда тела твоих любовниц перестают испускать живое тепло, когда с приветливых лиц родных и друзей начинает стекать воск, когда тонкие морозные иголки впиваются под высохшую кожу, когда все достижения и победы оборачиваются ничем, тогда в один серый день, безобразно похожий на другие дни, к тебе приходят подземные люди.

Они знают о тебе всё: что ты смертельно устал, что хочешь безвозвратно покинуть этот мир и обрести покой. Они знают и больше: что тебе мало просто сбежать от прежней жизни, поселившись где-нибудь в безмятежном отдалении, ты стремишься избавиться от опостылевшего человеческого не только вокруг, но и внутри себя. Подземные люди могут исполнить это желание в обмен на всё твоё состояние. Сначала ты не веришь им, но потом, разузнав побольше о постдауншифтинге, всё-таки даешь согласие на операцию. Наступает долгий предварительный период. Ты приводишь свои дела в порядок и ждешь, ждешь, ждешь… И когда, наконец, получаешь сообщение о том, что всё готово, трагически погибаешь в чудовищной автокатастрофе. Тебя больше нет. Старая жизнь осталась позади навсегда – можно вступать в новую. Ты ложишься на операционный стол в подпольной московской клинике. Превращение начинается.

Хирурги полностью преобразуют твоё тело, оно становится большим и сильным, покрытым густой пепельной шерстью. Могучие когтистые руки способны согнуть металлический лом, крепкие ноги позволяют развить скорость до сорока километров в час. Сердце, легкие, желудок, половой член – каждый орган обладает теперь размером и мощью, свойственными крупным хищникам. Все чувства обострились. Рот полон острых зубов, но поскольку тебе не хочется утратить способность говорить, он так и не превратился в пасть животного. Мозг подвергся минимальным изменениям – ты решил сохранить память и мышление, побоявшись потерять то, что делает тебя собой.

Первое время после череды операций ты чувствуешь себя несчастным калекой, непривычное, чужое тело не слушается, приходится заново учиться есть, ходить, говорить… Но с каждым днем ты всё увереннее осваиваешься в роли царя зверей, и вот к тебе в палату приводят овцу, ты набрасываешься на неё, разрываешь на части и пожираешь. Пролетают два месяца тренировок и инструктажей, в специальном самолете ты прибываешь в отдаленный филиал организации подземных людей, оттуда на вертолете тебя везут в самую гущу огромного безлюдного леса и оставляют там навсегда.

Ты волен делать всё, что угодно, здесь ты – самое сильное, самое умное, самое опасное существо на многие километры вокруг. Никогда ты не был так счастлив, каждое движение, каждый вдох наполняют организм радостью жизни, ты с поразительным мастерством преследуешь и ловишь животных, насилуешь, убиваешь и ешь их, потом – крепко и сладко спишь. Так проходит несколько лет. Всё та же дикая свобода, всё то же мощное тело, которое, по заверениям подземных людей, должно прослужить три-четыре десятка лет. Но первые тени уже омрачают сознание: тревожные сны, дурное настроение, тягостные воспоминания. Человек внутри тебя, урезанный, но по твоей прихоти ещё живой, кричит о тех, без кого невозможно его существование – о других людях. Это раздражает и вызывает тоску. Ты пускаешься в путь, ищешь их и никак не можешь найти. Это сводит с ума. Наконец, тебе удается выйти к небольшому населенному пункту.

Маленькие деревянные домики. Сады. Огороды. Ты вдыхаешь запахи дыма и пищи. Громко лают собаки и орут петухи, но ты слушаешь другое: разговоры, оклики, ругань и смех. Человеческие фигуры. Ты следишь за ними из-за кустов и деревьев. Теперь ты – не один из них, а нечто враждебное, страшный монстр, диковинный зверь. Быстро привыкнув к этой роли, ты охотишься и спишь неподалеку от деревни, и постоянно наблюдаешь за людьми, злыми, завистливыми глазами смотришь на тех, кому хорошо живется в своем теле среди себе подобных. Ты ненавидишь их, но не можешь оторвать взгляд и уйти.

Однажды рядом с твоим укрытием проходит парень с корзиной – очевидно, грибник. Ты хватаешь его и разбираешь на части, силясь обнаружить ту жизненную основу, которая не позволяет ему сделаться таким, как ты. Но в твоих лапах оказывается лишь мясо, да кровь, да кости, да требуха.

***

Вооружённый двуствольным охотничьим ружьём, Иван Матвеевич осторожно брёл по лесу. Хорошо знакомая местность казалась теперь чуждой и опасной. Тот, кого старик называл про себя "снежным человеком", был идеальным хищником, Иван Матвеевич понимал, что не выживет, если первым даст себя обнаружить. Он то и дело замирал, прислушиваясь и оглядываясь вокруг. Подозрительная тишина - ни звука, ни движения. Через час старик вышел на полянку с уродливым древним дубом посередине. Тут же стоял собранный из веток шалаш. Убедившись, что он пуст, Иван Матвеевич прислонился к кривому стволу дуба и стал ждать. Потекли долгие напряжённые минуты...

Прошло около трёх часов. В стороне послышался хруст валежника. Иван Матвеевич направил ружьё на кусты, из-за которых спустя мгновение появилось жуткое существо: двухметровый, мохнатый йети с непропорционально длинными конечностями, маленькими блестящими глазами, приплюснутым носом и широким ртом. Снежный человек пристально глядел на Ивана Матвеевича. Старик хотел выстрелить в монстра, но не смог нажать на спуск.

- Стой на месте, не подходи! - строго крикнул он.

- Иван Матвеич, вы чего? Это ж я, Алёша! - снежный человек говорил грозным, рычащим голосом, однако в нём чувствовались непонимание и испуг.

- Ты зачем парня убил? Отвечай!

- Не убивал я никого!

- Врёшь! Тебя там видели!

- Это не я, Иван Матвеич, правда, клянусь, не я это был! Это, наверно, тот другой...

Пауза. Другой?

- Какой другой, Алёша? Кто - другой? - тихо спросил старик.

- Иван Матвеич, вы только не стреляйте, я сейчас всё расскажу... Я это недавно почувствовал, может, неделю назад... Запах, как будто бы мой, но не мой, а чужой... Я вам хотел сообщить... Видно, кто-то ещё такой же, как я, сюда явился... А я не убивал никого, я про то вообще ничего не знаю...

- Так... Не убивал, значит?

- Нет, Иван Матвеич, я...

- Погоди минутку, я подумаю.

Старик оглядел замолчавшего Алёшу с ног до головы. Тот переминался с лапы на лапу. Какой же он всё-таки отвратительно страшный. Но была одна деталь, которая сводила на нет весь ужас чудовищного образа: драная клетчатая тряпка, служившая снежному человеку набедренной повязкой. Да, он носил нелепую набедренную повязку в бескрайнем безлюдном лесу.

- Ладно, - сказал Иван Матвеевич. - Запах ты, значит, уловил... Выследишь мне того другого - тогда поверю тебе. Сейчас пойдём к малому ручью, где убийство случилось. Идти будешь не быстро, передо мной в десяти шагах. Сделаешь резкое движение - застрелю. Если что почуешь странное, тут же говори мне. Всё понял? Вперёд!

Старик и йети тронулись в путь. Иван Матвеевич, уже порядком уставший с начала дня, часто приказывал Алёше остановиться и, не опуская ружья, медленно семенил следом. "Лжёт он или нет? Как будто знал про смерть Пашки и подробностей спрашивать не стал... Или не знал? Другой снежный человек... Может ли такое быть? Эх, совсем я одряхлел, еле ноги держат... Только бы он этого не понял..." Добрались до малого ручья. Йети неожиданно застыл и начал встревоженно мотать головой.

- Ты чего? - насторожился Иван Матвеевич.

- Чую! Чую другого!

- Давай ищи!

Озираясь по сторонам, Алёша двинулся прочь от ручья в самую гущу леса. Иван Матвеевич из последних сил ковылял за ним. Старик уже заметно отстал, но больше не просил йети подождать, боясь сбить его со следа.

- Рядом! - вдруг воскликнул Алёша и, совершив длинный грациозный прыжок, скрылся за деревьями.

- Стой! Стой, кому говорю!

Иван Матвеевич остался один в незнакомой части леса. "Да он издевается. Завёл чёрт-те куда и бросил. Играет со мной, как кошка с мышью..." Задыхаясь, старик стал подниматься на вершину пригорка, чтобы осмотреться. А когда оказался там, перед ним как из-под земли вырос снежный человек и сбил с ног ударом когтистой лапы.

***

Иван Матвеевич и Алёша познакомились четыре года назад. Старого охотника заинтересовали слухи о снежном человеке, которого якобы видели жители соседних деревень, и он решил во что бы то ни стало выследить и поймать загадочного зверя. Каково же было удивление старика, когда застигнутое врасплох чудовище заговорило с ним и поведало свою ужасную историю.

После прохождения общего медицинского обследования в одной из московских больниц Алексея похитили какие-то странные люди. Хирургическим путем они изменили его тело, превратив двадцатипятилетнего парня в йети. Они проводили над ним болезненные опыты, желая определить степень его живучести, потом вывезли в лес, где Алёша должен был пережить суровую зиму. Он думал, что погибнет, но новое тело и открывшиеся охотничьи способности помогли ему уцелеть. Весной Алёша стал не нужен своим мучителям, и они попытались его убить. Спасла небрежность убийцы, поленившегося сделать контрольный выстрел. Рана от пули долго заживала, но обновленный организм справился и с этой бедой. Зачем они мучили его? Из отрывков разговоров Алёша узнал, что эти странные и страшные люди хотели точно так же превратить в йети какого-то безумного богача, собиравшегося отдать за эту метаморфозу все свои деньги. Алексею не посчастливилось оказаться экспериментальным образцом, на котором они проверяли эффективность методов преобразования человека. Они выбрали его случайно среди прочих посетителей больницы. И навсегда сломали.

Оставшись без надзора, Алёша предпринял несколько попыток вернуться к людям, но везде встречал только страх и агрессию. Паника, обмороки, бегство, выстрелы, разъярённый лай собак... Когда на него начали охотиться, невольный снежный человек постарался спрятаться как можно глубже в лесной чаще. Там его и нашёл Иван Матвеевич. Старик оказался единственным, с кем Алёше удалось наладить контакт. Они иногда встречались и разговаривали - каждый о своей жизни. Иван Матвеевич приносил снежному человеку съестное, лекарства, инструменты, книги, а Алёша показывал старику то, что ему удавалось найти или поймать в лесу. Так продолжалось четыре года, и хотя настороженность никогда не покидала Ивана Матвеевича полностью, с каждой беседой он проникался к йети всё большим доверием. А теперь он лежал на склоне пригорка и не понимал, жив ещё или нет.

Иван Матвеевич охнул и поднял голову. Снежный человек стоял и спокойно глядел на него. Вылетевшее из рук ружьё упало в семи метрах справа от старика. Иван Матвеевич встал на четвереньки и пополз к двустволке. Снежный человек зарычал и приготовился к прыжку. "Не успею!" - подумал старик. Вдруг откуда-то из-за пригорка донёсся крик:

- Иван Матвеич! Нет!

Снежный человек обернулся - как раз в тот момент, когда на него наскочил и повалил на землю другой снежный человек. Оба йети покатились со склона, кусая и царапая когтями друг друга. Иван Матвеевич взял в руки ружьё и, опираясь о молодой клён, поднялся на ноги. Его грудь обжигала дикая боль. У подножья пригорка шёл смертельный бой двух чудовищ. Клочья пепельной шерсти взлетали в воздух, мощные удары сотрясали могучие тела. И хотя силы, казалось, были равны, один из монстров стал одолевать другого. Битва близилась к победе одного из них, и тут Иван Матвеевич с ужасом осознал, что не понимает, кто выигрывает, а кто проигрывает схватку. Йети выглядели абсолютно одинаково. И если победителем окажется не Алёша, а другой, то этот другой либо мгновенно нападёт на Ивана Матвеевича и убьёт его, либо сбежит, в обоих случаях над жителями окрестных деревень нависнет угроза кровавой расправы. Иван Матвеевич не мог этого допустить. Он решил застрелить того, кто останется в живых, сразу же после окончания драки.

Последний удар - и оппонент перестал шевелиться. Йети стоял над трупом поверженного врага. Иван Матвеевич прицелился ему в голову. "Сейчас он обернётся, и я всажу ему пулю в морду". Снежный человек сделал шаг в сторону. Ещё один. Потом наклонился к земле и что-то поднял. Грязную клетчатую тряпку.

- Прости меня, Алёша, - сказал Иван Матвеевич.

И опустил ружьё.

На сорок втором этаже небоскрёба корпорации "ПКО" в зале заседаний было ужасно душно. Одинокая муха настойчиво и безрезультатно билась о кристально прозрачный стеклопакет. За длинным столом в удобных широких креслах сидели руководители корпорации - одетые в дорогие строгие костюмы господа и дамы. Пот катился с них градом, и они постоянно вытирали лица и шеи носовыми платками или влажными салфетками. Вокруг стола по часовой стрелке вышагивал частный детектив Павел Эдуардович Змеев. Ему хотелось, чтобы всеобщее внимание было направлено на него, однако присутствующие больше смотрели на часы или пили воду, многие же совершенно не понимали, для чего их вызвали и что это за человек в мятом нейлоновом плаще, который никак не может найти себе места.

- Итак, сегодня я собрал здесь вас всех для того... - начал Змеев.

- Вообще-то это я всех собрал, - перебил сыщика вице-президент корпорации, сидевший во главе стола. - Продолжайте.

- Итак, две недели назад мне было поручено провести расследование дела об утечке крайне важной и секретной информации...

- Дамы и господа, приношу свои извинения за дискомфорт, - вновь перебил Змеева вице-президент. - У нас небольшие неполадки с системой кондиционирования. Продолжайте.

- Итак! Внимательнейшим образом исследовав информационные потоки вашей компании...

- Оксана, - связался вице-президент по интеркому с роботом-секретаршей. - Принеси нам напитки. Продолжайте.

- Короче! - не выдержал Змеев. Он остановился за спиной пожилого носатого мужчины. - Утечка информации - дело ваших рук, господин Кучевский!

Все посмотрели на них.

- Враньё! - грозно ответил Кучевский. Стакан из небьющегося стекла лопнул в его руке.

- Так я и думал! - воскликнул вице-президент.

- Конечно, вам интересно узнать, как я раскрыл это дело... - произнёс Змеев, но его уже никто не слушал. За столом поднялся шум, Кучевский вскочил с кресла и ударил детектива кулаком по голове. Змеев повалился на пол. Кто-то побежал звать охрану. В это время в зал заседаний вошла Оксана, секретарша-андроид неземной красоты. Кучевский бросился к ней, выбил из рук поднос с напитками и, обхватив робота за шею, приставил к её виску пистолет.

- Ахаха, Альберт Альфредович, вы тако-о-ой шалу-у-ун! - с привычной для большинства присутствующих интонацией пропела Оксана.

- Заткнись и не двигайся! - рявкнул Кучевский. Андроид послушно остолбенела. - И вы все - тоже, иначе я вышибу ей мозги, или что там у неё!..

Группа людей в дорогих костюмах замерла. Вице-президент протиснулся вперёд и тихим голосом попросил:

- Альберт Альфредович, отпустите её! Вы же знаете, сколько она стоит. Многие, между прочим, только из-за неё на работу и ходят. Возьмите вот лучше его! - и вице-президент толкнул к Кучевскому стоявшего рядом низенького сотрудника в больших квадратных очках.

Не обращая ни на кого внимания, Кучевский потащил неподвижную Оксану прочь.

-Чёрт, какая же она тяжёлая, - прохрипел он, задыхаясь. - Эй, очкарик, помоги мне: бери за ноги, я - за плечи, донесём до лифта, поднимемся на крышу, а там меня вертолёт ждёт.

- Будьте аккуратнее, возле выхода ступенька! - крикнул им вслед вице-президент. - А ещё на крыше оптоволоконный кабель протянули...

***

Лишившись сознания, Змеев погрузился в виртуальный кошмар, мучивший его уже полтора года.

Он находился в киберпространстве, в специальной комнате для тайных переговоров. Он - аноним, маска, скрывающая пустоту, а напротив него - другая маска, трагическая и насмешливая одновременно.

- Здравствуй, Рамзес, - сказал Змеев своему собеседнику.

- Хай, Киберстранник! - ответила маска.

Они помолчали. Змееву вдруг сделалось страшно, как будто от близости к покойнику.

- Зачем ты позвал меня, Рамзес? Тебя уже ничто не спасёт, и я не могу тебе помочь, ты зашёл слишком далеко.

- Знаю, я всё это знаю. И даже не пытайся отрицать: в том, что со мной скоро произойдёт, есть и твоя вина. Вы все хотели моей смерти... Нет, я позвал тебя не за помощью.

- Тогда зачем?

- Примерно через двенадцать часов меня не станет, но, исчезнув, я не хочу, чтобы ты продолжал спокойно жить, играя роль порядочного и законопослушного гражданина в реальном мире, вместе с тем продолжая красть и продавать чужую информацию в Сети. Ты тоже слишком далеко зашёл. Крупные корпорации, правительство, военные... Как ты думаешь, что они сделают, когда узнают, кто такой Киберстранник?

- Ну, и кто же я?

Змееву стало по-настоящему жутко. Маска лишь усмехалась в ответ.

- Ты блефуешь, тебе не известно, кто я, а даже если и известно, ты всё равно не успеешь ничего предпринять, времени мало...

- А если всё-таки успею? Или уже успел? Уверяю, Киберстранник, эти господа не накинутся на тебя сразу, но у них достаточно развита фантазия, чтобы твои страдания были соизмеримы тем проблемам, которые ты им доставил. И я хочу, чтобы это стало твоим кошмаром, я хочу быть твоим самым чудовищным сном, понимаешь?

Глаза маски безумно сверкали. Змеев решил, что пришла пора уходить:

- Дальнейший разговор считаю бессмысленным. Здесь становится небезопасно. Я завершаю сеанс.

- Прощай, Киберстранник, и помни: твои поступки не останутся безнаказанными.

Секретная комната сложилась, словно карточный домик и маски растворились в ней.

***

Павел Змеев очнулся и, опираясь о кресло, поднялся на ноги. В голове что-то шумело и даже слегка вибрировало. Перед глазами плыли круги.

- О-о-о-о-о... - издал звук детектив.

- О, вы пришли в себя! Очень рад, очень! Всё замечательно? - Змеев поднял взгляд и увидел перед собой вице-президента "ПКО". В зале заседаний они остались одни.

- А-а-а-а-а... - неопределенно простонал Змеев.

- Вот и славно! А то я уже подумал, что вы умрёте. Ну, как говорится, всё хорошо, что хорошо кончается! К сожалению, пока вы были без сознания, наш робот-секретарь побывала в заложниках, получила кое-какие повреждения... Проанализировав ситуацию, мы пришли к выводу, что это ваша вина. Таким образом, мы вычтем из оплаты расследования сумму для возмещения ущерба (об этом есть пункт в договоре). Не беспокойтесь, в итоге вы всего лишь должны нам сто тысяч рублей.

- Ы-ы-ы-ы-ы...

- Зато с Кучевским всё кончено. Он погиб. Споткнулся об оптоволоконный кабель и упал с крыши. Между прочим, он приземлился прямо на ваш автомобиль! Ещё у Альберта Альфредовича была механическая рука, возможно, вы заметили. При падении аккумулятор руки воспламенился и взорвался... Короче говоря, от вашей машины почти ничего не осталось.

-Э-э-э-э-э...

- Спасибо, с вами приятно иметь дело! И не забудьте - сто тысяч!

***

Поздно вечером Змеев вернулся домой. Настроение было отвратительным, в голове снова начались вибрации - похоже, при ударе повредился мозговой имплант. Зайдя в квартиру, детектив сразу же отправился на кухню, чтобы приложить ко лбу что-нибудь холодное.

Маленькая уютная кухня. Загруженная грязными тарелками посудомойка, небольшая выдвижная полка со всякой утварью, красный мусорный контейнер, плазменная плита, мигающий разноцветными индикаторами холодильник, кухонный столик... Змеев застыл на месте, потом медленно достал из кармана плаща револьвер и, настороженно осматриваясь, обошёл всю квартиру. Здесь больше никого не было. Уже не было.

Вернувшись на кухню, детектив подошёл к столу и взял лежавший на нём листочек бумаги. На листе крупными буквами было напечатано всего шесть слов:

Хай, Киберстранник!

Расследуй похищение.

Времени мало.

Саша изо всех сил пытался заснуть. В небольшой комнатке было темно и душно, старая кровать жалобно скрипела при каждом малейшем движении, а в шкафу среди одежды и тряпок по-ночному привычно возился монстр. Сейчас Саша его совсем не боялся, внимание мальчика полностью сконцентрировалось на звуках, доносившихся из кухни. Там разговаривали родители. Дверь в комнату Саши была закрыта, поэтому он не мог разобрать слов диалога, его слух улавливал только интонации. Голос папы - голос мамы. Голос мамы - голос папы. Колебания, пока ещё тихие и размеренные, словно волны спокойного моря, не предвещали никакой беды, но Саша слишком хорошо знал, что будет дальше, и потому он упрашивал себя: "Спи! Ну же, усни, забудься!" Однако сон не шёл. Саша укрывался с головой, чтобы ничего не слышать, но ему делалось невыносимо жарко, и мальчик скидывал с себя одеяло, невольно продолжая следить за развитием беседы. А волны разговора катились всё сильнее и резче, на их гребнях вспенивались раздражение и обида, и уже становилось совершенно ясно - шторму быть. Саше хотелось оглохнуть, куда-нибудь исчезнуть, убежать и спрятаться - всё, что угодно, лишь бы не сделаться свидетелем очередной ссоры. Но нет. Голос отца стал громче, речь матери - быстрее, а после это переросло в какофонию грубых криков, звона и грохота. Ругань длилась и длилась, без затишья, без перерыва, и вот, будто удар грома, послышалось долгое, нечеловечески яростное "Ненавижжжууу!". Голос матери с трудом узнавался в этом вопле, было больше похоже, что орёт какой-то злобный, загнанный в предсмертный угол зверь. "Ненавижжжууу!" - потом стук, треск, хруст, а после, внезапно - абсолютная тишина.

И от этой тишины Саше сделалось так жутко, что он не мог больше лежать на месте. Бежать и прятаться - вскочив с кровати, мальчик бросился к шкафу и, запрыгнув в него, закопался в куче одежды и пакетов с тряпками. Пусть здесь обитает ужасный монстр, пускай - разве может существовать что-то более страшное, чем то, что сейчас происходило на кухне? Работая руками, как крот лапами, Саша всё глубже и глубже зарывался в мягкую ткань. Шкаф оказался невероятно огромным: мальчик полз уже несколько минут, не встречая на пути его деревянную стенку. Саша не удивлялся, скорее, радовался колоссальным размерам шкафа - значит, он сможет оставить далеко позади свой почти еженощный кошмар. Хорошо, когда есть, где укрыться, побыть одному, ни о чём не думать... Мальчик полз среди одежды и белья, полз, и полз, и полз...

Вдруг вместо твёрдой стенки Саша обнаружил перед собой пустоту и растерянно вывалился в неё. Сначала он испугался, подумав, что сделал круг и вернулся из шкафа в свою комнату, но, оглядевшись, понял, что это не так. Мальчик находился в неизвестном помещении, от пола до потолка забитом разнообразным барахлом. Здесь были неисправные бытовые приборы, старая мебель, рваные газеты и книги, канцелярские принадлежности, пыльная посуда, ржавые автозапчасти и ещё какие-то коробки и инструменты... и игрушки, много всяких игрушек. Детали конструкторов, солдатики, машинки, куклы супергероев, пластмассовые пистолеты, пазлы, кубики - всё это тоже старое, поломанное, без рук, ног и колёс, но от этого не менее привлекательное. Итак, Саша попал на склад, представлявший собой гигантский, вероятно даже бесконечный лабиринт, состоящий из залов, лестниц и коридоров, наполненных грудами всевозможных вещей. Настоящий рай для мальчишки! Забыв обо всём, Саша принялся бродить по складу, переходя от одной горы сокровищ к другой. Некоторые предметы он просто осматривал, какие-то - брал с собой в коробку из-под обуви. Он взял неработающий секундомер с согнутой стрелкой, книжку про парусные корабли, пушку, стреляющую пластиковыми снарядами, четыре фигурки ковбоев, яркий журнал с комиксами, оранжевый самосвал без кузова, маленький чёрный вертолётик... Взгляд мальчика возбуждённо скользил по окружающему великолепию, выбирая из общего пёстрого разнообразия только самое красивое и интересное. Саша так увлекся исследованием склада, что даже не сразу осознал, что за ним наблюдают.

Они были повсюду и неотрывно следили за ним, при этом оставаясь невидимыми. Но Саша чувствовал Их присутствие: он слышал осторожные шаги, а периферийным зрением замечал, что в проходах между баррикадами хлама мелькают тревожные тени. Они приближались со всех сторон, медленно и неумолимо окружали его. Холодный страх прокатился дрожью по спине. Что делать? Бежать и прятаться. Швырнув на пол свою драгоценную коробку, Саша сломя голову бросился искать укрытие. Оно должно быть тут, просто обязано, здесь же есть всё. Коридоры, лестницы, залы, этажи, кучи мусора, беспорядочно сменяясь, заплясали перед глазами беглеца. Мальчик знал, что Они не отстают, следуют за ним по пятам, и безумная паника наполнила каждую клетку его тела. Погоня продолжалась мучительно долго, но вот, наконец, каким-то чудом Саша вновь очутился там, откуда началось его путешествие - в своей комнате. Дверь спасительного шкафа была слегка приоткрыта, будто он приглашал мальчика в своё лоно, и Саша, не раздумывая, второй раз за ночь доверился его безопасному внутреннему пространству. Это был обман: шкаф внутри оказался пуст и тесен, словно гроб. Саша еле уместился в нём, он хотел выскочить и найти другое убежище, но не успел - Они ворвались в комнату и замерли перед шкафом, тяжело дыша. А потом раздался стук в дверь, тихий и аккуратный. Тук-тук-тук!

Некуда бежать, негде прятаться. Есть только один выход - к Ним. Саше вдруг стало как-то дико, прямо-таки самоубийственно смешно. Он весь напрягся и оскалился, готовясь к предстоящей схватке. Ну держитесь, твари, не я всё это начал. Мальчик распахнул дверцу и с бешеным криком выпрыгнул наружу. Перед ним стояло несколько человек. Это были бледные, невысокого роста, одетые в чистенькие костюмчики люди. Они с изумлением смотрели на внезапно появившегося Сашу, бывший впереди человечек открыл рот, собираясь что-то сказать... Мальчик схватил его за нижнюю челюсть и изо всех сил рванул вниз. Челюсть с треском оторвалась и полетела на пол, белая рубашка окрасилась кровью, язык влажным галстуком упал на шею. Другому человечку Саша выдавил глаз - липкие капли потекли по исказившемуся от боли лицу. Третий попытался защититься руками, но мальчик с хрустом сломал их, и они безжизненно повисли вдоль туловища. Получите, сволочи, не я во всём этом виноват, не я всё это придумал! Саша терзал беспомощные тела, раздирал на теплые сырые куски, топтал ногами бьющуюся в агонии плоть. Вы - мясо! Сдохните, уроды, я вас всех уничтожу! Я сожру ваши лица, мрази! Как же я вас всех ненавижу, НЕНАВИЖУ, НЕНАВИЖЖЖУУУ!

Когда Мориса бросили в тюрьму за ересь, он уже знал, что для путешествия ему совершенно ничего не нужно, поэтому расставание со свободой прошло спокойно и безболезненно. Перед тем, как захлопнуть тяжёлую дверь одиночной камеры, усатый страж, криво усмехнувшись, сказал будущему узнику:

- Ты, значит, всем говорил, что сквозь стены умеешь проходить. Ну давай, колдун, попробуй-ка сбежать отсюда!

Морис в ответ лишь рассеянно улыбнулся: он давно привык, что его теория преподносится окружающим в причудливо искажённом виде. "Причём здесь стены?" - подумал он, оставшись наедине с собой в сыром каменном мешке. - "Внутренние границы - вот что необходимо преодолеть!" Теоретические выкладки и расчёты были завершены, пора переходить к практике. Морис по-турецки сел в углу камеры и стал внимательно следить за клетчатым пятном света, пробившегося к нему через маленькое зарешеченное окно под потолком. Пятно медленно скользило по полу, меняя форму и яркость - Морис усердно его запоминал. Вскоре он мог закрыть глаза и в точности представить, каким оно было час назад, два, три... Морис как бы прокручивал перед внутренним взором ленту памяти, мысленно переносясь в прошлое, но пока всего лишь мысленно. "Ничего, первый шаг - самый трудный", - успокаивал он себя после каждой неудачи и продолжал упражнять сознание. К ночи у него разболелась голова, сон долго не шёл, а когда Морис, наконец, уснул, ему вновь привиделось проклятое световое пятно. Утром он поднялся усталый и разбитый, однако всё равно приступил к тренировке. Так потекли дни, недели, месяцы...

Скудное трёхразовое питание, частые бессмысленные допросы, постоянно растущая кипа бумаг личного дела - всё это мало волновало Мориса, он полностью погрузился в себя и почти не уделял внимания происходящему вокруг. Заключённый прекрасно понимал, что у него есть только один путь на волю - та самая лента памяти, по которой он, как поезд по железной дороге, собирался пустить своё сознание в прошлое. Но этого никак не получалось сделать.

Это произошло неожиданно, примерно через полгода после ареста. Морис открыл глаза и увидел, что пятно света переместилось туда, где находилось пару часов назад. Он испугался и зажмурился, а когда вновь взглянул на пятно, оно уже лежало на месте - Морис вернулся из былого в настоящее. Так произошло переломное событие - после узнику почти каждый день удавалось побывать в прошлом, сначала - несколько секунд, потом - минуты, часы. Морис научился перемещаться строго к определённому моменту и на заданный промежуток времени. Однако его беспокоили сомнения: что, если он попросту сошёл с ума? Морис решил провести эксперимент: вернувшись на один из прошедших допросов, он попросил у следователя бумагу и карандаш - ему ведь совершенно нечем занять себя в тюрьме. Желание узника было встречено грубо, однако его всё же удовлетворили. Очнувшись в настоящем, Морис бросил взгляд в противоположный угол камеры: там лежали тонкая потрёпанная тетрадь и огрызок красно-синего карандаша. Итак, то, что происходило с исследователем времени, не являлось плодом больного воображения, это осуществлялось на самом деле.

Всё глубже осваивая прошлое, Морис в то же время пытался двинуть своё сознание в противоположном направлении - в будущее. Теоретически это было возможно, но требовало титанического напряжения мысли: нужно, во-первых, построить точную картину грядущего момента и, во-вторых, представить себе его настолько живо и ярко, чтобы очутиться в нём раньше положенного срока. Как и при перемещении в былое, самыми сложными являлись первые шаги, дальнейшее движение происходило по инерции. Морис научился этому за девять с половиной месяцев: прыжок вперёд на минуту, на час, на день... И вот он уже ощущает, как постепенно истощается и слабеет без света, свежего воздуха и нормальной пищи, участившиеся допросы окончательно изматывают организм, а однажды рано утром его будят, выводят во внутренний двор тюрьмы, ставят лицом к стене, и тяжёлая чёрная пуля летит точно ему в затылок... Стоп! Широко распахнув глаза в настоящем, тяжело дыша, Морис повалился на пол. Живой... Пока живой! У него оставалось не так много времени на побег, где-то около года, и он бросил все силы на то, чтобы спастись.

Раз за разом Морис возвращался в дотюремное прошлое, он старался скрыться, исчезнуть, уехать прочь, но все усилия были тщетны: в итоге он всегда непременно оказывался в мрачной одиночной камере. Избежать ареста можно лишь при одном условии: не заниматься исследованием времени и межвременных путешествий. Однако своим открытием Морис пожертвовать не мог, уж пусть лучше погибнет он, чем его труд. Спустя несколько десятков безуспешных попыток повлиять на судьбу, узник смирился, наконец, со злой участью, он подробно изучил собственную жизнь от рождения и до смерти и пришёл к выводу, что жизнь его была, в сущности, неплохой. Да будет так.

Прекратив печься о своей жизни, Морис начал наблюдать за чужими. Немного потренировавшись, он обрёл интересную способность: ему достаточно было хорошенько прочувствовать и понять какой-нибудь предмет или человека, чтобы отследить его путь во времени. Гуляя по городу своего прошлого, Морис одну за другой, словно кино, просматривал судьбы знакомых и незнакомых людей, глубоко им сопереживая. Иногда, видя какую-нибудь несправедливость или опасность, он вмешивался в ход прежних событий, изменяя их течение в лучшую сторону. Это было похоже на чудо: готовая, жёстко определённая жизнь вдруг "оживала", переходя в новое состояние - не сумевший победить собственный злой рок узник расправлялся с жестокостью других судеб. Последние месяцы заключения Морис посвятил исправлению чужих ошибок и неудач, также он познакомился со многими понравившимися ему людьми, а некоторых даже научил искусству перемещения во времени. "Теперь я точно существовал не напрасно, у меня есть последователи", - подумал узник утром перед казнью.

Внутренний двор тюрьмы. Голая стена. Тяжелые шаги за спиной. Вот-вот раздастся выстрел - и тогда всему конец. Морис закрыл глаза. Он не знал, что его ученики воспитали своих учеников, а те, в свою очередь, своих. Он не знал, что те, кому он помог и кого обучил, следили за его судьбой и шестерёнка за шестерёнкой перебирали и перестраивали неотвратимый механизм истории. Морис стоял, крепко зажмурившись в предчувствии выстрела, но палач почему-то медлил. Наконец, приговорённому надоело ждать гибели, он открыл глаза и ахнул: вокруг не было ни палачей, ни тюремных стен. Лишь чистое весеннее поле, и по этому полю к нему шло множество людей, знакомых и неизвестных. Они приветливо махали руками и улыбались. И Морис улыбнулся им в ответ.

Рано-рано, с первыми лучами жаркого тропического солнца, когда другие обезьяны ещё сладко спали на развесистых деревьях, Старый Обезьян начал свою традиционную утреннюю прогулку. Он медленно шёл по пробуждающимся джунглям, сильно сгорбившись и опираясь на суковатую палку, каждый шаг давался ему с усилием. Старый Обезьян был очень-очень стар. Его шерсть давно поседела, мышцы ослабли, а кости мучительно ныли, и лишь глаза горели, как и в прежние годы, как и всегда. Каждое утро, отправляясь гулять, он перебарывал в себе острое желание остаться на месте - Старый Обезьян понимал: стоит ему хоть однажды пожалеть себя, дать слабину, и он больше не сможет двигаться. Старый Обезьян знал, что скоро умрёт, но, кроме того, знал, что умрёт он не до конца. До полудня бродил он случайными тропами, после, устав, садился под дерево и хрипло звал соплеменников. Молодые обезьяны окружали его, и тогда Старый Обезьян рассказывал им о былых временах, о событиях своей долгой и насыщенной жизни, а благодарные слушатели угощали старика сочными фруктами и побегами. Так проходил день за днём, и сегодняшний не был исключением. В этот раз извилистая тропинка привела Старого Обезьяна к Священному Холму, на котором находился Незыблемый Камень.

Давным-давно, когда Старый Обезьян был ещё Молодым и Полным Сил Обезьяном, пятнистое зло хлынуло в джунгли с юга. Стали находить трупы животных, истерзанные и объеденные, и в каждом сердце поселился страх. Вскоре зло показало свою морду, она была ужасна, обезьяны бросились бежать, но смерть следовала по пятам и всюду настигала их.

Тогда на совете племён было решено остановить врага любой ценой, и обезьяны встали здесь, на этом холме и в окрестностях, и принялись ждать. И вот из-за деревьев показались они - леопарды. Стая за стаей выходили они к холму, и когда их собралось великое множество, леопарды кинулись в наступление. День и ночь шла битва, день и ночь лилась кровь. Многие обезьяны погибли, многие были изувечены, но они победили - пятнистое зло отступило и покинуло джунгли. Чтобы осталась память о таком важном для всех событии, обезьяны придумали воздвигнуть в его честь Камень на холме. Целый месяц, сменяя друг друга, десятки обезьян, в числе которых был молодой Старый Обезьян, тащили к холму большой валун, а потом вкатывали его на вершину. И как только валун занял своё место, обезьяны увидели, что теперь никто и никогда не забудет то, что пришлось пережить им. Так простой камень стал Незыблемым, а холм - Священным.

Старый Обезьян закрывал слезящиеся глаза и вспоминал страшную битву. Он вновь и вновь смотрел, как на него прыгает свирепый леопард, а он бьёт его тяжёлой дубиной по голове, потом крушит череп другому, третьему, четвёртому... вновь ощущал боль от стальных челюстей, до кости сжавших переднюю левую лапу, оставивших на всю жизнь кривой шрам - ещё одно вещественное напоминание того боя... вновь оглядывал холм, от подножья до вершины усеянный телами врагов и товарищей... снова всей душой переживал тот момент, когда, установив памятник, все обезьяны на несколько минут замолчали, глубоко чувствуя священную историческую важность и торжественность... Это была его жизнь, его прошлое. Но когда Старый Обезьян открыл глаза, он увидел, что рядом с Камнем присела помочиться Маленькая Обезьянка. Старый Обезьян вскочил на ноги и - откуда только силы взялись - побежал к холму, размахивая палкой. Ты! Да кто ты такая и как смеешь!.. Обезьянка испуганно вскрикнула и умчалась прочь, не закончив свои дела. Теперь она боялась грозного старика и больше здесь не появится, но поняла ли она, что для него значат этот Холм и этот Камень, поймёт ли когда-нибудь? Сгорбившись больше обычного, надсадно кряхтя, Старый Обезьян тихо заковылял дальше...

Каждый вечер солнце умирает, скрываясь за горизонтом, и каждое утро оно рождается из-под земли вновь.  Когда умирает обезьяна, она уходит в землю и больше никогда не возвращается. Пришло время, и Старый Обезьян умер, а солнце взошло как ни в чём не бывало.

Шли годы. Прошлое забывалось и переосмыслялось, прежние переживания тускнели, ставились новые Камни. И вот как-то раз, вспугнув коловших о Камень орехи трёх маленьких обезьянок, на вершину заросшего Холма поднялись Сильный Обезьян и Умный Обезьян. Сильный Обезьян с изумлением посмотрел на большой валун:

- Откуда здесь эта глыба? - спросил он, почёсывая затылок.

- О, это древняя история, - ответил Умный Обезьян, ковыряясь в носу. - Когда-то давно тут дрались обезьяны и леопарды. Обезьяны вроде как победили. Какими же, однако, недалёкими были наши предки! Если бы они отступили в сторону, пропустили бы леопардов на север, то никто бы не погиб. Но нет, им, видишь ли, обязательно нужно было сражаться. Глупцы!

И Умный Обезьян назидательно поднял вверх сопливый палец.

- А при чём здесь эта глыба? - не понял Сильный Обезьян.

- В знак своей победы наши предки подняли её сюда. Говорят, десятки обезьян трудились над этим...

- Десятки? Ха! - Сильный Обезьян заиграл мускулами. - Да я один сдвину её с места!

- А спорим, что не сдвинешь, хе-хе? - развеселился вдруг Умный Обезьян. - А вот и не сдвинешь!

- Вот как? Ну, гляди!

Напрягая всю свою мощь, Сильный Обезьян стал толкать Камень. Поначалу ничего не получалось, но через некоторое время валун тронулся с места и заскользил по земле.

- Вот так! Вот так! - отдувался Сильный Обезьян.

- Хе-хе! - смеялся Умный Обезьян.

Камень покатился вниз и рухнул у подножия холма.

И тогда Старый Обезьян умер окончательно.

- Жилой дом, шестнадцать этажей, построен лет сорок назад, последние пять лет раз в полгода хоть кто-нибудь да спрыгнет. Все самоубийцы - школьники, подростки двенадцати-семнадцати лет. Замки вешали, двери железные ставили, домофон - ничего не помогает, и как только пробираются?! Внятной причины ни у одного самоубийства нет - записок не оставляли, друзья и родственники ничего толком сказать не могут: жил себе человек спокойно, потом вдруг бац и сиганул вниз. И главное, всё сюда лезут, будто им тут мёдом намазано, а других домов вокруг и вовсе нет. Но самое странное произошло... Ребята, а вы точно из РосАно?

Я и Павел сонно слушали невысокого мужичка в потёртой кожаной куртке и серой кепке блином, который встретил нас ранним утром на вокзале и уже целый час, не умолкая, трещал обо всех достопримечательностях своего городка, на которые, по его мнению, мы должны были обратить внимание. Городок был небольшой и тихий, но, по словам нашего гида, здесь шагу нельзя было ступить, не наткнувшись на какую-нибудь чертовщину. Однако нашей целью было лишь это старое многоэтажное здание, в предрассветных лучах казавшееся особенно жутким и таинственным из-за своей мрачной репутации.

Порывшись в карманах, мы показали удостоверения, и мужичок (его звали Григорием), удовлетворенно кивнув, громким шепотом продолжил рассказ:

- Самое странное случилось два месяца назад. Девочка-подросток, значит, прыгала днём, при свидетелях. Вон оттуда, со стороны двора. Долетела до середины дома и исчезла. Растворилась в воздухе. Мы сначала думали, что это галлюцинация, да только свидетелей - пять человек, и мать девочки потом в полицию обратилась. Оформили как пропавшую без вести - тела-то нигде нет! Ну мы это дело быстро засекретили и сразу к вам обратились. Без РосАно тут не разобраться.

"Засекретили" - сильно сказано, пару месяцев назад об этом происшествии писали все газеты и говорили по всем каналам, потому мы и приехали только теперь, когда улегся шум. Мы изучили эту историю во всех деталях, однако устав рекомендовал нам не пренебрегать дополнительной информацией, и мы в сотый раз выслушивали одно и то же.

- Нам всё это уже известно, - устало сказал Павел, когда треск из-под кепки наконец умолк. - Скажите лучше, почему вы привезли нас сразу сюда, а не в гостиницу.

- Точно! - воскликнул провожатый, ударил в ладоши и достал из кармана брюк ключи. - Значит так: из дома по причине всех этих прыгунов съезжает много жильцов. Некоторые квартиры пустуют. Мы вас заселим в 23 квартиру на восьмом этаже - это как раз рядом с тем местом, где пропала девочка. Там вам будет удобнее, чем в гостинице. И до места работы буквально рукой подать. Что ж, вы тут разбирайтесь, а я поехал - дел невпроворот. Вечером заскочу - поедем опрашивать очевидцев. Вопросов нет? Вот и славно, доброго вам дня!

Григорий отдал мне ключи, сел в машину и укатил по пустой дороге навстречу кроваво-красному, поднимавшемуся из-за домов и деревьев солнцу. Мы с Павлом переглянулись. Молодцы, что тут скажешь: разместили рядом с аномальной зоной. Хорошо ещё, что не на крыше.

Наступил полдень, когда я и Павел, перекусив в местном кафе, обустроившись и немного отдохнув в предоставленной нам квартире, начали исследовать участок двора, куда, повинуясь законам физики, должен упасть предмет, брошенный с вершины здания. Там мы не нашли абсолютно ничего необычного, показания всех приборов не выходили за пределы нормы, и мы принялись изучать ведущую на крышу лестницу. Дойдя до массивной двери с большим висячим замком, я вынул связку ключей и тут же с досадой хлопнул себя по лбу: на металлическом кольце болтались лишь ключи от квартиры, ключа от крыши не было! Растяпа Григорий забыл нам его отдать, а я спросонья не проверил, всё ли в порядке.

- Что теперь будем делать? Позвоним ему в департамент, пусть возвращается к нам?

- Вряд ли он быстро вернётся, - задумчиво ответил Павел, открывая на телефоне карту города. - А если ждать до вечера, то мы потеряем весь день... Давай так: я поеду туда и сам заберу ключ, а ты продолжай наблюдение, ещё раз внимательно всё осмотри.

- Договорились.

Итак, я остался один. Повторный осмотр территории не принёс ничего нового. Я, уже совершенно уверенный, что разгадку этого дела мы обнаружим на крыше, неторопливо прогуливался по двору, глядя, как ветер лёгкими прикосновениями стряхивает с деревьев красные, оранжевые, жёлтые листья. Золотая осень в самом разгаре...

- Андрей, это ты?

Я обернулся. Позади меня в тени развесистого клёна стояла девушка в лёгком сером пальто. Я смотрел на неё, и воспоминания, сладкие и мучительные, одно за другим вспыхивали в моём сознании.

- Аня?.. Сколько лет, сколько зим! Никак не ожидал тебя тут встретить...

- Я переехала сюда недавно, всего год назад. Как странно... Ты что же, тоже теперь здесь живёшь?

- Нет, я по работе, буквально на пару дней. Погоди, сколько же мы не виделись - восемь лет? Девять?..

Мы разговорились. Она стала рассказывать о себе, о родителях, о переезде, о наших давних приятелях... Я рассеяно кивал головой, почти не слыша её, неотрывно глядя на знакомые черты лица, волосы, губы, глаза. Как мало она изменилась. Словно и не было этих долгих лет, минувших с момента нашей последней встречи. Конец лета, городской парк, мы, попрощавшись с друзьями после прогулки, шли вдвоём по залитой тёплым светом аллее. Она о чём-то весело болтала, потом я говорил о том, как уеду учиться в другой город и, возможно, останусь там насовсем, а сам тем временем думал: сказать ей или нет? Определённо, я испытывал к ней некие чувства, это было нечто большее, чем просто дружба, она манила меня, притягивала, завораживала... Но я всё же не был уверен, что это в самом деле любовь; я был робок, пуглив, и потому остановился в шаге от признания... Тогда я ничего ей не сказал. После той прогулки было ещё два или три коротких и пустых телефонных разговора, и вот пролетело девять лет... А что произошло за эти годы? По сути - ничего. Работа в РосАно оказалась не такой уж и интересной. Семью я так и не завёл. Старые товарищи разбежались кто куда... А она - у неё теперь своя жизнь. Багряный кленовый лист, тихо кружась, опустился мне под ноги.

- Ну, а как твои дела? - задала вопрос Аня.

Я сообщил, что уже пятый год работаю в РосАно, изучаю аномальные зоны и ловлю барабашек.

- Так значит всё это правда? - Аня улыбнулась. - А как же секретность? Тебя не уволят за разглашение?

- Но ты ведь никому не выдашь мой секрет, да? - сказал я полушутя. - А даже если и расскажешь, кто тебе поверит?

Мы замолчали. Я не спеша брёл по тропинке, Аня шагала рядом, глядя в пёстрое пространство, задумавшись о чём-то своём. Кажется, она совсем не собиралась уходить. Чтобы развеять неловкую тишину, я предложил показать ей свои датчики и приборы. Она согласилась. Мы прошлись по двору, уставившись в монохромный дисплей, стабильно отображавший ноль. "Здесь нет торсионных полей..." - начал я объяснение, но внезапно показания прибора отклонились от нулевого значения. Это произошло рядом со входом в шестнадцатиэтажку.

- Что такое? - спросила Аня.

- Есть, оно активизировалось! Пойдём быстрее...

Мы вошли в здание, стали подниматься по лестнице всё выше и выше. Прибор будто обезумел, число на экране росло с каждой ступенькой. "Найти эпицентр, установить защиту и астральный спектрометр, определить глубину выхода..." Проклятая железная дверь вновь преградила мне дорогу. Я в сердцах ударил её кулаком.

- Вот чёрт!

- Что случилось?

- Источник возмущения за дверью, а у меня нет ключа...

Аня шагнула вперёд и коснулась пальцами замка. Он лязгнул и громко упал на пол, тяжёлая дверь распахнулась сама собой.

- Путь открыт - иди, - с улыбкой сказало существо, представившееся мне Аней. Как под гипнозом, я поднялся на крышу. "Доппельгангеры... Всюду двойники... Никому нельзя верить..." - беспорядочно мелькали мысли. Я был потрясён, обезоружен, пойман. На крыше меня встретили резкие порывы холодного ветра и бледный призрачный силуэт, клубившийся в воздухе и даже не пытавшийся казаться человеком. Датчик аномального излучения показал число 65535 и выдал ошибку. Я оглянулся: "Аня" стояла у меня за спиной и медленно таяла, становясь прозрачной и расплывчатой. Я находился между двух привидений и покорно ждал развития событий.

- Что с Аней? - произнёс я наконец. Почему-то этот вопрос беспокоил меня сильнее всего.

- Её больше нет, - ответило парившее передо мной существо густым далёким голосом. Я вздрогнул от этого похожего на эхо звука и с минуту молчал, прежде чем задать новый вопрос.

- Она... мертва?

- Нет! - раздалось в ответ. - Она жива, у неё есть муж и дети. Нет больше той девушки, которую ты знал и любил. Её время прошло, и твоё - тоже.

Призрак плавно колебался на месте, радужно переливаясь в солнечных лучах. Он был похож на облако, на странное ожившее облако, зачем-то опустившееся на крышу дома.

- Мы дарим людям шанс изменить их судьбы. В мире, откуда мы пришли, это возможно. Мы открываем окно в прошлое, но лишь на невидимых крыльях можно вернуться туда. Переступи через край - пока будешь падать, крылья раскроются и ты полетишь сквозь проход. Она ждёт тебя там.

- Вы хотите меня убить... Вы хотите, чтобы я убил себя!

- Нет! - гулко лилась нечеловеческая речь. - Немногие дети погибали, потому что их крылья ещё маленькие и слабые. Они были предупреждены об опасности, но всё равно перешли черту. Твои крылья широкие и сильные, тебе нечего бояться. Ты знаешь, что мы не лжём.

И тут я почувствовал у себя за спиной что-то... что-то огромное, но лёгкое, вырастающие из меня, нечто живое, готовое к движению, к полёту. Крылья невозможно было увидеть, но я ощущал их явственно и привычно, будто они были у меня всегда.

- Путь открыт. Действуй, - молвил призрак и пропал.

Я подошёл к краю крыши, откуда всё казалось игрушечно крохотным, и увидел окно в своё прошлое - висящий передо мной большой шар искажённого пространства. Я остановился в шаге от прыжка и... застыл на месте, не решаясь двинуться ни вперёд, ни назад. Дул промозглый ветер, по небу скользили тучи, во дворе осыпалась листва, внизу несколько человек сбились в группу и что-то кричали мне. А я всё стоял и стоял, мысли вперемешку с пустотой кружились в голове, я стоял, пока две пары рук не схватили меня и не оттащили прочь. Я попытался вырваться, но Павел и Григорий крепко держали за плечи; время было упущено - портал в иной мир погас, астральные крылья исчезли.

И больше ничего не случилось.

В случае, когда межзвёздный перелёт длится более десяти суток универсального времени, все члены экипажа корабля, за исключением двух вахтенных, погружаются в стазис. Лишь две бодрствующие души в пустынной глубине необитаемого космоса - они и не подозревали, что на борту "Негасимости-III" не спит некто третий.

За полторы недели дежурства Валентин и Валерия успели сильно надоесть друг другу. Её раздражали неуклюжий флирт и глупые шутки, он устал от холодности и мрачной неразговорчивости. Вахтенные разошлись по разным отсекам звездолёта и занимались каждый своим делом: Валерия следила за приборной панелью, играла с бортовым компьютером в данетки; Валентин систематизировал записи в электронном судовом журнале и, изредка засматриваясь на проносящиеся звёзды, представлял Валерию голой и дружелюбной.

- Это вымышленный персонаж?

- Н_е_т!

- Человек?

- Н_е_т!

- Инопланетянин?

- Д_а!

- Он хотел всех убить?

- Н_е_т!

- Эй, Лера, ты в кабине пилота? - из динамика неожиданно раздался голос Валентина. - Лера, послушай меня, пожалуйста...

- Ну?

- Здесь кто-то есть.

- Что?!

- Я только что видел, промелькнула какая-то тень... На корабле кто-то чужой, посторонний...

- Опять твои дурацкие шутки?

- Нет же! - голос Валентина звучал встревоженно. - Пистолет у тебя? Спустись ко мне, я сижу в общей каюте.

"Очередной нелепый розыгрыш!" - решила Валерия, однако взяла с собой лучевой пистолет и направилась к межпалубному лифту. Спустившись на уровень ниже, она вышла к длинному коридору. Валентин был там: с помощью капитанской ключ-карты он одну за другой открывал двери кают и настороженно заглядывал внутрь. "По крайней мере, шутник не накинул на себя простыню и не выскочил из-за угла. Я бы его тогда пристрелила!" - подумала Валерия, а вслух сказала:

- Может быть, тебе показалось?

- Нет, я определенно что-то заметил. Не могло же оно бесследно исчезнуть... И откуда это появилось? Что, если кто-нибудь из наших вышел из анабиоза и...

- Не говори ерунды! Никто из команды не стал бы играть с тобой в прятки. Расскажи в точности, что ты видел.

- Я же говорю, неясная тень, она на секунду мелькнула в дверях кают-компании. Я бросился в коридор, но тут уже никого не было... Возможно, кто-то из животных сбежал.

- Это невозможно. Система оповестила бы о неисправности криокамеры.

- Система могла выйти из строя. Пойдём в биоотдел, и если там всё в порядке, я, так и быть, признаю, что это просто галлюцинация.

Биоотдел - обширное помещение, уставленное большими камерами заморозки - располагался на нижней палубе. Хотя основной задачей экспедиции являлся поиск месторождений полезных ископаемых, по договору с Институтом космобиологии также осуществлялся сбор образцов флоры и фауны обитаемых миров. За прозрачными стенками криокамер застыли причудливые растения и животные планеты Кеонтре: шаровидные деревца с кудрявой оранжевой хвоей, многоярусные пепельно-чёрные цветы, серебристые воздушные скаты о двух головах, лохматое многолапое существо со спиральным клювом, нечто, похожее на огромный клубок зелёных змей... Все холодильники были закрыты, на каждой информационной панели горел голубой сигнал - нормальный режим работы.

- Ну что, ты убедился?

- Да... наверное, мне правда почудилось...

- Ты давно не спал, вероятно, переутомился. Ляг, отдохни.

- Ладно... знаешь, у меня в каюте очень мягкая и широкая кровать. Мы отлично устроилсь бы вдвоём, защищали бы друг друга от кошмаров...

- Ты опять за своё! Нет уж, вместе мы свихнёмся гораздо быстрее. Если тебе страшно одному, на, держи, - Валерия протянула Валентину лучевой пистолет. Тот взял оружие, пожал плечами и отправился к себе в каюту; не раздеваясь, опустился на койку и почти сразу же провалился в беспокойный сон.

***

Проснувшись, Валентин долго не мог вспомнить, кто он и где находится. Более того, все чувства: зрение, слух, обоняние, осязание - казались ему непривычными, будто впервые прорезавшимися. Он задёргался и застонал, не узнавая ни своего тела, ни голоса. Через полчаса, немного придя в себя, Валентин попробовал подняться с койки. Руки и ноги совершенно не слушались - он повалился на пол. Спустя несколько неудачных попыток, вахтенный всё же встал, опираясь плечом о стену и тяжело дыша. Память постепенно возвращалась. Разрозненные воспоминания выстраивались в правильные цепочки. В сознании чётко проявился сначала собственный образ, затем - план звездолёта, после - карта исследованной части космоса. Шаг, ещё шаг, мах рукой, поворот головы - движения сделались уверенными, но продолжали выглядеть неестественно резко и бессвязно. Взгляд стал осмысленным. Валентин внимательно осмотрел каюту, подобрал с тумбочки капитанскую ключ-карту, лучевой пистолет и вышел в коридор.

Дежуря у приборной панели, Валерия развлекалась тем, что фотографировала себя на камеру наблюдения, а бортовой компьютер, анализируя полученные изображения, генерировал и декламировал стихи в её честь:

- Т_в_о_и п_р_е_к_р_а_с_н_ы_е г_л_а_з_а н_е о_с_т_а_в_л_я_ю_т м_н_е п_о_к_о_я...

В кабину пилота молча вошёл Валентин. Он огляделся, несколько секунд о чём-то размышлял, потом приблизился к Валерии и, схватив девушку за шею, попытался выбросить её из кресла:

- Уйди.

- Эй, ты чего?! - Валерия вырвалась, оттолкнула нападавшего. Валентин отшатнулся и чуть не упал. Было в его внешности что-то ненормальное, чужеродное, такое, что Валерия ощутила холодный страх.

- Что с тобой?!

Валентин достал из кармана комбинезона пистолет и направил на девушку.

- Это уже совсем не смешно, слышишь, не сме!..

Валентин нажал на спуск. Острый оранжевый луч вспорол Валерии бок. Она закричала, свалилась с кресла и, зажимая рукой кровоточащую рану, не сводя расширенных глаз с жестокого безумца, стала быстро-быстро отползать к двери.

- Т_в_о_и п_р_е_к_р_а_с_н_ы_е г_л_а_з_а. К_а_з_а_л_о_с_ь м_н_е, ч_т_о в н_и_х л_ю_б_о_в_ь... - не унимался компьютер.

Валерия выбралась из кабины пилота, кое-как поднялась на ноги и кинулась в медицинский отсек. Валентин же больше не обращал на неё внимания. Сев за клавиатуру, он начал одну за другой вводить команды непослушными дрожащими пальцами. Иногда он останавливался, прятал лицо в ладонях и вспоминал нужные сочетания клавиш или небесные координаты. Когда, наконец, работа была окончена, на экране высветилось сообщение: "Подтвердить изменение маршрута?" И Валентин нажал "Ввод".

Медицинский отсек, к счастью, располагался недалеко от кабины пилота. Оставляя за собой кровавый след, Валерия ворвалась внутрь, ударила кулаком по кнопке запуска диагностики и рухнула на кушетку хирургической капсулы. "И_с_с_л_е_д_о_в_а_н_и_е о_р_г_а_н_и_з_м_а з_а_п_у_щ_е_н_о", - произнес металлический голос. Валерия крепко сжала зубы - правую половину тела обжигала дикая боль. "Только бы он не обесточил медотдел!" - повторяла про себя девушка. Во время сканирования требовалось лежать смирно, но не было сил, её словно выдавливало из самой себя, она металась и корчилась в потоках ионизирующего излучения. "И_с_с_л_е_д_о_в_а_н_и_е о_р_г_а_н_и_з_м_а з_а_в_е_р_ш_е_н_о. С_т_е_п_е_н_ь п_о_в_р_е_ж_д_е_н_и_я б_э-с_е_м_ь: н_е_в_о_з_м_о_ж_н_о п_р_о_в_е_с_т_и о_п_е_р_а_ц_и_ю. Э_к_с_т_р_е_н_н_а_я к_о_н_с_е_р_в_а_ц_и_я ч_е_р_е_з д_е_с_я_т_ь..." Валерия почувствовала себя пойманным зверьком: её ужасала перспектива быть замороженной на корабле, управляемом сумасшедшим. Однако она ничего не могла с этим сделать. Через несколько минут девушка уже спала под прочным куполом хирургической капсулы.

***

Прошло полторы недели. Разведывательно-добывающий звездолёт «Негасимость-III» опустился на поверхность Кеонтре, в снежной пустыне недалеко от северного полюса планеты. Валентин, почти всё это время пробывший в кресле пилота, отдал команду открыть все двери и люки на корабле. Затем он спустился в биоотдел, подошёл к криокамере номер семнадцать и ввёл код разморозки. Стенка холодильника отворилась, но лохматое многоногое существо продолжало неподвижно лежать в углу. По телу Валентина пробежала судорога, он осел на пол. Из груди вахтенного вырвалась серая тень. На мгновение задержавшись на воле, она скользнула внутрь лохматой твари, и та ожила. Заблестели чёрные бусинки глаз, громко щёлкнул спиральный клюв, из конечностей вытянулись изогнутые когти. Поднявшись на лапы, крарамидитонг поскакал прочь с корабля в родную морозную пустошь.

На севере Кеонтре часто бушуют неистовые бураны. Когда крарамидитонг оказывается погребённым под толщей снега, он выходит из тела наружу и ищет поблизости какое-нибудь живое существо. Крарамидитонг вселяется в него и, подчинив чужую нервную систему, находит и откапывает себя, а после возвращается в собственную плоть, продолжает жить и бороться с коварной, жестокой природой.