Katyaklya

Все шесть дорожек бассейна заняты очень плотно, видимо многие решили взять себя в руки к предстоящей весне. Вдох на правую руку, выдох на левую. Первые четыре заняты детской секцией по плаванию, даже сквозь плавательные беруши и шапочку, я слышу детские восторженные крики и команды тренера. Вдох на правую руку, выдох на левую. Время от времени эти маленькие террористы поднимают волну брызг, доходящую до соседней дорожки, на которой ведёт частные занятия молодой тренер для двух, таких же молодых, мужчин. Шестая дорожка занята «свободно плавающими», кем, к сожалению, являюсь и я. Вдох на правую руку, выдох на левую. На одну маленькую дорожку нас набралось шесть человек. Двое остались после занятия по Аква аэробике и до сих пор плавали с поролоновыми палками подмышками, не спеша, передвигаясь от бортика к бортику. Три подруги пришли со своими детьми, занимающимися на первых четырёх дорожках, и плавать не стремились вообще, раз в 10 минут меняя сторону бортика, они гуляли по дну бассейна. К моему ещё большему сожалению, я была единственной на этой дорожке, кто действительно пришёл тренироваться, хоть и самостоятельно. Вдох на правую руку, выдох на левую. Каждый раз, приближаясь к бортику, я становилась невольным слушателем их разговоров, и поэтому через пару кругов вообще перестала его касаться и разворачивалась, не доплывая до конца дорожки. Правда, это не помогло.

… да кто вообще такое детям задаёт по информатике? Даже я решить не могу…

Вдох на правую руку, выдох на левую.

… ага, с соплями вся группа…

Вдох на правую руку, выдох на левую.

… в январе было 74, но я, же подключила бассейн, сейчас лучше будет…

Вдох на правую руку, выдох на левую. Мне нужен отдых, в боку закололо. Я сбилась со счёта, сколько наплавала без остановки, и поплыла к дальнему бортику на глубокой стороне бассейна. Встала ногами на скользкую подножку и сняла очки. Вдох, выдох. Конечно, сбилась. Пытаясь не упасть глубже, я изо всех сил восстанавливала ритм дыхания, о счёте речи уже не шло. Воздух быстро расходился по горячим лёгким, лицо раскраснелось, а в голове была только одна мысль: скорее бы стало легче. Кажется, я добилась одной из целей моего плавания - мои мысли были предельно ясны и понятны, чудо физической нагрузки! Уже который месяц, я пыталась загрузить свою жизнь настолько сильно, чтобы у меня не оставалось лишних мыслей, чтобы не хватило и лёгкой тени сомнения, чтобы снова не сорваться в пустоту отчаянья. И, кажется, у меня получалось, даже сейчас стоя на узкой подножке бассейна, не смотря на жуткие неудобства тренировки, поролоновые палки, которые иногда попадали мне в лицо - я оказалась счастлива в своём мгновении. Вдох, глубокий, способный отпустить все грехи мира… и медленный выдох.

Звонок прервал мои дыхательные упражнения, пора было заканчивать занятие, и я медленно поплыла к ступенькам. Тело имело непривычную тяжесть после воды, и двигаться больше совсем не хотелось. Я методично приняла душ, высушила волосы, оделась и так же не спеша пошла к остановке. Впереди меня ждал ужин с любимым мужем, я знала, что он уже приготовил вкусный суп и ждал меня. Я достала телефон из кармана, чтобы посмотреть на время и сделать привычный звонок.

- Алло? Мам? Ты меня слышишь? - Тихое шипение без голоса, я поняла, что трубку взяли, но ещё не поднесли к уху.

- Да, алло, слышу, Катёнок! - Мамин теплый голос с лёгкой хрипотой вдруг раздался неожиданно четко и без помех.

- Как ваши дела? Как день прошёл? Как твоё самочувствие? - По старой привычке я пыталась задать сразу все вопросы, которые накопила за длительный рабочий день, но я уже знала, что ответит она только на один из них, на какой именно решала она, мне оставалось только повторять вопросы, на которые я ещё хочу услышать ответ.

- День как обычно. – Раздался тихий ответ, сменившийся тишиной. Я подождала ещё немного, вдруг она захочет продолжить, но нет.

- Как твоё самочувствие? – Повторила я.

- Не очень, опять рвало после еды, ничего есть не могу. - Она немного помолчала и продолжила. Как могла, иногда сбиваясь и забывая слова. Я старалась не перебивать её лишний раз. Мы говорили не дольше десяти минут, но мне удалось её услышать, временами, когда она особенно долго вспоминала какое-то слово, в разговор вклинивался папа, он не выхватывал трубку, но подносил лицо к телефону и громко кричал, думая, что так мне будет лучше его слышно.

Завтра я не буду ей звонить, потому, что завтра я буду с ней целый день, работать, по возможности, удалённо. Должен прийти очередной врач, и я буду просить очередные анализы. Если бы только у нас был диагноз, всё было гораздо проще.

________________________________________________________________________________________

- Кто же знал, что у него дома будет настоящий живой кот?! Я чуть дар речи не потеряла, когда его увидела! Надо будет присмотреться к этому Антону, кажется, он не так прост. – Маша откинула плечи назад и засмеялась, поправляя волосы рукой.

- Надо же, и ты его погладила? - Мне всё ещё не верилось, и моё сознание требовало подробностей прошедшей встречи подруги. Кто бы мог подумать, личный питомец, и такой крупный, это была удивительная редкость. Часто котята передавались по наследству, купить их было просто невозможно, и ещё более, невозможным, казалось содержание такого животного, налоги на них были астрономические, да и постоянные проверки из министерства. Этот парень был явно из очень влиятельной семьи, что было понятно и моей подруге, от чего её настроение было ещё лучше.

- Конечно! Ты даже не представляешь, какие это невероятные ощущения! Он тёплый! - Она сложила свои руки вокруг воображаемого животного.

- Это понятно, он же живой, - не сдержала я замечание.

- Не только живой, это нельзя описать, он по-другому теплый. Как, как… - Она пыталась подобрать, понятное мне, объяснение, но так и не смогла, - А потом коту надоело, что я к нему прикасаюсь и он ушёл в другую комнату. – Добавила она грустно. Белый свет технического освещения стал голубым, а это значит, что наш перерыв в работе окончен, пока приступать к своим обязанностям. Перед тем как разделительная перегородка снова стала свето- и звуконепроницаемой она успела крикнуть, еле сдерживая смех:

- Я собрала немного шерсти с пальцев, Антон разрешил оставить себе! - Она закусила губу и исчезла за перегородкой.

Я повернулась к своему столу и обнаружила, что экран снова стал прозрачным, но я никого не видела. Наши экраны располагались на комфортной высоте для любого взрослого человека, а дети без сопровождения не могли передвигаться по городу в одиночку. Но это не могла быть ошибка, датчики всегда работают исправно, в этом им помогает регулярное техническое обслуживание и своевременная замена. А раз ошибки быть не могло, то перед экраном кто-то был. Я немного насторожилась, но встала с кресла и перегнулась через стол, пытаясь увидеть хоть что-то, что могло активировать экран, тем более, после разговора с подругой, я ожидала там даже настоящего кота. Сама посмеялась от своей же шутки, и нагнулась ещё глубже.

Это был ребёнок, точнее девочка. Что ещё было ужаснее, она стояла одна, на расстоянии всего обозримого пространства не было ни одного взрослого, приёмная была совершенно пуста. И только маленькая девочка, молча, стояла перед моим экраном. Холод прошёл по моей спине, и я снова взялась за безымянный палец на правой руке, странная привычка, чтобы успокоится, я буквально брала себя в руки. Я немного поколебалась, но, всё-таки произнесла:

- Оставайся на месте, я сейчас подойду.

Согласно инструкции, при обнаружении безнадзорного ребёнка административное лицо обязано было провести выяснение личности и обеспечить личное сопровождение для передачи опекунам. Когда-то давно, ещё во времена существования границ государств, был даже специальный надзорный орган внутри системы государства, для контроля соблюдения регламентов и правил общества. Но сейчас в этом не было необходимости, было только дикое нежелание, отдельно взятого административного лица, не ввязываться в вереницу отчётов и рапортов, которые неминуемо последуют за принятием решения о сопровождении несовершеннолетнего. И этим лицом была я, а также я понимала, что мои личные желания не имеют никакого значения, когда дело касается регламента. Я вздохнула, взяла со стола портативный сканер и вышла из кабинета через фронтальный проём, сразу в приёмную.

- Как ты тут оказалась? - Спросила я и протянула руку со сканером к её правой ладони. Девочка по-прежнему молчала и только испуганно посмотрела на мои действия, немного отклонившись назад. Тем временем экран сканера моргнул для загрузки данных, но ничего не отобразил. Я повторила манипуляцию, но так и не увидела, ни одного символа данных. Вот это было действительно очень странно. Девочка следила за моими действиями и удивлялась не меньше моего. Я на автомате отправила отчёт о неисправности сканера и присела на колени перед её лицом.

- Ты знаешь, как тебя зовут? Может быть, помнишь номер опекуна? – Пока она задумалась, я успела рапортовать о своей находке начальству, и мои действия уже подтвердили, я свернула проекцию обратно в чип на запястье.

- Вероника… Опекуна? Номер телефона мамы? – Она потихоньку включилась в диалог и, как мне показалось, задала очень странный вопрос.

- Что такое телефон? – Я решила уточнить, может я ослышалась и это новый тип развивающих игрушек, но, тем не менее, не стала ждать ответа и быстро ввела запрос в личном архиве. Телефон - это древнее средство коммуникации, был прототипом личного чипа, связаться можно было по дополнительному чипу, вставляемому в корпус этого телефона, каждому дополнительному чипу присваивался свой номер. Какой-то бред. Но пока я занималась изучением информации, произошло, что-то ещё более странное, что меня напугало до чёртиков. Она достала подобное устройство из своего кармана!

Я отшатнулась в сторону и почти села на пол.

- Где ты его взяла?! - Я старалась говорить, как можно спокойнее, чтобы не напугать её, но у меня получалось очень плохо. Девочка опять сделала большую паузу перед ответом, а потом тихо произнесла.

- Мне его купили перед школой. Почему вы так странно разговариваете? - Она с трудом меня понимала, вот почему молчала и очень долго отвечала, видимо у неё действительно не было чипа, а сама она приехала. Только откуда и с кем? Я загрузила её ответы в свой чип, чтобы определить наречие языка, думал он дольше, чем обычно. Сообщение на проекции меня не обрадовало:

«Наречий не найдено»

Не может быть, я же понимала её, точнее мой адаптер. Я загрузила чип ещё раз, расширив критерии временного поиска, если у неё был древний телефон, то кто знает. Хоть эта мысль и показалась бредом, но я решила проверить эту версию. На экране всплыла надпись:

«Русский язык. Язык, используемый преимущественно на территории современной центральной Евразии, применялся в разных вариациях в период с девятого по двадцать третий век нашей эры. Вышел из активного употребления после окончательного завершения глобализации по итогам четвёртой мировой войны»

Я обновила поиск, но результат не изменился. Обновила снова, и ещё раз пять, но результат был всё тот же. Я подняла глаза на девочку и поняла, что пугаю её сильнее, чем я думала. Одинокая и растерянная, еле сдерживая слёзы, она совсем не понимала, что происходит. Ну что ж, в этом мы с ней были похожи. Я положила ладонь ей на плечо, и максимально медленно произнесла:

- Я, – я положила вторую руку себе на грудь, – Тебе - указала на неё, - Помогу.

Вероника кивнула, и шумно вдохнула.

- А теперь, пора выяснить хоть что-то о тебе, - я сказала это больше себе, чем ей, но надежда, что она меня понимает, теплилась в груди. Я поднялась на ноги, поправила служебный китель и повела её через свой кабинет, сократить дорогу к треволатору. Девочка с удивлением рассматривала всё, что встречала на своём пути. Её завораживали дверные проёмы, окно генератора, она осторожно потрогала лампу освещения и обошла её сзади. Платформа на магнитной подушке не только вызвала интерес, но и напугала её, девочка отступила назад и напряглась. Почти первобытный ужас читался в её глазах, и я поняла, что сама она не зайдёт в тоннель. Подала ей свою руку, немного промешкавшись, она вложила в неё свою, и мы вместе сделали шаг вперёд. Было заметно, что с момента движения ей даже понравилось ощущение перемещения по прозрачному тоннелю. Она улыбнулась и подняла глаза на меня, делая лёгкие движения руками, я поняла без слов, сейчас она представляла себя древней птицей, летящей над кронами деревьев. Мы обе посмеялись, и, кажется, напряжение и страх стали немного покидать Веронику.

Маленькие пальцы коснулись моего запястья, она дотронулась его несколько раз, привлекая моё внимание, и спросила:

- Было больно? – я не сразу поняла, что она имеет в виду, хоть адаптер и переводил каждое слово. Но когда сообразила, что она спросила про имплантацию чипа, то не знала, как ей это объяснить. Примитивными жестами нельзя было описать технологии корректировки генов, клонирование яйцеклеток, структуризацию нервной системы эмбрионов… И выбрала самый короткий путь, который только можно было вообразить:

- Я такой родилась. - Глаза моей собеседницы сильно расширились, а рот слегка приоткрылся. Мне следовало признать, что такой степени удивления на её лице я ещё не видела. Но судя по следующему вопросу, мой ответ она полностью поняла, и удивление было как раз от осознания.

- Ты робот?! - Произнесла она с придыханием. В глазах Вероники читался неподдельный интерес, она очень внимательно на меня смотрела, и видимо пыталась уловить в моей внешности что-то синтетическое. Меня это немного рассмешило.

- Нет, я обычный человек, как и ты, и другие сорок семь миллиардов людей на планете. - Она помотала слега головой, не закрывая рта, и я поняла, что немного усложнила свой ответ, ей было почти ничего не понятно. Тогда я снова присела на уровень её глаз, чтобы она могла прочитать не только жесты, но и мимику лица. Демонстрируя максимальную доброжелательность, я повторила:

- Нет, я настоящий человек. - Судя по облегчению во взгляде, теперь она поняла, но сомнение всё равно её не покинуло.

Платформа мягко затормозила, и мы вышли в коридор шестьдесят пятого уровня. Дверь медпункта снова была открыта, я постучала по привычке, проходя внутрь, но лаборатория была пуста. Дениса нигде не было видно, и я не знала, когда он вернётся. В любом случае, использовать диагност было не сложно, да и моё прошлое археозоолога, хоть и имело мало общего с современной генетикой, было со мной.

Я подсадила Веронику в кресло аппарата и жестами показала, что боятся ей нечего. Полная диагностика организма, обычно, занимает не больше пяти минут, но сейчас всё было необычно. И когда отчёт вышел не через пять минут, а десять, я уже не удивилась. Лёгким движением я вывела проекцию с экрана, чтобы детальнее изучить результат.

И вот где по-настоящему удивилась уже я. Девочка, не смотря на свой возраст, была неизлечимо больна. Если быть точнее, конкретного заболевания у неё не было, но было огромное количество уже перенесённых заболеваний, в том числе и вирусных, осложнения на нервной системе, неисчислимое количество генетических ошибок. Биологически, ей было не больше десяти лет. Я посмотрела на неё снова, бедное дитя, с такими осложнениями, она могла прожить не больше ста лет. Она быстро считала тревогу на моём лице, и тоже поддалась волнению, но самое интересное было в другом. Если верить результатам анализа углеродных отложений в клетках кожи, то эта девочка родилась в далёком две тысячи двадцать седьмом году. Семьсот тридцать лет назад…

____________________________________________________________________________________________

Продолжение следует...

С осени прошлого года я только и делала, что искала новые сюжеты, что для рассказа, что для рисунка. И если с рисунком, рука так и не легла в сторону стилуса или карандаша, то с рассказом, мне казалось, дела обстояли лучше.

По пути на работу, я почти каждый день обдумывала сюжет. А если быть точнее, то саму идею, которую можно было в него вплести. Я перебирала и ужасные мысли о депрессивных заложниках, но оступилась, поняв, что никто не захочет читать про спасение человека, который сам рад своей смерти. Да и не затем мне нужна была эта проза, я сама хотела другого ощущения, от своего будущего рассказа. Поэтому депрессивные заложники не выдержали и малейшей критики, несмотря на то, что я чувствовала в себе силы, как никогда, ярко описать всю степень отчаяния и желания прекратить муки. Были так же мысли о лёгком фэнтезийном рассказе, или даже серии. О парнишке, который живёт спокойной размеренной жизнью, и вдруг на его порог приходят неожиданные приключения. Да, мысль была просто идеальная! Я уже рисовала себе начало истории: тёплый, приглушённый свет над швейной машинкой ателье, панели на стенах из красного дерева, огни уличных фонарей, видимые через окно входной группы… лёгкий звон колокольчика над дверью и незнакомец в шляпе. Стоп, я, конечно, понимала, что за тысячелетия существования письменности, сюжеты могут повторяться, но быть калькой со своего, же любимого писателя мне не хотелось. Я отодвинула мысли о нежданном приключении в дальний угол, хотя и не могла остановить фонтан визуальных образов, был бы это мир волшебства или стимпанка, колокольчик или паровой свисток на двери. Картинки яркие и тёплые сменяли друг друга, как в старой киноплёнке, медленно превращаясь из одного образа в другой. Да, отпустить добрую историю хоббита, было нелегко. И я даже снова пересмотрела обе трилогии фильмов. Уютный образ, созданный гением, убаюкивал меня, отвлекая от собственных мыслей и мира вокруг. Мне стало легче на какое-то время, но пустота, образовавшаяся на месте моего творчества, по-прежнему давила на меня. Хотя давление, это не совсем подходящее слово.

Та пустота, что, казалось, была вместо самих лёгких, не давила на меня. Наоборот. Всё к чему я пыталась прикоснуться, всё что я начинала обдумывать, медленно проваливалось в трясину этой черноты, не оставляя и следа. Именно по этой причине, какими бы прекрасными не виделись мне идеи рисунков, я была не в состоянии донести их до поверхности листа. Они растворялись в моих руках, ускользали как песок, как тёплая желанная вода, впитывается в сухую землю, так и идеи пропадали, казались совершенно не значимыми, по сравнению со всем остальным. Я забывала их и ложилась спать. Думала, лёжа в кровати, о новых, но всё это было без результата.

Мне нужна была встряска, и я понимала, что не смогу использовать чужие сюжеты, это будет не только не честно, но и бессмысленно. Если кто и должен был положить конец моей внутренней пустоте, так это я сама. Никто другой не в силах был вычерпать эту болотную жижу из моей груди.

И вот я здесь. Пишу, в надежде спасти себя, такой, какую я ещё помню.

Сзади тихо подошёл коллега.

- Ты видела, там три снегиря сидят, напротив наших окон?

Конечно, я не видела, подумала я, отвлекаясь от набора текста, у меня тут, между прочим, важное задание по описанию собственных эмоций, но я не произнесла и слова. Он продолжал:

- Жирные такие! И где они только наели столько? Ты видела?! – Он не оставил мне шанса погрузится в рефлексию ещё глубже.

- Нет, я не видела трёх снегирей, - сказала я, пытаясь максимально скрыть раздражение, и медленно повернулась в сторону окна.

- Вон же они! Вставай, посмотри. Здоровенные! – Он был воодушевлён этими птицами, да и монотонная работа по верстке книги, видимо его достала, и он решил таким нехитрым способом себя развеселить. Я встала и повернулась к окну, снегири и правда были упитанные. У одного, которого я видела из своего окна, была видна ярко-розовая грудка, даже, несмотря на то, что он сидел на ветке, повернувшись ко мне хвостом.

- Да, и правда, крупные, - сказала я задумчиво. В типографию зашёл курьер. Мы поздоровались, я занялась привычной работой. Показала где можно забрать тираж и подала документы, лежащие сверху него. Мы немного поболтали о погоде, количестве «испорченной» бумаги, чрезмерно упитанных снегирях и я снова села за свой рабочий стол.

Мысли, даже те, что почти повисли на кончиках моих пальцев, снова растворились.

Я посмотрела на свой смарфон. Чем сегодня я только ни занималась. И «сёрфила» интернет, и переписывалась с подругой, и даже добавила ещё одну пару джинс, которую я никогда не закажу, в корзину доставки… Не сделала только одного. Так и не позвонила родителям.

Сегодня я созвонилась с очередным врачом, на этот раз это был ревматолог. Перечислила всю хорологию последних месяцев, все симптомы, которые уже помнила, как скороговорку. Очередной уставший голос на другом конце телефонного разговора, сказал, что это не по его профилю, и что даже не видит оснований для встречи на консультации. Сухая фраза «если терапевт сочтёт нужным, он выпишет вам направление». Конечно, спасибо что выслушали, до свидания.

Снова тишина. Оглушающая. И пустота, в груди, в том месте, где кажется, когда-то были лёгкие.

___________________________________________________________________________________________

С тяжёлым вздохом я откинулась на спинку кресла, голова просто раскалывалась от боли. Я невольно поднесла руку к пульсирующему виску и медленно закрыла глаза. Третий раз в этом месяце, надо уже показаться врачу. Экран перед моим лицом стал полностью прозрачным, сквозь него проник свет помещения приемной, который я заметила даже через закрытые веки. Пришлось собрать остатки сил, чтобы вновь открыть глаза и улыбнуться девушке, стоящей напротив меня.

- Оператор ЭМ627, сообщите причину обращения, пожалуйста.

- Перемещение гражданина. – Тихо сказала она и провела ладонью перед экраном. Вся нужная информация тут же на нём отобразилась для нас двоих. Я привычно побежала глазами в поисках нужной мне строчки. Отфильтровала несколько предыдущих бланков перемещения, сформировала новое. Пятьдесят четыре года, совсем ребёнок, куда она могла поехать и без сопровождения.

- Вас кто-нибудь сопровождает? – Уточнила я вслух, не прекращая делать рабочие заметки в документах.

- Нет, но меня встретят на пункте распределения. Я прилетела к родственникам. – Да, конечно, все мы родственники в той или иной степени, рассуждала я про себя, и снова вздохнула. Провела уже ручным сканером по её ладони на предмет обнаружения дополнительных устройств и показала жестом, что она может идти дальше. Экран снова потемнел, а я растворилась в кресле. Тихий свет технического освещения падал на горячую кружку кофе, как я могла о нём забыть? Потянулась, выпрямив спину, и поднесла ароматный напиток к губам.

Милая девушка, пронеслось у меня в голове, и такая юная. Надеюсь, её правда встретит кто-нибудь, будет неприятно получить выговор от начальства, за отсутствие сопровождения у несовершеннолетней, даже если ей осталось меньше года до получения сертификата. С тех самых пор как Гольфстрим остыл, в центр материка потянулось много приезжих, даже Четвёртая Мировая война, не притянула сюда столько беженцев, сколько остывающие морские побережья.

Я подняла глаза на сервисный монитор, до конца смены осталось меньше двух минут. Смежная перегородка стала прозрачной, и я увидела, как на таком же кресле как у меня, отталкиваясь одной ногой, крутилась девушка, на ней был строгий костюм и, это никак не увязывалось с её поведением. Маша была приятной молодой женщиной, с выразительными чертами лица, копной черных волнистых волос, тонкими запястьями и невыразимой харизмой. Сложно было описать этого человека одним словом, настолько разносторонней она была. Мы дружили с самого детства, сколько я себя помню, все приключения, первые влюблённости и первые специализации, мы всё пронесли сквозь годы, с поддержкой друг друга. Было даже немного странно, что в современном мире, может существовать такая дружба. Но она была, и теперь почти через восемьдесят лет после первой встречи, мы даже работали вместе, операторами в департаменте миграции граждан.

- Ты уже решила на счёт вечера? – Игриво спросила подруга, не переставая раскручивать себя на кресле.

- Наверное, пойду, что мне ещё делать? – Улыбнулась я в ответ, смакуя вкус кофе на языке. – Но мне нужно заглянуть в медпункт, иначе голова не оставит мне шансов на веселье.

- Опять? Не может быть?! Надеюсь, это не обернётся ничем серьёзным. Моя бабушка, как-то рассказывала мне, что в молодости у неё тоже болела голова, это было ужасно. Я тебе сочувствую. – Её большие карие глаза, казалось, почти наполнились тоской, но зная этого человека можно с уверенностью сказать, что это была только минутная слабость в непобедимом, жизнерадостном характере. Маша снова толкнула пол ногой, и технический свет сменил свой спектр с голубого на белый, став намного ярче.

- До встречи на игре! – Подмигнула мне собеседница и выпорхнула из своего кабинета, навстречу яркому коридору. Дверь за её спиной скользнула, с тихим шелестом, и снова закрылась.

- До встречи! – Улыбнулась я в ответ, убрала чашку кофе в генератор, медленно встала на ноги, стараясь не давать головной боли больше возможностей мне навредить и двинулась в том же направлении. Яркий свет коридора и суета, наполнявших его сотрудников, немного меня дезориентировали. Я обняла правую ладонь левой, выдохнула, постояла несколько секунд, тем самым дав себе время привыкнуть. Затем пересекла основные потоки движения людей и вошла в портал треволатора. Стеклянный защитный коридор тянулся вверх на несколько десятков уровней, оставляя под собой другие тоннели, переходы и огромные шапки деревьев, разбросанные по зданию, как оазисы. Платформа, внутри него, бесшумно двигалась на магнитной подушке, унося меня вверх. Скорость была приличная, но меня это совсем не беспокоило, только прядь волос, выпавшая из заколки, немного двигалась от неравномерного потока воздуха.

Достигнув шестьдесят пятого уровня, платформа мягко остановилась, я вышла из портала в коридор. Здесь было явно меньше сотрудников, почти весь этаж занимали гибридные лаборатории, как и большую часть всех зданий в городе. Понижение общей температуры поверхности земли сказалось не только на прибрежных зонах, но и далеко в Сибири. Бескрайние поля пшеницы остались в давнем прошлом человечества, на смену им пришли многоуровневые лаборатории, наполняющие города, и дополнительно, размещающиеся практически в любом административном здании. Да и города сейчас стали не в пример больше древних, когда-то почти дикие земли между редкими поселениями на юге Сибири, теперь слились в один непрерывный мегаполис, ставший домом для, без малого, пяти миллиардов людей. Новосибирск был один из крупнейших городов, оставшихся на земле, он протянулся от самого Урала и до берегов Байкала, поглотив все небольшие города на своём пути. Были ещё мегаполисы за горными хребтами Тибета, в Африке, и несколько разместились по Северной и Южной Америкам. До недавнего времени был ещё город в Австралии, но проект решили закрыть из-за большой удалённости от остальных городов и каких-то других проблем, в которые я сильно не вникала. Граждане неохотно разъезжались по оставшимся полисам, покидая родные места, как и девушка, что заглянула в конце моей смены, прибыла из Австралии. Одна из последних, не смотря на свой возраст, оставалась там почти до закрытия границ, которое объявили на следующий месяц.

Я смела остатки грустных мыслей, и полная решимости двинулась в направлении медпункта по пустому и светлому коридору, впереди меня ждала неделя выходных, и головная боль совсем не вписывалась в мои планы.

Дверь в медпункт была открыта, а за ней была привычная тишина. С тех пор как люди нашли способы избавиться от всех известных болезней, и даже преждевременной старости, быть врачом было немного скучно. Генная инженерия, тесно переплетающаяся со всеми медицинскими науками, окружающими человека, исключила врождённые заболевания, мутации и даже неприятный цвет лица. Если бы не ужасная головная боль, то я бы и не знала, где в департаменте медпункт, как и большинство сотрудников, которые работали здесь задолго до моего прихода. Но, к моему сожалению, за последний месяц я отлично выучила путь сюда.

- Привет, не занят? – несмотря на открытую дверь, я постучала о стенку пустого проёма и зашла внутрь.

- Смешно, смешно! – Денис - молодой врач, откинулся на спинку стула и лёгким движением повернулся в мою сторону. Приятная улыбка на красивом лице сменилась озадаченным взглядом. – Опять головная боль?

Я кивнула и села в кресло диагноста. Денис встал из-за стола, без лишних движений взял всё необходимое для осмотра и подошёл ко мне.

- Ты меня удивляешь. Если бы не твоя головная боль, то я давно подал бы рапорт на перепрофилирование. – Он подмигнул мне и снова заулыбался, – Ты уникальный случай – без каких-либо отклонений, у тебя все симптомы древней мигрени. Но это просто невозможно! – Через небольшую паузу он добавил. – Может тебе просто нравится приходить сюда?

Я улыбнулась в ответ, но, мгновение спустя снова стала серьёзной, головная боль пока никуда не делась.

- Я уже почти собрал все документы, осталось только выбрать, - продолжал он, пока я пыталась себя отвлечь, разглядывая его белую униформу. – Генетика, травматология, хирургия… мне уже скучно. Вот какая у тебя последняя специализация? – Он отвлёкся от экрана диагноста и посмотрел на моё лицо.

- Социальная психология, кажется. – Я поморщилась от яркого света манипулятора.

- Было интересно?

- Не очень, но это необходимое требование департамента миграции, да и археозоология мне надоела, почти 30 лет ей занималась. – Я закрыла глаза и погрузилась в воспоминания о прошлой работе, как вдруг головная боль прошла. От удивления я открыла глаза.

- Ого, спасибо!

- Ты удивишься, но я ничего не сделал. Диагност ещё даже не сформировал отчёт по волновым диапазонам коры. Твоя загадочная головная боль не оставляет мне шансов. Но! - Он протянул руку к экрану, разворачивая проекцию за его пределы, чтобы я тоже могла видеть. – Кое-что я всё-таки нашёл. У тебя бессистемные нарушения волнового диапазона…Я такого ещё не видел, даже не знаю, что сказать. Наверное, пока отложу рапорт. - Он улыбнулся и снова посмотрел на меня.

- Интересную задачу ты мне подкинула, мне нужно кое с кем посоветоваться. И скорее всего, поднять архивы твоих осмотров, напомни, как давно ты сюда перевелась? - Денис повернулся в сторону своего рабочего стола и начал более подробно изучать программный отчет, то и дело, масштабируя некоторый участки, для просмотра детального кода.

- Три года назад. Ты думаешь, моя головная боль может быть связана с этим нарушением? – Я поднялась с кресла и подошла к проекции, чтобы тоже посмотреть на неё ближе. Как археозоолог, я заметила одну интересную особенность, не типичную для отчёта об исследовании человека, но не сказала об этом вслух.

- Ладно, я, наверное, пойду, да и тебе не стоит задерживаться, - я улыбнулась, глядя на него, и направилась к выходу, но решила обернуться и ещё раз уточнить.

- Так ты идёшь на игру?

- Спрашиваешь?! Конечно, кто-то же должен прикрыть вас с Машкой! - Его улыбка превратились в смех, и остатки моего тревожного настроения улетучились окончательно.

_________________________________________________________________________________________

Продолжение следует...