Aquila.Roman

Этот воинственный народ научил своей тактике ведения боя самих римлян. Роксоланы представляли собой одно из крупнейших сарматских племён, распространившись на северной и северо-восточной части от Чёрного моря. Власть роксолан на этих землях была недолговечной, но самобытный и яркий народ оставил свой вечный след в истории. О происхождении названия этого народа спорят и по сей день. По одной из версий слово "роксоланы" происходит от иранского "рукса", обозначающего "сияние" (сияющие аланы). В любом случае народ роксолан действительно отличался от многих других племён, населяющих степные территории Причерноморья. Упоминания о роксоланах датируются ещё II-I веками до нашей эры.

Историки глубокой древности отмечают, что это были племена кочевников, которые прекрасно владели оружием, едва ли не с младенчества учились ездить верхом, а также умело обращались с повозками, что использовали как в быту, так и в бою. Войн этот народ провел немало. В источниках древности пишется, что роксоланы не раз покоряли новые земли, расширяя собственную территорию. Если во II веке до нашей эры это было лишь небольшое племя, живущее у моря, то впоследствии они превратились в могущественный народ, продвинувшийся и на Кавказ, и к землям Римской империи. Стоит отметить, что часть римских земель роксоланы одно время даже присвоили себе, не ввязываясь в войны - на их границах сложно было контролировать некоторые участки, чем и воспользовались представители этого хитрого народа. Увеличиваясь в численности и покоряя новые территории, роксоланы уже уверенно заявляли о своих правах. Вместе с римскими императорами они участвовали в сражениях и военных походах, беря свою дань за это. Роксоланы были превосходными всадниками и воинами, а римлянам, ценившим боевое искусство, это было как нельзя кстати. Но именно возросшая сила кочевников начинает волновать Рим, а потому начинаются приграничные стычки и конфликты. Во время многочисленных войн с Римом роксоланы не раз проявляли особую тактику. Их ударной силой была линия воинов, вооружённых копьями. Такие всадники неслись к противнику, поражая его первые ряды и сея панику. Позднее именно такой тип атаки стал одним из "фирменных" приёмов у римлян. Древние историки отмечают, что со II века нашей эры в римской армии заметны перемены - больше стало копьеносцев, которые держат оружие и ведут бой по-сарматски. Впрочем, не исключается, что такое изменение объяснялось лишь наличием роксолан в римских рядах. Нередко роксоланы становились наёмными охранниками правителей. Известно, что немало римских императоров, опасающихся вражеского заговора или нападения, держали при себе несколько воинов-роксолан. Именно за их исполнительность, надёжность и боевые умения их делали своими приближёнными. Но вернёмся немного назад и пройдемся подробнее. Страбон четко локализует роксоланов в степях между Борисфеном-Днепром и Танаисом-Доном, отмечая, что зимуют они у побережья Меотиды (Азовского моря), а летом откочевывают к северу. Насколько вглубь материка - неизвестно, также как неизвестно и то, кто именно живет севернее роксоланов. При этом Страбон описывает ситуацию около 112 г. до н.э., когда состоялся "дебют" роксоланов на исторической арене в качестве союзников царя скифов Палака в войне с Диофантом (полководцем, присланным Понтийским царем Митридатом VI на помощь жителям Херсонеса Таврического). Страбон, писавший более столетия спустя после этих событий, приводит такое размещение роксоланов как еще современное ему. Однако уже к середине I в. н.э. новая волна кочевников с востока (аорсов, а следом за ними аланов), судя по всему, вынудила роксоланов перейти на правобережье Днепра. Начиная со 2-й пол. І в. роксоланы постоянно фигурируют как участники нападений на Дунайскую границу Империи, совершая набеги самостоятельно или в союзах с другими варварами. Позже роксоланы принимают участие во всех основных конфликтах в Дунайском регионе: Дакийских войнах начала ІІ в., Маркоманских войнах 160-180 гг., Готских (Скифских) войнах 230-270 гг. Достаточных оснований утверждать, что к началу ІІ в. роксоланы полностью покинули Правобережную Степь, источники не дают. Напротив, археологические материалы (подкурганные сарматские погребения в простых грунтовых ямах, ориентированные на север, отождествляемые с роксоланами) свидетельствуют, что роксоланы составляли основную массу населения Степи между Днепром и Дунаем на протяжении І-ІІ вв. н.э. Однако политический центр роксоланского объединения (царская ставка), надо предполагать, переместился в низовья Дуная.

Согласно римскому историку Тациту роксоланы зимой 67-68 годов н. э. уничтожили две когорты римских войск. В следующем году, в правление римского императора Отона, с 9-ю тысячами человек конного отряда, вторглись в Мёзию. Данная кампания была проигрышной, римские войска разбили роксоланов, часть которых бежала в болота, где они и умерли от холода и ран. Договоры, заключенные с роксоланами римским императором Траяном и его преемником Адрианом (в 107 и 117 годах соответственно), предусматривали, что роксоланы обеспечивают безопасность Дунайского лимеса (укрепленной римской границы) в нижнем течении реки. Последнее достоверное упоминание о роксоланах относится к 270-м гг. Они фигурируют среди пленников, проведенных в триумфальной процессии императора Аврелиана (270-275), которая увенчала его победы над дунайскими варварами. По-видимому, перипетии Готских войн и установление военно-политического господства готов в Северном Причерноморье существенно перекроили этнографическую карту региона. Большинство исследователей предполагает, что роксоланы вошли в состав племенного союза аланов, которые были "стратегическими партнерами" готов. Как отдельная военно-политическая сила роксоланы перестали существовать. Уклад жизни роксолан был такой же, как и у других сарматских племён. Кочевой народ жил отдельным лагерем, перевозя с собой всё имущество. Такие поездки были необходимы для поиска новых территорий и пастбищ. У роксолан было прекрасно развито скотоводство, что обеспечивало их пищей на протяжении года. Роксоланы лишь на зимнее время останавливались на выбранной территории, создавая подобия поселений. Остальную часть года они искали новые лучшие территории. Активно занимались роксоланы и гончарным делом, различными ремёслами, обработкой кожи и металла. До наших дней сохранились амулеты с изображениями животных, наконечники стрел, образцы глиняной посуды. Есть предположения, что и земледелие было в небольшой степени развито у этого народа, но оно становилось, скорее, дополнительным, нежели основным занятием. Отличительной чертой роксолан (как и других сарматов) было отношение к женщине. Нередко встречаются чисто женские захоронения, а сам культ женского начала возносился к богине, дающей жизнь. При этом женщины-роксоланы нередко были жрицами или воинами. Они не хуже мужчин умели держаться в седле, метать стрелы, вести бой. Упоминание об амазонках, живущих в землях Кавказа во многом касалось не мифического племени, а именно этих сарматских женщин, которые поражали своими навыками мужчин-воинов, пришедших с других земель. К слову, относительно амазонок и роксолан существовала интересная легенда. Считалось, что скифы и женщины-воины, населявшие соседние территории, в древности начали долгую войну. Её исход так и не был определён из-за мастерского умения вести бой у каждой стороны. Поэтому решено было прекратить затянувшийся конфликт, от которого впоследствии появился новый народ. Смешение скифов и амазонок породило сарматов, в том числе и роксолан. Страбон оставил подробную характеристику их обмундирования: "Панцири у них носят все вожди и знать и делают их из пригнанных одна к другой железных пластин или из самой твёрдой кожи; они действительно непроницаемы для стрел и камней, но если человека в таком панцире удаётся свалить на землю, то подняться сам он уже не может". По мнению Тацита, роксоланы в пешем бою представляли собой слабое войско, однако мало кто мог противостоять натиску их конных орд.

Телеграм

"Еще и по сей день жив тот римский всадник, который был послан туда (на Земландский полуостров) Юлианом для выяснения положения дел, когда тот должен был приготовить все для игр гладиаторов императора Нерона. При этом он объехал тамошние фактории и берега и привез с собой столько янтаря, что им были усыпаны сетки и ограждения подиума от диких зверей; носилки для мертвых и все праздничные украшения были также усеяны янтарем. Самый большой из привезенных им кусков весил 13 фунтов… Германцы доставляют янтарь главным образом в Паннонию. Оттуда его сначала привозили венеты, которые живут в ближайшем соседстве с Паннонией, и затем распространяли на побережье Адриатического моря…
Залив Кодан вплоть до Кимврского мыса [Скаген] изобилует островами, среди которых самый известный Скатинавия; размеры ее еще неведомы. Ту часть острова, которая уже известна, населяет племя гилливионов..."
© Плиний Старший

Только при римлянах географический кругозор древних расширился до Балтийского моря, о существовании которого греки даже не знали. Однако до наших дней еще широко распространено заблуждение, будто Балтийское море было известно уже во времена финикиян и что они предпринимали регулярные плавания за янтарем на Земландский полуостров. Ученым было известно только, что северный янтарь в Средиземноморье знали еще во времена Гомера. Но так как ни о какой другой Стране янтаря, кроме Земландского полуострова, исследователи не знали и не допускали мысли о возможности сухопутных связей, то широкое распространение имели такие скороспелые заключения, как "Янтарь был известен грекам еще во времена Геродота и даже Гомера; следовательно, торговля финикиян должна была (!) простираться вплоть до Пруссии".
Это чистейшая фантазия. Больше века назад почти все исследователи чрезмерно преувеличивали достижения финикиян. Считалось несомненным, что финикияне совершали регулярные торговые плавания до самого Земландского полуострова, хотя в действительности они, вероятно, никогда не выходили в океан севернее побережья Пиренейского полуострова. Впервые в Средиземноморье балтийский янтарь появился поздно, едва ли раньше чем около 500 г. до н.э., то есть, видимо, на 1000-1200 лет позже, чем северноморский. Он, вероятно, также передавался в порядке обмена из рук в руки, от одного племени к другому. Нет никаких оснований предполагать, что средиземноморские купцы сами перевозили его по сухопутной дороге, не говоря уже о море. Как проходила восточная "дорога янтаря", теперь довольно точно установлено благодаря Плинию, который сообщил названия различных пунктов. Видимо, о них узнали от скупщиков янтаря периода Римской империи. Но и найденный при раскопках янтарь также служит нам надежным указанием. Дорога шла от Земландского полуострова через Вислинский залив и перевал Земмеринг в Северную Адриатику. Выгодную посредническую торговлю на побережье вели сначала венеты, а позднее преимущественно жители Аквилеи. Аквилея была основана римлянами в 181 г. до н.э. как пограничное укрепление и благодаря успешной торговле вскоре достигла значительного благосостояния. У нас нет определенных доказательств того, что здесь большую роль сыграла именно торговля янтарем, но это вполне вероятно. В 1881 г. привлекло к себе внимание утверждение Опперта, что якобы в древней ассирийской надписи царя Саргона II (722-705 гг. до н.э.) речь шла о море, из которого добывался янтарь. Приведенная Оппертом цитата гласила:
"В морях переменных ветров их купцы вылавливали жемчуг, в морях, где Полярная звезда стоит в зените, - желтый янтарь".
Однако перевод Опперта был признан ошибочным; в ассирийской надписи не говорится об янтаре. Упоминаемое в одном месте у Геродота Северное море тоже раньше считали Балтийским. Если допустить, что в данном случае имеется в виду какое-то определенное море, то гораздо правильнее отождествлять его с Северным Ледовитым океаном, чем с Балтикой. Ведь Геродот пишет, что у этого Северного моря жили сибирские племена (https://t.me/AquilaRoman/909?single) Даже "неистовое море" на севере, о котором узнали в 5 г. н.э., после плавания флота Тиберия по ту сторону мыса Скаген (https://t.me/AquilaRoman/770) может, но не обязательно должно быть Балтийским. Эпитет "неистовый" в равной мере подходит к проливам Скагеррак и Каттегат, которые тогда римляне впервые увидели и которые до той поры были совсем неизвестны. Ни у кого из античных авторов, включая Страбона и Помпония Мелу, мы не встречаем никакого мало-мальски надежного указания на Балтийское море. Только при Нероне южная часть этого моря попадает в поле зрения римлян и греков. Однако названия отдельных рек, впадающих в Балтийское море, были известны еще до плавания Тиберия. Это относится к Висле, которая под названием Вистула упоминалась Агриппой незадолго до начала нашей эры, когда он по поручению императора Августа составлял описание известных тогда областей земного шара, а также у Помпония Мелы в 42 г. н.э. Что же касается самого Балтийского моря, то оно, видимо, было совсем неизвестно римлянам до 50 г. н.э.

В этой связи нельзя обойти следующее высказывание Страбона: "Римляне не продвинулись за Эльбу; и никто другой не проник на суше так далеко".
То обстоятельство, что Страной янтаря на Балтийском море начали интересоваться так поздно, возможно, объясняется причудами моды. Бесспорно, в последние столетия до нашей эры янтарь ценился меньше, чем во времена Гомера. И в наши дни периоды, когда янтарь "входит в моду", сменяются периодами, когда он не пользуется почетом и отвергается как "старомодный". Так было и в древности. Римляне периода республики мало интересовались янтарем, в лучшем случае они отдавали должное его физическим свойствам. В начале периода Империи римляне тоже не проявляли особого интереса к янтарю. Этот вывод можно сделать хотя бы из чрезвычайно скудных находок римских монет этого века на побережье Балтийского моря. Позднее, во второй половине I в. н.э., внезапно возник необычайно большой спрос на янтарь. Цены на него, как подчеркивает Плиний, стремительно возросли:
"Как драгоценность он имеет такую высокую цену, что за самую маленькую изготовленную из него фигурку платят больше, чем за живого здорового человека, - распутство, которое заслуживает многократного порицания".
Одновременно с 67 г. н.э. наблюдается значительный приток римских монет на побережье Балтийского моря. Причина этого явления не вызывает сомнений. Создается впечатление, что главным толчком к "моде на янтарь" послужило путешествие к Земландскому полуострову упомянутого Плинием, но не названного им по имени римского всадника. В результате этого в Рим проникли первые сведения о Балтийском море. К сожалению, не сообщается никаких подробностей о ходе этого необычайно интересного торгового путешествия, его длительности и маршруте. Можно предположить, что римский всадник следовал примерно по той же дороге, трассу которой позднее можно было определить в общих чертах по названиям местностей, приведенным Птолемеем. По данным Ηордена, южный отрезок дороги проходил от Аквилеи через Любляну, Целе [в Югославии, на реке Савиня] и Птуй в Петронелле (Карпунтум).
Важное значение имеет сообщение о том, что римский всадник, приехав на Земландский полуостров, нашел там фактории. Чрезвычайно интересно было бы установить, какому народу принадлежали эти фактории, но, к сожалению, об этом в древних источниках ничего не говорится. Особого внимания заслуживает сообщение об исключительно большом количестве янтаря, привезенном всадником в Рим. Тот факт, что один кусок весил 13 фунтов, вполне вероятен. Куски такого веса находят и теперь, хотя и редко. Самый большой кусок янтаря, о котором нам известно, был найден в 1819 г. и весил 14 фунтов. Большой интерес представляет тот культурно-исторический факт, что один купец мог в полной безопасности провезти такое большое количество высоко ценившегося янтаря через Центральную Европу, которая в те времена была слабо цивилизована и где еще имелось мало дорог. Это позволяет сделать вывод, что римский всадник был не первым купцом из Средиземноморья, который проник на Земландский полуостров, и что торговля и транспорт на "дороге янтаря" были уже в то время достаточно хорошо организованы.
О совершенстве этой организации, правда, видимо, уже в период полного развития торговли янтарем, свидетельствуют поразительно обширные склады янтаря, которые были обнаружены в 1906 и 1936 гг. около Вроцлава. Неизвестными купцами, занимавшимися оптовой торговлей, здесь были сооружены "самые крупные в древности склады янтаря из обнаруженных до настоящего времени". Едва ли можно предположить, что римлянин, живший в 67 г. н.э., объехал Балтийское море. В этом не было нужды. Те поверхностные сведения, которые он привез на родину, могли быть получены посредством опроса. Сведения о том, что на севере есть замерзающее зимой море, распространившиеся в Риме непосредственно после возвращения этого купца, могли быть также получены им на Земландском полуострове. Из этого совсем не следует, что какой-то римлянин должен был сам провести там зиму и увидеть замерзшее Балтийское море.

Мы находим первое заслуживающее доверия упоминание о замерзающем зимой Балтийском море в приведенной выше выдержке из Ювенала, если не считать одного совершенно неясного места у Плиния. Последний говорит об "амальхийском" океане на севере как о не замерзающем, ошибочно и, "как всегда, поверхностно" объясняя "слово, которое на языке живущего там народа означает как раз замерзающий". Под "oceanus glacialis" Плиния ни в коем случае не следует понимать Ледовитый океан, о котором в те времена никто еще не знал, а лишь зимнее Балтийское море. Вплоть до середины XI в. это море еще рассматривалось как врезающийся в сушу с севера океанский залив.
В связи с внезапным возникновением большого спроса на янтарь в течение десятилетий, последовавших за путешествием римского всадника, сведения о Балтийском море и народах, населяющих его южное побережье быстро пополнялись. К 100 г. н.э. Тацит уже располагал полными и в большинстве случаев верными сведениями об этих племенах. Такие сведения, разумеется, не мог собрать один путешественник. А через несколько десятилетий все тот же великий Птолемей, в котором, как в фокусе, сконцентрировались все географические знания древних, дает поразительно полную и великолепную, несмотря на некоторые ошибки, картину южного побережья Балтийского моря. Об обширных торговых связях со странами Балтийского моря, простиравшихся в еще более отдаленные области, свидетельствует обилие римских монет и украшений I и II вв. н.э., обнаруженных в Швеции и Норвегии вплоть до Тронхейма.
Этот расцвет торговли янтарем продолжался в древности около полутора веков. Найденные в бывшей Пруссии римские монеты рисуют вполне ясную картину событий. Многие монеты относятся к эпохе Нерона и Домициана, еще больше - к временам Антонинов. Но уже в первой половине III в. приток монет опять сокращается. Поскольку и литературные источники свидетельствуют о том, что при Гелиогабале (218-222) янтарь в Риме стал уже редкостью, можно заключить, что в это время "дорога янтаря", проходившая через Австрию и Силезию, пришла, видимо, в упадок. Трудно сказать, что сыграло при этом главную роль - капризы моды или ослабление позиции Рима как мировой державы и последовавшие за этим политические смуты. Помещенный выше отрывок из Плиния содержит ряд загадок. Приведенные в нем географические названия, такие, как Килипенус, Латрис Лагнус, больше нигде не встречаются и трудно поддаются толкованию. Под заливом Килипенус понимали то Рижский, то Щецинский залив, то юго-западную часть Балтийского моря. Под островом Латрис попеременно подразумевали остров Сарема, Узедом, Волин и Зеландию, под Лагнусом - юго-западную часть Балтийского моря или Каттегат, под Тастрисом - в большинстве случаев Скаген. Но все эти толкования неправдоподобны. Нельзя себе представить, чтобы Плиний уже через 10 лет после первого путешествия на Земландский полуостров мог что-либо узнать о совсем других районах Балтики от купцов, торговавших янтарем. Последние вряд ли выезжали за пределы Земландского полуострова. Обитавшие там примитивные эсты определенно не имели никакой связи с этими районами. специальной работе, посвященной этой теме, автор, основываясь на географии транспорта, защищал следующее положение. В поле зрения приезжающих на полуостров купцов могли попасть только ближайшие окрестности на побережье бывшей Восточной Пруссии. При толковании географических названий, приведенных Плинием, нужно исходить из этого основного соображения, а не придерживаться современной карты. Район устья Вислы в те времена был совсем не таким, как в наши дни. Река еще не впадала своим главным рукавом у Гданьска в Балтийское море. Ее сток проходил в основном по потерявшему былое значение рукаву Ногат в Вислинский залив. На протяжении всего средневековья этот рукав был главным руслом. Окрестности Вислинского залива, особенно в западной части, имели тоже совершенно другой вид. Так, в средние века Вислинский залив простирался значительно дальше на запад и северо-запад, чем в наши дни.

В него впадали реки Висла и Эльблонгская Висла, последняя через озеро Друзно. Дорога, по которой купцы ездили на Земландский полуостров, проходила по юго-восточной стороне залива. Проток между заливом и озером Друзно в районе современного Эльблонга, получивший позднее такое важное значение, мог уже тогда играть известную роль как средство сообщения. Скупщики янтаря (мы можем спокойно называть их разносчиками), вероятно, кроме Земландского полуострова, заходили и на Куршскую косу, особенно богатую янтарем. Едва ли во времена Плиния римляне могли знать больше о Балтийском море. Что касается даты путешествия на Земландский полуостров, то мы знаем только, что оно состоялось при императоре Нероне (54-68). Впрочем, нужно рассмотреть еще одну проблему. Как могло случиться, что при необычайном росте цен на янтарь со времени императора Нерона не были восстановлены и использованы старые источники янтаря на западном побережье Шлезвига? Эти источники были еще достаточно обильными вплоть до второй половины XIX в. Между тем римляне долго стояли на нижнем Рейне, где они были несравненно ближе к богатому янтарем побережью Северного моря, чем к земландскому месторождению. Почему же нам ничего не известно о возобновлении в широких масштабах разработок шлезвигской сокровищницы "северного золота". На этот вопрос ответить нелегко. Мы знаем, что римским солдатам и Плинию, долго служившему в качестве военачальника на нижнем Рейне, были известны рассеянные месторождения янтаря на Западных Фризских островах, которые они поэтому называли Янтарными (Glaesariae). Тем не менее особенно богатое янтарем побережье западного Шлезвига, а также главный остров янтаря Абалус, видимо, были им неизвестны, ибо о попытках восстановить старые торговые связи с этими районами ничего не сообщается.
Автор предполагает, что причина заключалась в отмирании древних торговых связей Массилии, которые всегда тщательно сохранялись в тайне, после разорения города во время гражданской войны 48 г. до н.э. После этого времени ничего не сообщается о древней торговле янтарем на Северном море. Когда римляне продвинулись на нижний Рейн, старые торговые дороги, которые вели оттуда в Шлезвиг, очевидно, пришли в упадок. Никаких попыток к их восстановлению не предпринималось, так как об этих дорогах забыли.

Телеграм

"Если молодая жена - легкомысленная особа, у нее будет множество возможностей иметь любовников; на больших общественных празднествах, банкетах и гладиаторских играх, в театрах и в цирках она встретит много интригующих мужчин, о которых никогда не узнает ее собственный муж."

То обстоятельство, что римские матроны в бытность свою незамужними девушками были лишены всякой возможности завязывать какие-либо законные отношения с молодыми людьми, делает теперь для них все связи вне брака особенно привлекательными. Множество изысканных римлянок состояло в неблагоразумной "дружбе" с беспутными актерами, театральными танцовщиками и гладиаторами. В любом особняке можно было обнаружить смазливого вольноотпущенника или даже раба, чересчур приближенного своей хозяйкой. Как рассказывают, многие из убеленных сединами матерей учат своих замужних дочерей, как заводить интрижки на стороне и как переправлять туда и сюда любовные письма прямо под носом у своих мужей.

Говорят также, что множество молодых людей, богатых, "благородных" и совершенно праздных, посвящают все свое время любовным аферам с замужними женщинами. Несмотря на опасности и возможность скандала, число подобных женщин весьма велико. "Что, вас совсем оставил разум, если вы мечтаете о женитьбе? - скорбно вопрошал Ювенал. - Не проще ли тогда выпрыгнуть из окна высокого здания или с моста, чем покориться подобной тиранше?" Но даже в том случае, когда римские матроны вели жизнь внешне достойную, им можно было бы предъявить множество мелких упреков. Некоторые из женщин в высшей степени расточительны; постоянно шныряют по изысканным магазинам вдоль Via Lata и приносят домой громадные счета. Другие высмеивают занятия музыкой, поэзией или греческими древностями как никчемные прихоти, сами же говорят на "неимоверной смеси латыни и греческого и чешут своими языками без устали". Кое-кто берет уроки фехтования и сражается со спарринг-партнером на мечах, учится работать и со щитом, словно собирается вступить в армию (самое достойное занятие, на мой взгляд). Многие не чувствуют себя счастливыми, если только не будут знать все последние новости: "Кто только что женился на той скандальной вдове?"; "Что предвещает комета парфянскому царю?" и т. д. Некоторые крайне эгоистичны и бессердечны; они могут рыдать после потери любимого воробья, но в то же самое время обращаются со своими девушками-рабынями с утонченной жестокостью и говорят, что "лучше бы помер муж, только бы осталась в живых моя болонка". Но хуже всех те женщины, которых не без оснований подозревают в том, что они подсыпали своим мужьям яду, поскольку те или иные обстоятельства делали развод невозможным.

Телегам

Как по мне, особенно реалистично верблюд получился ))

Корабль, затонувший у берегов Мараусы на Сицилии в конце III века, был поднят со дна в целости и сохранности. Это первый случай, когда римский корабль подвергся кропотливой и сложной обработке, необходимой для того, чтобы поднять историческое кораблекрушение в том виде, в котором оно лежит, а не обломок за обломком. Обнаруженный в 90 метрах от берега на глубине всего менее двух метров, корабль получил название "Марауса-2", поскольку он очень похож на затонувший корабль того же периода, обнаруженный в трети мили от него в 1999 году. Это затонувшее судно и его груз в виде закупоренных амфор. содержащий сухофрукты, был обнаружен в 2011 году и выставлен в Археологическом музее Бальо Ансельми в Марсале.

Корабль "Марауса-2" находится в отличном состоянии, даже лучше, чем его тезка. Уцелевший корабль имеет длину около 12 метров и ширину 4 метра. У корпуса было обнаружено большое количество транспортных амфор, большинство из них разбито. Внутри разбитых сосудов археологи нашли артефакты такой редкости и высокого качества, что называют их уникальными в мире. Однако они пока не говорят, что это за уникальные объекты. Состояние брусьев позволило поднять весь корабль целиком. Восстановительные работы начались в июне этого года под контролем Морского управления региона Сицилия. Первые подводные археологи задокументировали и раскопали это место. Затем вывезли все сыпучие материалы и груз. Они использовали вакуумное оборудование, чтобы очистить как можно больше осадка. Инженеры создали специальную металлическую конструкцию, построенную на месте, чтобы закрепить место крушения. Нижняя и верхняя часть корабля были закреплены сетями и тканевыми листами, а затем весь затонувший корабль был заключен в решетку, чтобы предотвратить любую потерю археологического материала. Затем весь аппарат постепенно и осторожно поднимали с помощью больших плавучих устройств.

Затем современные корабли протащили завернутый и помещенный в клетку затонувший корабль примерно на 32 километра вдоль побережья в порт Марсала, где он провел ночь на причале. На следующий день его перевезли по дороге в Археологический музей Бальо Ансельми, где погрузили в бассейн с пресной водой. Как только процесс опреснения будет завершен и древесина стабилизируется, ее перевезут в лабораторию музея для консолидации и реставрации. Реставрация будет проходить на всеобщее обозрение. На это уйдут годы. Как только он будет готов к постоянной экспозиции, его вместе с грузом поместят в предназначенное для его размещения музейное пространство где-нибудь в провинции Трапани.

Телеграм