Прочитал много историй о семье и друзьях здесь, невероятно тронуло. Долго не решался написать здесь свою, потому что тяжело. Спустя несколько дней размышлений все же решился. Заодно и себе память освежу.
Я хочу рассказать вам об одном человеке, которого я могу называть лучшим другом. Дима. Обычное имя для такого необычного человека.
Мы познакомились, когда мне было пятнадцать лет. Мы весело проводили время в компании друзей, дело было летом, на даче, собралась большая толпа знакомых и не очень людей. Все смеются, шутят, развлекаются. Я не был исключением. Дима сразу бросился мне в глаза: мрачноватый, не особо высокий, почти полностью черный гардероб, длинные патлы, какие-то нашивки на рюкзаке. Он был одним из самых старших на тот момент, восемнадцатилетний. Привел его кто-то из ребят, чисто за компанию. Для справки, на улице было жарковато для черной и длинной одежды, да и всякие готы, эмари и металлисты в то время ещё не были привычным делом, и считались реальными нефорами. Ну и хрен с ним, подумал я. Очередной понторез.
Второй раз я обратил на него внимание, когда он довел какую-то малолетку до слез. Она высказала своё "фи" по поводу его стиля и поведения, на что получила в ответ многоэтажный мат, приправленный изысканными оскорблениями её фигуры и морды лица. Малолетка в слёзы, все в шоке, Диме стало ещё неудобнее на этой тусовке. Он отошёл в сторону, оставляя всех на непривычной ему волне. Мне стало обидно за ту малолетку. Отец же учил, что женщин и девочек оскорблять ни в коем случае нельзя, да и детская дурь во мне взыграла. Собрав все яйца в кулак, я решил с ним побеседовать.
- Извиниться не хочешь?
- Что? - Дима недовольно обернулся в мою сторону, пыхтя сигаретой.
- Чё ты *имя* матюками обложил?
- Переживёт. - металлюга равнодушно пожал плечами. На фоне его апатичного и несколько раздражённого голоса он казался мне жутким, особенно если учесть его внешний вид. Я все меньше понимал, что же он делает на этой тусовке, почему же он предпочел её нефорской сходке?
Я не нашел, что ему ответить.
- Можно сигарету? - спросил я после неловкого молчания. Я никогда не курил, но в последнее время жутко хотелось попробовать.
- Отъебись.
- Да чё ты? - я находился в состоянии полного недоумения. Холодный, грубый, понты кидает. Ну точно какой-то ёбнутый нефор. Я пожал плечами и забил на него огромный болт, не желая портить себе летнее настроение.
Знакомство прошло не самым лучшим образом, и он вклинился ко мне в память.
Через год я случайно встретил его на улице. Ну как встретил, буквально наткнулся. Дима наклонился над какой-то зачуханной собакой и что-то бормотал себе под нос, видимо, успокаивая.
- Что случилось? - я узнал его и сразу решил подойти. Скорее из любопытства, чем из желания вновь получить оскорбления в мой адрес.
- Какие-то дебилы лапы поломали. - сухо отозвался Дима, не поворачивая голову в мою сторону. - Ты не знаешь, где ветеринарное может быть?
- Нет, не знаю.
- Ну так и иди нахуй отсюда.
- Тебе может помочь? - я проглотил оскорбление, не желая обращать на него внимание. Дима выглядел ещё более раздраженным, чем в прошлый раз.
- Возьми рюкзак. - металлюга протянул мне свой тяжёлый рюкзак, украшенный нашивками каких-то диких блэк-метал групп, названия которых я бы не смог прочесть и сегодня. - А я собаку понесу. Я вспомнил, где тут отделение, недалеко есть. Пошли.
В тот день я и смог немного сблизиться с этим грубым засранцем. Мы почти не говорили, но из его беглого и короткого рассказа я узнал, что он работает в какой-то забегаловке на кухне в качестве временной подработки, нигде не учится, косит от армии всеми возможными способами и все такое. А ещё очень любит животных. Собаку он решил оставить себе - привязался. Назвал его просто - Бобик. А Бобик был и не против. Лапы псины понемногу приходили в норму. Удивительно, как Дима смог совместить работу и уход за травмированной собакой.
Так и началось наше общение. Шло время, мы становились ближе. Ему было интересно обсудить со мной историю, особенно античного мира, мне же было интересно послушать его истории с гигов, на которых этот отбитый на голову митолицт зависал регулярно.
Когда мне исполнилось 18, я решил сходить с ним на выступление какой-то малоизвестной группы. Скажу честно - это не моё. Я ожидал увидеть достаточно маргинальную тусовку, однако увидел только ещё более мрачных ребят, к которым было страшно проходить. Когда Дима утащил меня в мош, я чуть не обосрался. Идиотское развлечение, которое, однако, даёт адреналин. Советовать не буду, но и отговаривать бы тоже не стал.
Со временем я узнавал Диму все больше и больше. Он был диковатым, грубым, слишком прямым, невежливым, холодным. Круг его друзей сводился ко мне, его братьям-митолицтам и родителям, которых он всеми силами старался не забывать.
У Димы были шрамы. Шрамы, которые этот придурок сделал себе сам. Я никогда не спрашивал у него, почему он это сделал, да и он сам на них не обращал никакого внимания, только когда был пьяным. Просто кидал на них задумчивый взгляд, вздыхал и возвращался к беседе.
У Димы ни разу в жизни не было любви. Вот прям вообще. Некоторым девушкам он нравился, но их маршрут был один - на хуй. Дима слишком резко и ядовито реагировал на попытки девушек сблизиться с ним. Не знаю, почему так. Вернее, тогда не знал.
- Ты до сих пор один?
- А что, свечку подержать хочешь?
- Да не. Просто интересно.
Все попытки разузнать выглядели именно так. Ну, я и забыл, и больше в это лезть не пытался.
Дрался Дима много. Он очень часто оказывался на земле, но это, видимо, только подогревало его азарт. Пьяным его лучше было не злить - магическим образом он мог использовать алкоголь в свою пользу. Про стиль "Пьяного Мастера" слыхали?
Когда ему стукнуло 23, его родители умерли. Не в один день, в один месяц. Дима не сломался, не расклеился, на похоронах держался молодцом, успокаивал друзей родителей, которые искренне горевали по утрате. Курить стал больше, говорить чуть меньше. Он знал, что это произойдет, рано или поздно. Но все же, терять близкого человека тяжело.
Месяца через три помер и Бобик. Ушел во сне, не мучался. Как Дима рассказал, встаёт он, идёт на кухню, зовёт пса на завтрак, а стука пенсионерских лап по полу не слышно. Нашел он его, попытался разбудить, а потом и понял, что Бобик уже все, уже не проснется. Потеря друга лишила его дом уюта и вечного сопения дворняжки.
Несколько раз после этого Дима загремел в обезьянник за драку. Поскольку в нашем городе это было делом обычным, уголовкой ничего не заканчивалось, да и стороны конфликта никогда претензий не предъявляли - не принято. Пить он начал в одиночку, игнорируя мои шутки про алкоголизм. Свои металлические тусовки он посещал без пропусков, с завидной периодичностью. Возвращался с гига, догонялся чем-то крепким, курил у окна и заваливался спать.
Два года назад он позвонил мне в майскую субботу. Попросил встретиться. Я с радостью позвал друга к себе, к тому времени мы стали видеться реже: работа, занятость, да и он остепенился немного, постоянную работу нашел.
Пришел он ко мне. От жутковатого и серьезного выражения лица ничего не осталось. Только усталость. Усталость и печаль.
- Что случилось? - спросил я, заметив такую резкую перемену в его настроении.
- Дина умерла. Рак.
- Кто такая Дина?
- Любил я её. - с пустотой во взгляде сказал он. - А, я же тебе не рассказывал.
К сожалению, я не смогу пересказать его историю слово в слово. Поэтому, как есть.
- Дина - это подруга моя. Единственная, между, прочим, не знакомая. Была. Подруга детства. Я ее с детства и любил, но не говорил. Не хотел дружбу рушить. У нее и муж появился, дети родились. А я ничего и сделать не мог. Да и не хотел, если честно. Терпел, мирился с этим. Ей было хорошо с мужем - и мне было хорошо от осознания этого. Спокоен я был за нее. А недавно узнал, что она от рака сгорела. Вот вся история.
Я не знал, что сказать. Просто молча налил водки. Он отказался.
- А ведь она сирень любила. Она как раз недавно зацвела. Возле дома растет. Ёбаное дерево.
В первый и последний раз я видел на глазах Димы слёзы. Он их не прятал, лицо не кривил, не давил их из себя. Он молча сидел и беззвучно плакал. Все мои попытки успокоить его и отвлечь не принесли успеха. Он поблагодарил меня за то, что я выслушал, и ушел. А потом пропал в следующую пятницу. Взял и пропал. Продал квартиру и исчез. С тех пор я больше не видел Диму, и от этого на душе гадко.
Дима был далеко не подарок. И хорошим человеком я бы его вряд ли назвал, с его образом жизни, отношением к людям и полному отсутствию вежливости. Но история его любви показала, что он чувствовал все не меньше, чем остальные. Он был чёрствым снаружи, и только снаружи.
Очень надеюсь, что он жив и здоров. Не очень приятно писать о нем в прошедшем времени. Дима Смирнов, спасибо за всё.
