CreepyStory + Творчество

Талагия расседлала жеребца и подвела того к угощению. Животное, одобрительно фыркнув, погрузило морду в воду, насыщаясь.

Лю Ленх села рядом с Ауыр и наложила в миску едва теплой похлебки. Жир уже начал застывать, неохотно отставая от деревянной ложки, возмущенно хлюпая. Варево отличалось традиционно отвратительным вкусом, еще и ужасно острое, как эльфийский кинжал. Странница надеялась лишь на то, что не прожжет себе желудок насквозь.

- Извини, а тебе можно чеснок? - запоздало поинтересовалась Ауыр.

- Конечно, - заверила легат. - Я же не вампир, а волколак.

Повисло молчание, нарушаемое лишь звуками бури, музицированием орчицы и стуком деревянной ложки о деревянную же миску.

- А кто там сидит? - спросила Талагия.

- Сидит? Где? - переспросила охотница, не переставая тренькать на домбре.

- На троне, - пояснила женщина.

- На каком таком троне?

- На таком троне, что в тронном зале троне.

- Ты про гномьего короля в золотой короне?

- Не знаю, король он, или не король, - раздраженно дернула плечами лю Ленх. - Но короны на нем точно не было.

- Была-была, - заверила подруга, на миг оставив в покое домбру. - Золотая корона. С гранатами и опалом, размером с кулак, - орчица сжала ладонь, демонстрируя свою руку. - Пожалуй, с твой кулак, а не с мой.

- Сама-то подумай, - едко усмехнулась Талагия. - Откуда на нем может быть золотая корона? Еще и с гранатами? Да ее б уперли давно б!

- Не веришь? - насупилась охотница. - Айда, вместе поглядим.

- Вот делать мне нечего, кроме как на груду костей на каменном троне глазеть!

- Ага! - рассмеялась клыкастая. - Значит, ты не уверена, что короны не было!

- Да все я уверена! Ладно, если так хочешь - сейчас доем и пойдем, поглядим.

- Давай-давай, сестра, - махнула рукой Ауыр. - Только не спеши, не то подавишься.

- Ничего я не подавлюсь! - возразила баронесса и, конечно, сразу же закашлялась, когда похлебка пошла не в то горло.

- Говорила же...

Осуждающе покачивая головой, орчица поднялась с места, зашла позади подруги и хлопнула своей здоровенной рукой по спине с такой силой, что у странницы едва глаза не вылетели. От такого удара, даже если б легат пыталась проглотить ложку - и та беспрепятственно провалилась бы в желудок.

- Спасибо, - пробормотала путешественница, отдышавшись.

- Жуй лучше, - назидательно произнесла зеленокожая, пригрозив пальцем.

Тронутая столь нежной, почти материнской, заботой, лю Ленх заработала ложкой реже, тщательно пережевывая пищу. Второй хлопок по спине она вряд ли переживет. Если б поменьше чеснока и лука, да побольше моркови - похлебка только выиграла бы в своих гастрономических качествах. Еще лучше - заменить бобровые хвосты на щуку. Впрочем, какая ж это будет похлебка из бобровых хвостов без самих бобровых хвостов? Это уже будет уха!

- Как Оиох поживает? - осведомилась баронесса.

- Совсем большой стал! - гордо заявила Ауыр. - Ты б видела, как кроликов из пращи бьет! Настоящий орк! Еиак обещал ему на будущую весну саблю отковать! Ты заезжай, сама увидишь. Да и вообще... приглядывай за ним.

- Зачем мне за ним приглядывать? - дернула плечами посланница. - Ты его мать, ты и приглядывай.

- Мало ли чего...

- С тобой что-то не так? - озарила Талагию страшная догадка.

- С чего ты это взяла?

- Ну... ты же сказала...

- Что я сказала? Я сказала, что со мной что-то не так? - неожиданно резко прорычала клыкастая. - Я просила приглядывать за ним. Вот и все.

- Ладно-ладно, - примирительно замахала ложкой путешественница. - Кстати, я же гостиниц тебе везу!

- Гостинец - это хорошо, - согласилась подруга. - Гостинцы я люблю.

- Вот, - лю Ленх передала охотнице крохотный пузырек. - Это духи, которые тебе так понравились.

- О! Спасибо, сестра!

Ауыр откупорила флакончик, осторожно понюхала и ее широкая физиономия расплылась в блаженной улыбке. Затем далеко высунула язык и вылила на него содержимое сосуда, вытряхнув все, до последней капли.

- Бррр... - скривилась орчица. - Запах гораздо лучше, чем на вкус. Но все равно - спасибо.

- Не за что, - ответила баронесса, пряча за ладонью улыбку. - Рада угодить тебе.

- Как тебе суп? Нравится?

- Ну... - неопределенно мотнула головой Талагия.

Легат оказалась в трудном положении. Она не хотела врать, что похлебка вкусная, но, вместе с тем, не хотела обидеть охотницу. В конце концов, посланница ела варево вполне добровольно, насильно в рот никто не пихал.

- Понятно, - вздохнула клыкастая. - А духи твои на вкус - что конский навоз.

И обе, одновременно, не сговариваясь, рассмеялись. Все же, Ауыр и лю Ленх скрепляла давняя дружба и такая мелочь, как гастрономические предпочтения, будт то похлебка или духи, не могли разрушить многие дни и ночи, проведенные в совместных походах. Несмотря ни на что, каждая без раздумий доверила бы жизнь подруге. А что может быть дороже жизни, кроме покоя после смерти?

- А ты что? - осведомилась орчица, забивая короткую пузатую трубку.

- В каком смысле - что я?

- Ну... дети. Не пора тебе?

Воительница не спешила с ответом. Это у зеленокожих все просто. Встретились, влюбились, женились. Потому что дикари. У людей, у крестьян - тоже все просто. Точно так же встретились, полюбились, женились. Потому что темные и дремучие. Нет в них благородной крови. Одно слово - чернь.

У знати все сложнее. Что у людей, что у эльфов, что у гномов. Там зачастую соглашения о браках заключались главами родов еще до рождения самих детей. Потому что культурные, цивилизованные.

Свадьба в таком случае не может состояться лишь по причинам вполне естественным, не зависящим от воли сторон. В любом другом случае расторжение договора означало смертную обиду и неминуемый военный поход оскорбленной семьи на земли обидчиков. Войны и из-за меньшего случались. С грабежами деревень, осадами крепостей, поджогами, убийствами - все, как полагается. Сами-то графья с баронами, чуть что, чуть войско неприятеля на подходе к поместью, бросали все и бежали в Церетт, просить защиту у Императора. Или - сейчас, когда Императора не стало, у Триумвиров. Или у Магистерия. Было б золото, а желающие принять монету в оплату своих услуг всегда найдутся. Такие отважные рыцари, что сами возглавляли походы, как Хоратий лю Гион, Баруттий де ля Роха, Шарладий лю Матогра и иже с ними - или безнадежно стары, а то вовсе давно мертвы.

Вот какой воин из Траутия лю Ленха, супруга Талагии? Лысый, толстый коротышка, едва чуть выше среднего гнома. Да он на коня в жизни не вскарабкается, даже если сидел когда-то верхом. Поди, давно уже объявил жену мертвой и, как и подобает честному вдовцу, женился повторно. Мало ли бесхозных дочерей у знати? Особенно, у разорившихся семей, не способных выплатить достойное приданное. Там еще и выбирать можно, морду воротить!

Единственное право, которым обладала аристократка Церетта - родить наследника. Лучше, двух мальчиков. И, не приведи Темнейший - близнецов, чтобы не было спора о наследстве. Но обязательно чтобы был запасной наследник, ежели вдруг основной погибнет на охоте или по пьяному делу в ров свалится. Дочерей лучше не рожать - с ними одна морока.

Потому Талагия и сбежала, свернув на волю по дороге от венца до брачного ложа. Потому что хотела обладать невиданной для дворянки роскошью - самой решать, кого любить, с кем жить и с кем заводить детей. Шаг отчаянный, опрометчивый, необдуманный. Скорее всего, молодая жена так и окочурилась бы в лесу от голода, если б в первую же ночь, выдавшуюся необычайно лунной, не встретила оборотня...

Буря не стихала. Будто обретя разум, она раз за разом шла штурмом на руины Йерерхейма, вознамерившись во что бы то ни стало достать укрывшихся за древней кладкой женщин. Буря бесилась в своем бессилии, кружа вокруг развалин, хлопая громом, словно гигантскими ладошами. И ярость ее была настоль велика, что от той ярости мглистое небо искрило, покрываясь молниями.

Ауыр, докурив, постучала трубкой по полу, выколачивая пепел. А затем тщательно вычистила остатки щепой. Жеребец посланницы спал, лишь изредка шевеля ушами при особо громком раскате грома, будто отгоняя грозу. Костер почти догорел и мерцал раскаленными углями, пытаясь надышаться перед неминуемой смертью.

Охотница беспокойно ерзала на покрывале, чувствуя, что задела слишком неудобную для подруги тему - настолько крепко задумалась лю Ленх. И это напряженное молчание было красноречивей любых слов.

- Хочешь, сыграю тебе? - предложила клыкастая, укладывая домбру на колени, так бережно, как будто это был не музыкальный инструмент, а новорожденный ребенок.

- Нет, - вздрогнула воительница. - Обойдусь. Кстати, а где твой конь?

- Конь? Зачем мне конь?

- У тебя столько поклажи, - обвела рукой лагерь Талагия. - Не на себе же ты все это притащила!

- Почему не на себе? Именно, что на себе!

Странница недоверчиво покачала головой. Ведра, котелок, домбра, бобровые шкурки, постель... да тут коня даже мало будет! Самой посланнице понадобилась бы целая телега!

- Хватит дуться, сестра, - толкнула Ауыр легата. - Пойдем, покажу короля в золотой короне.

- Я уже не хочу.

- Брось, пойдем. Гроза не скоро пройдет. Мы же не будем просто сидеть и на костер пялиться!

- Хорошо, - неохотно сдалась лю Ленх. - Пойдем.

- Только... пообещай мне. Поклянись Матерью Ночи, что если там, на троне, окажется гномий король в золотой короне - ты исполнишь мое желание.

- Какое?

- Так не интересно, - улыбнулась зеленокожая. - Если король будет - скажу.

- Нет, - замотала головой воительница. - Я не могу дать такую клятву, не зная, в силах ли исполнить ее.

- Вполне в твоих силах, - заверила охотница.

- Тебе-то откуда знать?

- Я тебя хоть раз подводила, сестра?

- Ну...

- А, ты про тот случай в Дальдесте?

- О! - щелкнула пальцами посланница. -Точно! Еще и Дальдест был!

- А... - протянула орчица. - Про Барбук вспомнила?

- Вообще-то я про Шеербак!

- Ха! - хлопнула себя по колену Ауыр. - Так я была молода и неопытна!

- Это было прошлой зимой, - напомнила Талагия.

- Но ты же не будешь утверждать, что сейчас я моложе, чем прошлой зимой!

Баронесса ничем не рисковала, соглашаясь с условиями подруги. Она точно помнила, что никакой короны на облезлом черепе не было, такую деталь женщина не могла упустить. Но, если б и упустила - какова вероятность того, что в пустой, давно покинутой всеми крепости, в которой даже ворота кто-то спер, на скелете в тронном зале могла остаться корона? Еще и золотая, с гранатами и опалом? Да ее тиснули в первый же день, как ушли карлики!

- Хорошо, - согласилась воительница. - Если на троне будет король в золотой короне - я исполню твое желание!

- Поклянись!

- Клянусь Матерью Ночи!

Охотница прыжком поднялась на ноги. Посланница, чувствуя, что живот с похлебкой, начавшей разъедать желудок, перевешивает, осторожно встала. И, подумав немного, зажгла фонарь. Хотя орки, как и волки, привычны к темноте, после прошлого плутания по галереям такая предосторожность не казалась излишней.

Фонарь Талагия оставила у входа в зал, чтобы было видно издалека. Так точно не потеряется.

- Не бойся, не заблудимся, - заверила Ауыр. - Теперь ты со мной.

Удивительно, но сейчас подруги нашли тронный зал почти сразу. Словно извилистый путь сам привел их сюда. Но, что еще более удивительно, зал пустовал! Нет, трон так и остался на месте. Но исчезли кости многих гномов, устилавшие пол. Исчез и король. Бесследно пропала и густая, как похлебка из бобрового хвоста, тьма. Теперь в зале царил обычный сумрак, нарушаемый вспышками молний, отражающимися от луж, надутых ветром через высокие узкие окна.

- Пусто... - прошептала Талагия.

Зал был, определенно, тот самый. Легат узнала характерную трещину в полу, да и дорогу помнила отлично. Само предположение о том, что в Йерерхейме кому-то понадобилось построить два тронных зала, звучало безумно. Впрочем, она узнала и сам трон. С высокой спинкой, с гербом, высеченным в камне, стертым временем так, что невозможно его прочесть. И отвалившимся правым подлокотником.

Не могли же все эти скелеты встать и уйти! Нет, конечно - могли. Затем воительница и служит Триумвирату, чтобы истреблять всякую нечисть, от гремлинов до некромантов. Но бесшумно промаршировать по коридорам целая армия мертвых гномов в тяжелых доспехах точно не могла. Как бы не гремел гром - такую кавалькаду он не смог бы затмить!

И король был! Тот, пришитый копьем к камню спинки, точно не мог никуда деться!

- Что за наваждение? - тряхнула головой лю Ленх. - Они же были здесь! Горы костей!

- В Йерерхейме и не такое бывает, - произнесла охотница, по-хозяйски располагаясь на троне.

- Колдовство? -задала вопрос посланница.

- Как думаешь, куда подевались все гномы из крепости?

- Не знаю, - призналась путешественница. - Не задумывалась об этом. Ушли?

- Ушли - это да, - кивнула Ауыр, ворочаясь на троне, поудобнее устраиваясь. Ей явно нравилось такое сиденье. - Но почему?

- Не знаю, - повторила женщина. - Руда кончилась? Орки напали? Кобольды одолели?

- Чтобы такие скряги, как гномы, оставили свою крепость только из-за того, что закончилась руда? - иронично сдвинула брови когтистая. - Да и руды там столько, - подруга топнула ногой, - что еще хоть тысячу лет копать можно! А если кто-то напал на гномов - почему они не вернулись, когда те ушли?

- Не знаю, - замотала головой посланница. - Не знаю, почему гномы ушли!

- Говорят, - охотница подалась вперед, сузив глаза, - что гномы закопались так глубоко, что разбудили нечто очень древнее. Настолько древнее, что древнее Темнейшего!

- Злое? - уточнила легат.

- Кому как, - пожала плечами орчица. - Кому как... даже самое темное зло кому-то служит, принося пользу. Ты так не думаешь?

- Да не знаю я! - вскричала странница и втянула голову в плечи, сама испугавшись звука своего голоса. - Пойдем отсюда.

- Тебе не интересно, какое у меня было желание?

- Небось, прикончить кого-нибудь? - криво усмехнулась воительница.

- Но ты поклялась его исполнить - помнишь?

- Да помню я, помню. Какая разница, какое было желание, если нет ни золотой короны, ни короля для нее?

- Я хотела, чтобы ты пообещала найти свое счастье в жизни, - тихо проговорила Ауыр. - Пусть и не в замке, пусть ты больше не будешь баронессой. Я хочу, чтобы создала семью, родила пяток детишек и не моталась по Империи из конца в конец в поисках погибели.

Талагия молчала, чувствуя проступающие на глазах слезы.

- Сестра... что останется после тебя? Кто тебя будет помнить? Твои Триумвиры? Это их будут помнить, а не тебя. Твой Траутий? Да он и думать про тебя забыл. Я и после смерти буду жить в Оиохе. И в его детях, моих внуках. А в ком будешь жить ты? Возможно, это последнее, что я могу для тебя сделать...

- С тобой что-то не так? Ты умираешь?

- Ты уже спрашивала!

- Тогда прекрати! - взмолилась воительница, закрывая ладонями уши. - Зачем ты меня мучаешь?

- Для тебя легче убивать, чем рожать?

На этот вопрос у лю Ленх ответа не было. Убивать ей приходилось, а рожать - ни разу.

- Я - ухожу, - твердо заявила женщина.

- Постой, - окликнула подругу Ауыр. - Помоги мне подняться, сестра. Мои ноги уже не столь молоды, что раньше...

Уже повернувшаяся к выходу из зала, лю Ленх остановилась. Да, она была зла на охотницу, зла, что та затронула нечто очень больное, нечто очень сокровенное и столь же невыполнимое. Но бросить соратницу после просьбы о помощи легат тоже не могла.

Не желая более задерживаться в помещении, странница быстрым шагом подошла к зеленокожей, схватила ее за протянутую руку и с силой дернула на себя...

Орчица, кряхтя, поднялась с трона, но, кроме нее, пристанище покинуло еще кое-что. Нечто круглое, сверкающее, свалилось с камня и, звеня по полу, покатилось к посланнице, пока не ударилось о сапог и хлопнулось, замерев.

- Что там? - забеспокоилась Ауыр.

- Золотая монета, - тихо произнесла странница, чувствуя, как холод пробрался и под кольчугу, и под куртку, прикоснувшись к коже. - Талер Йердахсталдарурдина Второго.

- Ага! - радостно воскликнула охотница. - Король в золотой короне был на троне!

Путешественница перевернула монету, изумленно уставившись на отчеканенный в золоте профиль бородатого гнома. Конечно, с короной на голове.

Колдовство! Не иначе - колдовство. Надо же такому случиться! Семьсот лет талер лежал на троне, всеми забытый, чтобы появиться именно сейчас!

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Не меньше сотни пернатых грызунов, потревоженных незваной гостьей, испуганно вереща, свалились с потолка и закружили по галерее в поисках более спокойного насеста.

- Темнейший вас забери, - процедила сквозь зубы Талагия, снимая с клинка пронзенную насквозь мышь.

И тут же облегченно рассмеялась. Встреча с кобольдами была б более продолжительной и кровавой. Вряд ли шакалоподобные твари, будь их даже два десятка, смогли б одолеть баронессу, но попотеть пришлось бы. А тут - лишь мыши. Безвредные создания, которые сами испугались не меньше воительницы. Но как же похожи их крики на смех кобольдов! Кто бы мог подумать!

Талагия поднялась на ноги, отряхнулась... но не спешила вкладывать меч в ножны. Что-то тут еще крылось. Все чувства говорили о присутствии чего-то. Не просто говорили, а кричали, кричали так громко, что каждый волосок под доспехами воительницы встал дыбом.

И это не был "кто-то", это было именно "что-то". Нечто, от которого веяло могильным холодом. Нечто не просто старое - оно было древним. Возможно, даже древнее, чем сам Йерйерхейм. И чуждое этому миру.

Но, при всем этом, баронесса не чувствовала угрозы от этого нечто. Интерес? Любопытство? Пожалуй. Но никакой злобы или ненависти.

Легат нерешительно замерла, положив тяжелый клинок на сгиб локтя. Идти дальше? Проверить? Посмотреть, кто там прячется в темноте? Или не стоит лишний раз беспокоить древнюю силу, испытывая ее терпение?

Сквозняк усилился, поднимая с пола вековую пыль. Ветер дул прямо в лицо воительницы, заставляя прищуриться, словно прогоняя ее. И изгоняя из головы дурные мысли вместе с желанием спуститься ниже по ступеням.

Убрав оружие, женщина отправилась в залу, где оставила коня, решив не испытывать судьбу лишний раз. И в тот же миг ветер успокоился, превратившись из урагана, сметающего сор с пола, в легкий сквозняк. Похоже, воительница приняла верное решение.

Скакун даже немного удивился, когда хозяйка вернулась, сдержав на этот раз обещание, не задерживаясь. Взяв жеребца за узду, легат направилась в залу, где оставалась Ауыр, костер и вонючая похлебка.

Как и в прошлый раз, женщина прошла двести саженей, завернула за угол... но охотницы будто никогда и не было! Ровно так же ничего не напоминало и о привале. Совершенно никаких следов!

Еще можно подумать, что орчица куда-то отлучилась, прихватив зачем-то с собой покрывало, но куда мог подеваться костер? Горячие угли - совсем не та штука, которую можно засунуть в карман и перетащить на другое место.

Но гораздо больше Талагию озадачил запах. Всепроникающий, отвратительный, раздражительный запах похлебки с чесноком. Вернее - его отсутствие. Могла пропасть подруга. Хорошо, каким-то чудом мог исчезнуть костер. Но куда подевался запах?

Конь недовольно мотнул головой. Он уже тоже рассчитывал отдохнуть. Избавиться от тяжелого седла с навьюченными сумками, напиться и пожевать хоть что-то. Будет овес - хорошо. Нет - так и сено сгодится.

- Что за наваждение? - растерянно пробормотала странница, озираясь вокруг.

Была ли лю Ленх уверена в том, что зашла в ту самую залу? Да как тут можно быть уверенной, если все повороты один на другой похожи! Сам Темнейший не разберет, где тот закуток, а где - этот.

Помявшись на месте, воительница вернулась в галерею и свернула в ближайший зал. Нет, с Ауыр легат встретилась не здесь. Тот был гораздо больше, с рядом бойниц под потолком. В точности такой, как и предыдущий, только другой.

Странница, ведя за собой обреченно вздыхающего жеребца, зашла в третий. Тоже не то. И, вообще, можно перепутать поворот, можно не заметить свет костра, если он потух, но перепутать или не заметить запах чеснока женщина не могла! Куда он подевался?

Для верности легат поднесла к носу рукав куртки... и, вздрогнув, оглушительно чихнула. За то недолгое время, что она провела возле котелка с варевом, одежда успела пропитаться чесночной вонью. Стало быть, охотница не привиделась и похлебка не причудилась. Они были! Были где-то там! Вопрос в том, где находится это где-то там?

В очередной раз помянув Темнейшего, Грешных Магистров и, заодно, Триумвиров, пославших своего верного слугу в эти проклятые Ржавые пустоши, Талагия вскочила на коня, чтобы не утруждать ноги, проверяя помещение за помещением. Благо, гномы строили с размахом, не скупясь. Здесь, в надземной части крепости, даже верхом женщина не могла дотянуться до потолка рукой, если только до арочных сводов в ответвлениях от основного коридора, на входах в залы.

Путешественница уже сбилась со счета, сколько комнат она осмотрела, как вдруг следующий зал оказался заполнен столь плотной, непроницаемой тьмой, что даже оборотень с ее волчьим зрением ничего не смогла рассмотреть. Посланница вместе со скакуном просто нырнула в эту тьму, как в омут. В тьму, почти осязаемую. Казалось, что некто неведомый заполнил помещение этой тьмой, точно трактирщик заполняет бочку элем. Только эта тьма не выливалась подобно элю через кран, а клубилась лишь в самой зале, будто натолкнувшись на невидимую преграду на входе, не позволяющую тьме расплескаться по всей галерее.

Уже в которой раз помянув Темнейшего, Талагия сняла с седла фонарь, отворила стеклянную дверцу и застучала кремнем, зажигая свечу. Фитиль долго не хотел сдаваться, пока не вспыхнул. Вспышка оказалась настолько яркой, что посланница зажмурилась. И, открыв глаза, не могла им поверить.

Зала, только-только, мгновение назад бывшая пустой и темной, сейчас, освещенная люстрой не меньше, чем на тысячу свечей, качающеюся под потолком, заполнилась гномами. Бородатые карлики пировали, сидя за двумя длинными столами, протянувшимися от входа до ступеней у противоположной стены, ведущих к постаменту, на котором возвышался трон. По обе стороны от престола свисали штандарты - зеленое поле, окаймленное пурпуром, с вышитой в центре золотой горой, над которой скрестились булава и клевец. Венчала герб острозубая королевская корона.

Лю Ленх неплохо разбиралась в геральдике гномов. Постоянно имея дело с оружием, хочешь не хочешь, придется различать гербы горных жителей, изображенные на клеймах, но такого герба, еще и с королевской, а не баронской короной, Талагия не могла припомнить.

Гномы праздновали что-то, не обращая внимания на всадницу, уплетая яства. Сновала прислуга, разнося блюда и вино. На подиуме под окнами-бойницами устроились музыканты, отчаянно надувавшие щеки, играя на волынках.

Баронессу удивило не столько внезапное застолье, сколько то, что звук волынок, обычно раздражающий, сейчас не причиняет неудобств. И вдруг она поняла!

Все застолье происходило в гробовой тиши! Карлики смеялись и произносили речи, а меха волынок раздувались, не издавая ни звука! Если б не стук подков, если б не настороженный храп жеребца, легат и вовсе решила б, что оглохла.

Страннице доводилось встречать разную нечисть. Ведьмы, некроманты, вампиры. Встречала и призраков. Но пирующие вовсе не были похожи на бесплотных полупрозрачных приведений! Сквозь тех можно разглядеть каждый шов в кладке, сосчитать каждую трещину в камнях, эти же выглядели вполне реальными. И от гномов не разило мертвечиной, как от гулей!

Женщина слышала про миражи, встречающиеся в пустынях, вот те - да, судя по рассказам, смотрелись абсолютно живыми, почти осязаемыми. Но то - в пустыне, где кровь закипает от жары. Здесь, в Ротаргардских горах, тем более - сейчас, когда за стенами Йерйерхейма свирепствовал ураган, пустынями и не пахло!

Сжимая в руке бесполезный фонарь, воительница недоуменно наблюдала за набивающими животы бородачами. Те же, занимаясь своим делом, игнорировали случайную гостью. Один из слуг, спешащий с подносом, умудрился даже пробежать сквозь путницу с жеребцом. Конь, удивленно заржав от такой наглости, встал на дыбы, едва не скинув наездницу.

И тут же зала вновь погрузилась во тьму. В тусклом свете фонаря, в сполохах молний, сверкающих в бойницах, Талагия видела эти же столы и этих же гномов, но теперь мебель, заросшая паутиной, разбитая в щепки, валялась во всему помещению. Здесь же белели кости. Кости, вперемешку с истлевшей одеждой, ржавыми доспехами и бородатыми черепами. Защитники Йерйерхейма, полегшие в давние времена. Настолько давние, что само время успело позабыть, когда это свершилось.

Скакун всхрапнул, отшатнувшись, попятившись назад, но лю Ленх удержала его, сжав бока коленями. И подняла фонарь повыше, выхватывая из черноты ступени в дальнем конце зала, ведущие к каменному трону, на котором восседал еще один гном. Тоже давно мертвый, лишенный кожи и плоти, с рыжей бородой, заплетенной двумя косами, прибитый к спинке копьем. Карлик равнодушно взирал на незваную гостью провалами в черепе, образовавшимися на месте глаз.

Посланница направила жеребца ближе к трону, намереваясь рассмотреть цвета килта, но свеча внезапно погасла, возвращая залу во власть мрака. Конь, уже не внимая наезднице, испуганно заржав, выскочил в коридор, окуная легата в удушливый запах чеснока. Даже если б его и не было, этого аромата, путница все равно безошибочно нашла б свою подругу по звукам домбры, разлетающимся по галерее.

С мгновение поразмышляв, Талагия решила сперва поужинать похлебкой вместе с Ауыр. Эти гномы лежат в Йерерхейме уже несколько веков - куда они денутся? Не встанут же и не уйдут, в самом-то деле! А вот охотница, поди, уже заждалась.

И лю Ленх направилась на звук песни. И, заодно, на вонь чеснока, что было одним и тем же.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Нечего и думать о том, чтобы углубляться в пустоши, продвигаясь навстречу грозе. Буря накроет путешественницу гораздо раньше, чем она достигнет ближайшего поселения орков или грязных нор степных карликов. Да и будут ли они, зеленокожие, в своем поселении? Или они тоже поспешили найти более надежное укрытие, чем шатры из шкур, закрепленных на шестах?

Придется возвращаться обратно, в Ротаргардские горы. Туда, где остались развалины Йерерхейма, что охотница за приключениями миновала пару часов назад. Не самое гостеприимное убежище, тарелку супа там не нальют, да и элем не угостят. Не оттого, что хозяева такие злюки, вовсе нет. Хозяева, сами гномы, давно покинули старую крепость, как и шахты, распростершиеся под ней на неведомые лиги. Никто не знал, почему, а кто и знал - давно позабыл. Бородатые карлики живут долго, гораздо дольше людей. Даже если этот человек - оборотень.

Пока посланница раздумывала, шторм успел значительно приблизиться, словно и ждал того, чтобы Талагия отвела взгляд, чтобы коварно скакнуть вперед. Теперь женщина отчетливо видела нитки дождя, плотно переплетенные, как хорошее сукно, свесившиеся с туч, озаряемых молниями, до самой земли.

Конь обеспокоенно захрипел, заерзав под седоком. Животное тоже чуяло близость ненастья. И тоже желало поскорее убраться подальше.

- Йел-ла! - на окровский манер вскричала лю Ленх, вонзая шпоры в бока жеребца.

Конь возмущенно заржал и бросился в галоп. Но даже столь хорошему скакуну не под силу обогнать ветер, порывы которого все яростнее кидались на наездницу. Шторм был все ближе. Кружил пыль, хватая ее пригоршнями и пытаясь запорошить воительнице глаза. Забирался под плащ, холодя тело. Наконец, особо наглый шквал сдернул капюшон с головы баронессы, разметав волосы, и первая капля дождя щелкнула путницу по темечку.

- Йел-ла! - вновь прокричала Талагия, стеганув поводьями.

Конь обиженно захрипел. Дескать, без того стараюсь, как могу. Где твои глаза раньше-то были? Сразу бы остались в руинах - и никто никуда не спешил бы, не нужна была б эта дикая гонка с бурей.

Копыта скакуна стучали по дороге, выбивая пыль, а им вторили капли дождя, вонзаясь в пересушенную, потрескавшуюся от недавней жары почву. Плащ легата моментально промок, обвиснув бесформенной половой тряпкой. День постепенно превращался во все сгущающиеся сумерки, озаряемые сполохами молний, а над головой клокотал гром.

Угрюмые камни Йерерхейма уже маячили вдали, перечеркнутые косыми струями дождя, безучастно наблюдая на буйство погоды черными глазами бойниц.

- Йел-ла! - снова воскликнула всадница, прижавшись к шее жеребца, сощурившись под ударами мокрой гривы по лицу.

Конь и сам уже видел близость укрытия и, вытянувшись в стрелу, торопился со всех ног. Перемахнув через развалины бывшей арки, скакун сбавил шаг, поднимаясь по широким ступеням крепости, и ступил под каменные своды, миновав внутренние ворота, единственным напоминанием о которых служили массивные петли, не украденные до сей поры, очевидно, лишь потому, что весили совсем нескромно. А, может, оттого, что гномы - искуснейшие мастера всего, что касается металлов и камней, на совесть постарались, навешивая петли и снять их оказалось никому не под силу.

Свернув за угол, животное остановилось, жуя уздечку. Там, снаружи, шторм, гневно фыркая громом, кидался на стены древней твердыни, но намочить путешественницу больше не мог. Только гулял сквозняком по коридорам, приглаживая выросшую в зазорах между камнями траву.

Крыша давно развалилась, не давая прежней защиты от непогоды, но несколько этажей с каменными сводами не давали дождю проникать внутрь, позволяя лишь, струясь по стенам, протекая через многочисленные трещины, собираться в лужи на полу.

Спешившись, Талагия сняла с себя плащ, хорошенько встряхнув от влаги, и, встав на цыпочки, осторожно выглянула в бойницу. Чернота простиралась до самого горизонта, покуда хватало глаз. Тяжелые тучи клубились совсем низко, обняв снежные вершины Ротаргардских гор.

- Да-а, - протянула баронесса. - Похоже, мы тут надолго...

Достав из седельной сумки полосу вяленого мяса, лю Ленх оторвала кусок зубами и, сосредоточенно жуя, задумалась. Предстояло как-то обустроить быт на непонятное время. Найти где-то сухого хвороста для костра, чтобы обогреться и обсохнуть. И придумать, чем накормить коня.

Скакун обеспокоенно всхрапнул. Теперь и легат почуяла это. Тянуло хорошо узнаваемым запахом орчьей похлебки из бобровых хвостов. Такая похлебка отличалась наваром, настолько густым, что ложка в ней стояла. Унюхав чеснок, странница громко чихнула и сразу схватилась за эфес меча.

Сомнений в том, что похлебку варил орк - не было. А вот какой орк - вопрос другой. Дружелюбно или враждебно он настроен к людям вообще и к Триумвирату в частности? Таиться бессмысленно. Если случайный сосед оказался настолько глух, что не расслышал цокот копыт, раздававшийся гулким эхом по пустынным залам, то чих он точно расслышал.

Воительница недоверчиво покосилась на темную галерею, откуда и исходил запах. Лучше самой взять ситуацию в руки и нагрянуть в гости первой, чем подпрыгивать от каждого шороха, ожидая визита того, кто, как и баронесса, укрылся в Йерерхейме от непогоды.

- Жди здесь, - шепнула путешественница жеребцу, погладив его по мокрой шерсти.

Тот насмешливо уставился на хозяйку огромными карими глазами. Он - конь, а не осел, чтобы в такую пору наружу выскочить. Когда там, за стенами, бушевала буря, гремящая громом, как шлемом, в который забыли засунуть голову, и ревущая ветром, наружу совсем не хотелось.

Легат сняла шпоры, чтобы не выдать себя звоном раньше времени, осторожно извлекла меч из ножен и, аккуратно ступая по камням, направилась во тьму.

Примерно через пару поворотов и пару сотен саженей баронесса разглядела блики пламени, пляшущие на стене. Да и запах чеснока из раздражающего превратился в невыносимый. Никаких сомнений в том, что второй путник устроил привал именно здесь, не оставалось.

Талагия, надеясь, что звуки шторма не позволят неизвестному расслышать ее шаги, приблизилась к огромным дверям в зал и выглянула из-за угла. Так и есть. Костер, жадно потрескивающий дровами, и бурлящий варевом котелок над ним. В красноватом сумраке чуть поодаль виднелась подстилка и ноги в сапогах, торчащие из-под одеяла. Сосед безмятежно дрыхнул, облегчая задачу воительнице.

И явно был орком. На принадлежность неизвестного указывала не только похлебка - мало ли кто, кроме орка, может варить суп из бобровых хвостов? Именно сапоги развеяли последние сомнения. Очень грубая работа, как и все изделия зеленокожих. Кожаные сапоги с металлическими носками, усиленные нашитыми вкривь и вкось медными пластинами. Они были слишком велики для человека, гнома, или, тем паче - эльфа. Не говоря уже о том, что эльф или гном никогда не стали бы носить столь безвкусную обувь.

Талагия не считала орков своими врагами - слишком много браги было выпито вместе, слишком много кабанов убито на совместной охоте. Проблема в том, что большинство зеленокожих считали врагами людей. Причем - весьма заслуженно!

Взвесив в руке меч, странница прижалась спиной к кладке, вздрогнув от ее могильного холода, и просеменила вдоль толстой стены к костру. Второй путник продолжал спать, даже не шевелясь. Чуть помедлив, собираясь с духом перед решительным рывком, лю Ленх решительно ступила за арку... и тут же ощутила ледяное жало кинжала, уколовшее горло.

- Еще шаг - и я насажу твою голову на клинок, как жука на иголку, - прозвучал знакомый голос. - Клянусь Матерью Ночи!

- Ауыр? - спросила легат, выгибая шею, как лебедь, отодвигаясь от кинжала.

- Волчица! - воскликнула давняя подруга. - Вот уж не ожидала, что Мать Ночи пришлет именно тебя в мою компанию!

- Ты ножичек-то убери, - заметила женщина.

- Да, конечно, чего это я...

Клинок скрипнул, возвращаясь в ножны, и тут же свет костра загородила высокая, широкая фигура, а кости баронессы затрещали от крепкого объятья.

- Ты передумала меня резать и решила раздавить? - возмутилась Талагия.

- Извини, - смущенно отшатнулась Ауыр. - Все не могу привыкнуть к тому, насколько хрупкие у вас, у людей, кости.

Зеленая физиономия с приплюснутым носом, торчащими над верхней губой желтыми клыками, оранжевыми глазами и заостренными ушами, с медной серьгой в левом - подруга выглядела так, как и подобает выглядеть орку. Собственно, она и была орком. Черные волосы, слегка подернутые сединой, собранные в конский хвост. Кожаная жилетка с нашитыми в хаотичном беспорядке медными пластинами, украшенная волчьим мехом на плечах. Шаровары грубого сукна и босые ступни с огрубевшими, никогда не знавшими ухода когтями.

- Рада видеть тебя, сестра, - ухмыльнулась Ауыр, доставая из-под одеяла сапоги. - А я уж думала, что придется выдержать бой за право укрыться от непогоды в Йерерхейме. Что привело тебя в наши места?

- Еду с поручением к барону Свиндлухдашсагжуху, - пояснила лю Ленх.

- К Свин... бах... буху? - не удержалась от подковырки орчица. - Ты же знаешь, сестра, у меня плохая память на блюда из гномов!

Талагия фыркнула со смеха.

- Чем же старый бородатый баран заслужил внимание Триумвиров? - продолжила Ауыр.

- Не имею ни малейшего представления, - пожала плечами лю Ленх. - Я только доставляю депешу. А что там в ней... я не заглядывала.

- Конде... кофиде... - попыталась выговорить подруга. И теперь она не издевалась.

- Секретная, - подсказала путешественница.

- Именно это я и хотела сказать, - кивнула орчица. - А что... картинки в ней есть? А то я, как ты знаешь, так и не выучилась чтению. Но всегда было страсть как интересно, чего пишут в конфе... в секретных депешах. Хоть бы по картинкам догадалась...

- Нет, в ней нет картинок, - заверила Талагия.

- Ага! - торжествующе воскликнула Ауыр. - Стало быть, ты в нее заглядывала!

- Что за глупости? - возмутилась легат, мысленно коря себя за то, что дала так легко поймать себя на слове. - Конечно, я не заглядывала в нее! Она же скреплена печатью!

- А откуда ты тогда знаешь, что в депеше нет картинок? - задала предсказуемый вопрос клыкастая. - Если не заглядывала в нее?

- Потому что в секретных депешах картинок не бывает! - отрезала странница. - И, вообще, хватит об этом. Тебя-то как занесло в горы?

- Охотилась, - ответила Ауыр, кивнув на кучу бобровых шкурок.

- Чтобы гномы позволили орку охотиться в Ротаргардских горах? - с сомнением покосилась баронесса на подругу. - Браконьерствовала?

- Ой, я сказала "охотилась"? - испуганно распахнула глаза зеленокожая. - Прости, сестра, совсем старая стала. Язык мой сам не ведает, что говорит. Я пришла проведать своих знакомых бобров... и ты не поверишь, сестра! Они были так рады меня видеть, что сами скинули с себя шкурки! Если вру - вот пусть прямо сейчас, не сойти мне с места, Мать Ночи поразит меня молнией!

Охотница замерла, подняв вверх когтистый палец и уставившись в потолок. Там, парой ярусов выше, над обломками зубастых башен, продолжала клокотать буря, сверкая молниями и гремя громом. Ветер свистел, врываясь в бойницы, занося с собой брызги дождя. Но Ауыр так и осталась не пронзенная молнией.

- Вот! - подвела итог орчица. - Не вру! Похлебку будешь?

Талагия распахнула рот, намереваясь отказаться, чуя все тот же не угасающий запах чеснока, но раздумала. Или трапезничать блюдом, пусть и не самым лучшим по обе стороны Ротаргардских гор, но уже приготовленным и горячим. Или самостоятельно искать дрова, готовить... да и, признаться, готовить-то было нечего. Все запасы лю Ленх состояли из вяленого мяса и сухарей. Еще фляга с Каротостанским бренди. Особо не разгуляешься. И питаться сухомяткой уже вусмерть надоело. А тут, все же, горячая похлебка. Пусть и с вонючим чесноком.

- Буду, - кивнула женщина.

- Сходи за конем, сестра, - предложила охотница, извлекая из пожиток две деревянных миски. - А я пока накладу.

- Наложу, - поправила легат.

- Извини, а она - что? Вкуснее от этого быть перестанет? - пожала плечами орчица.

Путница поспешно отвернулась, пряча усмешку. Вот уж в чем, а в том, что вкусовые качества похлебки останутся неизменными, независимо от того, накласть ее, или наложить, она не сомневалась.

Подруга была права в другом. Негоже оставлять скакуна в одиночестве, в темноте и в холоде, когда тут, у костра, и ему хватит места. К тому же, конь, поди, вконец извелся, потеряв хозяйку.

- Я сейчас вернусь, - буркнула воительница, отступая во тьму.

Жеребец встретил вернувшуюся Талагию полным укора взглядом. Как так-то? Ушла и пропала куда-то! Не расседлала, не напоила, не накормила. Вот все вы, бабы, такие! Вскарабкаетесь на шею, ножки свесите, а потом - поминай, как звали!

- Извини, мальчик мой, - ласково проговорила лю Ленх, потрепав животное по холке. - Так получилось. Но все хорошо, я уже вернулась.

Конь пренебрежительно ударил копытом по камню. Ладно, прощена. Но это чтобы в последний раз!

Легат, взяв скакуна за удила, сделала шаг в строну... вдруг остановилась, замерев и прислушиваясь. Из боковой галереи явно слышался смех. Тонкий, писклявый, противный. Что это? Ветер так шутит, или Йерерхейм облюбовали еще и кобольды? Этого еще не хватало!

Кобольдов странница откровенно недолюбливала. Да и кому они были по душе? Мелкие шерстяные поганцы! Если один - сразу пускается наутек. А если их толпа - наваливаются всей кучей. Вечно голодные, жрут все подряд от гусениц до людей. Способны обглодать коровью тушу за считанные минуты, даже не сняв шкуру и не вынув потроха. Прямо вместе со шкурой и со всем остальным, оставив после себя лишь обглоданные кости. Еще они отвратительно чавкают!

- Подожди, дружочек, - шепнула воительница жеребцу. - Мне еще нужно отойти. Но на этот раз - я быстро. Обещаю.

Конь только печально вздохнул. Такова его участь - ждать. Участь скакуна Легата Триумвирата.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Хелистан с мечтательной улыбкой отложил в сторону вилку с куском мяса, вытер руки об салфетку и подошел к дрожащему, как осиный лист, наследнику. Выдернув из ножен кинжал с белым, как свежий снег, клинком, лорд рассек цепь. Рассек с такой легкостью, словно она была не стальная, а тряпичая.

- Давай, бейся, - кивнул Кербер на барона. - Ты же так ждал дня после смерти...

- У меня же даже меча нет! - возразил Завгарий.

Барон попятился прочь от своего покойного родственника, но за его спиной вмиг появились эльфийские стражники, не давая отступить.

- Легат, дай ему свой меч, - распорядился остроухий.

- Вот уж дудки! - решительно отказалась воительница. - Я свой меч никому не дам!

Бессмертный окинул взглядом соратников, но никто не шелохнулся, никто не предложил свой клинок трусливому наследнику. Кербер понял, что раз он эту кашу заварил, то ему и разгребать.

- Э... ладно...

Эльф вынул собственный меч, озаривший мрак ночи невероятной белизной, и воткнул в стол. Путешественница одобрительно покачала головой. С таким оружием у толстяка есть хорошие шансы на победу.

- Не вздумай бежать, - предостерег Хелистан. - А то мои друзья утыкают тебя стрелами, как ежа. Понятно?

- Понятно, - буркнул лю Матогра.

Озираясь на стрелков, приготовивших луки, барон взялся за рукоять меча. Гуль не замедлился и не ускорился, на его мертвом лице не дрогнул и мускул, только повернулся, устремившись к противнику и начал раскручивать кистень. Завгарий, схватив оружие обоими руками, выставил острие вперед, пытаясь сражаться с покойником, как с живым человеком, надеясь, что инстинкт самосохранения не даст нежити пойти в прямую атаку, да где там...

Ритмично гремя доспехами, рыцарь бесстрашно шагнул навстречу клинку, позволяя эльфийской стали проткнуть свою давно мертвую грудь и опустил било на голову племянника. Череп, хрустнув, треснул. Голова барона взорвалась, усеивая все вокруг кусочками крови и мозгов. Старуха оглушительно взвизгнула и повалилась без чувств. Дуэлянты тоже рухнули наземь, как тряпичные куклы.

Воцарилась тишина.

- Это - что? Все, что ли? - недовольно проворчал Кербер. - Это вот этого я ждал четверть века? Только камзол зря испачкал...

На белую ткань, расшитую золотом, попали несколько красных капель. Гук бросился оттирать, но только размазывал.

- Ой, оставь, - оттолкнул слугу лорд. - А ведь ожидание было гораздо интереснее поединка...

- Они мертвы? - осведомился сенешаль. - Оба?

- Наверно, - равнодушно пожал плечами Хелистан. - Иди, проверь.

- Я боюсь, ваша милость, - признался мужчина.

- Ну возьми палку какую-нибудь... и принеси мой меч.

Гук убежал, а эльф наполнил полный кубок вина и встал. Его примеру последовали другие. Торжественно подняв сосуд, бессмертный повелитель осушил его до дна. Молча. За упокой.

Слуга прибежал из замка с лопатой и, опасливо подойдя к телам, потыкал черенком сперва одного, затем - другого. Оба не подавали признаков жизни.

- Мертвы, милорд, - воскликнул сенешаль.

- Вот и имей после этого дела со смертными, - вздохнул остроухий. - Стоит чуть проткнуть мечом - сразу дохнут! Талагия, ты не надумала провести со мной ночь?

- Пожалуй, я откажусь, - ответила лю Ленх.

Эльфы вернули в замок только то, что сами вытащили - мебель и посуду, заносить обморочную баронессу пришлось слуге и посланнице Триумвирата. Оставив горы грязной посуды и объедков, бессмертные погрузились в "Воладору Навия" и отчалили, устремившись на запад. Касательно мытья тарелок - тут воительница сенешалю не помощник. Захватив кувшин вина, девушка отправилась спать. Сегодня - с чистой совестью, с чувством выполненного долга и закрытого контракта.

Едва встало солнце, странницу разбудил Гук.

- Ваше благородие, я нижайше прошу прощения, но моя госпожа просит вас немедленно покинуть замок. Конь уже готов.

- Я и сама собиралась, - зевнула воительница, потянувшись в кровати. - Делать мне здесь больше нечего. Только попозже.

Вчерашнее вино еще шумело в голове. Да и поспала баронесса всего немного. Перевернувшись на другой бок, она натянула плед на голову и собиралась досмотреть сны, но не тут-то было.

- Ваше благородие, госпожа крайне недовольна, что вы скрыли от нее, что являетесь оборотнем. И настойчиво просит немедленно покинуть ее жилище, - не унимался мужчина.

- Ой, ладно-ладно, уже ухожу.

Сенешаль не спешил удаляться, неуверенно переминаясь с ноги на ногу на пороге комнаты.

- Еще что-то?

- Госпожа лю Матогра потребовала вернуть плату.

- Это еще с какого перепуга? - удивилась воительница.

- Вам было уплачено за то, чтобы... э... упокоить барона, но вы же ничего не сделали!

Эти слова разбудили Талагию лучше, чем ушат холодной воды, вылитый на голову. Ничего не сделала? А кто мок под дождем в первую ночь? Кто бегал по городу за торговкой? Кто вызвал лорда Кербера? Была бы ночь - лю Ленх непременно обернулась бы волком и порвала наглеца на мелкие кусочки. Но сейчас она просто ответила:

- Забрать-то сможешь? Нет? Вот и брысь отсюда!

Умеют же люди испортить мнение о себе! Легат искренне пожелала старой карге здоровья и долгих лет жизни, чтобы не подохла раньше, чем Триумвиры одарят провинцией какого-либо особо отличившегося воина, который, заняв замок, вышвырнет вдову прочь. Не имея детей, Ульрация со смертью мужа потеряла и титул, и владения. Один только упырь хранил покой вдовы долгие годы, держа наследника подальше от крепости.

Провожать девушку никто не вышел. Она спустилась во двор, где бил копытом оседланный конь, повесила на седло сумку и обернулась, бросив последний взгляд на негостеприимный замок. Казалось, что крепость вконец вымерла. Только жирная крыса, ничуть не стесняясь присутствия человека, грелась на солнце, перевернувшись вверх пузом.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

- Ваше благородие, корабль!

- Какое еще корабль? - удивилась баронесса. - Откуда здесь корабль?

- Летучий корабль, - уточнил сенешаль.

Клюнул! Эльфийский лорд клюнул! Шутка продолжала казаться ему смешной, иначе Хелистан попросту проигнорировал бы письмо.

Наскоро одевшись, лю Ленх взбежала на крепостную стену. И правда - вдали вырисовывался черный корпус судна с алыми парусами. Странница без труда узнала его - "Воладора Навия", один из немногих воздушных кораблей, переживших Драконьи Войны.

Прикрыв ладонью глаза от слепящего солнца, дама смогла различить на носу белобрысую фигуру. Эльф. Все эльфы были, как один. Белокурые, с длинными волосами, собранными в затейливые прически, голубыми миндалевидными глазами, тонкими чертами лица, остроухие и худощавые. Многие девушки теряли голову при виде бессмертных, воительнице - наоборот, они казались отвратительными. Тощие, длинные... путешественница предпочитала крепких мужиков с широкими плечами и волосатой грудью, а не эти... недоразумения. Легат, скорее, предпочла бы гнома, чем эльфа.

Корабль пришвартовался к центральной башне замка и сбросил сходни. Туда уже неслась лю Матогра, сменившая, по случаю, свое замызганное платье на другое - бело-голубое, почти новое, без единой заплаты. Старуха проявляла недюжинную прыть. Гук, будучи значительно моложе, еле поспевал за ней. Посланница Триумвирата неторопливо спустилась по ступеням к виадуку между постройками и тоже отправилась встречать гостей. Все же именно она являлась виновницей их появления.

Без чего не могли обойтись эльфы - это без помпезности. Без никому не нужного шика и блеска. Впрочем, когда у тебя впереди вечность, можно потратить десять минут на приготовления.

Свита лорда расстелила красную дорожку, вдоль нее, по обе стороны, выстроились Керберийские охотники - личная гвардия Хелистана. Несмотря на тщедушные тела, они славились, как непревзойденные бойцы, но здесь причина кроется все в том же - в бесконечно долгой жизни. Если остроухие не погибают в сражении или по иным причинам, они живут около тысячи лет. Некоторые - по полторы. В среднем - тысячу двести, благодаря чему им люто завидуют Магистры, которые прикладывают неимоверные усилия, дабы продлить свои дни, но прожить более семисот лет даже им не удавалось. Семь веков довелось прожить только самым могущественным колдунам.

Понятно, что с такой продолжительностью жизни у эльфов огромный запас времени для практики, изучения новых приемов и создания своих собственных. И - да, фехтовальщики и стрелки из лука они непревзойденные, хотя и предпочитают оставаться в стороне, не вмешиваясь в конфликты людей, гномов, орков и иных жителей этого мира. Если бы кто-то решил написать книгу про эльфийских героев войн - это была бы самая тонкая книга на всем свете.

Лорд Хелистан выглядел юношей. Даже не верилось, что ему подходит шестая сотня лет! Он был облачен в белый камзол с золотым шитьем, настолько белый, что солнечные лучи слепили, отражаясь от него. Остроухий вышагивал настолько плавно, будто и не шел по деревянному мостку, а плыл над землей. Прямой, словно жердь проглотил.

- Его милость, лорд Хелистан Кербер! - торжественно провозгласил сенешаль.

- О, милорд, - с придыханием произнесла вдова, сделав глубокий реверанс.

- Рад тебя видеть, Ульрация, - улыбнулся одним уголком рта бессмертный. - С нашей прошлой встречи ты сильно постарела.

Голос эльфа звучал подобно хрусталю, добываемому гномами в горах. Звонкий, с переливом. Казалось, что лорд не говорил, а пел. Слова проникали чрез уши и уходили куда-то дальше, вглубь, в самую душу, разливаясь теплом в груди.

Другими были глаза. Голубые, томные. Лорд смотрел на баронессу и ее слугу не как на людей или даже на вещь, а как на пустое место. Кербер появился на свет задолго до их рождения и будет жить еще долгие века после их смерти.

- Талагия лю Ленх, я так полагаю?

Хелистан повернулся к воительнице. При этом его бровь поползла вверх, выражая неподдельный интерес. Девушка стояла чуть в стороне, небрежно облокотившись на парапет.

- Да, - коротко ответила воительница.

- Оборотень на службе Триувмирата - это столь необычно, - пропел Кербер.

- Оборотень? - воскликнули одновременно хозяйка замка и ее слуга.

- А вы не знали? - скорее утвердительно, нежели вопросительно произнес эльф. - Как это увлекательно - быть смертным! Столько открытий каждый день!

- Надеюсь, вы не с пустыми руками? - напомнила странница.

- Конечно нет! - рассмеялся лорд. - Я так долго ждал этого случая!

Бессмертный щелкнул пальцами и его соратники вывели полноватого, лысоватого мужчину. Очевидно, это и был Завгарий лю Матогра, нынешний правитель провинции и племянник покойного барона.

- Здравствуй, тетя, - прошепелявил пленник ртом с выбитыми зубами.

Ульрация демонстративно отвернулась. Похоже, они недолюбливали друг друга. Основания тому были.

- Его благородие, барон... - начал Гук.

Хозяйка цыкнула на сенешаля и тот поспешно заткнулся.

- Пора нам приготовиться к ночи! - хлопнул в ладоши Хелистан.

Остроухие к предстоящему поединку относились не как к схватке, живым из которой выйдет только один, а как к цирковому представлению. Или, хуже того - выступлению заезжего менестреля.

Конечно, Талагия, не испытывала особого пиетета к жизни - слишком много народа она положила. Как людей, так и не очень. Лила бы слезы над каждым убитым паучком - избрала бы себе другую профессию, благо для женщины Церетта это несложно - сидела бы в башне, расчесывая косу, да ждала мужа из дальнего похода. Дело нехитрое. Вон, та же Ульрация, тридцать лет так прожила и даже после гибели благоверного дождалась.

Но баронесса уважала смерть. Смерть - это место, где никто не имеет права беспокоить человека. У каждого должно быть право отправиться в иной мир, если не почестями, то с уважением, чтобы всласть выспаться, отдохнуть от бренности мирской.

У бессмертных было свое, особое мнение.

Они вытащили на дорогу перед замком столы, расставили стулья. Для лорда спустили с корабля самый натуральный трон. Накрыли настоящий пир! Чего тут только не было! Разнообразная рыба, икра черная и красная, бараньи ноги, молочные поросята, шпикачки, пироги, пряники. Вино и эль - бочками. Провианта припасено явно больше, чем того требовалось самим эльфам. И этим воспользовались горожане - самые смелые, кто поспешил к замку, завидев "Воладору Навия". Остроухие никого не прогоняли - напротив, усаживали за стол. Путешественница успела заметить, как некоторые сразу сгребли в карманы серебряные приборы, благо - не эльфийские, а баронские.

Пиром за чужой счет не побрезговала и старая лю Матогра, которая успела привыкнуть к вкусной и здоровой пище. Не на свои куплено - не жалко. Баронесса уплетала лакомства, только шум стоял, позабыв о приличиях. Один Гук беспокоился, чтобы хозяйка не переедала, а не то заворот случиться может. Причем свою заботу он выражал с набитым ртом.

Рядом устроились менестрели с лютнями и флейтами. Происходящее можно было бы принять за какой-то праздник, если бы не виновник торжества - барон Завгарий, прикованный за лодыжку к ножке стола. Дворянин - единственный, кто не разделял всеобщего воодушевления. И единственный, кто не притронулся к своей тарелке.

- Ты чего это? - подмигнул Хелистан, толкнув локтем дуэлянта. - Ешь давай! А то кто его знает, когда в следующий раз придется... может быть, и никогда!

- Спасибо, я уже зубами покушал, - прошамкал барон беззубым ртом.

- Дело твое, - пожал плечами лорд. - А ты, дитя мое, не думала улучшить свою кровь? - повернулся Кербер к Талагии.

- Достали! - прошипела девушка. - Я вам всем не дитя и не милочка! Я - легат Триумвирата!

- Ой, какая грозная, - рассмеялся бессмертный, подняв руки. - Но ты подумай. И не тяни. А то годы, знаешь ли, память уже не та... могу и забыть!

Эльф громко расхохотался, довольный своей шутке.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ