Детское сознание - удивительная штука, обладающая способностью творить мифы на основе пары случайно брошенных фраз и игры света от проезжающего автомобиля, а потом свято верить в них, встраивая в свою картину мира.
Моё детство - девяностые годы, спальный район большого города, серый и стылый, наркоманы за гаражами, голодные собаки - и почему-то огромные, просто неисчислимые стаи ворон. Вечерами они бескрайним, чёрным облаком накрывали двор - а мне казалось весь город, и тот пропадал, растворялся в нём, как пропадал и растворялся некогда во тьме тот, другой, ещё незнакомый мне, о котором я прочитаю гораздо позже. Рассаживались по окрестным деревьям густо, будто яблоки на ветках, и дремали чутко - хлопнет дверь парадной или зазвучат слишком громкие голоса, и стая взмывает вверх разом, как по команде, с высоким тревожным криком, не похожим на обычное карканье. И этот крик, и сама стая назывались одинаково: вороний грай. И воспринимали грай как единое целое, недоброе и враждебное. Рассказывали, будто бы стая нападает на бродячих собак и кошек, а иногда и на одиноких припозднившихся прохожих. И, как водится в таких случаях, никто, конечно, сам не видел, но у каждого были знакомые или знакомые знакомых, которые чудом спаслись от вороньего грая. А нас, малышню, старшаки во дворе пугали сказками о Вороньем царе.
В самые холодные снежные зимы городские вороны сбиваются в огромные стаи по триста-пятьсот особей, жмутся друг к другу, надеясь спастись от мороза и ветра. Там, в глубине живого кокона из птичьих тел, и рождается Вороний царь. По ночам летает Вороний царь над городом, раскинув огромные, чёрные как сажа крылья, а за ним следует вся его птичья свита. Не шумит, не галдит, против обыкновения, стая, только хлопают в тишине крылья, да клацают когти по жести, когда Вороний царь садится на край крыши, чтобы заглянуть в глубину двора. Летит стая вдоль трамвайных путей, тревожит переплетение проводов, высекая искры, разбегаются, прячутся по подвалам дворовые кошки и крысы, поджимают хвосты, скрываются, скуля, в подворотнях собаки. Но не этой добычи ищет Вороний царь. Смотрит он по сторонам,заглядывает в окна круглым мутно-голубым глазом: не ходит ли кто-нибудь в неурочный час, не выглянет ли на улицу? Встретишься с ним взглядом - и пиши пропало: сам распахнёшь окно навстречу голодной стае и холодному зимнему ветру. Потянет сыростью по ногам, захлопают крылья, загалдит, заклекочет вороний грай - и выметнется прочь - пусто в комнате, только створка окна хлопает. А Вороний царь летит дальше над площадями и улицами, вытягивает лысую неворонью шею; большая у него стая, но и ночи зимой долгие. Хватит времени для охоты.
