Знакомство с директором.
Я, на тот момент, работала меньше недели. Еще ходила в выданном комбинезоне, и была очень "важная", от осознания осуществления мечты.
Было уже почти привычное утро - пойлушки собраны, и сложены возле отводного крана в канавке, что шла вдоль клеток копытных. А та территория тогда была отгорожена, как карантин, специально для нескольких путоранских баранов. Перед этим был неудачный опыт, когда доступ к клеткам был открыт, и одна барашка, от слишком большого стресса, в неудачной попытке убежать от людей, сломала себе ногу. Барашку пролечили, хромота осталась, и сильная, но клетки, на моей памяти (включая и последующий институтский опыт работы), так для общего доступа и не открыли.
А все краснокнижные и редкие звери (не только, но эти - особенно) всегда были под пристальным вниманием директора. На то лето, это были путоранцы, и кеклики (к концу лета привезли еще каких то особенных куликов несколько видов, так Шило сам им в клетке рельеф с болотцем обустраивал, и прибирался - кормил тоже сам, никого не подпускал)
Так вот. Стою спиной к веревке - загородке, в паре метров от нее, облокотившись на прутья клетки с барашком - у копытных это более менее безопасно - заливаю из короткого шланга пойлушки водой, чтоб отмочить перед мытьем. И подскакиваю от грозного вопля за спиной: "Ты что, бл.... тут делаешь?!!!"
Разворачиваюсь, и вижу встрепанного седого мужика с топорщащимися усами, и возмущенно "выкаченными" глазами. Возмущенно верещу в ответ: "Я тут работаю!" И стоим дальше молча совершенно одинаково разведя руки и сверля противника глазами. У меня в одной руке шланг с водой, которая льется в клетку к барашку. Барашек заинтересовался, подошел, сунул нос в струю и фыркнул. У мужика, что то в глазах изменилось. Он еще раз окинул меня взглядом, видимо наконец то увидев служебный комбинезон и связку ключей, торчащую из кармана, хмыкнул, покачал головой, открыл клетку барашка, и молча начал прибираться.
Я, постояв еще немного, "отмерла" и тоже молча занялась своими обязанностями.
Позже, с небольшим возмущением, поделилась ситуацией с зав секцией. Та выслушала и расхохоталась. А после сказала, что это был директор. Как мне стало стыдно. О, Боги! Я пререкалась с директором! Какой ужас!
А он еще потом завел, дико смущающую меня привычку - через день, не реже, наблюдать, как я прибираюсь в клетке у кекликов. Молча. Иногда хмыкал, и ни разу ничего не сказал.
Было очень неуютно.
Жан и Жак.
За террариумом, напротив медведей (с одной стороны) и копытных (с другой) - такой островок из двух клеток.
В клетках обитали два лесных кота. Жан и Жак. Я так думаю, что они были братьями, и особо их не разлучали никогда до этого времени. Пусть и обитали они каждый на своей территории.
Но тут случился ремонт в террариуме, и Жака переселили на другой конец зоопарка, напротив туалета. А в эту клетку засунули крокодила. Крокодил к смене дислокации отнесся индефирентно. Как на это отреагировал Жак - я не видела, так как в том углу птичьих клеток не было, а проверять, как там котик, не было времени, да и интереса, по факту. Ну переселили и ладно.
Ремонт затянулся на месяц, крокодил прикидывался чучелом, не реагируя на людей. Жан страдал. Громко страдал. Возможно матерно. Но всё имеет свой конец, и как то утром временного постояльца перетащили на место основной дислокации, а в клетку, после уборки, вернули Жана.
Как только его вытряхнули в клетку, он кинулся к брату.
Это надо было видеть и слышать.
Они сидели прижавшись друг к другу боками, через сетку, и дуэтом голосили: "Ай-яй-яй-яй-яй!" Жаловался Жан. "Ой-йой-йой-йой-йой!", соглашался Жак. Покачивая головами, закатив глаза, и иногда бодаясь через сетку. Громко.
На протяжении пары часов. Незабываемое зрелище.
