Несмотря на то, что искусство требует жертв, жертвы могут быть очень далеки от искусства. А порой, жертвы сами становятся хищниками, и уничтожают это самое искусство. Рассказ про такой случай:
Даша была фотомоделью из убеждений, и считала, что она украшает собой мир, и борется с однообразием.
Фотограф перемещался вокруг Даши, и выискивал нужный ракурс, чтобы сотворить шедевр. Дарья возбуждала фотографа, как инструмент искусства, но слабо интересовала, как женщина. Её глаза были наполнены усталой нежностью и сладкой истомой, для отображения глубин внутреннего мира. Изысканная широкополая шляпа с цвёточком на тулье прикрывала небольшую часть правой ноги, не слишком уж успешно справляясь с ролью одежды в одиночку.
Исчерпав творческие порывы, фотограф без сил упал на пол. Глаза его закрылись – на лице возникла мечтательная мимика.
Дарья озаботилась бытовыми перспективами, лицо приобрело суетливое выражение:
-Пошла одеваться домой, надо суп варить.
-Какой суп? – поинтересовался фотограф вялым голосом: Зачем тебе суп?
-Чтобы есть, - незатейливо ответила Даша: Я варю суп, потом его ем. Я так привыкла.
-Привыкла! – фотограф издал, тонкий фальцетный визг,– Я же сволочь бездарная! Это же мысль! - Он вскочил, и поскакал на кухню, продолжая бормотать обрывки мыслей вслух: привыкла она… Суп… а искусство, свобода? Суп или душа? … Не вопрос – вопросище!
Фотограф очень часто умел видеть удивительное в обычных вещах. Парадоксальным образом он сделал вывод о том, что Даша, как, впрочем, и все женщины, угнетена супом, поэтому должна ненавидеть кастрюли, как символ гнёта пищевой необходимости.
Дарья уже одела нижнюю часть фигуры, когда фотограф снова образовался перед ней весь загадочно - важный. У него было помпезное лицо с горделивой улыбкой, на руках располагалась красная кастрюлька с элегантными резиновыми ручками.
-На! Надевай на голову! – он торжественно протянул ей кастрюлю.
-Чего опять? – Даша взяла в руки кастрюлю и загородила ей живот.
- Снимай штаны, надень кастрюлю! Пожалуйста.… Мы будем приносить общественную пользу эротическими средствами. Изобрази, пожалуйста, гнев женщины, которая восстала против кухонного шовинизма! Кастрюля у нас будет символом пищевой потребности, которая уродует женскую красоту.
Фотограф нацелил в Дашу фотоаппарат:
Она прижала губы к зубам, старательно нахмурилась, и выгнула свою фигурку, разделённую талией, в сторону объектива. Фотограф прицелился, но цокнул языком:
-Здорово, но не то.… Понимаешь, ты злишься, как жена, какая - нибудь, а надо глубоко и со смыслом!
-Да не понимаю я ни чего! Как вообще можно злиться в голом виде, с кастрюлей на голове? - Даша подошла к балкону - за балконом было небо с тучами. Она улыбнулась: - это же так мило и сексуально: свечи на столе, обнаженная женщина, кастрюлька на голове, перевязанная алой ленточкой. На столе шампанское с бокалами и тарелочки с борщём…. Нельзя на это злиться – это же восхитительная радость!
-Можно! Не можно, а нужно злиться, когда ты красивая, а тебе надо суп варить! Ну неужели тебя совсем не угнетает изготовление супа?
-Меня суп не угнетает, я люблю готовить!
-Господииия!- Фотограф стал размахивать руками во все стороны, чтобы было понятнее:
- Хорошо, давай по - другому. Давай глянем на жизнь сквозь телевизор. Тебе тяжко жить, а телевизор новостями про другое сковал твой мозг и тебе тревожно, ты переключаешь канал – а там ржачно, но опять не про тебя! Ты чувствуешь, что телевизор для тебя, но не про тебя - тебе снова тревожно.… А тебе жить плохо, ты слушаешь телевизор, в нем много людей,ты их всех слушаешь, но это не помогает! Ты тыкаешься туда, сюда – но всем на тебя плевать! Ты отчаиваешься, надеваешь кастрюлю, раздеваешься и, голая, чтобы тебя наконец – то заметили, в знак протеста, выходишь не улицу! Всё просто! Изобрази, пожалуйста, эту ситуацию!- Фотограф явно был доволен своим красноречием. Он гордо поднял свой подбородок так, что в носу стали видны козявки.
- Я не смотрю телевизор – это долго, - призналась Даша. Она глубоко и беспомощно вздохнула, чтобы хоть как – то не скучать.
-Дура, ты просто дура,я не спрашиваю тебя, как надо…- фотограф не стал тратить силы на интонации и блекло резюмировал:
-Так жить нельзя! В жизни столько страданий, а ты телевизор не смотришь…. Можешь просто по какой-то причине обозлиться и сфотографироваться в кастрюле? Пожалуйста!
Фотограф горестно замолчал. Даша рассматривала горизонт. Потом она сказала:
-Не могу.
-Почему? – Глаза фотографа выражали непонимание происходящего.
-Не знаю, - Даша виновато улыбнулась, - наверное, потому, что я девушка.
-Ты не девушка, а модель! И сейчас ты участник сотворения общественно – значимого эротизма. - Фотограф был максимально серьёзен в своих заявлениях. Дарья дёрнула плечами:
Нет, я девушка в первую очередь. А злиться? Зачем мне злиться, если можно не злиться? Я хочу радоваться, я хочу на ручки…. Зачем ты грузишь меня общественной надобностью? И… Я не дура - мне уже двадцать лет.
Даша развернулась и вышла на балкон. Она надела кастрюлю на голову, посмотрела на своё отражение в стекле, и поправила посудину на голове, чтобы стало красиво и элегантно. Раскинув руки, стала кружиться, радуясь домам, остаткам природы среди бетона и идущим внизу людей, которые смотрели под ноги, чтобы не споткнуться, или в телефоны, чтобы забыться. В небе летали какие – то птицы: по всей видимости, им было очень хорошо, раз летали просто так.
-Это прекрасно – вот оно! – фотограф залюбовался грацией Дашиных движений:
- Да, сбежавшая от быта на балкон обнаженная женщина наслаждается кусочками счастья! Но кастрюля всё равно гнетёт прекрасные порывы! Ты гений Дашка, раздевайся и кружись снова - я снимаю!
Дарья посмотрела на лицо фотографа. Оно было красным. Толкнув фотографа, Даша вернулась в комнату, и стала одеваться.
-Дарья, ты чего? Давай скорее фотографироваться, ты же моя муза, прости, если я грубил, я нечаянно!
-Я пошла на улицу, потом к супу.
Она оделась, вышла из квартиры, в её руках красными боками вертелась кастрюля. Фотограф вышел за ней в коридор и сказал, суровым голосом, как мужчина:
-Вернись, Дарья! Кастрюлю верни! Фотосессия не закончена!
Дарья подошла к фотографу и пнула его в слабую часть тела между ног, потом она подняла кастрюлю над головой, встала на цыпочки и с размаху надела кастрюлю на голову фотографу. Фотограф растерялся из – за физического насилия и ощущения боли, потом испугался и онемел. Даша быстренько сдёрнула штаны фотографа до колен.
-Злись теперь сам! Не бойся, а злись!
-Не могу, злиться, мне страшно, ты же дура! – честно признался фотограф и сглотнул слюну.
-Фотосессия всё. Кастрюля моя будет, чтоб не обзывался, - Даша послала фотографу воздушный поцелуй и уехала вниз на лифте.
Потом фотограф проявил слабость и сел на пол. Из глаз на щёки сползали творческие слёзы. Идея с выражением общественно – полезного смысла эротическими средствами явно провалилась, под физическим воздействием.
А Даша шла по улице и улыбалась редким лучам солнца. Из глаз сыпались детские искры радости, она пританцовывала и кружилась, раскинув руки в стороны. На голове у неё весело подпрыгивала красная кастрюля с резиновыми ручками. И, да, люди, что были рядом, смотрели под ноги, чтобы не споткнуться или в телефоны, чтобы забыться.
© IngvarGomz
