Предыстория вкрации - повесть о том, как учился в начале 2000-х в ПТУ, как сломал затем ногу, упав в шахту лифта с пятого этажа, как затем лежал в больнице, переносил операции и прочее.
Порядок чтения
Как учиться в ПТУ
Как падать в шахту лифта с пятого этажа
Как лежать в больнице
про операцию
Продолжение моей истории про падение с пятого этажа в шахту лифта
Шуруп преткновения в моей сломанной ноге
*
— Я раньше слушал всякую ерунду, а потом понял, что надо слушать только шансон, — с умным видом сказал новый сосед по палате центральной районной больницы Коля, молодой парень, чуть старше меня. — Все остальные кассеты я выбросил.
Мы начали слушать Александра Дюмина:
«Чифир, пайка и баланда встретили ребят,
Не прошло и полнедели — карцер родный брат»…
Душевно пел Александр Васильевич, а Коля, зажмурив глаза, очень проникновенно качал головой в такт блатной музыке. Хотя сам, скорее, выглядел как самый преданный фанат группы «Стрелки». На меня же он смотрел с лёгким презрением, потому что я сразу заявил, что слушаю Сплин, Nautilus Pompilius и Linkin Park.
Что за глупость, в конце концов, судить о человеке, ориентируясь на его музыкальные предпочтения? Только поступки расскажут о человеке всё, что нужно. И относится к человеку надо так, как он относится к тебе. А какую музыку он при этом слушает совершенно не важно.
— Будешь сильно крепкий чай? — неожиданно спросил меня Коля. — А то скучно в четырёх стенах.
Он был коротко стрижен, а вот на лбу красовалась знатная чёлка до самых бровей. Сельский сердцеед. Модник. Стиляга. Эстет.
— Пожалуй, не откажусь, — сказал я.
Другой сосед по палате, но уже ДЯДЯ Коля носил клетчатую рубашку, брюки и знатные гусарские усы. Это был мужчина лет 50-ти. Он, как мне показалось, являлся для молодого Коли авторитетом.
— Нас скоро выпишут, — сообщил авторитет дядя Коля, доставая чайные принадлежности. — Так что обзаведись своим чаем и сахаром.
— Обязательно.
Наша палата располагалась на третьем этаже в самом углу здания. К моему удивлению, в ней оказалось весьма уютно. Хороший и современный ремонт, новые кровати и пластиковые окна. В последние месяцы я стал сильным специалистом медицинских помещений. Поэтому разбирался.
После чаепития мне захотелось покурить, и я спросил, где это можно сделать. Но николаи об этом не знали. Молодой, вообще, никогда в жизни не курил и не пил. Ещё я приметил, что он стремился вырастить себе такие же знатные гусарские усы, как у дяди Коли. Но пока что количество волосков на его пухлых губищах можно было сосчитать секунд за десять.
Курили все, конечно же, в туалете, где курить было категорически запрещено. Там я встретил Вована.
— Как там уголок Николая Шансончика? — спросил он и протягивая ладонь, представился. — Вова.
— Илья. Очень приятно. Уголок процветает. У тебя что с руками?
У Вовы из десяти пальцев на руках, как я приметил, было примерно три с четвертью.
— Провода высоковольтные хотел спиздить. Меня током ёбнуло, вот пальцы и отгорели. А ты с чем?
— Шурупы из ноги будут выкрычивать.
Вован оказался человеком не робкого десятка. Некоторые его уважали, а некоторые побаивались, потому что, как мне потом тихо сообщили ссыкуны в туалете — за Вованом числились всякие мелкие преступления и хулиганства. Вот он, наверное, и был как раз тем авторитетом, на кого стремился ровняться молодой Коля, но не ровнялся, потому что никогда в жизни не курил и не пил.
Я с Вованом сразу подружился. Это оказался добрый, отзывчивый и дружелюбный человек. А ещё у него был телевизор.
Когда всех николаев из моей палаты выписали, Вова перевёлся ко мне. А вскоре к нам в палату определили третьего. Молодого парня чуть старше меня.
— Максим.
— Илья.
— Максим.
— Владимир.
Максим был армянином.
— Вообще-то, меня зовут Гагик, — пояснил он. — Но у вас в России как-то не звучит, да и девчонкам не сильно нравится… Поэтому — Максим. Кстати, пацаны, у вас есть подружки?
Я рассказал пацанам про свой невероятно романтичный роман с одной рыженькой санитаркой в Новосибирске. Пацаны слушали внимательно и одобрительно качали головой.
Однажды пятничным вечером, валяясь на своей койке, я решил научиться армянскому языку.
— Как будет по-армянски «Закрой окно»? — спрашивал я у Гагика.
— Паки патухану, — отвечал он, лёжа на койке и отрешённо глядя в потолок.
Я записывал и продолжал:
— А как будет «Открой окно»?
— Батц патухану.
Я тщательно выводил слова в тетрадке.
— Ты что, собрался ехать в армянской маршрутке? — спросил Вова, сидя на подоконнике. — Пошлите, лучше с девчонками погуляем. Вон они, скучают…
Я посмотрел на тоскующего Вову и продолжил:
— А как будет по-армянски «Я люблю тебя»?
— Эс сирум эм кес.
— А «Займи косарь»?
— У меня нету.
— Как это по-армянски?
— Инс чунем.
— Эс сирум эм кес. Инс чунем? Правильно?
В палату ворвались медсёстры.
— Та-ак! Никому не двигаться!
Мы опешили и замерли.
— Чего рты разинули? Сегодня отчётный концерт «Фабрики звёзд», поэтому мы придём его смотреть к вам в палату.
Мы озадачено переглянулись.
— А как же «Комиссар Рекс» по второму… — нахмурился Вова, слезая с окошка.
— Про своих собак-сыщиков смотреть будете потом, — грозно заявили медсёстры. — До вечера, мальчики!
В половину девятого вечера у нас в палате, кажется, собрались все молодые медсёстры больницы. Они глядели в телевизор, не сводя с экрана глаз.
— Вова, — позвал я его шёпотом. — Ты же мечтал о румяных девках? Вот они, в нашей палате…
— А ну, тише там! — прикрикнули на нас. — Мешаете.
— Пошли покурим… — сказал Гагик.
Мы зашли в туалет.
— Батц патухану, — сказал я Гагику.
Тот открыл окно.
— Не люблю я этих новых «фабрикантов», — заявил Вова. — Первые две «Фабрики» — мне понравились. А эти… Тимати этот. Мудила. У нас на районе ему только бы за прикид ноги переломали.
Настал день операции. Я взволнованно спросил:
— Анестезия какая будет? В спинной мозг?
— Нет, общая. А ты с какой целью интересуешься?
— Да так…
Мне было страшно от мысли, что после операции ходить на своих двоих я больше не смогу. Казалось, что это последний день, когда у меня есть две ноги.
— Не бойся. Всё будет хорошо. Скоро начнём, — сказал хирург. — Ты читал, кстати, книжку одну…
Опачки, истории от хирургов я люблю.
— Какую? Про ногу?
Мне на лицо положили маску.
— Нет. «Сердце хирурга» Фёдор Углов. Очень хорошая книга, рекомендую. Фёдор Григорьевич весьма занимательно рассказывает свою биографию. Родился он ещё при царе, а жив до сих пор. Начинает он с того…
Когда я очнулся в отделении реанимации, на меня умилённо глядела санитарка.
— Ну что, проснулся, певец ты наш? Как самочувствие?
— Нормально. Ногу уже отпилили?
— Нет, оставили.
Я облегчённо вздохнул.
— А почему «певец»?..
— О-о-о, ты ещё спрашиваешь! — засмеялась она.
Оказалось, что, отходя от анестезии и будучи без сознания, я несколько часов подряд орал на всю центральную районную больницу песни. Особенно проникновенно получилась песня Nautilus Pompilius «Крылья», которую я спел раз восемнадцать.
«ГДЕ ТВОИ КРЫЛЬЯ, КОТОРЫЕ НРАВИЛИСЬ МНЕ?!»
ТА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА…
Потом я рассказывал анекдоты про Ленина и Дзержинского. Потом снова пел. Потом ещё анекдоты. Снова песни.
Мне тактично намекнули, что за это время я очень сильно всех заебал своей самодеятельностью.
Стало стыдно.
— Я не специально… — сказал я.
— Это нормально. Такое бывает.
Меня депортировали обратно в палату. Вована вскоре выписали, но он оставил мне на неделю свой телевизор, сказав, что потом заберёт. Потом выписали и Гагика. А затем настала моя очередь.
— В общем так, молодой человек, — сказал хирург. — Операция по спасению титановой пластины из твоей ноги прошла успешно. Я всё выкрутил, убрал, почистил. Заживает всё хорошо. Нужно будет, конечно, кататься в поликлинику и понаблюдаться. Не прыгай, не бегай, тяжёлое не таскай. Главное, не перегружай свою ногу. Живи и радуйся жизни. Будь здоров!
Я вышел из рейсового автобуса, закурил и постукивая тростью, зашагал по дороге. Май встретил меня хорошей и солнечной погодой. В деревне было свежо, на холмах в оврагах всё ещё местами лежал снег. Я не был тут почти месяц и всё по-весеннему преобразилось. На улицах суетились односельчане. Проходя мимо сельского Дома культуры, решил зайти в библиотеку.
— У вас есть книга «Сердце хирурга» Фёдора Углова?
— Сейчас посмотрим.
Сжимая в руках заветную книгу, я медленно и осторожно шёл домой. Навстречу по дороге ехал салатовый «Запорожец», забитый подростками. Из недр автомобиля доносилась песня:
«Я буду вместо, вместо, вместо неё. Твоя невеста, честное, честное йо…»
Машина остановилась. Открылась дверца и на асфальт высыпались какие-то пассатижи, гаечные ключи и скомканные провода. Затем показалось чумазое и довольное лицо Игоря.
— Опачки! Привет! — воскликнул он. — Я новую тачку купил!
— Вижу, — усмехнулся я.
Он собрал всё с асфальта и бросил в толпу подростков на заднем сиденье.
— Э, мудила! Ты чё творишь! — возмутились там.
— Поехали кататься! — предложил Игорь. — Давно тебя не было видно. Васёк себе «Москвича» купил. Сейчас все на водопад поедем. Там, говорят, рыба падает, успевай только собирать в мешок. Что скажешь?
Продолжение следует.
© Иль Канесс
Все части повести, а также другие смешные истории я собрал в книгу свою "Оформитель слов", которую легко найти в интернет-магазинах.
https://vk.com/club159788762
