Эй, толстый! 1 сезон в HD качестве
Олигарх Гавриил Глебович был деморализован. Последнее появление на публике оказалось серьезно омрачено.
– Не переживайте! – откуда-то возникло сразу два клона Малаховых. – Этот фрагмент, безусловно, будет вырезан!
– Политика нашего канала не предполагает…
– Вы не виноваты!
– На вас напали. Поэтому не переживайте. Очень многие люди делают так в подобных ситуациях.
– Чик-чик, и все. Никто этого не увидит.
– Так, Марина! Костюмера сюда, срочно.
– Гавриил Глебович, вам, наверное, надо ополоснуться. Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя комфортно.
– У вас есть душевые? – спросил Гавриил Глебович.
– У нас здесь есть всё!
И действительно, нашлась душевая кабина. И Гавриил Глебович даже поместился внутрь. Стоя под струями, олигарх испытал облегчение. Вместе с говном он сбросил и камень с плеч. Ушло то, что его терзало и тяготило. Роковой рубеж был перейден, и бояться стало нечего.
Некоторое время он размышлял о сыне. Тот олигарху не нравился. Да, похож. Но пока не блеснул ни умом, ни острым словом. Сидит с видом, что вот-вот обгадится, а Гавриил Глебович, как опытный толстяк, умел распознавать это состояние.
Сам парнишка – полный ноль. Следов ума на лице – нет. Вместе с тем, за его спиной стоят какие-то силы, которые хотят прибрать к рукам империю Гавриила Глебовича. Конечно, олигарху это не могло понравиться. Но принимать решения он пока не спешил. Ему было еще слишком мало известно. Подождем знака от вселенной.
Когда Гавриил Глебович выдавился из душевой кабины, Малаховы сидели на стульях. Они не общались друг с другом. Словно им нечего было друг другу сказать. Один из них подал Гавриилу Глебовичу полотенце, второй – подал плечики с костюмом. К костюму прилагались трусы «Армани» в фирменной упаковке.
– Вот, Гавриил Глебович! Специально для вас, – сказал один из Малаховых.
– А я вот спросить у вас хочу, Малаховы, – сказал олигарх, втискиваясь в трусы. – Вы всегда единодушны? Никогда друг с другом не спорите?
Малаховы застыли с пустыми глазами. Гавриил Глебович успел надеть рубашку и втиснуть голову в галстучную петлю.
– Мы – один организм, – сказал вдруг второй (или третий, если учитывать того, который бы в студии) Малахов. – Мы – мультисущество.
– Сверхразум и несколько физических носителей, – добавил первый.
– То есть, я сейчас говорю со сверхразумом Малахова?
– Да, Гавриил Глебович.
– Получается, вы управляете одновременно пятью телами? Но это же, наверное, тяжело?
– Можно привыкнуть. На то я, в конце концов, и сверхразум.
– Но что это дает, кроме перенапряжения? – спросил Гавриил Глебович.
– Бессмертие, – ответил один из Малаховых. – Время от времени я подключаю к себе еще одно тело. Естественно, молодое. Это может продолжаться бесконечно.
– И каждое из ваших тел должно выглядеть одинаково? – спросил Гавриил Глебович.
– Вовсе не обязательно. Собственно, одинаковых тел у меня три. Еще два на меня совершенно не похожи. Одно из них, кстати, женщина.
– Почему я ничего об этом не знал? – спросил Гавриил Глебович.
– Теперь знаете, – сказал первый Малахов.
– Вы один такой? – спросил Гавриил Глебович.
– Ну, что вы! – сказал второй Малахов. – В России есть еще несколько мультисуществ.
Гавриил Глебович показал пальцем в потолок.
– Ну, конечно! – улыбнулись Малаховы. – Владимир Владимирович – очень разветвленное мультисущество. Оно включает в себя как физических двойников, так и нескольких совершенно непохожих на оригинал людей, включая детей.
– Так что когда подойдет к концу очередной срок, – добавил другой Малахов, – с большой долей вероятности на посту снова будет он, но в совсем другом обличье.
– Почему я узнаю об этом так поздно? – спросил Гавриил Глебович.
Он ведь уже падал в пропасть. Уже смирился с падением. И вдруг уцепился за хлипкий кустик. Огромное, жирное тело тянет вниз. Но, оказывается, выбраться – еще можно! И даже обрести бессмертие!
– А, может, как раз вовремя? – холодно сказал один из Малаховых.
– У меня есть всего три дня, – простонал Гавриил Глебович. – Три ебаных дня. Потом я умру. Все. Меня не будет.
– Можно успеть, – сказал Малахов.
– Да что вы говорите?!
Это казалось невозможным, но хлипкий кустик – держал! И Гавриил Глебович – выкарабкивался, подтягивался, втискивал безразмерное свое тело на крошечный выступ над пропастью. Он будет жить?
– Это же, наверное, сложно? – сказал Гавриил Глебович.
– Очень, – сказал Малахов.
– Надо же подготовить тело того, кто станет носителем разума.
– В вашем случае, ввиду очень малого времени, донором может стать только кровный родственник. Желательно моложе вас.
– Как мне это сделать? С кем договориться?
– Со мной, – ответил один из Малаховых.
– Я рад, что вы правильно читаете наши месседжи, – добавил другой.
Оба Малахова синхронно рассмеялись
– Кто знает о нашем разговоре? – спросил олигарх.
– Вы и я – сверхразум Малахова.
«Я наебу всех! – вдруг понял олигарх. – Снова, на краю могилы, всех виртуозно наебу. Непотопляемого Николая Николаевича. И смерть тоже наебу».
– Я понимаю, что это стоит денег, – сказал олигарх.
– Это очень дорого, – сказал один из Малаховых.
– Сколько?
Второй Малахов достал из кармана пиджака блокнотик, стал писать какое-то число. Гавриил Глебович считал движения ручки. Движение сверху вниз – это единица. Потом движения стали округлыми. Один – ноль, два – ноль, три, четыре, восемь, девять. Стоп. Миллиард.
Гавриил Глебович вспотел.
– Рублей? – спросил он.
– Нет, – ответил другой Малахов. – Сами понимаете.
– Хорошо, – сказал олигарх.
Придется сильно ужаться, сократить кое-какие расходы, заморозить кое-какие направления, продать кое-какие активы.
– Сможете собрать?
– Смогу, – сказал Гавриил Глебович.
– Наличными?
«О Боже!»
– Смогу!
– А вы уверенно принимаете решения, – совершенно синхронно сказали оба Малаховых и также синхронно погрозили Гавриилу Глебовичу пальцами. – Имейте в виду, что технология создания мультисущества – во многом экспериментальная. И не всякий результат – безусловно успешен.
– Я знаю, что вы можете подумать, будто это – некий лохотрон, – добавил первый из Малаховых. – Нет, мы гарантированно подчиним вашему разуму сознание биологического носителя. Дело в самом сознании носителя. Оно может закрепиться, закапсулироваться в теле.
– И с этим ничего нельзя сделать?
– Это как с неизвестной болезнью, – сказал второй Малахов. – Как-то вылечить можно. Но способ излечения постигается в процессе, методом проб и ошибок. Скорее всего, дорогой Гавриил Глебович, мы вышвырнем прочь сознание носителя. Но не факт, что это получится сразу.
– Тогда пятьсот миллионов, – сказал Гавриил Глебович.
– Мил-ли-ард, – сказали Малаховы. Их голоса сливались и образовывали стереозвук.
– Пятьсот, – сказал олигарх. – Я дам вам его как задаток. Впоследствии, если тело носителя окажется полностью под моим контролем, я даю вам еще столько же.
– Вы так спешите умереть, – покачал головой второй Малахов.
– Но согласитесь, что вы не уверены в качестве выполняемых работ. Поэтому в самый раз будет – семьсот пятьдесят. И ни миллионом больше.
– А вы жук, – сказали Малаховы. – По рукам.
– Отлично, – выдохнул Гавриил Глебович.
– Хорошо торгуетесь, не разочаровали, – улыбнулись Малаховы.
– Работа такая, – отшутился Гавриил Глебович.
– Детали обсудим после эфира, – сказал один из Малаховых и посмотрел на часы. – Нам пора продолжать.
– Вы сделали правильный выбор, – сказал второй Малахов. – Это, если хотите, взнос за право членства в элитнейшем клубе, который по-настоящему правит миром. Клубе бессмертных мультисуществ.
– Вы счастливчик! – добавил первый Малахов.
Гавриил Глебович действительно ощущал себя баловнем удачи. Неужели Вера Юрьевна не дождется его у дверей своей затхлой преисподней? Вот это будет фокус!
В студию Гавриил Глебович вернулся в весьма окрыленном расположении духа.
***
При повторном появлении Гавриила Глебовича, конечно, раздались смешки. Но в массовый хохот они не переросли. Впрочем, тот Малахов, который был в кадре, очень красиво отреагировал.
– Тем из вас, кто потешается над тем, что случилось с Гавриилом Глебовичем, – сказал он, – я хотел бы сказать вот что: посмотрел бы я на вашу реакцию, если бы на вас внезапно напали с кулаками. Уверяю вас, очень многие из вас среагировали бы точно так же.
Тут же за микрофон схватился какой-то из экспертов, который как раз знал об этом чуть больше, чем все. Эксперт говорил, что освобождаться от излишних каловых масс – вполне естественный рефлекс организма при столкновении с опасностью. Бывают такие конфликты, когда надо бежать. И в таком случае организм сам принимает решение и избавляется от лишнего веса. Эксперт приводил статистику. Сбрасывают лишний вес в ситуациях конфликта, переходящего в рукоприкладство, около четверти людей. Британские учение проводили эксперимент…
В общем, пронесло. Публика снова относилась к Гавриилу Глебовичу если не благожелательно, то нейтрально.
– Настало время, Гавриил Глебович, поближе познакомиться с наследником, – сказал Малахов-в-кадре.
«Смотри, какое тело тебе может достаться, будущее мультисущество», – перевел олигарх.
– Давайте для начала посмотрим небольшое видео, – сказал Малахов.
Включился экран и появился вид средней школы.
– В этой школе учился Александр Жирный, герой нашей сегодняшней программы, – сказала девушка-корреспондент. – Мы решили поговорить с учителями и узнать, каковы были успехи тайного сына олигарха?
На экране появился тощий и облезлый дядька в спортивном костюме. Учитель физкультуры.
– Жирный?! – переспросил он. – Да это был вообще кошмар. Это мой самый худший ученик. Я видел всякое. Я занимался с детьми, которые не могли ни разу подтянуться. И они, в конце концов, начинали подтягиваться. Но Жирный ни разу даже не смог запрыгнуть на турник. Он на нем никогда даже не висел.
Теперь журналистка поднималась по лестнице.
– О том, насколько хорошо учился Саша Жирный по другим предметам, мы спросим непосредственно у учителей.
В кадре появилась дверь с табличкой «Кабинет математики».
– Да какой гений, о чем вы? – отмахнулась учительница математики. – Самый слабый ученик. Он, по-моему, таблицу умножения не до конца знает.
Кабинет русского и литературы.
– Если и был у меня ученик, который не читал ни одной книжки по программе, то это – как раз Жирный, – сказала учительница. – Пишет с ошибками. Почерк – жуть.
– Кто лучше охарактеризует ученика, как не его классный руководитель? – сказала журналистка. Появилась классная руководительница.
– Господи! Ну, зачем вы про него-то сюжет делаете? – сказала она. – У нас в школе есть хорошие ребята, которые старикам помогают, международные олимпиады выигрывают. Вот про них бы лучше сняли! Про Сашу-то зачем?
– Вы очень невысокого мнения о нем.
– Саша – такой ученик, на котором потерпели крушение абсолютно все педагогические теории. В школе он не смог научиться почти ничему. Ну, может, какие-то обрывки знаний и застряли в голове. Но это – педагогический кошмар, необучаемый ребенок. Вы знаете, что он портил воздух во время уроков? Вот теперь знайте. Скажу прямо: я вздохнула с облегчением, когда Саша выпустился. Вздохнула во всех смыслах. Я ничего не хочу о нем знать. Это мой (и вообще наш) педагогический брак. Позор школы. Вы знаете, я была в шоке, когда узнала, что он еще и гей-активист. В семье – не без урода. Это человек, список интересов которого очень ограничен. И ни один из этих интересов я не могу озвучить перед телекамерой.
В кадре появилась улица, невзрачная многоэтажка.
– Мы решили побывать у Саши дома, – продолжала журналистка.
Вот она вошла в подъезд, вот позвонила в дверь. Потом была сцена, как Сашу Жирного отец взвешивает на весах для скота. Вот изгнанный из студии отец сказал, что Саша разорил и обожрал всю семью, что ему надо худеть. А вот сам Саша признался в ненависти к отцу. В завершении сюжета возникли кадры волнений на Тверской.
– В ходе недавней акции протеста Саша получил телесные повреждения и был задержан сотрудникам полиции, – сказала журналистка за кадром. – О его судьбе переживали ведущие международные СМИ
На экране появились заголовки: «Гей-активиста пытают химоружием», «Гей-активист объявил голодовку в застенках».
– Александр был помещен под административный арест, – продолжала журналистка. – Но не за участие в митинге, а за хулиганство в общественном месте. Хотя мировые СМИ писали о голодовке, которую объявил Александр, питался он весьма хорошо.
На экране появились кадры, как Жирный поедает целую гору сосисок.
– За примерное поведение срок ареста Жирному был сокращен, – закончила журналистка.
В студии включили свет, и Гавриил Глебович посмотрел на сына. Тот сидел, весь багровый. Хотелось бы верить, что от стыда.
– Что скажете, Александр? – обратился к нему Малахов.
– Я не гей, – пробубнил сын. – И не активист.
– А с остальным вы получается, согласны?
– Ну, да, – сказал сынок, разглядывая пол студии.
Загорланили эксперты.
Женщина с квадратной прической заявила, что мальчик – безусловно, несчастен, одинок и не понят. Он, несомненно, в чем-то талантлив. Просто никто не знает, в чем именно. А школа – стыд и срам! – эти таланты не смогла раскрыть!
Еще один эксперт стал трясти сухим пальцем и говорить про поколение ЕГЭ. Что виноват не сам мальчик, а система, которая плодит таких, как он.
Гавриил Глебович перестал слушать экспертов и погрузился в размышления. Сейчас сын ему совершенно не нравился. Гавриил Глебович мог бы примириться с лишним весом – в конце концов, это пустяки по сравнению с тем, сколько жира он таскает на себе сейчас. Этот Саша наверняка и по лестнице еще может подняться без посторонней помощи. Это-то как раз и не пугает. Это Гавриилу Глебовичу привычно.
Тем временем, высказывался эксперт-гей. Он говорил, что все гонения на Сашу – это чистой воды гомофобия. Что ребенка преследовали и травили за то, что он – другой. Что все эти люди должны понести наказание.
«Да еще и пидор, – думал Гавриил Глебович. – И вот как я переселюсь в тело гей-активиста? Это же мне придется… Брр! Может, тогда лучше в Оксану или в Ольгу?..»
Но это мысль была еще неприятней. Что одна, что другая были уже немолодыми тетками. Оксана, так уже и климакс пережила. Нет-нет! Придется, значит, порабощать физическую оболочку тупого гей-активиста. Все лучше, чем встречаться у ворот ада с кровожадной Верой Юрьевной.
Если бы только была какая-нибудь еще альтернатива!
– Но это еще не все! – сказал Малахов после того, как эксперты проорались и немного поспорили. – Александр, как мы выяснили в результате журналистского расследования, – все-таки не единственный ребенок Гавриила Глебовича. Подробности – после рекламы. Не переключайтесь.
«Блядь! – застыл Гавриил Глебович. – Неужели сейчас появятся дочки?»
***
Ромуальд Филиппович разошелся пил стопку за стопкой. Он, сам не зная этого, в точности повторял поведение другого отца.
Маруся пыталась его остановить, но коляска событий уже катилась вниз по лестнице судьбы. Догнать ее было уже нельзя.
А Виталя Глист хихикал, глядя, как позорят Жирного и думал, когда же Малахов перейдет к главному? Почему-то ни слова не было сказано о том, как избавиться от титановых трусов. То же, что Жирный – долбоеб, и так было всем ясно. Тоже мне, открыли Америку.
– …все-таки не единственный ребенок Гавриила Глебовича, – сказал Малахов. – Не переключайтесь.
В комнатку зашли ассистенты.
– Ваш выход, – сказали они.
– Что? Какой выход? Уже пора? – спросил Ромуальд Филиппович.
– Да-да!
– Именно нам? Вы не путаете?
– Вам-вам.
– Но здесь нет детей Гавриила Глебовича, – сказал Айрон Мэйден. – Или…
Он повернулся к Витале. И Глист увидел, как на лицо отца набежала тень. Но сам Виталя по инерции все еще продолжал ничего не понимать.
– Идемте-идемте! Быстрей-быстрей! – торопили ассистенты.
И семья гельминтологов пошла в студию.
Продолжение следует...
