Мы приехали в лагерь уже ночью. Кия тихо спала, поэтому я взял ее на руки и донес до нашей палатки, а водитель помог с вещами. Я не стал ее будить и положил на матрас, а сам отправился к аль-Саиду, надеясь получить ответы.
Когда я зашел в палатку, Саид сидел за столом и смотрел карты. Я спросил:
Саид медленно поднял голову и посмотрел на меня.
— Давай, заходи, — ответил он.
Я зашел и сел напротив Саида. Не знаю, готов был он к этой встрече или нет, я начал задавать вопросы.
— Что тоже? — непонимающе спросил он.
— Было разрешение подняться на судно.
Саид неодобрительно посмотрел на меня, но ответил:
Я не стал сразу отвечать. Я мог сказать, что Кия повернулась сразу и ушла, но не стал говорить и решил взять ответственность на себя.
— Да, мы отдали конверт в руки капитана, — так ответил я.
— Так... — Саид ждал продолжения. Понятно, что именно он хотел услышать, но…
— После мы вернулись в лагерь, — закончил я.
Саид тихонько встал и пошел к шкафам, которые были сбоку от его рабочего места. Спустя пару минут он что-то достал и сел обратно.
— Так задание не было выполнено, да? — тихо пробормотал он.
— Почему? Было задание отдать конверт капитану, мы сделали это и уехали обратно, — парировал я.
— Знаю. Ладно, я понимал, что так будет, — понимающе ответил он и стал разбирать вещи, которые достал из шкафа.
— Это связано с тем пленником? — Я решил докопаться до истины.
— Давай я расскажу тебе вначале, — он достал из вещей фотографию, — об этом.
Я взял ее, на ней были запечатлены маленькая девочка и ее родители, позади них словно был кто-то еще, но я не разглядел, подумав, что это дефект фотографии. Внизу справа было указано, что это 2005 год. Похоже, эта была Кия и ее родители.
— Какая она хорошая, — произнес я, когда понял, кто на фото.
— Она всегда такая была, — ответил Саид. — Теперь я за ее родителей.
— Это я помню, но она не хотела об этом распространяться.
Разговор становился тяжелый.
— Мы встретили в Бейруте старого друга Кии, бывшего напарника, — вспомнил я.
— А, Жан. Да, неплохой парень.
— Я тоже его воспитывал, как и Кию, он был как брат ей, пока не решил уйти и создать семью.
— Да, он сказал, что у него родилась дочь.
Саид прищурился. Возможно, он не знал этого, либо было что-то еще.
— Значит, он сказал при Кии это. — После он уткнулся в карты.
— Мне кажется, вы хотите что-то сказать, но разговор уходит в ничто, — возмутился я.
Он снова посмотрел на меня и заявил:
— Знаешь, Кия мне как родная дочь. Я ее воспитывал, растил воина, теперь она все, что есть у меня. И я не хочу ее так потерять. Она слишком дорога. Я просил ее беречь и просил выполнить задание, ответственность была на тебе, и ты не выполнил задание. — Было видно, что он хотел выругаться, но не стал этого делать.
— Так, видно, тот пленный рассказал многое, — пытался я перевести разговор на суть дела.
— Да, — наконец-то подтвердил Саид. — Он многое рассказал. И если вы остались тут, то придется готовиться.
— К чему? — недоумевал я.
— Пообещай хоть в этот раз, — Саид взял меня за одежду, — защитить ее.
— Мне она тоже дорога, — ответил я.
Он отпустил. Но было видно, что он уходил от главного. А я хотел уже идти спать.
— Давайте вы расскажете, что именно сообщил тот пленник, и я пойду спать — тяжелый день был, если вы не знаете, — пытался я уговорить рассказать суть.
— Хорошо, — вздохнул он. — Пленник оказался муфтием одной мечети Дамаска, он обычный гражданский. И пришел сюда, рискуя жизнью, рассказать, что готовят экстремисты. Да, вначале он говорил, что он солдат, но, как выяснилось, это он делал намеренно, ведь иначе бы мы ему не поверили. А потом он показал это. — Саид достал из вещей карточку. Похоже, эта был паспорт пленника, или удостоверение гражданского персонала, если можно так сказать. — Возможно, я бы и дальше не верил ему, но он сообщил координаты, где находятся тайные лагеря этих бандитов. А там мы нашли карты. Эти карты как раз на моем столе сейчас.
Он отодвинул все лишнее со стола и дал посмотреть на эти карты. На них были отмечены наши слабые места, все точки обороны, все точки патрулей, как наша с Кией, а также стрелки, откуда будет идти атака. Похоже, тот взрыв в Бейруте не был случайностью.
— То есть тот взрыв… — не успел я договорить.
— Да, это сигнал, — уверенно сказал Саид. — Ты понимаешь, что эта вся масса побежит в Ливан?
— У нас нет столько сил! — громко произнес я.
— Нет, но мы будем делать оборону, и уже делаем, и я хотел, чтобы Кия уплыла отсюда, даже тебе сделал пропуск, но вы вернулись. На такую бойню, — возмущался Саид.
— Я думаю, что Кия бы не согласилась так уехать со своей родины.
— Мне все равно, я не хочу, чтобы что-то случилось с ней, тем более будет такое сражение, что половина Ливана погибнет, в этом у меня сомнений нет. Сможешь ли ты пережить такое сражение?
— Какая численность нашей обороны и известно ли, сколько людей будет атаковать?
— Наша оборона будет совсем небольшая, ведь надо защищать и другие места в Ливане, но мы наберем пять тысяч человек и пятьдесят танков М60А3. А их будет до пятидесяти тысяч плюс тачанки на пикапах.
— М-да. — Силы были неравны, но у нас были танки. — Надеюсь, что танки спасут.
— Вот не знаю, но бой будет жаркий.
— И когда они нападут на нас?
— Так скоро? — Времени было в обрез. Надо быстрее строить оборону.
— Знаю, о чем ты сейчас думаешь, — подхватил мою мысль Саид. — Завтра пойдете копать рвы в своем квадрате. С Кией я отдельно поговорю, думаю, она устала, но придет утром сюда.
— Да, она заснула в машине.
— И не буди ее. И еще. Если что-то случится с ней — знай: окоп — это последнее, что ты увидишь в этой жизни, — строго сказал он.
Мне нечего было ответить на это. В принципе, в любом случае и любой ситуации если бы с ней что-то случилось, то он бы и сам понимал, что не сможет спокойно жить дальше.
— Можешь быть свободен. — Не желая больше говорить, Саид понес вещи в шкафчик.
Мне оставалось лишь уйти в свою палатку и лечь спать. Сейчас был второй час ночи, а завтра надо будет рано вставать, идти копать окопы. Интересно, как Кия поговорит с Саидом? Я уверен, что будет небольшой скандал.
Когда я зашел в палатку, то увидел, как Кия мирно спит. Похоже, даже без меня ей не снятся кошмары. Поэтому я решил лечь отдельно. Благо есть еще один матрас, который я вытащил и положил рядом.
День был тяжелый. Встреча в Бейруте с бывшим партнером Кии, потом корабль и тут такое — это все выбило меня из сил. Я еще не совсем восстановился после того теракта, но придется идти копать окопы. Слишком многое поставлено на кон. Ведь все, что осталось у меня и Кии, это служба. После того авиаудара она полностью стала армейским человеком. С того самого дня Саид воспитывал ее как вояку. Больше она ничего не хотела, тем более война забрала ее родителей. Как и у меня, ведь вся семья тоже погибла, и все, что оставалось, — идти в миротворцы. Это наша жизнь, как бы Саид ни хотел это изменить. К тому же что изменилось бы, если бы мы были, к примеру, в Америке? Никто не гарантирует, что хаос не придет и туда. Ведь Ближний Восток и Европа уже пылают. Даже альянс НАТО не имел столько сил, чтоб защитить Европу. Многие базы подверглись нападениям, некоторые были полностью разрушены. Американцы просто эвакуировали своих людей. Но при этом никто не знает, что творится внутри Америки. Вдруг хаос уже пустил ростки и там? Вдруг какое-нибудь тайное общество уже строит свои планы? Мы многого не знаем, пока находимся тут. Но я уверен, что все бойцы должны быть на передовой.
Нас мало в отличие от тех, кто будет нападать на нас и Ливан. Саид уже привел цифры, и я верю ему. Все, что остается, это идти до конца. Пока мы не победим или нас не убьют. Это долг солдата, тем более я давал клятву миротворца ООН. Я поклялся все силы и помыслы отдать на благо мира и за мир. И это будет, что бы ни было потом. А Кия клялась в верности Ливану и людям, клялась защищать эти территории. Мы бы не смогли все бросить. Даже если бы меня послали во Францию, я бы не ушел отсюда. Ливан — последний кусочек цивилизации на Ближнем Востоке, и нам надо удерживать его до потери сил и пульса. Ради мира. И Саид должен знать об этом, несмотря на то что Кия — это единственная дочь, хоть и приемная. Даже если мы погибнем, то Саид должен понимать, за что мы погибли. И это долг каждого солдата — защищать мир, землю и культуру. Только силы хаоса могут так нападать и разрушать все, как они это сделали в Сирии или в любой другой стране. Надо помнить, что вторгаются и атакуют те, кто хочет лишь причинить хаос землям и культуре. И я бы хотел, чтоб на Земле был мир, и Кия тоже, хоть она это скрывает. Я знаю, что она войдет в мирную жизнь только в том случае, если хаоса не будет, и тогда она поступит как Жан — откроет свой магазинчик и создаст семью, и я ее поддержу. Ведь мы уже стали как брат с сестрой, родные души.
Вдруг Кия начала стонать во сне. Похоже, снова сны… Придется лечь рядом, чтобы укрыть ее от всяких страхов. Когда я лег, через несколько минут она успокоилась и спокойно засопела. И все, что оставалось делать мне, это тоже заснуть. Надеюсь хотя бы немного выспаться, ведь завтра будет тяжелый день.
Проснулся я ровно тогда, когда в палатку зашла Кия. Похоже, она ходила к Саиду. Вид у нее был угрюмый. Похоже, она сорвала всю злость на нем, а сейчас словно готова расплакаться. Я решил встать и поговорить с ней.
— Доброе утро, — начал я разговор. — Как поспала?
— Неплохо, — быстро ответила она.
— У тебя снова были кошмары, хотя в машине ты хорошо спала.
— Ты ходил к Саиду? — повернувшись ко мне, спросила Кия.
— Да, ходил, — спокойно ответил я.
— Хорошо, я тоже ходила — и не ожидала такого от него. Я думала, что он понимает нас, но, похоже, отправить нас далеко — это его задача. — Она отвернулась, а ее голос был полон печали.
— Как он рассказал, у него свои мотивы, хотя я тоже не хочу отсюда уходить, у меня тоже есть боль. — Ведь я такой же, без семьи, как и она. — Он рассказал мне, что поведал ему пленник.
Кия снова повернулась ко мне.
— А разве он тебе ничего не говорил? О чем вы разговаривали?
— Я лишь говорила, что так поступать нельзя, а он доказывал, что не может потерять свою дочь.
Похоже, эту часть Саид оставил мне.
— В общем, — начал объяснять я, — пленник указал координаты тайных лагерей, там нашли карты, где показаны все наши координаты и направления их атаки.
Кия сделала серьезное лицо, но показала жестом продолжать рассказ.
— Ситуация не из лучших. С сегодняшнего дня мы будем копать окопы, делать оборонительную линию, потому что на нас могут напасть до пятидесяти тысяч их солдат плюс пулеметные тачанки, когда мы можем выставить до пяти тысяч наших плюс танки.
Кия задумалась, но через несколько секунд сказала:
— Если это будет наш последний бой, я хочу умереть вместе со всеми. Я не позволю разрушить нашу родину, то, что мы строили веками. Мне плевать, что думает Саид, я не Жан, чтобы бежать в город и жить гражданской жизнью, я готова бороться!
— Я тоже готов защищать Ливан и буду защищать семьи этих земель, никто не пройдет мимо нас, — поддержал я Кию.
После моего ответа Кия выскочила из палатки и направилась в сторону Саида. Похоже, будет просить лопаты, чтобы быстрее приступить к делу.
А я пока сел в свое кресло, чтобы все обдумать. Я понимал, что когда-нибудь это должно было случиться, я понимал, что они нападут на нас, как напали и на соседние страны. Как раз миссия ООН сюда приехала, когда у соседних стран было мало шансов выжить, множество беженцев въехали в Ливан. В течение полугода их отправили на американский континент. А дальше мы заняли всю границу страны, чтобы вести ежедневный мониторинг и дежурство. Из приграничных селений и городов всех жителей вывезли в Бейрут, а потом уже со всей страны уехали туда же, или были вывезены, как сказала Кия. Теперь жители требуют вывезти их детей, а сами готовы взяться за оружие, чтобы защитить родные края. Тем не менее я не слышал реакции генерала Штайнера, ведь это он должен руководить эвакуацией населения. Возможно, им дадут шанс, а может, корабль уже отплыл и никаких шансов не будет. Надеюсь, что нас ждут лучшие времена.
— Приветствую, Тео, — здороваясь за руку, сказал он.
— Доброе утро, — произнес я в ответ.
— Слышал, что вы с Саидом поругались ночью, и Кия что-то грустная.
— Да, у нас было одно задание, и мы его не совсем корректно выполнили.
— Понимаю. Кия хороший боец, поэтому она так реагирует на подобные неудачи. Но почему надо было ругаться с Саидом?
— Ну, может, он сам расскажет. Вообще есть новости? — решил я сменить тему.
— Да вроде нет, все по-старому.
Похоже, еще никому не сказали про возможное наступление экстремистов.
— Ну, значит, сегодня скажут, я думаю. — Встав, я похлопал Мишу по плечу.
— Скажи, это зависело от вашего задания?
Я, немного подумав, ответил тихо:
— Через неделю тут будет «фейерверк» от экстремистов.
Потом я вышел из палатки, но по лицу Михаила я заметил, что он все понял.
В лагере было все как обычно, происходила смена караулов. Многие спешили завтракать, а многие бежали в палатки спать. Нам бы с Кией тоже надо идти завтракать, но ее все нет.
— Кстати, где Кия? — озираясь вокруг, спросил Миша.
— Думаешь, она будет рада тебе?
— Ну, мы же старые друзья, — с довольным лицом ответил Михаил.
Тем временем Кия возвращалась в палатку с двумя лопатами.
— Привет, Кия, — решил с ней поздоровиться Миша.
Кия не заметила его и зашла в палатку.
— Похоже, она будет тебя игнорировать, — заключил я.
— Ничего, провремся, — с довольным лицом ответил Миша.
Через несколько секунд Кия вышла из палатки, дав лопату мне в руки, и указала в сторону нашего поста. После она на мгновение посмотрела на Михаила. В ответ Миша улыбнулся. Она, не дернув ни единой мышцей на лице, пошла в сторону поста.
— Какая она суровая, — недоумевал Михаил.
— Ты же ее знаешь, она так и будет с тобой вот так себя вести.
— Да, это я знаю. — Михаил вздохнул. — А хотелось бы еще с ней пообщаться.
— Попробуй помочь нам в деле. Покопай окопы с нами.
Миша немного задумался, но ответил:
— А ладно, я с вами, что бы ни задумала Кия.
— Только вот лопаты у тебя нет, — заключил я.
Он обернулся вокруг, а потом пошел в сторону своей палатки. Через пару минут он вернулся с лопатой.
— Ну вот, все на месте, — весело сказал он.
— Хорошо. — Взяв крепко свою лопату, я отправился на место. — Пойдем.
Народа в лагере было много, у всех были дела. Мы вышли из лагеря.
— Что-то сегодня полно народу, — обернувшись на лагерь, сказал я.
— Да это вы были заняты друг другом, вот и не видели такого, а тут всегда так, — спокойно ответил Миша.
Возможно, он прав. Мы с Кией всегда заняты друг другом. И часто не замечаем обстановки вокруг. Ну, кроме того, когда мы на посту. Тем не менее это замечалось и в Бейруте. Даже когда мы были в толпе, все равно смотрели больше друг на друга, чем на то, как вела и что говорила толпа.
— Ну, мы напарники, так и должно быть. Надо следить, чтобы мы не потеряли друг друга, — заключил я.
Миша лишь улыбнулся, но не стал ничего говорить.
Так мы и дошли до своего поста. А там Кия уже вовсю копает окопы.
— Мы пришли помочь, — сказал ей Миша и показал свою лопату.
Кия ничего не ответила, лишь кивнула головой и показала, где начать копать. Мы без слов стали помогать ей. Можно сказать, мы начали это делать раньше всех в лагере.
Песок тут был достаточно мягкий, вперемешку с глиной, поэтому мы легко откапывали куски земли. Конечно, с массой Михаила не сравнится, мы не сравнимся, он легко откапывал большую горсть и делал это быстрее нас. Тем не менее работы было полно. Наш участок был пятьсот метров в длину, а между постами расстояние в километр. Но я думаю, что мы справимся за неделю. Хотя ведь и у Михаила тоже должна быть работа, и, скорее всего, это лишь один раз, когда он помогает нам, и то не весь день.
Кия тоже старалась копать, как позволяли ей силы. Ее упорство было ее сильной стороной. В то время как мы с Михаилом отдыхали каждые десять минут, она могла копать без перерыва сорок. Но уже к обеду все выдохлись.
— Жара, конечно, влияет, — сказал Михаил и упал на мое кресло.
— Да, давно я так не работал, — подтвердил я.
Кия ничего не сказала, лишь прислонилась спиной к ящику. Но блеск в ее глазах указывал, что она отдаст все силы, чтобы перекопать тут все.
— Кия, ты ведь договорилась с Саидом обо всем? — спросил я ее.
Она лишь кивнула и продолжала дальше копать. Значит, идти на обед нам не надо, хотя я не уверен насчет Михаила.
— Миша, а тебе не надо идти? — спросил его я.
— Ну, возможно, — неуверенно ответил он.
— Иди, не мешайся, — влезла в разговор Кия.
— Кия, ну мы ж в одной команде, — начала объяснять Михаил. — Ты же знаешь, что бы ни случилось, я вам помогу.
Кия была не рада и, судя по ее лицу, даже в ярости.
— Ты еще тут? — тихо спросила она.
— Ты же знаешь, что я помогаю не только тебе, но еще и Тео. — Характер у Михаила был такой, что он не шелохнется и при ярости командира, не то что Кии.
Но она не стала обращать внимания и принялась усерднее копать, при этом вкладывая всю злость в лопату.
— Смотри не сломай лопату, — предупредил я ее.
Так мы копали еще пару часов, пока не решили еще раз передохнуть.
Уже вечерело, но солнце было высоко.
— Так и вся неделя быстро пролетит до вашего «фейерверка», — заключил Михаил.
— Это да, — согласился я.
— Все же что ты тут делаешь? — неожиданно спросила Кия у Миши.
Михаил вначале не стал отвечать, а лишь посмотрел вдаль, но когда Кия сверлит глазами...
— Я думал, что будет хорошо помочь вам, так вы быстрее справитесь — с моей-то силой.
Но Кию этот ответ не устроил, и она решила угрожать ему лопатой, подняв ее над головой Михаила.
— А теперь начистоту: что ты от меня хочешь? — спросила она.
Однако Мишу нельзя запугать, да он и понимал, что Кия не представляет опасности. Хотя она может сильно злиться, но никогда не вредит. Поэтому он лишь взял ее лопату в руку и вырвал у нее.
— Эй, ты меня без работы оставляешь, — закричала она.
— Давай без угроз. — Миша попытался успокоить ее.
Кия была вся красная, словно помидор. Такой злости я еще не видел. Но я понимаю, что Михаил хочет подружиться с ней и помириться. И знаю, что его, скорее всего, накажут, так как он не на своем месте.
— Я лишь решил вам помочь, тебе и Тео, — начал объяснять он. — Вы мои друзья. Мы знаем друг друга давно. Зачем ссориться? Мы все солдаты, воюем на одной стороне, и у нас один враг.
Кия стала успокаиваться. По крайней мере, она уже выглядит не как помидор.
— Знаю, что у каждого служба, но я потратил свой сон и помог вам. Скоро мне идти к командиру за заданием, но я не жалею, что не спал и не отдыхал, а приложил все усилия, чтобы помочь вам и побыть с вами. В такой ситуации никто не знает, когда мы сможем так провести время еще раз, — закончил свою речь Михаил.
Кия опустила глаза, а через несколько секунд произнесла:
— Пожалуй, ты не такой тугодум, как я думала. — Потом она отвернулась и посмотрела вдаль.
Такой ответ был привычен для меня. Это значит, что она не будет плохо думать о Михаиле. Надеюсь, что он тоже это поймет. Но зато я узнал, что это был перерыв на сон и его не будут наказывать.
— Давайте держаться вместе, — предложил я.
Кия повернулась ко мне, а потом посмотрела на Михаила. В тот же момент Михаил посмотрел на нас обоих, но только Кия прервала молчание:
— Если все будут работать, то я согласна проводить так время. — И она пошла в сторону лагеря.
— Такой ответ меня устраивает, — заключил Михаил и похлопал меня по плечу.
— Давай пойдем на ужин, — предложил я.
Михаил лишь кивнул, и мы пошли вместе в лагерь — догонять Кию.
— Как думаешь, мы успеем подготовиться? — спросил меня Миша.
— Надеюсь, что да, — неуверенно ответил я.
На самом деле я даже не знаю, чего ожидать от такого боя. Возможно, для всех нас он будет последний. Хотя экстремисты не профессиональные солдаты, но их будет много. И они могут задавить нас числом. Но у нас будут танки, а у них нет. И это может нас спасти. Надеюсь, что мы сможем защитить Ливан, иначе все, что мы делали, было напрасно.
— О чем задумался? — увидев мое задумчивое лицо, спросил Михаил.
— Я думаю, удастся ли нам отстоять рубеж, — так же задумчиво ответил я.
— Лучше не думать об этом, а сосредоточиться — мысли тебя собьют с толку. А в бою надо быть напряженным и отгонять все мысли, иначе пуля прилетит в лоб.
— Спасибо за такой совет. — Не думаю, что это один из лучших советов, которые я слышал. — А ты был в бою?
Миша задумался, но не стал отвечать, лишь указал в сторону лагеря, где все шли ужинать.
В столовой было тихо, как и всегда, но чувствовалось напряжение. Скорее всего, всем уже сообщили новость и к чему надо готовиться. Но не все разделяли идею защищать. У некоторых были лица, словно они прибыли сюда отдыхать, а сейчас находятся в самом расстроенном состоянии, которое может быть. У некоторых не было аппетита, и они съедали лишь четверть сегодняшней гречки с курицей.
Кия также была тихой, но на лице не было напряжения, а лишь спокойное выражение. Я думаю, что она ждет момента, когда можно будет отстоять свою страну. И она давно готова к этому.
А я? Я хоть и сотрудник ООН, но тоже готов к бою, хоть и не бывал в боях. Тем более в таких масштабах. Я вообще не знаю, к чему готовиться. Единственное, что я знаю, это защищать Кию ценой своей жизни. И не только потому, что так пожелал Саид, этого хочу я сам. Хоть с таким человеком тяжело совладать, но у нас одна беда. Возможно, хоть Ливан — это не моя родина, но я могу отомстить за своих родных. А также, если надо будет, стану до последнего защищать Кию и страну. Думаю, это все, что меня тут держит: месть, Ливан и она — Кия.
Когда все доели, нас с Кией позвали к Саиду, а остальным начали выдавать лопаты, чтобы приступить к рытью окопов.
Уже был поздний вечер, солнце почти село. Но понятно, что это не остановит солдат и они будут копать хоть в темноте. Меня волнует, не заметит ли нас разведка экстремистов? Ведь все будут на виду. И это я хотел спросить у Саида.
Саид, как всегда, сидел за своим столом и рассматривал те карты, но пометок на них стало больше.
— Много нарыли? — сходу спросил он у нас.
— Мало, нужно еще, хоть всю ночь, — бодро ответила Кия. — Почему нет экскаватора?
— Да, почему лопатами, а не техникой? — У меня был тот же вопрос, ведь так быстрее и эффективнее.
Саид задумался. Но Кия не хотела ждать.
— Так зачем ты нас позвал? — спросила она.
— Хотел узнать, как продвигается работа.
— И все? — Она начала возмущаться. — Тогда не мешай нам работать.
Она хотела уйти, но Саид остановил ее:
— Подожди, я отвечу, почему нет экскаваторов.
Кия не стала разворачиваться в сторону Саида, но ждала ответа. А я лишь стоял в стороне, но тоже хотел знать этот ответ. Хотя я догадываюсь, что он ответит.
— Вся техника сейчас на рубеже Бейрута. У нас будет не одна линия обороны, — так ответил Саид.
И именно этого ответа я ждал. Понимал, что будет не одна линии обороны в такой ситуации.
— Нам надо удержать их тут, а не думать, что они пройдут мимо нас и дойдут до Бейрута! — подняла голос Кия.
Саид ответил сразу и резко:
— Не думай, что им не удастся прорваться, надо думать и о жителях Бейрута и готовиться к обороне города. Нас слишком мало тут, чтобы быть полностью уверенными в обороне линии. Пойми ты это, я же не просто так пытался тебя отослать отсюда.
Кия разозлилась, ее лицо наполнилось яростью и стало полностью красным.
— Да ты думаешь только обо мне, а о стране подумаешь? О людях? Как ты можешь так? Ты знаешь, что я хочу защищать землю, а ты пытаешься отослать меня, спасти меня, когда я хочу идти до конца и остановить врага уже здесь. И тут нам нужно больше техники, чем там, ведь первый рубеж — самый главный, и тут больше работы, чем там, на горах под Бейрутом.
Саид опустил глаза, но смог ответить ей:
— Все, что важно, — это люди, которые живут в Бейруте. Поэтому там будет основная оборона. Тут лишь передовой рубеж, который будет косить большую часть экстремистов, но не остановит их. Не думаю, что тут выживут все…
— Значит, мы умрем за страну! — громко сказала Кия и выскочила из палатки.
— Вот что значит не выполнить приказ командира, — сказал мне Саид.
— Поймите ее чувства, вы ведь воспитали в ней патриотизм и все производное, вы знали, что так будет, — все, что я смог ему ответить.
Саид опустил глаза на карту, а через пару секунд сказал:
— Тогда надеюсь, что вы выживете в этой бойне. Свободен.
И я просто вышел из палатки и направился к себе. Я понимаю чувства Саида, но и игнорировать Кию не могу. У меня такая же боль, как у нее. Но ведь Саид наш командир — получается, мы нарушаем его приказ. Каким бы он ни был, мы просто начали самовольничать.
Когда я зашел в палатку, Кия уже лежала. На самом деле я так и не понял, что хотел Саид. Возможно, его сбила с мысли Кия и пошла другая тема. С одной стороны, понятно, что Кия хочет всеми силами защитить свою землю. И она это сделает, даже против приказа командующего. Я не знаю, как Саид ее воспитывал. Да, она солдат. Она любит свою землю и всегда готова защитить ее. Но судя по тому, как она относится к его приказам, он часто закрывал глаза на ее своеволие либо просто давал ей простор для реализации. Хотя ее детский характер…
Через пятнадцать минут я уже лежал вместе с Кией. Надеюсь, что завтра будет спокойнее. Не будет ругани между Саидом и Кией. Это только деморализует перед боем. Да, Михаил уже не будет нам помогать, но теперь с нами будут работать и другие солдаты на протяжении всей линии обороны. Только вот если нас заметят экстремисты? Наверняка они следят за нашими постами. И легко могут догадаться, что мы готовим оборону, и начать атаковать раньше. Если увижу Саида, то обязательно спрошу про это, так как я забыл про эту тему. Тем не менее наше оружие будет при нас. И если что-то начнется, то мы готовы защищаться. Но вот готовы ли остальные? Потому что если мы сможем выкопать линию обороны без проблем и без всяких атак со стороны врага, то это будет странно в таких обстоятельствах. На этой мысли я и заснул.
