Один день до прибытия авианосца
Наступало солнечное утро. Это утро было такое же обычное, как и всегда. Интересно, когда сюда дойдут тучи и пойдет дождь? За месяц ни единого облачка я так и не увидел. Впрочем, сейчас лето, а мы находимся на краю пустыни.
Кия уже вставала с постели, чтобы умыться. Поэтому я решил дождаться своей очереди, не поднимаясь с кровати. Но меня волнует один вопрос. С той ночи, когда она попросила мое тепло. Что это было? Слабость или чувства? Знаю, что она просила не говорить на эту тему, но меня это волновало. И боюсь, что этот вопрос еще долго не даст мне покоя.
Тем временем Кия вышла. Без лишних слов я захожу в душевую, быстро моюсь, выхожу и одеваюсь. Так начинался наш день, когда мы были тут, в этой комнате, в этом доме, в этом городе. Но всегда ли так будет? Что будет, если мы будем в осаде? Или когда нам придется отступить? С каждым днем враг становился сильнее, а у нас с каждым предательством становилось все меньше народа. Единственная надежда на авианосец. Если он плывет нам помогать, конечно.
— О чем задумался? — спросила Кия, увидев мое задумчивое лицо.
— О жизни, — не думая, отвечаю я. — О том, что будет дальше, зачем этот авианосец, когда пойдет дождь, зачем тебе понадобилось мое тепло, что мы будем делать, когда попадем в осаду, и куда отступим.
Хотя я ей ответил не задумываясь, похоже, ту запретную тему я все же задел. Она была вне себя. Давно я не видел ее такой.
— Кто-то обещал мне не вспоминать кое-что, — грозно сказала она.
— Я отвечал не задумываясь, — спокойно ответил я. — Но этот вопрос меня действительно волнует.
Кия стала успокаиваться, но глаза говорили, что она может вспылить в любой момент.
— Я не в настроении отвечать на такие вопросы, — так ответила она.
— Хорошо, тогда идем на службу.
Она кивнула, и мы вместе отправились на улицу. По крайней мере, добиться ответа на мой вопрос возможно. Осталось ждать момента.
На улице было все так же спокойно. Никто не волновался. Все стояли на своих постах. Словно завтра и не приплывет авианосец. Когда я подходил к своим людям, никто не высказывал своих волнений или негодования. Все были спокойны. Даже после стольких дней тут меня это смущало. Потому что в лагере всегда были разговоры на все темы. Даже аль-Саид мог высказаться. А тут словно все закрыты, все роботы. Им дали команду — они выполняют ее без всяких эмоций. Да, дисциплина — это хорошо, но, похоже, я не совсем понимаю армейскую жизнь, даже спустя столько времени. Или, может, генерал нам давал больше свободы? В любом случае наш лагерь и этот город были словно на границе двух стран, и там и тут были разные культуры. Остается надеяться, что во время боя их дух дисциплины не падет и они будут так же четко воевать, как стоят на своих постах.
Только Пьер и Александро делятся со мной последними новостями и своими мыслями.
— Да, мы понимаем, что это тебя смущает, — Говорил Александро. — Но такова реальность. Тут всегда было так.
— Мне кажется, что наш командир менее дисциплинирован, чем мы, — со смешком ответил я.
— Ну, не знаю, — сомневался Пьер. — Знаешь, командиры разные бывают.
— Что думаете о скором прибытии авианосца? —я решил сменить тему.
— Надеюсь, что они плывут нам помогать, а не устанавливать свои порядки, — ответил Пьер.
— Или его не будет, ведь это, как говорят, секретная информация, а откуда она взялась? Да, был дипломат, но это все. Где гарантии? — не понимал Александро.
— Главное, чтобы они не уничтожили и нас тоже, — высказал я свою мысль. — Это все странно.
Наступила тишина. Солнце все так же пекло. В городе не было ни звука. Иногда ветер поддувал — это все, что беспокоило Баальбек.
— И почему люди продолжают создавать разъединение во время хаоса? — подумал я вслух.
— Такова природа людей, которую нужно преодолеть в себе, — поделился Пьер. — К сожалению, тут находятся люди, которые не справились с собой и продолжают других тянуть вниз.
— Главное, что мы остаемся теми же, какими и были, и выполняем ту работу, которая должна делать ООН. Оставаться чистым в грязном колодце — вот это подвиг, — также поделился Александро.
Я не мог не согласиться с этими словами. Похоже, только мы оставались чистыми в этом деле. Надеюсь, что так будет до конца. Главная дисциплина — это придерживаться своих принципов до конца.
— Скоро обед, — сказал Пьер, посмотрев на часы.
— Да, точно, — подтвердил я. — Тогда я пойду. А то Кия заждется.
Но перед тем, как я ушел, Пьер подозвал меня к себе и шепнул на ухо:
— Главное, что тебе надо знать, это то, что не вы следите, а за вами следят. Все люди, которых вы видите на постах, передают Роджеру, что вы делаете и что говорите. Ты же знаешь, что если друзей держат рядом, то врагов — еще ближе, это Роджер и делает с вами.
Я не смог вымолвить ни слова после этого. Но Пьер показал, что разговор окончен. Поэтому я просто спустился и направился к городской площади. Через пятнадцать минут подошла Кия, и мы пошли в столовую.
— Нам надо поговорить, я кое-что узнал, — Сказал я ей на обеде. Она кивнула.
После мы уже были в своей комнате.
— Мне сообщил Пьер, что Роджер за нами следит через солдат на постах. То есть все, кого мы видим на постах, сообщают ему, что мы говорим и делаем. Так он держит врагов еще ближе, как мне сообщили, — рассказал я Кии.
Когда Кия услышала это, ее лицо стало красным, как в давние времена, когда я злил ее. Через пару минут она успокоилась.
— Вот дрянь! — была ее реакция.
— Может, предупредить Михаила?
— Я попробую, но, видно, Роджер слишком распоясался.
— Теперь понятно, почему мы вдруг стали его заместителями, но, по сути, ничего не делали.
— Мы слишком опасны для него.
— Видно, он думает, что может держать нас в узде, так как мы были под командованием аль-Саида.
— Да, понимаю. Странно, что они нас не убили.
— Я думаю, это только благодаря Пьеру и Александро. Ведь они меня тогда узнали.
Мы стали думать, что делать дальше.
Вариантов было много, но все ли были действительно хорошими? Можно было сбежать, но ведь в другом городе у нас бы спросили документы, да и КПП есть на дорогах. Можно было бы попробовать дойти до Бейрута. Но ведь скоро приплывет авианосец, и что тогда будет, нам неизвестно, это было слишком рискованно. Отказаться от обязанностей теперь мы тоже не можем, ведь тогда мы вызовем подозрение.
— Давай подождем авианосец, — предложила Кия.
— Ладно, это пока что лучший вариант, — согласился я.
— А после тогда придумаем, что делать, тем более кто знает, для чего нужен этот авианосец.
— А как же Михаил? — вспомнил я про него.
— Я расскажу о наших действиях ему.
Решение было принято. Но меня беспокоило еще одно. Имам сказал, что при следующей встрече я должен подчиниться приказу. О чем он говорил? Надеюсь, это не значит кого-то убить. Иногда кажется, что вся эта история крутится вокруг него, а не вокруг нас. Интересно, что он говорил Саиду? Неужели он рассказал ему, что его ждет?
— О чем задумался? — спросила Кия.
— Об имаме. Все же словно он главный в этой истории, а не мы. Кто же он такой?
— Да, он непростой человек, но я ему верю. И отец верил в него. Может, он нам еще поможет. Кто знает.
Спорить я не стал, поэтому мы просто пошли работать дальше. Наступала вторая половина рабочего дня.
Как только мы вышли из здания, я решил не сразу идти, а проводить глазами Кию, пока она не скрылась за одним из домов. Но как только я хотел пойти в свою часть города, из здания вышел майор Роджер. Похоже, он ждал, пока я останусь один.
— Иди за мной, Тео. — Это был приказ. Поэтому я сразу пошел за ним.
В его кабинете было так же тихо. Мы уселись на свои места: я — на стул перед столом, он — на кресло за столом.
— Итак, — начал он, — как обстановка на постах?
— Все хорошо, — ответил я. — Проблем нет. Но меня удивляет, что тут хорошая дисциплина.
— Это такая дисциплина, которая должна быть у миротворцев, — строго сказал он. — А если проблем нет, то это хорошо. Но это не главное, я позвал тебя по другому делу. Мне нужна помощь.
— Дело в том, что мы поймали имама.
После этих слов у меня застыла кровь в жилах. Конечно, когда он приходит прямо в здание, где находится Роджер, то его поймали бы и так, но мне не хотелось, чтобы это было.
— Вы хотите, чтобы я его допросил? — неожиданно для себя спросил я.
Роджер ответил не сразу, похоже, он хотел от меня другого, но через пять секунд он сказал:
— Да. Мы и так поговорили с ним, но, так как вы были на первом допросе, когда он был пойман, может быть, ты сможешь узнать что-то новое от него. Иди в подвал, там находится имам, допроси его. А после доложи мне результат.
Я отдал честь и направился в подвал. Вход в подвал находился в конце коридора этажа. После спуска вниз я обнаружил охранника. Ему я сказал, что пришел от Роджера на допрос пленного имама. Он связался по рации с Роджером, и тот подтвердил, что дал мне разрешение. После этого меня пропустили.
Сам подвал был небольшим. Было видно, что здание старое и подвалом никто не занимался. Много трещин в потолке и на стенах. На полу было много песка. Подвал был поделен на клетки. Небольшой коридор, справа несколько железных клеток, как и слева, а в конце коридора была железная дверь. Так как в клетках никого не было, я пошел в сторону железной двери и открыл засов маленького окошка. Как я и думал, имам сидел в этой комнатке.
— Вас все же поймали, — с иронией произнес я.
Имам поднялся, когда увидел меня, и подошел к двери.
— Я тебя ждал, — сказал он.
— Вы знали, что я приду? В любом случае мне приказали допросить вас, хоть это вышло случайно.
— Нет, это не случайно, все делается так, как должно быть. Помни это.
Я не совсем это понимал. Но я решил продолжить разговор.
— Как это случилось? — спросил я его.
— Потому что я дал этому случиться, — просто ответил он.
— Вы дали себя поймать? Но зачем?
— Все же я, похоже, исполнил то, что вы говорили: «Делай так, как тебе прикажут, при следующей встрече». Поэтому я пришел допрашивать вас.
— Нет, это не то, — прошептал имам. — Когда тебе приказали, нашей встречи еще не было. Но кто знает, что будет в следующий момент.
Для меня его слова были сложны в понимании.
— Ладно, мне нужны некоторые сведения, которые бы принял майор Роджер. Можете что-нибудь мне рассказать?
— Ты и так все знаешь, но я готов ответить на твои вопросы, — так ответил он.
Я, немного подумав, решил спросить его обо всем.
— Вы знали изначально, что все так будет, когда решили идти к нам?
— Как долго вы готовились к этому?
— То, что вы делаете, это цель вашей жизни?
— Цель моей жизни — менять мышление других.
Менять мышление других? Хотя он уже образумил некоторых людей в Дамаске, судя по его словам, но я не видел результата.
— Но зачем все это? Почему экстремисты за вами так погнались? Они напали на нашу полосу обороны, и, я думаю, это из-за вас.
— Вы обвиняете меня, но не понимаете сути происходящего, — сказал он. — Разве вы не замечаете, сколько здесь грязи и предательства? Как вы думаете, сколько времени всё это могло бы держаться на таких колоннах?
Я понимал, о чем он говорит, но не хотел верить. Не хотел понимать, что из-за грязи среди командиров ООН все пошло так. Хаос покрыл сердца не только слуг грязи, но и корыстных людей. Даже в такой ситуации найдутся те, кто использует момент, несмотря на то что мы должны защитить эту «крепость» до конца. Иначе нас всех зажмут, а Европе, скорее всего, настанет конец, если уже не настал.
— Да, я понимаю, — ответил я. — Корыстолюбие — вот как это называется.
— Да, — спокойно сказал имам, — корыстолюбие. Сердца Кии и твое бьются героизмом и чистотой в этой борьбе. Едва ли тут есть такие сердца, как у вас. Аль-Саид бы гордился вами.
— Михаил бьется за свою сестру, за Кию, но и это тоже называется самоотверженность. Он отдает свое сердце Кии. У него тоже нет грязи.
Я не знал, как отвечать. Хотя я понимал суть, что мы с Кией и Михаилом боремся за то, за что пришли бороться.
— Скажите, почему за вами погнались десять тысяч террористов? — все еще недоумевал я. — Может быть такое, что их спровоцировали с нашей стороны?
— Все может быть, — неоднозначно ответил он. — Хаос притягивает хаос. Тем не менее я говорил, что тут все в грязи. Помни это.
— Я понял, что многие командиры ООН делают не то, что написано в уставе. Из-за этого погибли генерал Штайнер и аль-Саид.
— Они погибли действительно из-за внутренней грязи, но ты видишь однобоко. Помни, что я говорил: тут все стороны в грязи. Хаос распространился повсюду.
Я с трудом понимал, о чем он говорит. Поэтому перевел разговор на другую тему:
— Каким образом вы хотели поменять мышление людей?
— Мне тяжело понимать это, но, допустим, когда вы тут появились, то началось так, словно вы привели беду с собой.
— Я говорил, что это однобоко, но я скажу, что произошло выявление ликов. Это именно то, что нужно было. Иначе события пошли бы в другую сторону, а там, может быть, был бы и конец всего.
— То есть вы решили поменять судьбу?
— Нет, поменять — это неправильное слово. Судьбу можно выбрать. Этот выбор строится на причинах и следствии. Даже правильно сказать, что я переполошил осиное гнездо.
— Да, я понимаю, что тут переполошились все, после того как мы вас подобрали. До этого все было спокойно, причем со дня нашего приезда. Были нападения, но это когда пара человек пытались прорваться на территорию, а наши снайперы по ним отрабатывали. Они не решались атаковать нас из-за линии обороны. Целый год был тихий. Но как только мы вас вытащили, началось все это. И даже не знаю, хорошо ли мы поступили, или это наказание нам.
— Единственное, что я могу тебе ответить: не ищи ответ в голове, загляни в сердце. Пойми это не однобоко, прими все как есть. Не отрицай.
После этих слов в подвал спустился майор Роджер с охранником, который стоял у входа.
— Ты смог допросить его? — спросил майор у меня.
— Да, — ответил я. — Но я мало что понял из его слов.
— Что именно он говорил тебе?
— Что он пришел изменить судьбы, — не думая, ответил я.
Роджер задумался, но потом приказал:
— Вытаскивай его из камеры и веди на улицу.
Охранник дал мне ключ, я открыл дверь, а имам сам вышел. ТВот так мы и поднимались наверх: впереди — Роджер с охранником, а за ними — я с имамом. Я не сразу заметил, что руки у него связаны, — в полутёмном подвале это было не так заметно. Шли мы в тишине, только перед тем, как выйти на улицу, имам тихо шепнул:
— Делай так, как приказывают. Помни, что все идет так, как должно идти, не жалей о прошлом. — Такие были его слова.
Когда мы вышли, Роджер приказал отвести имама к углу дома, там была небольшая подворотня между штабом и соседним домом. Мы прошли десять метров вглубь, и тут Роджер приказал остановиться.
— Так, стоять, — строго сказал он. — Это хорошее место. Тео, ставь его за эту большую помойку и отходи.
Я сделал как и было сказано: поставил имама сбоку от большого помойного ведра. Так его не было видно со стороны главной улицы. Потом я отошел к противоположной стене.
— Кейн, — обратился он к охраннику, — доставай пистолет с глушителем и дай один Тео, а сам стой рядом с ним, и оба цельтесь в этого шакала.
Охранник подошел ко мне и отдал один такой пистолет с глушителем. Похоже, это был старый кольт. Потом он встал рядом со мной и прицелился в имама. Мне пришлось сделать то же самое.
— Стрелять по команде, — сказал Роджер, как только мы прицелились в имама.
В эту минуту я осознал самое важное. Вот о чем говорил имам, он понимал, что я бы не сделал этого, я не хотел его убивать. Но он сам сказал, что надо делать так, как прикажут при следующей нашей встрече. Неужели он знал, что так и будет? Или, может, он знает намного больше, а Роджер просто заметает следы? Ведь не просто так майор задумался, когда я рассказал ему, что имам пришел изменить судьбы.
— Огонь! — прозвучал приказ.
Я выстрелил с закрытыми глазами, тогда как охранник Кейн четко целился. Через секунду тело имама упало на землю. Похоже, одна пуля попала прямо в лоб, а вот куда попала вторая?
— Молодцы, — довольно сказал Роджер. — Киньте его в помойку — и можете быть свободны.
Кейн поднял тело имама и бросил в помойку, которая стояла рядом. Я отдал пистолет Кейну, который глупо лыбился мне. После мы вышли из переулка. Охранник с Роджером направились в сторону штаба, а я еще стоял рядом у входа в переулок и пытался успокоить свои мысли. В этот момент я хотел справедливости, хотел раз и навсегда пресечь хаос, в этот момент мое сердце загорелось. Но, как только я почувствовал огонь в сердце, через секунду к Роджеру подбежал солдат и что-то пробормотал на ухо. Было видно, что от этих слов Роджер не в восторге. Как только он отпустил солдата, он что-то передал по рации, а после показал рукой, чтобы я подошел к нему.
— Мой адъютант сообщил сводки с периметра, — начал объяснять Роджер. — Как можно быстрее организуй оборону, на наш город направлена атака экстремистов. Знаю, что это неожиданно, но все серьезно. Оборона города должна выдержать. Атака идет со стороны востока и юга. Я свяжусь с Кией, чтобы сообщить ей тоже. Приказываю держать оборону любой ценой.
После он побежал с Кейном в штаб. А я, постояв еще несколько секунд на месте, начал понимать, что происходит.
Через пару минут я был уже у Пьера и Александро.
— Майор Роджер сообщил мне, что на город идет враг с востока и юга, и нам надо будет обороняться как сможем, — рассказал я им.
Они вначале не поняли, о чем я, но тут же зазвучала сирена.
— Все же это случилось, — промолвил Пьер.
— Значит, надо будет отстоять город, — сказал Александро.
— Но ты не успеешь пройти по всем постам, — заметил Пьер.
— Жаль, что у нас проблемы с рацией, — тихо сказал я.
— Да, это странно, но кто знает, видно, в Бейруте предвидели, что наши офицеры пойдут против них, и смогли «заглушить» связь, — поделился мыслями Александро.
— Я только знаю, что рации были потеряны при транспортировке в Ливан, какие-то остатки дали ливанской армии, другие остатки достались высшему командному составу миротворцев. Вообще, с первого дня все шло неважно. Я не знаю, как мы без рации до сих пор стоим на позиции, — поделился и я своими мыслями.
Тем временем было видно, как по улице бегают другие миротворцы. Все бегут на свои посты. Интересно, Роджер успел связаться с Кией? И как там Михаил? Примечательно, что известие пришло после расстрела имама. Не об этом ли он говорил, что все идет как должно идти? Надеюсь, у него не было жучка, иначе именно расстрел мог повлиять на начало атаки. В принципе, Роджер использовал нас, чтобы следить за нами, скорее всего. И я не стану бегать по позициям. Думаю, что это бесполезно в данной ситуации.
— Мне незачем бежать, я останусь на этой позиции, — заявил я.
— Ты не станешь проверять другие свои посты? — спросил меня Александро.
— Нет, — твердо ответил я. — Вы и так дисциплинированны, как я заметил, да и обежать все посты требуется больше часа, а сейчас времени нет, так что я останусь с вами, тем более рядом штаб, а рации у меня нет, так что, если что-то будет, я узнаю.
— Ваше желание закон, командир, — шутливо сказал Александро.
Так мы провели несколько минут под звуки сирены, пока не увидели взрыв вдалеке и столб дыма.
— Похоже, поехали шахиды, — заявил Пьер.
— Знать бы, где сейчас Кия, — тихо, про себя сказал я.
Через минуту уже было два взрыва, но все это происходило далеко от центра. Еще через пару мгновений послышались автоматные очереди.
— Похоже, вот и начался бой, — заявил Александро.
— Мы даже не знаем их численность, но если тут все хорошо обустроено и каждый дом как крепость, то вряд ли экстремисты смогут прорваться с их вооружением, — сказал я.
Взглянув на площадь, я увидел бронемашину VBL, в которую садились Роджер с Кейном. Через секунду они поехали в западную часть города.
— Похоже, он понимает, что произойдет потом, — заявил Пьер.
— Он сбегает? — не понимал я.
— Или не верит в наши силы, — сказал Александро.
Еще полчаса напряжения, как вдруг я увидел на площади Кию, которая направлялась к нашему дому. Тем временем на горизонте показалось еще больше столбов дыма, а звуки выстрелов приближались. Еще небо начало заволакивать облаками, словно скоро гроза начнется. Стало темнеть, а с видом на столбы дыма казалось, что сейчас наступит апокалипсис.
— Я начал волноваться, — сказал я ей, когда она поднялась на крышу.
— Нам надо уходить, — вдыхая глубже, сказала она. Было видно, что она спешила сюда.
— Я видел, как Роджер уезжает с охранной. Это связано с этим? — спросил у нее Пьер.
— Это связано со всем, что сейчас происходит. — Она уже почти отдышалась.
— Что нам делать? — спросил Александро.
— Нам надо выбираться из города на северо-запад, — начала объяснять Кия. — Дальше нам надо идти либо в сторону Бейрута, либо севернее — как я поняла, именно туда направляется авианосец. Если сейчас мы не уйдем, значит, попадем в осаду, они уже окружают нас и заходят глубже в город.
— Откуда ты знаешь? — не понимал я.
— У меня есть рация, мне удалось достать ее, и что там говорят командиры, мне не нравится. Если судить по их сообщениям, то сейчас надо выбираться и идти именно так, как я вам сказала. Думаю, Роджер тоже знает положение.
— Ты наш командир. — Пьер указывал на меня.
— А где Михаил? — Я вспомнил и про него.
— Он будет ждать северо-западнее города, как раз он и передал мне координаты, куда надо выбираться.
Ничего другого мне не оставалось, я решил идти с Кией.
— Хорошо, тогда мы идем, — сказал я свой ответ.
Пьер с Александро кивнули. Но их волновал другой вопрос:
— Примерно половина города уже эвакуирована, особенно его северная и западная части. Они в курсе происходящего, — ответила Кия. — Те, у кого есть рация, тоже знают, что происходит. А те, у кого её нет, мы не сможем помочь.
Пьер вздохнул, но поднялся и пошел с нами, как и Александро.
— Кстати, а ты сразу догадалась, что я нахожусь на этой позиции с Пьером и Александро?
— Ну, мне Михаил подсказал, с помощью оптики, — улыбнулась Кия.
Радовало, что она сразу меня нашла, но если бы это был не Михаил, а снайпер противника, то нас уже бы не было.
За полтора часа мы добежали до северо-западной части города. По пути мы предупреждали всех, кого видели, что надо выбираться. Так нас стало вместо четырех человек уже более ста пятидесяти. Но это мало, возможно, уже больше половины гарнизона выбрались из города, а кто-то погибает ради тех, кто выбирается…
По дороге Кия объяснила, что авианосец должен прибыть в порт города Джунии, который находится в двадцати километрах севернее Бейрута.
Когда мы выходили из города, то увидели, что все выбравшиеся собрались между больницей Аль-Раяан и трассой Захле-Баальбек-хвай. Тут мы встретились и с Михаилом.
— Наконец вы! — воскликнул он, когда увидел нас.
— Похоже, это приключение никогда не закончится, — ответил я.
Кия с Михаилом обнялись. А солдаты, которые шли с нами, присоединились к остальным в лагере. Пьер и Александро остались со мной.
— Ну, если все так, значит, мы остаемся с тобой, Тео, — выразил свое мнение Пьер.
— Если сбежал офицер, значит, все руководство переходит к низшему чину, а значит, к тебе и Кии, — объяснил Александро.
Об этом я знал, но знал ли сам Роджер, что все повернется таким образом? Не думаю, иначе он бы не назначил нас своими заместителями. Или он думал, что мы останемся в городе и погибнем за дело? Если это так, то Кия с Михаилом проворные люди, благодаря им мы и выбрались из города. А вот что делать дальше?
— Нам надо уходить отсюда, ибо город окружат, — сказал я всем людям, которые были вокруг меня.
— Да, — согласился Михаил, — давайте сделаем лагерь в другом месте.
— Нам надо идти ближе к Бейруту, — предложила Кия.
— Мне нужна карта, — ответил я им.
Через секунду мне протянул карту один из солдат, которого я не знал, видно, он из округа Кии.
Посмотрев на карту, я предложил двигаться на двадцать километров на запад, к городу Бейт-Мчик, а дальше через трассу, которая идет к городу Джуния, но мы остановимся на ночлег в поселении Фарайя, которая находится у начала холмов, которые находились перед морем.
Других предложений не поступило, поэтому мы сказали всем, что идем этой дорогой и выдвигаемся немедленно. К сожалению, мы не могли ждать остальных, которые остались в городе, в любой момент его могли окружить, а мы стояли прямо на въезде в Баальбек. Так что через десять минут всем лагерем мы выдвинулись в соответствии с планом. При этом если мы увидим посты по дороге, то возьмем и их тоже в наш «караван».
Уже вечерело. По дороге мы слышали взрывы и автоматные очереди, город заволокло дымом. Единственное, что оставалось, это отдать дань уважения и почести тем, кто остался там и задерживает экстремистов, пока мы уходим на запад. Возможно, мы тоже сбегаем, как и майор Роджер, но когда мы остались без связи с внешним миром и без командования, то приходится принимать такие решения. Может быть, наша помощь понадобится Бейруту. Так как мне кажется, что наступление врага идет не только на наш город, а может, на весь Ливан. Если это так, то надеюсь, что мы успеем дойти до города, а авианосец поможет нам авиацией. Не думаю, что у террористов будут современные средства ПВО против американских самолетов.
Спустя время мы наконец дошли до Бейт-Мчика. Поселение пустовало, хотя были баррикады, но на постах не было солдат. Похоже, их предупредили.
— Такое ощущение, словно мы последние солдаты в Ливане, — произнес кто-то из рядовых.
— Тогда нам придется умереть с честью, — ответила ему Кия.
Нас ничто не задерживало, после небольшого отдыха мы направились в Фарайю. Я надеялся дойти до нее за полчаса, так как угроза преследования еще была, Баальбек был недалеко.
Со временем звуки взрывов и стрельбы стихли, и начался спокойный, тихий вечер, над нами все еще были грозовые тучи, но вот грозы не было. Но жара давала о себе знать. Хотя это не задерживало «караван». Мы шли с такой же скоростью, как и раньше.
Кия подошла ко мне и тихо спросила:
Я про него уже забыл, если бы не этот вопрос. Да, после таких событий все перемешалось, но врать Кии я не хотел, поэтому пришлось ей рассказать, что именно произошло, понимая, что его смерть могла вызвать ее гнев, особенно на меня, так как я участвовал в расстреле, хотя и не знал, попала ли моя пуля или нет.
— Понятно… — тихо ответила она, когда я рассказал ей про имама. Больше мы не разговаривали до Фарайи.
Через пятьдесят минут мы дошли до этого поселения, которое находилось уже на холмах. Тут мы и решили раскинуть лагерь. Что странно, по дороге мы никого не встретили, все посты были брошены. Похоже, все знали, что надо срочно отходить к Бейруту. Возможно, атака террористов действительно была серьезная.
Было беспокойство из-за того, что мы не знаем ничего. Мы не знаем положения, не знаем, почему посты оставлены. Да, может, майор Роджер ехал по этому маршруту и предупредил часовых, но я бы не стал этому верить.
— Ладно, разобьем лагерь здесь, — прокричал я, когда мы остановились посереди поселения. — Давайте обыщем дома. Любые продукты или предметы первой необходимости забирайте, вряд ли тут еще кто-то будет жить.
— Моя группа, делать то же самое совместно с группой Тео, — прокричала Кия группе из ее части Баальбека. — Выставьте посты на крышах домов и по периметру. Мне не нужно, чтобы ночью объявился враг и окружил нас.
— Как думаешь, — подошел я к Кии, — куда делись все часовые по дороге? Может, тут проезжал Роджер?
— Я не знаю, — кратко ответила она. — Это очень странно. Неужели из-за одной атаки на город все побежали к столице?
— Может, и так, — подключился к разговору Михаил. — Мы не знаем, есть ли еще атаки на наши позиции в других частях страны. Главное, чтобы, когда мы придем в Джунию, там не было врага.
— Я думаю, авианосец в любом случае приплывет к нам, — ответил я. — Да и за день до прибытия они вряд ли развернутся.
— В общем, узнаем завтра, — сказала Кия. — А теперь давайте помогать с лагерем.
Через час уже все спали, кроме часовых. В домах ничего не нашлось. На постах тоже. Пусто, словно наступил постапокалипсис. А если и в Джунии или в Бейруте никого не будет, тогда я могу сказать, что авианосец уже был у берега и уплыл с теми, кто успел забраться на него. Надеюсь, что это не так. Но завтра уже все прояснится.
Я спал на небольшом матрасе, который мы нашли на кровати в одном из домов. По крайней мере, кровати никто не унес. Рядом со мной спала Кия, а напротив — Михаил. В итоге мы спали в круге, а посередине была кастрюля в костре, который мы не решились разжечь, так как нас было бы видно издалека. Все же поселение находится на холме. Так и закончился богатый на события день.
Интересно, о каких командирах говорила Кия, когда упоминала рацию?
