2101 год. Пекин. Головной офис компании Джиро АйТи групп.
- Благодарю за возможность провести повторную встречу так скоро, мистер Чжоу! – громко произнес Пахомов, входя в роскошный офис генерального директора.
- Оставьте этот высокопарный тон для других, - осадил Тимофея хозяин кабинета, когда тот приблизился к столу, пройдя не меньше тридцати метров от двери. – И зовите меня просто Юшенг.
Профессор археологии замер на секунду, собрался, глядя на великолепный вид из окна, находящегося под крышей самого высокого небоскреба в городе и продолжил:
- Что ж, Юшенг, вы прочитали письмо?
- Да, и очень внимательно, - он встал, сложил руки за спиной и начал наматывать круги вокруг собеседника, пытаясь вывести его из себя пристальным взглядом.
- Если вы сомневаетесь в его подлинности…
- Ни капли не сомневаюсь, - перебил Юшенг, продолжая кружить, словно ястреб над своей добычей. – В письмо встроен код, который я когда-то придумал сам, - он внимательно наблюдал за реакцией гостя, - готов поспорить вы об этом не знали, когда читали мое письмо.
За прошедшие годы Тимофей привык к недоверию, сомнениям и подозрительности со стороны получателей. Он тяжело вздохнул и улыбнулся в ответ на тяжелый взгляд Чжоу:
- Не в моих правилах читать чужие письма, - он сделал паузу и добавил, когда директор компании оказался как раз напротив него: - Тем более я все равно не знаю байхуа, а доверить кому-то информацию, адресованную только вам – неоправданный риск. Вы можете хоть дыру во мне прожечь взглядом, параллельно протирая ковер, но не найдете подтверждения своим догадкам. Скорее всего, я просто не знаю того, о чем вы хотели бы меня спросить, так что перейдем к делу: мы можем рассчитывать на вашу помощь?
Юшенг остановился напротив собеседника и присел на край собственного стола.
- Мои аналитики потратили целых два дня чтобы понять для чего вам нужен такой сложный алгоритм анализа и отбора, но не нашли ответа, - начал он. – А потом вышла эта статья «Спасение или Афера», - Чжоу протянул гостю американскую газету, на первой страницы которой красовался знакомый человек.
Пахомов быстро пробежался по тексту:
«Доктор Натан Цукерман, главный врач Медицинского центра в Тель-Авиве, объявил о создании экспериментального метода обнаружения онкологических заболеваний. Идея заключается в том, что человеку вживляется специальный датчик, способный обнаружить злокачественные новообразования на ранней стадии и поставить в известность об этом не только больного, но и врача.
Знаменитый ученый-бизнесмен Мэтью Кроненберг поддержал онколога в этом начинании и пообещал предоставить необходимые мощности для спасения людей во всем мире. Его фонд, скопивший огромные средства за счет программы объединения фермеров, возьмет на себя все расходы по производству и вживлению датчиков. Через восемь-девять лет на Земле не останется людей, не получивших шанса на своевременное обнаружение опухоли. Возглавит программу лично доктор Цукерман, так как сам мистер Кроненберг сейчас полностью поглощен проектом по созданию нового источника энергии, способного побороть длящийся не первый год кризис в этой сфере».
- Ну, и? – спросил Тимофей, возвращая газету собеседнику. – Не вижу в этом ничего плохого.
- Ну, и?! – взорвался Юшенг. - Вы собираетесь чипировать все население земли, как скот, а я должен сделать для вас выборку по ДНК и еще куче других критериев… Для чего? Что станет с этими людьми? Они погибнут или наоборот останутся? К какой категории, я должен отнести себя?
- У меня нет ответа на ваш вопрос, - пожал плечами Пахомов. – Пусть решает случай. Лично я уже давно доверился ему. От меня вы не узнаете больше, чем почерпнули из собственного письма. Так, что? Вы с нами?
- Я не знаю, что вы сказали этому еврею, даже не могу представить, что пообещали, как уговорили участвовать в этом сомнительном предприятии…
- В заговоре, - поправил собеседника Тимофей. – Мы называем это заговором. Ученые против человечества, чтобы спасти человечество. И вы будете называть так же, если не хотите покинуть этот уютный офис под пристальным взглядом потерявших работу сотрудников.
- Что? Что вы такое говорите? – растерялся Юшенг, нервно оглядываясь по сторонам.
Пахомов устал. Двадцать лет его карьера в качестве археолога была прикрытием для подобных встреч. И каждый, кто получил письмо, написанное собственной рукой, встречал новость в штыки. Все они огрызались, порой даже ненавидели почтальона, но все в конечном итоге соглашались. Потому что каждый из них забывал про одну очень важную деталь: Тимофей тоже получил письмо и был в числе первых. В отличие от остальных он мог отказаться, а выбор остальных был предопределен инструкциями, изложенными его неровным почерком.
- Проект, над которым вы сейчас работаете, сколько вы еще сможете его содержать? Три месяца, может шесть? Чтобы его завершить потребуется, как минимум, два года. Вы рассчитываете на государственную поддержку, но когда ваша компания пойдет ко дну, всплывут и нелицеприятные факты, на которые до этого правительство Китая закрывало глаза. Пока вы приносите деньги, вам можно простить многое, но как только вы попросите кредит… Неизбежное банкротство через полгода – это самая маленькая из ваших проблем. Но, на ваше счастье, здесь появился я, - Тимофей достал из кармана небольшой конвертик и протянул собеседнику.
- Что это? – растерялся Юшенг.
- Это чек, подписанный исполнительным директором фонда Кроненберга, мистером Хьюзом. Свяжитесь с ним, для уточнения деталей.
Глаза китайца жадно заблестели, и он едва сдерживал улыбку. Финансовые вливания со стороны Кроненберга заставят осторожных инвесторов раскошелиться.
- Но здесь не проставлена сумма!
- Поставьте сами, - махнул рукой Пахомов. – Подсчитайте сколько нужно для поддержания вашего проекта и для работы над моим заказом. Учтите, мне нужен весь пакет программного и аппаратного обеспечения к моменту окончания, как вы выразились, чипирования, всех людей на Земле. А это примерно девять лет.
- Я сделаю за восемь, - поклонился Юшенг.
Тимофей внутренне похвалил себя за отлично проделанную работу и поклонился в ответ. У них останется еще два года на обкатку программ перед конечным экспериментом.
- Я еще десять дней буду в Пекине читать лекции. Прошу вас передать мне письмо в этот период.
- В этом нет необходимости, - Чжоу открыл ящик стола, достал конверт со своим именем и вручил гостю.
Пахомов с уважением посмотрел на собеседника, сумевшего достать вечную бумагу и специальную ручку. Юшенг предложил выпить в честь удачной сделки и Тимофей решил, что невежливо будет отказаться.
- А почему вы не используете старые письма, заставляя коллег по заговору писать новые? – как бы невзначай спросил китаец, покручивая стакан в руке.
- Просто следую инструкции.
- Ну, Тимофей, прошу вас, приоткройте тайну, мы ведь теперь в одной лодке, - продолжал допытываться Юшенг, подливая виски в стакан Пахомова.
Археолог понял, что хитрый собеседник его не отпустит, пока не получит более-менее вразумительный ответ.
- Дело в том, что каждая итерация ближе к себе будущему и то, что сработало несколько витков назад, может не сработать в этот раз, если не обновлять сообщение. Прошу меня простить, но я должен идти, - Тимофей допил содержимое своего стакана и направился к выходу.
- Я понял, что убедило еврея участвовать в этом рискованном предприятии, - прокричал Чжоу, когда Пахомов был уже у двери. – Вы сыграли на его самолюбии. А меня просто купили…
- Все на благо человечества, - ответил Тимофей и покинул кабинет.
2111 год, за несколько часов до запуска установки чистой энергии. Пустыня Невада, Экспериментальное отделение Научного центра Кроненберга. Гостевые апартаменты.
Тимофей поставил подпись, аккуратно сложил серые листы вечной бумаги и положил в конверт. Он постарался красиво вывести на нем собственное имя и убрал в сумку к остальным. Это была обычная кожаная сумка через плечо, с которой археолог провел не одну экспедицию. Она сопровождала Пахомова везде, прослушала все его лекции за последние двадцать пять лет и ничуть не износилась, а наоборот стала только прочнее. Причиной тому был особый полимер – одна из первых секретных разработок Кроненберга – нанесенный на поверхность сразу после покупки. Он не страшился ни перепада температур, ни механических воздействий, ни огня, ни воды. А главное, над ним было не властно время. Эксперимент, затянувшийся на четверть века, можно было признать состоявшимся, и химическая формула полимера, как и другие секретные наработки спасителя человечества, станут доступны всем, после активации установки. По мнению Тимофея, эта технология в будущем спасет не одну тысячу жизней.
- Профессор Пахомов, собственной персоной! Знаменитый археолог у нас в гостях! Не может быть! Лично почтил нас своим присутствием… – в помещение без стука вошел Кевин.
За тридцать лет, прошедших с их последней совместной экспедиции Хьюз изменился, постарел. У него появился животик, которого не наблюдалось еще пять лет назад, голова сильно облысела, а лицо покрывали не глубокие, но частые морщины. Тимофей и сам не молодел. Несмотря на то, что ему удалось сохранить большую часть волос за время подготовки плана, почти все они сменили свой цвет. Редкие темные пятна пробивались сквозь серебро, пришедшее вместе с жизненным опытом.
Кевин еще долго рассыпался в приветствиях, придумывая все более сложные эпитеты для старого друга, пока Тимофей не подошел к нему и не сжал в крепких объятьях. За тридцать лет существования заговора они виделись много раз, часто созванивались и всегда оставались на связи, совместно решая деловые вопросы, но поговорить по душам смогли только однажды. Двенадцать лет назад дождливой ночью после похорон Ларсена, оставившего им полученное когда-то письмо и конверт для следующей итерации. Только тогда они узнали план полностью, поговорили начистоту и стали настоящими друзьями, а не коллегами-заговорщиками, как было до этого.
- Все готово? – спросил Тимофей, выпуская, наконец, Кевина из объятий.
- Мэтью проводит последние приготовления и проверяет систему, лишний раз перестраховываясь, но все хорошо. У меня появилось несколько свободных минут, чтобы навестить тебя и отдать это, - Хьюз протянул товарищу конверт со своим именем.
- Хочешь чаю? – спросил Пахомов.
- Лучше просто стакан воды. Весь день тошнит.
- Проблемы со здоровьем?
- Проблемы с нервами, - усмехнулся Кевин.
- Может чего-нибудь покрепче? – Тимофей покосился на бутылку виски. Точно такую же, как открыл в своем кабинете Ларсен тридцать лет назад.
- Ты хочешь, чтобы меня точно вывернуло? Да, журналисты, заполнившие почти всю пустыню, будут в восторге от этого кадра.
- Когда все случится у них будут дела поважнее, чем беспокоиться о содержании твоего желудка, - Пахомов нахмурился. – Во всяком случае, у тех, кто останется.
Кевин заметил беспокойство друга и решил немного разрядить обстановку, тем более, что это было нужно и ему самому:
- Вот я поражаюсь вам русским: в любой непонятной ситуации – пей! Предлагаю провести эксперимент, - он взял бутылку со стола и убрал в сумку с конвертами. – Интересно вспомнишь ли ты о ней, когда все это закончится?
- Если все пройдет по плану, то ты об этом все равно не узнаешь.
- А ты все еще сомневаешься? Тридцать лет прошло, сделано столько, что вообще сложно описать, а ты все еще колеблешься!
Тимофей пожал плечами и спросил:
- А ты нет?
- Я – нет, - спокойно ответил Кевин. – Я верю, как верил профессор. Представляешь, он знал, что не доживет. С самого начала знал, но верил, что поступает правильно. И написанному в этих письмах, у нас оснований не доверять нет. Ты же видел, как это работает, к чему сомнения? Тем более, сейчас! Маховик уже раскручен, ты делал это тысячи раз до этого и сделаешь еще тысячи раз. Мы будем жить вечно, если сможем поддерживать цикл, а это самоедство никому не нужно.
- Я все чаще думаю о причинах, - начал Пахомов, присаживаясь, - о том кто и для чего мог запустить эту программу по созданию и сохранению нашего вида. Пытаюсь найти ответы и придумываю теории…
- Хочешь теорию?! – Очередной раз взорвался Кевин. – Вот тебе, Тим, теория: через какое-то время на Землю прилетят люди. Их будет мало, так как они спасались от какого-то бедствия на своей планете. Но они не увидят прекрасного голубого мира, который видим мы. Уж не знаю, что случится с Землей, но что-то нехорошее. То, чего можно было бы избежать, если бы на ней была разумная жизнь. И они отправятся в прошлое, чтобы создать человечество, чтобы все исправить и чтобы на следующем витке времени прибыть в процветающий мир таких же людей. Спасение, а точнее создание человечества это не грандиозный заговор ученых, как преподносится в письмах, это величайшая временная петля. Кто-то виток за витком совершенствовал план, чтобы выйти на беспроигрышный цикл, когда земляне создают сами себя, становясь не только заложниками этой временной петли, но и главными победителями, - Хьюз сделал паузу и посмотрел на недоверчивое выражение лица друга. – Я не сам это придумал. Обсуждал с Мэттом. Он-то разбирается во временном континууме лучше всех. В конце концов, именно он создал машину времени, которая включится через пару часов, повторяя цикл, - Кевин протер взмокший лоб платком и продолжил: - И ведь как удачно выбрано время – перенаселение Земли, грозящее уничтожить человечество, станет ресурсом для его создания. Да, полмиллиарда человек исчезнет навсегда, но это спасет остальных. Ровно столько, сколько мы сейчас способны прокормить. Каждая семья потеряет кого-то, исчезнет чей-то сосед или друг. Все переживут эту потерю, и это их объединит, сделает лучше. Впереди эпоха процветания человечества.
- Жаль только - жить в эту пору прекрасную уж не придется - ни мне, ни тебе, - прошептал Пахомов по-русски.
- Что? – переспросил Кевин.
- Хорошая, говорю, теория, - снова перешел на английский Тимофей. – И перенаселение приплел… Мне вспомнились лекции по экономике: банки аккумулируют денежные средства, берут у тех, у кого они сейчас есть в избытке, и дают тем, кто в них нуждается. Прям, как Робин Гуд. Только мы с тобой знаем, что все намного сложнее и теория на практике может иметь совсем другие последствия, вспомни, хотя бы, последний экономический кризис. У меня тоже есть несколько теорий на счет заговора, но они не такие радужные. Все упирается в вопрос: кто это начал и для чего?
- А какая разница? - улыбнулся Кевин. – Чтобы не случилось завтра, мы дадим сотням поколений людей шанс прожить жизнь. Да, не у всех она будет счастливой, но это лучше, чем вообще не существовать. А будущее от нас уже не зависит, пусть сами выкручиваются. Мы сыграем свою последнюю роль сегодня ночью и будем ждать следующего витка. Ба! Чуть не забыл! – он достал из кармана браслет и протянул собеседнику. – Мэтт велел тебе надеть это и не снимать до включения «установки чистой энергии», - Хьюз сделал воздушные кавычки.
- Что это? - спросил Тимофей, надевая электронный браслет.
- Мы собираемся переместить пятьсот миллионов человек не только во времени, но и в пространстве, - принялся объяснять Кевин. – Как же нам выделить того, кто должен попасть в конкретное место – Колыбель человечества и время, да еще с грузом? Это твой маячок. Тебе должно льстить, что в машине времени для тебя предусмотрен отдельный блок управления. По крайней мере, в отличие от остальных на тебе останется одежда, - расхохотался американец.
- Мы собираемся раскидать полмиллиарда человек по планете в разные промежутки времени на отрезке в двести тысяч лет. К тому же нагишом, - Тимофей покачал головой. – Большая часть из них умрет в первые же дни, Кроненберг готов к такому? Ему же, в конечном итоге, нажимать на кнопку.
- Мэтт, как и все гении, довольно отстранен. Для него это просто математика. Обречь пятьсот миллионов на смерть, чтобы спасти почти пятнадцать миллиардов – вполне рациональное решение. К тому же погибнут не все. Кто-то же даст жизнь человечеству. – Хьюз облизнул губы и спросил: - Тебе страшно отправляться в неизвестность?
- Страшнее было бы остаться. Я просто должен оставить груз. То, что предстоит тебе намного страшнее. Никто не должен повторить наш эксперимент.
- Не беспокойся, - улыбнулся Кевин, - заряды установлены в энергетических узлах установки и после перемещения во времени от машины ничего не останется.
- Останется Мэтью, - сказал Пахомов, пристально глядя в лицо Хьюза. – Я не говорю, что он захочет повторить свой эксперимент, но всегда найдется тот, кто сможет его заставить.
Кевин отстранился от друга, откинул полу пиджака и показал небольшой револьвер.
- Он же твой воспитанник, - побледнел Тимофей, – я бы не смог. Наверное, именно поэтому моя задача – отправиться в прошлое. Видимо те, кто на самом деле стоит за созданием заговора очень серьезно отнеслись к распределению ролей.
- Я тридцать лет готовился к этому дню. Оказывается, убить одного ничуть не легче, чем обречь на смерть пятьсот миллионов. Старался не сближаться с Мэттом, но он все равно, что младший брат. Никогда не думал, что стану убийцей на старости лет, но ты прав: никто не должен повторить эксперимент. - Хьюз тяжело вздохнул. – Ты делай то, что отведено тебе, а я сделаю то, что выпало мне.
Друзья крепко обнялись на прощание, и Кевин оставил Тимофея в одиночестве дожидаться запуска машины времени, ссылаясь на необходимость быть ближе к Кроненбергу, когда все начнется. Археологу показалось, что его собеседник просто не хочет больше обсуждать миссию, которая каменной глыбой свалилась на их молодые плечи тридцать лет назад, а разговаривать о чем-то еще за несколько часов до финальной стадии было невозможно. Сомнения, которые Пахомов испытывал все эти годы, так не вовремя начали передаваться Хьюзу, и он ушел, дабы его рука не дрогнула в самый ответственный момент.
190 тыс. лет до нашей эры. Пещера в горах на границе современных Ирана и Ирака.
- Петля замкнулась, - прошептал Тимофей, освещая пространство вокруг себя фонарем.
Он облокотился на стену и присел. Его мутило. Путешествие во времени оказалось совсем не таким, как представлялось до этого. Не было цветного коридора, по которому сознание летит со скоростью света, глядя, как меняются стены вслед за уходящими эпохами. Когда Кроненберг активировал установку, комната вокруг Пахомова засветилась. Окружающее пространство становилось все ярче, дышать стало тяжелее, как будто воздух превратился в мед. И в момент, когда глаза уже не выдержали и закрылись, дыхание сперло, как будто кто-то со всей силы дал археологу под дых. Живот скрутило так, что Тимофей испугался, что потеряет сознание от болевого шока, или его просто разорвет на части. Но через секунду все неприятные ощущения исчезли, и он оказался в этой пещере. Дневной свет едва пробивался через еще не обвалившийся проход в одной из стен, воздух был другим – не такой к какому привык ученый. Может он был чище, может его химический состав отличался от воздуха двадцать второго века, может, это было особенностью пещеры, но отличия чувствовались, хоть Тимофей и не мог объяснить в чем.
Ему так хотелось выйти на улицу и посмотреть на то, что не увидит больше ни один археолог, что он чуть не забыл о главной части своей миссии. Сделав, большой глоток из прихваченной бутылки, Пахомов взял себя в руки и принялся за дело. С помощью лазерного резака, умещавшегося в кармане – еще одна разработка спасителя человечества, он сделал саркофаг, убрал в него сумку с конвертами, распихав остальное по карманам, и вырезал на крышке «Густаф Ларсен».
Когда Тимофей закончил, в бутылке осталось не больше половины содержимого, и археолога мучила жажда. Алкоголь не способствовал избавлению от нее, но выбрасывать последнюю частичку дома, он не решился, тем более бутылка могла пригодиться. Выходя из пещеры, Пахомов думал, что виски, совершившее с ним это путешествие – заложник временной петли, как и все человечество. Зерно, из которого его сделают, скорее всего еще не появилось на планете, люди его еще не одомашнили, еще не проросли те дубы, бочки из которых будут хранить напиток годами, придавая ему аромат. Как и предки Тимофея, жившие в двадцать втором веке, окажутся в десятках тысяч лет от своего дома, чтобы дать жизнь первому потомству в новом времени, которое, в конечном счете, через века произведет их самих на свет. И Пахомов с коллегами снова отправит их в прошлое, чтобы спасти будущее, и чтобы человечество существовало. И так раз за разом, действуя в соответствии с задуманным неизвестно кем планом.
Выйдя на свежий воздух, ученый залюбовался красотами мира, в котором не ступала нога человека. Куда идти, что делать, как быть дальше? От размышлений его отвлек писк электронного браслета на руке. Он провел пальцем по мигающему сенсору и перед ним образовался голографический экран с картой местности и множеством статей по выживанию в условиях дикой природы. Ткнув пальцем в маленький значок конверта в углу, Тимофей открыл письмо, последнее письмо в своей жизни:
«Поздравляю! Теперь ты по праву можешь считаться самым первым участником заговора. Я бы даже сказал самым древним. Не обязательно умирать. Здесь ты найдешь все, что нужно, чтобы твое путешествие не закончилось слишком рано. Лазер и браслет помогут выжить. Главное береги батареи. За величайший заговор всех времен!
Живи!
Увидимся не скоро, Кевин».
Скупая слеза побежала по щеке пятидесятисемилетнего археолога. Он сделал еще один глоток виски в честь своего друга и направился к ближайшему водоему, сверившись с картой.
1-ый виток. 2348 год по земному летоисчислению. Окраина Солнечной системы, флагманский корабль Большого императорского флота расы Су-рьи.
Глава научного совета при императоре Су-Ратоне спешил в зал для аудиенций по вызову повелителя. Вплывая в помещение, он перестал так активно размахивать щупальцами, позволяя инерции сделать свое дело. Су-рьи вышли из воды, и на их кораблях отсутствовала гравитация в отличие от судов большинства их противников, которые достигли достаточного уровня развития, чтобы бороздить космические просторы. В невесомости их громоздкие беспозвоночные тела чувствовали себя гораздо комфортнее, чем на поверхностях планет. Су-рьи были единственной известной в галактике расой, не имевшей родного дома, но это не помешало им поработить остальных.
Их планета, будучи процветающим водяным миром, оказалась на грани уничтожения из-за приближающегося астероида. Су-Ратон спас часть населения, покинув родной мир на космическом корабле. Он-то и стал первым императором Су-рьи, расы никогда не приветствовавшей единовластного правления. Шли годы, флот Су-рьи рос. Сначала с постройкой новых кораблей помогали роботы, позже рабы из захваченных недоразвитых миров. Но получить статус главного агрессора в галактике, Су-Ратону помог его верный ученый Су-Ватра, разгадавший секрет управления временем. Сумевший подчинить его, а значит победить в любой битве, пусть и не с первой попытки. Су-Ватра был не в восторге от захватнической политики императора, как и многие представители расы Су-рьи. Он надеялся, что его исследования в области изучения времени помогут спасти родную планету или найти новый дом, но Су-Ратон, будучи опьяненным властью, использовал наработки верного Су-Ватры в военных целях, захватывая все больше и больше миров.
На Су-рьи благоприятно сказалось пребывание в космосе – сроки их и без того длинных жизней увеличились в несколько раз. Су-Ратону требовалось все больше кораблей, все больше рабов и все больше еды. В последнюю категорию ресурсов рабы попадали все чаще, и недовольство росло не только в захваченных мирах, но и среди Су-рьи. Будучи плотоядной расой они никогда не позволяли себе питаться даже потенциально разумными существами, но военизированная политика императора не оставляла им выбора. В конечном итоге это вылилось в восстание, в ходе которого император был убит, но его сын занял трон, подавил мятеж, принял имя отца и продолжил его дело.
Перед ним и распластался Су-Ватра, влетев в зал для аудиенций. Крупное тело молодого императора нависало над главным ученым, давая понять, кто здесь хозяин.
- Су-Ватра, вот мы и в выбранной тобой системе. Я знаю, отец доверял тебе безоговорочно, но я хочу услышать план из первых уст. Признаться, я давно увлечен твоими опытами с машиной времени, ты не раз поддерживал малый императорский флот, когда он находился под моим командованием, но ты просишь пятьсот миллионов голов скота для эксперимента, а это огромные запасы провизии. Прежде, чем я дам свой ответ, мне нужны подробности.
Глава научного совета незаметно дернул жвалами. Ему были неприятно то, что император называет полуразумных существ скотом. Им не хватало интеллекта для того, чтобы использовать их в качестве рабов, но у них были перспективы. Были бы перспективы, если бы Су-рьи не захватили их планету. В условиях новой политики в галактике, насаженной Су-Ратоном они годились только в пищу.
- О, Молодой Император, благодарю за то, что вы свернули с намеченного пути, чтобы посетить эту отдаленную систему…
- Давай без этого, - перебил ученого Су-Ратон. – Отец уважал тебя за прямолинейность, и я хочу того же. Отклонение от маршрута было незначительным… И встань! Негоже повелителю времени растекаться на полу, словно придворная шваль.
Су-Ватра приподнялся на щупальцах и выгнулся так, чтобы повелитель мог видеть его глаза. Молодой император облетал свои владения, после подавленного восстания, чтобы показать остаткам сопротивления силу и наводнить страхом колонии рабов. Тогда-то глава научного совета и предложил заглянуть в эту безжизненную систему, запросив полмиллиарда гуманоидных особей из личных запасов Су-Ратона. Пришло время объяснить свой план главнокомандующему:
- Обратите внимание на третью планету от Солнца, - Су-Ватра провел щупальцем по панели управления, и перед императором предстала голограмма Земли со всей необходимой информацией.
- Вода, много воды, но она не подходит для нас, - бросил молодой император. - Даже я вижу, что химический состав для Су-Рьи токсичен. Есть миры, полностью покрытые водой с лучшими характеристиками, но, видимо, ты забыл, что мы не ищем себе дом. Теперь бесконечное темное море за обшивкой корабля – наша обитель.
- О нет, Молодой Император, я прошу вас посмотреть параметры суши. Она отлично подойдет для… скота. Сейчас мы испытываем нехватку провизии, а использование разумных рабов в качестве еды замедлит производство кораблей, значит, затормозит нашу экспансию в галактике. Я предлагаю создать пастбище на этой планете. Скот будет развиваться, его численность возрастет, и мы сможем собрать богатый урожай.
- Они тупы настолько, что неспособны ни на что кроме размножения и поедания комбикорма. На их развитие понадобятся тысячи лет, десятки тысяч… - Су-Ратон осекся. – Ты хочешь использовать свою машину?!
- Воистину, ваша проницательность не знает границ, - склонился в поклоне Су-Ватра. – Я отправлю полмиллиарда голов скота в прошлое, чтобы на следующем витке мы смогли собрать несколько миллиардов.
- Полагаешь, что получится с первого раза?
- Потребуется несколько итераций, чтобы отточить формальности, но, в конечном итоге, я выстрою систему так, что эти существа будут воспроизводить сами себя…
Император жадно затряс жвалами:
- Сколько мы сможем получить в перспективе?
- Я полагаю пятнадцать, может двадцать миллиардов особей с теми же вкусовыми качествами. Не потеряв ни одной, когда процесс воспроизводства будет доведен до автоматизма. Но для этого мне понадобится несколько витков изучать их историю.
- Замечательный план, Су-Ватра! Отец не зря возвысил тебя над остальными.
- Благодарю, повелитель. Это мой подарок на вашу коронацию.
- От повелителя времени я меньшего и не ждал, - обрадовался Су-Ратон. – Приступай к реализации плана. Ты получишь все необходимое.
- Благодарю, Молодой Император.
Ученый собирался было покинуть зал, но Су-Ратон окликнул его и тихо, чтобы не услышали охранники, затаившиеся в стенах, спросил:
- А как продвигаются дела с воскрешением моего отца? Машина времени помогла нам выиграть столько битв, неужели она не способна предотвратить восстание или уменьшить потери?
- Информации очень много, я все еще собираю данные и обрабатываю имеющиеся. В таком деле, как спасение вашего отца требуется аккуратность. Никто же не хочет, чтобы он умирал в течение нескольких витков…
- Конечно, нет! – воскликнул молодой император. – Не торопись с этим. – Он вплотную прижался к Су-Ватре, крепко сжав его тело щупальцами. – Ведь может вообще не получиться?
- Не хочу вас расстраивать, но сведения обрывочны, а система сложна. Надежды мало, но я продолжаю работу… Сейчас еще придется отвлечься на проект «Пастбище».
- Да-да, голод нам ни к чему, - отпустил ученого император. – Замедление производства тоже не нужно, впереди ведь столько важных военных проектов. Полагаю, мы поняли друг друга?
- Несомненно, - подтвердил Су-Ватра, с радостью покинувший смертельные объятья более крупной особи, - в первую очередь проекты по преумножению величия Су-рьи.
Довольный покорностью главы научного совета, император отпустил его. Су-Ватра сразу же отправился в свою лабораторию для подготовки эксперимента «Пастбище». Тяжелый для него разговор прошел как нельзя удачно. Старый император чувствовал обман и предательство за сотню световых лет. Хорошо, что юный Су-Ратон не столь искушенный политик и не имеет желания воскрешать отца.
Эту солнечную систему незадолго до начала восстания будет исследовать генерал Су-Грэн, возглавивший заговор против императора. В прошлом витке революционерам не хватило провизии, чтобы продержаться и уничтожить всю семью Су-Ратона. Больше этого не повторится. Теперь, когда повелитель времени и основатель заговора взялся за привычное дело, император и его прихлебатели будут свергнуты. Оставшиеся Су-рьи обоснуются на одной или нескольких подходящих планетах, а остальные расы освободятся от гнета императора. Землянам же, которые к этому моменту разовьются, и по праву будут зваться разумными, придется пожертвовать собой ради мира в галактике.
Су-Ватра достал из клетки визжащее существо и закинул в рот. Раздрабливая кости своей жертвы, ученый ловил длинным языком разлетавшиеся по каюте капли крови и шептал придуманный вместе с Су-Грэном тост:
- За величайший заговор всех времен!
Традиционно OnceOnesUponATime специально для Пикабу
Как всегда буду благодарен за отзывы, замечания и конструктивную критику.
