Дима выложил Лёше всё, что узнал в полицейском участке. И про Машу, и про ребёнка, и про тест ДНК, о котором сказал ему майор. Руки у него по-прежнему тряслись, в висках пульсировало — так сильно, что он не мог даже притронуться к бокалу скотча, который ему сходу налил старый друг.
— И что ты думаешь делать, дружище? — тихо спросил Лёха после выслушанной истории. По его лицу было видно, в каком он шоке: он знал Машу лично.
— Не знаю. Правда, не знаю, — потерянно отвечал Дима. — Один из полицейских посоветовал не лезть в это дело. Не делать тест.
Дима закрыл глаза, уткнулся лбом в кулак и начал растирать себе переносицу. Мысли в голове бушевали, невозможно было сконцентрироваться на какой-то одной. Что ему делать? Вот бы кто-то подсказал. Конечно, он безумно хотел докопаться до истины и узнать, их ли это дочь — или Маша забеременела от другого. Ведь теоретически она могла, почему нет? Последний год в их отношениях был разлад: постоянные ссоры на почве денег и друзей. Постоянные!
Кто бы помешал ей уйти на сторону и забеременеть от другого, будучи ещё в браке? Ведь развод был не за горами.
С другой стороны, это могла быть и их дочь. И Маша просто не сказала ему, что беременна, потому что чувствовала, что расставание неизбежно. Она знала, что с общим ребёнком Дима её не отпустит, не даст расстаться. И промолчала. Она бы держала это в секрете и дальше, если бы не несчастный случай.
Варианта было два. И все — вероятные.
— Назови мне хоть одну причину не делать этот тест? — вдруг спросил Дима и горько посмотрел на друга.
— Ну… — Лёша замялся. — Хотя бы то, что у тебя свадьба на носу. Ты подумал, как отреагирует на известия Оксана, если дочь вдруг окажется твоей?
Диму прошибли мурашки по спине. Оксана. Конечно! И почему он сразу не подумал о своей девушке? Они вот уже полгода планировали свадьбу, и невеста вряд ли обрадуется, если узнает, какие переживания у его жениха накануне праздника.
— Я вообще удивлён, дружище, что с такими вопросами ты приходишь ко мне, — смущённо сказал Лёша. — Нет, я, конечно, всегда рад помочь тебе. И ты можешь обращаться в любое время дня и ночи, но…
Дима виновато взглянул на него.
—…но ты же понимаешь, что такие вещи вы должны решать, прежде всего, своей семьёй?
Правда была в том, что Дима наверняка знал, как отреагирует Оксана. И её реакция будет однозначной: никаких тестов. Возможно, будь Дима на её месте — он бы заявил так же. Но он был на своём, и ему хотелось прийти к более взвешенному решению.
Лёха будто прочитал его мысли:
— Хочу поступить правильно, — ответил Дима.
Друг тут же закачал головой:
— Нет, брат. Я не об этом. Все хотят поступить правильно, но иногда правильного пути нет. Просто подумай: что хочешь именно ты?
Дима уставился на свой бокал, к которому он по-прежнему даже не притронулся:
— Наверное, хочу узнать правду. Хочу, да, — сказал он, будто доказывая самому себе.
— Тогда делай тест. Но я бы на твоём месте сначала познакомился бы с девочкой. У тебя же никогда не было детей, дружище! Ты не знаешь, какие мысли тебя ждут, когда ты её увидишь. Возможно, ты просто передумаешь.
Дима вышел от Лёхи с прояснёнными мыслями. Да, ему для начала точно надо познакомиться с ребёнком, поговорить с ним, а потом принимать окончательное решение. Оксане он решил ни о чём не рассказывать, пока сам не разберётся в своих намерениях. И хотя он чувствовал, что поступает немного нечестно по отношению к ней, он был преисполнен решимостью.
Всё то время, пока он ехал обратно домой, он вспоминал свою жизнь с Машей. Ведь он её по-настоящему любил и если бы узнал, что они ждут ребёнка — сделал бы всё, чтобы развода не было. Исправился бы, нашёл нормальную работу, прекратил бы зависать у друзей по выходным до утра. Диме было горько, безумно горько от ощущения, что он упустил их общее счастье.
И теперь оно навсегда для него недоступно.
Крохотный кусочек надежды, что этот ребёнок — его, втайне грел его душу...
