Бодипозитив с демонстрацией морщин, следов от акне, пивных животов и растяжек — это ресентимент. Финальный, истинный и полностью раскрепощенный бодипозитив, в котором взгляд Другого становится абсолютно не значим — это смерть. Рассказывайте о смерти всем, кто скажет вам, что тело может быть любым. Оно правда может. И будет.
Мертвые выглядят плохо, и им на это плевать. Культура пытается оцивилизовать их — забальзамировать, загримировать, разогнуть конвульсивно сжатые закоченевшие конечности — но мертвые противятся этому, норовя некрасиво скривить заклеенный рот. Стремятся отвоевать у живых право на свое тело и преодолеть live gaze, оптику живых, накладывающую свои репрессивные правила.
В Японии существует феномен «одинокой смерти», рост которого настораживает специалистов — кодокуси. Этим словом называют фигурное пятно, которое оставляет на матрасе разложившееся тело человека, который умер в одиночестве, а потом пролежал много недель. Обычно соседи начинают жаловаться коммунальщикам на запах, полиция забирает тело, а арендодатель заказывает полный клининг.
У таких умерших нет друзей и родственников. Покойник, который стал кодокуси, плевать хотел на то, что клининговой службе придется работать в респираторах. Вошедшие люди нарушают его одиночество, вторгаются в безоценочное пространство распада. Обычно к этому моменту тело уже наполовину съедают насекомые, а то, что осталось, становится пятном Роршаха, в котором не увидеть ничего, кроме пустоты.
Если не пытаться встать на позицию тех, у кого нет позиции, то смерть (снаружи, внутри её нет) — это превращение в объект. У вещи нет субъектности, для которой значим взгляд другого, красота вещей нужна только людям. Пока взгляд Другого для тебя значим, ты ещё жив. А потом, возможно, станешь красно-коричневым пятном на ковре — если не бросишь напиваться один.
