Лев Ландау

Когда сын Льва Ландау Игорь начал подрастать, но ещё не достиг школьного возраста, жена Кора стала требовать от мужа, чтобы он учил ребёнка чему-нибудь – хоть задачки давал. Ландау отказался:

"Ничего подобного я делать не собираюсь... Главное — научить его радоваться жизни. Пойдёт в школу, там ему будут задавать задачки".

Кора продолжала настаивать, требуя, чтобы он, Дау, занимался с сыном хотя бы английским языком, но Лев Давидович был твёрд:

"Ни за что! Детство должно быть радостное. А если не давать ребенку покоя и с утра до ночи что-то ему вдалбливать, он на всю жизнь останется унылым и безрадостным".

Кора возразила:

"Но ведь тебя родители учили немецкому и французскому, ритмике и рисованию".

Ландау ответил:

"Если бы мой отец меньше в меня въедался, у нас были бы более дружеские отношения. Именно потому, что меня так мучили в детстве, я предоставлю своему сыну полную свободу. Немного подрастёт, проявятся его наклонности. Очень важно, чтобы они не были навязаны родительским мнением. Свою профессию, свою специальность человек должен любить. Без этого он никогда не будет счастлив. В противном случае его ждет жалкая участь".

P.S. "Отец был человек очень либеральный, во всяком случае в быту. Я никогда от него не слышал никаких нотаций. Тем более он на меня не давил при выборе увлечений. Одно время я "заболел" химией, думал посвятить себя этой науке, потом стало скучно и я занялся физикой."

Когда Лев Ландау в 1934г. организовывал в Харькове международную конференцию по теоретической физике, он в сопровождении нескольких профессоров и представителей администрации отправился на вокзал встречать Нильса Бора. Ландау прибыл на вокзал в мятых белых брюках и был без галстука, к Ландау подошёл человек в штатском и спросил, нет ли у него более приличного костюма. Ландау холодно ответил: "Эти вопросы я обсуждаю со своей женой". Кроме того, этот несолидный молодой человек грыз яблоко. Всё это очень не понравилось одному из милиционеров, и тот стал вытеснять Ландау из первых рядов встречающих со словами: "Пройдёмте, гражданин, пройдёмте!". Каково же было удивление милиционеров и товарищей в штатском, когда Нильс Бор, выйдя из вагона, отыскал в толпе встречающих Ландау и первому пожал руку.

Когда в Англии вышел в свет сборник научных работ Льва Ландау, там появилась такая рецензия: "Этот солидный том, собрание трудов учёного, возбуждает чувства, подобные тем, которые вызывает полное собрание сочинений Вильяма Шекспира или Кехелевский каталог сочинений Моцарта. Безмерность совершённого одним человеком представляется невероятной".

В начале 50-х годов в Нью-Йорке Вольфганг Паули (1900-1958) изложил перед коллегами свой новый вариант универсальной теории строения материи. Была оживленная дискуссия, многие физики сочли теорию ошибочной, Нильс Бор, подводя итоги обсуждения, сказал:

"Мы все считаем, что ваша теория безумна. Единственно, что нас беспокоит, достаточно ли она безумна, чтобы быть правильной". Физик Лев Ландау похожим образом отзывался о самом Боре: «У него была абсолютная безбоязненность нового, пусть самого невероятного и фантастического на первый взгляд…"

Сам Ландау скептически относился к "сенсациям". Известен случай, когда Ландау случайно попал в аудиторию, в которой ожидалось выступление известного профессора о его "сенсационном открытии". В аудитории были даже журналисты и фотокорреспонденты, готовые запечатлеть триумф.

Профессор бодро доложил о своём открытии, записал на доске свои выводы и под гром аплодисментов сошёл с трибуны.

Тут в аудитории раздался голос Ландау, пробиравшегося к доске: "Прошу прощения !"

Аудитория затихла, а Ландау, чиркая мелом по доске, продолжал:

"Если эту задачу решать правильно, эффект данной работы сводится к нулю. Работы как таковой вообще нет, здесь есть математические ошибки. И тут же на доске привел правильный расчет решения". Положив мел, Ландау ушёл, а "виновник торжества" простонал:

"Кто, кто его сюда пустил ?!"