Примечание: внезапно выяснил, что пост далеко не для всех. Убедительная просьба: если Вы не помните элементарные исторические факты за 5-7 классы школьной истории, не тратьте время на этот пост...ничего не поймете.
На том свете, в той его части, где человеческая память не дает душам усопших замерзнуть, повстречались великие полководцы: Александр Македонский, Чингизхан, Ганнибал, Пирр, Цезарь и Тамерлан:
— Ну, за встречу! — произнес тост Ганнибал, и поднял над головой граненый стакан с водкой.
Тамерлан:
— Простите братцы, но я воздержусь— Аллах не велел.
Чингиз-хан:
— Назвался моим потомком, так пей до дна, не посрами пращура!
Темур, пристыженно вжал голову в плечи, и схватился за стакан.
Выпили, закусили чем Бог послал: холодной жареной курицей, кебабом, пирожками с картошкой, разносолами.
Пирр:
— Снедь странная, как и компания наша.
Цезарь:
— Едим и пьем нынче то, чем потчивают себя мужики нас поминающие, лексикон тоже ихний.
Александр Македонский:
— Кто? Из какой воинской части? Почему именно нас?
Цезарь (зевая):
— Гастарбайтеры с неоконченными высшими, в поезде "Киев-Москва". Когда таким людям делать нечего, они принимаются наши "пиписьки мерять", мол, кто круче, Александр Великий или Чингизхан...
Пирр (угрюмо):
— Меня только за "Пиррову победу" и поминают, обидно.
Александр(хлопая Пирра по плечу):
— Не кручинься, земеля, на прошлые посиделки Клим Жуков наведался, даром что живой еще, его помнят только за то, что знает длину наших пиписек лучше других и нас самих.
Ганнибал расставил на доске шахматы, и жестом пригласил сыграть партию Чингиз-хану.
Темуджин(мотая головой):
— Знаю я тебя, с тобой играть— фигур на доске недосчитываться. Мне эту игру еще китайцы показали, и в качестве учебного пособия к ней "Искусство войны" Сунь Дзы подсунули.
Ганнибал:
— А ты что?
Темуджин:
— Вы мне зубы не заговаривайте, грю, если играть, то как в настоящей жизни— у меня всегда белые о шестнадцати конях и один из них с короной. А книжка, хм, хорошо горела, в зимнюю стужу согревала, но недолго.
Ганнибал расставляет шестнадцать белых коней, а супротив них ставит шестнадцать черных слонов.
Александр вздрогнул, глядя на такой расклад, и погрузился в сумрачные воспоминания об индийском походе.
Чингиз машет рукой, спускается со второй полки плацкарта, и усаживается напротив Ганнибала:
— Если фигуры снова пропадать будут, привлеку за конокрадство.
Тамерлан:
— А я спать по ночам не могу — все ворочаюсь, и вопрос в ушах звенит на многие голоса: "Ты почему, чувак, Москву не взял?"
Цезарь:
— И почему?
Тамерлан:
— Встал я однажды лагерем у Москвы, укрепился на ночлег, а тут ко мне в шатер баба пришла. Ксюшей представилась, мол, журналистка известная, и давай меня пытать:"Как я отношусь к Владимирской богоматери?". Я: "Положительно— моложе меня, красивая, девственница, такая жена меня не токма чингизидом сделает, но и потомком из колена Давидова". Ксюха обиделась:"Все вам, успешным кобелям девственниц подавай, может я на что сгожусь?" Я:"Какого роду-племени, молодка?
Ксюха:"Собчак я — дочь хана питерского улуса". Повелся я тогда, четвертую жену— Гузель четвертовал, чтобы все по завету пророка было(мир Ему), и женился на Ксюхе, так что я теперь и чингизид, и Собчак, и потомок рода Давида...
Цезарь:
— А Давид то здесь причем?
Тамерлан:
— По бывшему мужу Ксюши, я еще и Виторган — по его линии.
Пирр:
— А Владимирская богородица?
Тамерлан(пожимая плечами):
— Потопталась у шатра, и во Владимир уехала.
Цезарь:
— А Москва?
Тамерлан:
— Потомки захватили, в союзе с кавказским землячеством.
Неспешный разговор прервал треск разламываемой шахматной доски о голову Ганнибала.
Чингиз:
— Снова коней крадешь, карфагенское отродье!
