Крипота + Темнота

Работа ночным сторожем занимает время, но бережет силы, а последних у бывшего прапорщика уже изрядно убавилось. Пятьдесят пять лет, ребята, тот самый возраст, когда не стоит и думать о том, чтобы начинать чего-то с чистого листа. Конечно, существуют и другие примеры, и их немало, но тут уже – каждый решает сам.

Итак, уволившись из вооруженных сил по состоянию возраста, Сергей Петрович решил не бездельничать, но и утруждать себя серьезными обязанностями никакого желания не возникало. Работа сторожем получилась компромиссом – вроде и без дела не маешься, с другой стороны и перетрудиться не получится. Работа не пыльная – сутки через трое охраняешь шлагбаум в гаражный кооператив, зарплата, к слову, тоже не пыльная, но вместе с пенсией – можно прожить. Конечно, и в такой работе нюансы имеются, но они есть везде – куда же без них?

В девять вечера машин поубавилось, водители сидели дома, готовясь ко сну – самое время пройтись по периметру и Плотников, вооружившись дежурным фонарем, пошел на обход.  На улице все было чисто – ворота заперты, машин нигде нет. Совершив полный круг по наружному периметру, Сергей Петрович облегченно вздохнул – бывало такое, что машины бросали на улице, загораживая ворота в чей-то гараж. Такое случалось и в дежурство Плотникова, не часто, но надолго запомнился и единственный раз…

Когда с осмотром периметра было закончено, Сергей Петрович решил осмотреть трехэтажные гаражи – три широких въезда в общее здание, во внутренний муравейник с множеством ворот. Как только он пересек центральный въезд в здание, по глазам ударила пыльная полумгла, светильники не справлялись со своей задачей, пришлось воспользоваться карманным фонарем. Включая фонарь отставной прапорщик уже знал, что увидит и многочисленный шорох его не напугал - под ярким лучом разбегались мыши, крысы и прочие грызуны. На кой черт это зверье лезло в гаражи, Плотников не знал, но с их присутствием давно смирился, среди владельцев гаражей были представители и похуже крыс.

Как раз один из таких владельцев сейчас подъехал к пустующей сторожке и нещадно сигналил у опущенного шлагбаума, требуя незамедлительно поднять его. У всех постояльцев гаражного кооператива в телефоне был забит специальный номер, открывающий шлагбаум быстро и без труда, но были и такие, считавшие что шлагбаум должен подниматься автоматически, не важно кто нажмет на кнопку – сторож или швейцар, но шлагбаум должен открыться и точка, иначе паразит будет жать на клаксон.

К счастью, таких оригиналов было немного, в гаражном кооперативе Зенит их насчитывалось только два: Иван – владелец двадцать четвертого номера и Женя из номера восемьдесят пять. Иван нормальный мужик, но уж скор на расправу, к нему с вопросами лучше не подходить, Евгений с виду спокойнее, но с ним вообще лучше не связываться, что внутри, что снаружи - натуральный бандит. Оба ездят на солидных машинах и привыкли, что все в этой жизни совершается только для них…

Снова раздался громкий гудок сигнала – призывный и нервный разрубил тишину. Часы Сергея Петровича показывали уже без четверти десять, а вокруг гаражей жилые дома, того и гляди – всю округу перебудит, - и выбрали ж время, черти вас дери! Но деваться некуда, иначе так и будут сигналить, и пожилой сторож поспешил к себе.

Уже выбежав на улицу, он увидел, огни проезжающего автомобиля и протяжный скрип шлагбаума, опускающегося вниз. С таким скрипом шлагбаум опускается лишь в том случае, когда его поднимали при помощи рук, - нет, ну что ж за люди, ведь себе делают хуже! – обреченно подумал уставший старик.

Мимо сторожа пронеслись огни мерседеса и снова раздался протяжный сигнал, - стало быть Женька к себе в гараж поехал, да не просто поехал, еще и обматерил! Плотников успел удивиться, что тот ехал без музыки, но тут же раздались далекие басы, хриплый голос из мощных динамиков магнитолы пел про то, как нелегко среди уродов жить нормальному пацану…

Никакого желания проверять оставшиеся этажи гаражей у Сергея Петровича больше не было, и он обреченно направился в сторожку – извиниться перед Евгением на обратном пути, - только нельзя его называть по имени, только Жекой, иначе рассердится и будет орать.

Через пять минут сторож услышал, как противно проскрежетали дверные петли – Жека спускался в подвалы, уводящие под гаражи. Во всем здании было всего два спуска в подвалы и судя по звуку, сейчас скрипела дальняя металлическая дверь, - ну вот и ответ на вопрос – откуда берется мусор, а председатель за это кричит на сторожей каждый день.

Еще через несколько минут мимо освещенной сторожки прошел и сам Жека – бритый череп, втиснутый в спортивный костюм. Сергей Петрович попытался его поприветствовать, даже встал со стула, да так и застыл с протянутой рукой, - ни дать, ни взять, стою здесь как Ленин, а этот громила в мою сторону даже не взглянул… Разозлившись на себя за проявленную учтивость, Плотников решил проведать дальний вход в подвал, чтобы удостовериться в своей теории, - скажу председателю, пусть тогда на Жеку орет!

На улице было тепло и безветренно, на город уже опустилась ночь, на небе ярко горели звезды и гаражи освещала желтая луна. Доковыляв до дальнего спуска в подвалы, он потянул на себя металлическую дверь, но та не поддалась. Присмотревшись, сторож обратил внимание, что дверь захлопнули с такой силой, что она своим краем наскочила на кирпичи, - теперь ее без труда уже не откроешь, - вздохнул Плотников и вернулся в сторожку, чтобы поискать там лом.

Потратив на это не менее получаса, Сергей Петрович все-таки распечатал дверь, из подвала повеяло теплом и сыростью, запахом плесени и прелой листвой. Осторожно нащупав первую ступеньку, он стал спускаться, придерживаясь за стену рукой. Спуск в подвалы был не из легких, короткая лестница практически под прямым углом уводила вниз.

Почувствовав под ногой пол подвала, сторож замер и облегченно перевел дух, староват он уже для таких спусков, не то, что каких-то десять лет назад, - тогда бы и Жека вел себя по-другому, - удрученно подумал уставший старик. За лестницей деревянная дверь, ведущая вправо – по длинному коридору, обрывающемуся у дальней стены, обычно там и находили пакеты с мусором, за которые председатель постоянно кричал.

Нащупав выключатель за дверью коридора, Плотников щелкнул и включил свет. Вдаль побежала дорожка из лампочек, таких же тусклых и пыльных, как в гаражах наверху. У дальней стены виднелись пакеты, - ну конечно Жека, кому-же еще?! И все-таки сторож решил удостовериться, что там стоит мусор, а не чего-то еще…

Узкий коридор, но прямой, не извилистый, уводил вперед к дальней стене, из боковых стен выступали двери, закрытые на причудливые навесные замки. В этом тесном и узком пространстве, расположенном в нескольких метрах под землей, умещалось аж тридцать два подвала, все это Плотников помнил и знал. Решив совместить спуск в подвал с пользой для дела, он вынул из кармана небольшой мел, - напишу на дверях, чтобы замки внутрь врезали, не у всех владельцев врезные замки.

Пользы от такого занятия не было ни единой, но бывший прапорщик порядок знал. Тут, конечно, и красть было нечего, но все равно, - вставь внутренний замок, - выводил Сергей Петрович аккуратным подчерком на ржавой двери с номером пять. Кое-где на дверях были и номера нечитаемые, бывший военный решил и об этом хозяевам написать – «врежь замок» и «номер не читается» - вывел он на семнадцатой двери. Плотников успел добраться уже до середины прохода, когда внезапно отключился свет…

Темнота повисла угрожающая и кромешная, о такой темноте заверяют, - хоть глаз коли. Вдобавок из прохода повеяло холодом, немедленно выдавившим теплую сырость подвального помещения. Показалось это, или не показалось, но Сергею Петровичу почудилось, что он внутри уже не один – шестое чувство подсказывало неладное и он полез в карман за фонарем. Проклятый фонарь угодил за подкладку и ни в какую не желал вылезать, пришлось отрывать карман форменной куртки, - эх, и за это утром еще влетит…

Сзади послышались приглушенные звуки, и сторож обернулся, смотря назад. Он еще не успел освободить свой фонарь, застрявший под одеждой, но все же сумел его включить. Подкладка куртки заглушала луч света, но позади него маячила тень – неровная и подвижная под прыгающим светом, но все-таки это была его тень. Вопрос, последовавший за этим утверждением, заставил его разодрать свой бушлат – новая вещь и почти непоношенная, но зарождавшийся страх заставлял спешить.

Тень исчезла под ярким лучом света, - да и была ли она раньше, эта неясная тень? -  если не было позади меня никакого света, откуда спереди появилась тень? Но и эти вопросы повисли в воздухе, в холодном и зябком, но уже не сыром. В таких условиях он забыл о цели своего визита и обернувшись, быстро заспешил назад, направляясь в сторону выхода из подвала гаражей.

Проход сделался немного шире, а потолок навис ниже – возможно кажется, но … и все-таки – но! До потолка без труда доставала рука отставного прапорщика, а раньше он не мог его достать, - меняли в прошлом лампочки, знаем, без табурета и до них-то мне не долезть…  но тогда какого черта сейчас происходит? – подумал Плотников, в очередной раз пройдясь ладонью вдоль неровностей потолка. Да и коридор сделался значительно шире, чтобы достать до противоположных стен уже не хватало и длинны рук, а раньше он двигался по нему боком, чтобы выпирающий засов рукой не задеть… Нет, что-то неладное происходило с коридором, но этот вопрос следовало оставить на потом, сейчас было главное выбраться на поверхность, в реальный и привычный, проверенный мир.

Он так прошел уже метров десять и удивился, не встретив ни одной двери, - а их тут было до чертовой бабушки, - подумал Сергей Петрович, водя фонариком по сторонам. И стены прохода претерпели изменения, с них исчез необлицованный кирпич, теперь бока длинного коридора своей неровной и шероховатой поверхностью напоминали скорее пещерный тоннель, нежели нечто, сделанное руками человека.

- Какого лешего? – изумился Плотников, когда споткнулся о непонятную штуковину и с трудом устоял на ногах. Какого лешего! – вновь произнес он, когда прыгающий луч карманного фонаря нащупал под ногами огромный череп, последнего тут точно быть не могло…

Глубокими знаниям о мире животных отставной прапорщик похвастать не мог, но и элементарных познаний хватило на вывод – это был не обычный череп, таких зверей в природе нет. Судя по вытянутой продолговатой морде и узко-посаженным передним клыкам, это был волчий череп, но возникал вопрос - какого же размера должен быть сам волк, - такая махина и для медведя великовата, - прошептал Плотников, размышляя про себя о необычной твердости странного черепа, который запросто перенес удар сапога, а нога болела и болела не слабо.

- Вот выберусь на поверхность, мужики не поверят…, - а выберусь ли отсюда? – пришла вдруг мысль. Последнее заставило человека ускориться и двигаться по тоннелю почти-что бегом. Не жалея ног и воспаленных бронхов, пожилой человек продолжал свой забег, на ходу надеясь на свою интуицию, что он движется именно к выходу наверх – с того момента, когда он разглядывал большой череп, он уже не помнил, в какую сторону бежал.

Ноги устали и сторож остановился, упираясь руками в колени и стараясь перевести дух. За такое время, да при такой скорости, он давно уже должен был оказаться у двери, ведущей наверх. Но выхода не было, как отсутствовали и двери, на которых он недавно писал «вставь внутренний замок», последнее было уже совсем странно, если не сказать большего, - такого просто не могло быть.

Сделав вывод, что торопиться бессмысленно, Сергей Петрович медленно зашагал вперед, внимательно обводя стены лучом карманного фонарика, в тщетных попытках отыскать то, что упустил на бегу. Но дверей, ведущих в подвальные помещения, не было, с обоих сторон вдоль прохода убегали шероховатые стены, совершенно не похожие на те стены, из грязно-белого кирпича, которые он видел сотни раз за время своих долгих ночных дежурств. Вывод напрашивался вполне очевидный – он более не находился в цокольном этаже, расположенном под многоярусным гаражным кооперативом, он оказался в совершенно незнакомом, ином месте, оставалось выяснить – как выбраться на поверхность, а после ломать голову над тем, как он сюда попал.

Вариантов у Плотникова было не много, нужно было просто двигаться вперед, в конце концов и этот проход должен был когда-то закончиться, шаг за шагом, и он куда-нибудь, да придет. Между тем, в проходе становилось жарко, воздух сделался плотным и сухим, а настороженный слух, усиленный адреналином, улавливал в воздухе комариный писк.

Через несколько шагов этот писк превратился в гудение и вот тут отставного прапорщика прошил неприятный нервный озноб - слишком громкий звук для комариного роя, тем более, что никаких насекомых под светом фонаря он не замечал. Человек уже собирался остановиться и повернуть обратно, но тут услышал вдалеке приглушенный расстоянием топот ног.

Это было и топотом назвать сложно, но складывалось впечатление, что к нему кто-то быстро бежит, вбивая в землю гулкие, монотонные удары, оставалось выяснить с какой стороны туннеля в его сторону доносится этот звук. Покрутившись на месте, чтобы определить источник шума, Плотников решил, что шаги слышатся позади него – его догоняют, а не бегут на встречу, а, следовательно, и ему стоило продолжить двигаться по туннелю вперед.

Сергей Петрович пока не бежал, но уже двигался быстрым шагом, на ходу постоянно оборачиваясь назад, топот слышался уже более ясно, преследователь неминуемо приближался к нему. Бух-бух-бух-бух, - раздавались сзади тяжелые шаги, от которых с потолка осыпалась пыль и мелкие камни. Между буханьем тяжелых ног проходило не менее нескольких секунд, значит преследователь с таким неимоверно-широким шагом должен быть и ростом могуч, - решил Плотников и не стесняясь припустил бегом.

Мимо пролетали куски коридора и неровные стены, прыгающие в луче карманного фонаря. Пол под ногами стремительно уходил вниз под приличным углом, двигаться стало легче, но под подошвами ботинок то и дело попадались крупные камни, как ни подгонял человека страх, пришлось сбавить бег и внимательно смотреть под ноги.

В какой-то момент Сергей Петрович все-таки утратил бдительность и споткнувшись о большой круглый булыжник, каким-то чудом устоял на ногах. Жгучая боль прострелила предплечье правой руки, пальцы разжались, роняя единственный источник света, сделав по инерции еще несколько шагов вниз по коридору, Плотников остановился, приходя в себя. Разум советовал человеку вернуться обратно и подобрать свой фонарь, но инстинкт выживания заставил его двигаться дальше, удаляясь в мрачную и пугающую темноту.

Позади него снова застучали тяжелые шаги, отставной прапорщик только сейчас понял, что какое-то время не слышал их, видимо, его преследователь был медлительным в силу своих предполагаемых габаритов. Теперь шаги звучали ближе, уши улавливали хриплое дыханье, последнее пугало до замиранья сердца. Вдох-выдох, вдох-выдох, как будто пара гигантских мехов неслась на него из глубины коридора. Уже понимая, что этого делать не стоит, Сергей Петрович не выдержал и обернулся, бросая взгляд позади себя, от увиденного ему едва не сделалось плохо.

Фонарь лежал шагах в десяти позади человека и его яркий луч ударил в глаза, отчего темнота, наступившая после света, сделалась маслянистой, осязаемой и густой. Не сразу он понял, что чья-то тень загородила луч света и выжидая остановилась, рассматривая его. Гротескная фигура, загородившая его от света, заслонила собой весь стенной проем. Он не мог различить под таким освещеньем, что именно видят его глаза – толи двуногого быка, толи гигантскую обезьяну с рогами, торчащими над головой.

Заросшую шерстью большую фигуру окутывал сумрачный плотный туман, но налитые кровью и осмысленные глаза твари с ярой ненавистью смотрели на него сверху вниз. Теряя рассудок и не стесняясь эмоций, отставной военный пронзительно закричал. Развернувшись, толкая вперед свое грузное тело и выставив руки перед собой, он больше не видел впереди себя дорогу тоннеля, но что есть мочи мчался вперед.

Каким-то чудом ему удавалось не биться о стены, но ладони рук, которыми он нащупывал в темноте дорогу, во многих местах саднило и жгло. Что-то хрустнуло в левом колене, не обращая внимание на острую боль он продолжал двигаться вперед, уже понимая и свыкаясь с мыслью, что долго так ему не пробежать. Шаг, еще шаг и еще один, и следующий, но уже хромая, а потом его ноги замерли и вжались в пол, руки взлетели в стороны, пытаясь ухватиться за боковые стены, но стен он больше не ощущал. Лишь спустя секунду пришло понимание, что именно это и заставило остановиться его.

Находясь в абсолютной темноте и неизвестности, шестое чувство подсказывало Плотникову, что впереди него зияет провал. Не замечая в себе раньше подобного предвиденья, пожилой сторож осторожно пошарил ногой… Неизвестно откуда взявшееся чутье не обмануло, прямо под ногами начиналась пустота.

Сергей Петрович не мог понять, откуда он это знает, но в тот момент отчетливо понимал, что пустота разверзлась не только под ногами, но и вокруг него зияла пустота, а сзади надвигался красноглазый монстр – неторопливо и медленно, зверь уже никуда не спешил. «Пропал!», - подумал отставной прапорщик и до боли в скулах закрыл глаза.

В лицо дохнуло запахом смрада – обжигающе-горячего, оседающего на побелевших волосах, нестерпимо зажгло и защекотало ноздри, из живота твари вырвался низкий хрип. Что-то неправильное, нечеловеческое было в этом зловещем, утробном хрипе, заставившем представить сотню ржавых, несмазанных петель, а возможно так кричали пропавшие души, нестерпимо страдающие на вечном огне.

Плотников так и не смог понять, что заставило его ноги сделать шаг в черную бездну, тело само приняло решение, не поставив в известность его. На долю мгновенья он ощутил пьянящую невесомость, а потом стремительно понесся вниз. Впрочем, этот низ вполне мог оказаться и верхом, потеряв ориентацию он не понимал в какую сторону летит, но его тело двигалось все быстрее и быстрее, пока напуганный человек не потерял способность дышать. Теряя сознание, он пытался оживить в памяти что-нибудь приятное, но и его мысли сковала леденящая пустота…

…

Боль появилась раньше сознанья, заставив вынырнуть его из сонного забытья. Болела спина, поясница и все тело, но хуже всего приходилось ногам. Подошвы невыносимо жгло и саднило, казалось, что волны боли расходятся от пяток, и ударяя в колени, отдаются в пояснице, а в правом предплечье засел тупой, горячий гвоздь.

- Батюшки мои, чуть не наступила! – после чего пошла неразборчивая, но отборная брань, по ушам ударил прокуренный женский голос.

«Алкашня проклятая, весь подъезд зассала», - услышал Плотников слова на прощанье, после чего где-то сверху хлопнула дверь, заставив заплясать на сквозняке паутину. С трудом ворочая затекшей шеей, Сергей Петрович медленно повернул лицо, в глазах забрезжил сухой пыльный воздух. Кое-как поднявшись на четвереньки, как будто он и вправду алкоголик, отставной прапорщик оперся рукой о стену и замычал, борясь с дурнотой.

Парадная подъезда, в которой он находился, показалось ему отдаленно знакомой и какой-то родной. На уровне головы, из стены торчала ребристая батарея, а сверху над ней зияло окно. Сквозь пыльное стекло просачивались причудливые лучи солнечного света, а над окном, усеянный сталактитами, возвышался потолок.

Протерев глаза немытыми ладонями, Плотников понял, что вместо солевых отложений вся видимая поверхность потолка была усеяна горелыми спичками, нещадно закоптившими штукатурку наверху. И тут воспоминания нахлынули на него с новой силой, он уже вспомнил, где видел этот подъезд…

Со времен его детства в подъезде старой хрущевки ничего не изменилось, а он переехал отсюда в возрасте четырнадцати лет. Пошарив рукой за грязной батареей, он быстро нащупал то, что искал – измятая пачка дешевых сигарет, спрятанная тут неизвестным подростком, - что ж, дети не изменились по прошествии лет. Он закурил и тут же закашлялся – забытая привычка и отсыревший табак обожгли горло, выжав из глаз горькие слезы, но человек смеялся, как сумасшедший дурак.

Поднявшись на ноги, он продолжал смеяться – нахлынула радость от того, что живой. Его старый двор, из которого он уже давно переехал, находился в двух часах ходьбы от гаражного кооператива, в который он более не собирался возвращаться, и над решением загадки ночного происшествия Плотников себе голову не ломал. Кого-то другого, возможно, и терзала бы необходимость найти ответ на вопросы, но Сергей Петрович был не из таких, - остался жив и на том спасибо, - подумал он и побрел пешком.

Единственная привычка появилась у бывшего прапорщика, он до умопомрачения боится темноты…

Спасибо, что дочитали до конца :)

Возможно, Вам понравится :

ЗАКУЛИСЬЕ. ЗАГЛЯНУТЬ ЗА ГОРИЗОНТ - по ссылке, или в любом поисковике, во всех электронных библиотеках. Нашел бесплатно? Молодец! Нл будь добрым, оставь комментарий.

По дороге домой профессора Семенова останавливает полицейский патруль, и без всяких причин увозит в неизвестном направлении. Профессора бросают к другим задержанным, каждому из которых предстоит отправиться в другой мир - задача выжить и вернуться обратно. Пытаясь приспособиться к новым условиям, Семенов понимает страшный факт - не все происходящее является реальностью. Для возвращения к привычной жизни ему предстоит ответить на главный вопрос – кто настоящий профессор Семенов?

Всем спасибо, всем добра! И с наступающим Хэллоуином!

— Для меня единственный плюс, — Анна стряхнула руку своего ухажёра, — что здание не слишком высокое. Гуляя всего лишь по трём этажам, мы не потеряемся где-нибудь в глубине. И не будем с испуганным видом спрашивать – «Ань, ты помнишь куда мы повернули?» или «Ань, где эта чёртова лестница?»

Паша смущённо покраснел, особенно когда заметил улыбку наконец-то повеселевшей девушки.— Ты меня будешь теперь этим постоянно пилить? Ну, немного заплутали мы полгода назад — всё же хорошо закончилось, разве нет?

Тот раз Паша старался лишний раз не вспоминать — будучи в командировке ребята попали в провинциальный городок, находящийся в Липецкой области, и там обнаружился заброшенный торговый центр — отголосок старых времён, когда по всей видимости жителей и работы было больше, чем сейчас. Пашке захотелось прогуляться по пустынному зданию, побродить по пыльным помещениям — и он, прихватив Аню, ближайшей ночью совершил вылазку.

Именно ночью — Паша считал, что для полного погружения, для бОльшего выброса адреналина необходимо было совершать такие прогулки только в тёмное время суток.Так вот здание оказалось чересчур большим — хотя снаружи выглядело довольно приземистым — и ребята, вдоволь набравшись мурашек, после минут тридцать искали выход, постоянно сворачивая не туда. Паша, конечно, храбрился, но сам чуть не поверил в чертовщину, злобно хмурясь однообразным коридорам. А когда ребята наконец-то вышли, девушка ещё больше месяца отказывалась влезать в похожие авантюры. Ну и не забывала подкалывать его время от времени, напоминая тот случай.

—Ладно, не напрягайся, — Аня погладила Пашу по руке. — Кстати, я так поняла, что Санёк к нам не присоединится? Спасибо ему только завтра можно будет сказать?

— Всё верно, — Паша неторопливо направился ко входу, утягивая за собой Аню. — Этот додик сказал, что постарается успеть, но скорее всего не сможет. Его вклад и так неоценим. Если бы не его совет, то мы и не узнали бы о таком месте.

Девушка пропустила вперёд парня, а сама встала в проёме, ковыряя гнилые доски кроссовком. Гулять по заброшкам Аня начала, когда стала встречаться с Пашей. Тому с детства были интересны старинные пыльные дома и доживающие свой век здания – даже скорее не они, а само чувство чего-то таинственного, пугающую атмосферу, впитавшуюся в потолки и стены, тишину затхлых помещений. С возрастом, благодаря разъездной работе, у Паши получалось находить такие «подарки» чаще, чем раньше — но, к сожалению, не все из них оправдывали себя.

Аня не так сильно разделяла эмоции своего парня, но не могла отрицать, что всплески адреналина во время этих похождений были отменными, пьяняще возбуждающими. Они заставляли задуматься о чём-то мистическом, что возможно есть вещи далёкие от человеческого понимания. Хотя сама и не верила в призраков, но темнота и пустынность делали своё дело, навевая страх. Шорохи, вой ветра, хруст мусора – всё это, в совокупности, рисовало разнообразные картинки в голове, пугая ещё больше.

Паша приглашающе махнул рукой, подзывая девушку зайти внутрь.

— Выключи свой телефон, — приглушённо скомандовал он, — много света портят атмосферу. Моего фонарика пока что хватит.

Аня кивнула, послушав его совета, и ребята, аккуратно передвигаясь, прошли несколько метров вперёд. Паша водил телефоном из стороны в сторону, старательно вглядываясь в дальние углы и подсвечивая дорогу своей девушке. Ребята сами не заметили, как переступив порог перестали общаться между собой, целиком погрузившись в мрачное окружение. Лёгкий сквозняк проносился под ногами, чуть шурша валявшимися листами бумаги и мелким мусором.

— Приятно пахнет, — нарушила недолгое молчание Аня. Тишина давила на нервы и хотелось сказать хоть что-то. Плюсом в ушах появился еле слышный гул, словно в них залилась вода, и девушка помотала головой, разгоняя неприятное ощущение.

Но её замечание было правдивым — благодаря мелкому парку напротив и деревьям вокруг, ветерок приносил свежий воздух, состоящий из запахов травы и листьев. Хотя затхлая вонь всё же пробивалась — особенно, когда ребята прошли мимо последних пустых оконных проёмов и направились по чёрному коридору вглубь. Тот вился прямой линией, издевательски похрустывая где-то впереди прогнившими досками.Фонарик на Пашином телефоне давал тот минимум обзора, чтобы видеть лишь сам коридор и очертания дверей, оставшихся в более-менее сносном состоянии. Дальше луч света словно моментально застревал в чёрном киселе и постепенно затухал, не надеясь пробить вязкую тьму.

Аня постоянно внимательно смотрела себе под ноги, боясь, что споткнётся об валяющиеся везде куски кирпичей, да и хруст осколков разбитых бутылок под толстыми подошвами не слишком радовал. Паша тоже еле-еле передвигался, но упорно крутил фонариком вверх-вниз, стараясь осветить и пол и то, что было скрыто в темноте. Так, медленно шагая вперёд, ребята обследовали пару боковых помещений.

Раньше, как рассказал им вчера их новый приятель Саня, тут был санаторий. Не слишком дорогой, не слишком дешёвый – средний. Но со временем выяснилось, что поддерживать на должном уровне и здание, и персонал, и оборудование, по деньгам выходит слишком убыточно. Люди уходили, санаторий ветшал и по итогу его полностью прикрыли, увезя нужные вещи. Потом оттуда выволокли и оставшиеся ненужные, а ещё дальше – когда здание лишилось части дверей и окон – оно стало излюбленным местом для бомжей, школьников и наркоманов.

В грязных, затхлых помещениях обстановка была примерно одинаковая – выбитые, валяющиеся на полу двери, расколотая плитка, части поломанной мебели, разбросанной повсюду, но кое где всё же сохранились целыми кровати и тумбочки, хоть они и выглядели не лучше, чем их разломанные версии. Обои, наполовину отклеившиеся, свисали со стен длинными неровными лентами, словно щупальца страшного и неведомого существа, которое спряталось где-то наверху, ожидая незадачливых путников. Вцепиться и утащить к себе в темноту. Воображение рисовало слишком неприятные картинки, особенно благодаря сквозняку, который продолжал гулять по коридору и открытым окнам, шевеля бумагу на полу. Общее мрачное впечатление перебивали лишь стены, исписанные самыми разными способами — от «Сань урод верни сотку» и «маша шаболда» до вполне красиво нарисованных граффити.

— Интересное, конечно, местечко, — пробормотал Павел. Даже голос звучал глухо, с трудом пробиваясь через мрак. В висках неожиданно кольнуло резкой болью. Парень прокашлялся и сказал громче, бравируя, — а вообще вполне нормально. Антураж доставляет. Хоть и про то, кто такая эта неведомая Мария, слишком часто пишут.

Аня отвлеклась на мелькнувший в отблеске фонарика предмет на полу и тут же чуть не упала, в последнюю секунду ухватившись за Пашу.

— Чёрт, — ругнулась шёпотом девушка, старательно вглядываясь в темноту. Прищурилась. — Что это такое?

Павел заинтересовано направился в сторону предмета, Аня следом, продолжая держать парня за руку.

Свету фонарика предстала большая игрушка — старый плюшевый медведь. Он валялся на спине, одна лапа оторвана, из грудины торчала начинка, да и сам внешний вид был довольно плачевным и потрёпанным временем.Павел присел на корточки и протянул руку, чтобы поднять игрушку с пола.

— И как он тут оказался?

— Фу, не трогай, — Анна поморщилась, не разделяя интереса Паши, — непонятно, сколько это тут лежит.

— Да ладно, — отмахнулся от её слов парень, аккуратно поставил медведя и ... тут же невольно отшатнулся, чуть не рухнув на пол.

И было от чего — у игрушки на морде виднелась прибитая степлером бумага, с распечатанной на ней фотографией обезображенного лица какой-то незнакомой девушки. Единственное, что было нормальным на фото — широко распахнутые глаза незнакомки, которые испуганно взирали прямо на ребят.

— Это… это настоящее…? — Аня тоже увидела чудовищный снимок. — Что у неё со ртом?

— Нет верхней губы…, — пробормотал Павел, — словно лезвием срезали...

Он замолчал и отпихнул медведя ногой в сторону. Тот накренился и медленно упал в сторону, фотография вместе с верхней частью сразу поглотилась темнотой. Паша отряхнул джинсы и быстро встал, стараясь выглядеть уверенным. Аня продолжала смотреть на страшную находку, не решаясь двигаться с места.

— Забей, — Паша ласково погладил девушку по руке. — Это по - любому чья-то идиотская шутка.

— Точно? — Ане, хоть она и не успела рассмотреть все детали на фото, всё равно стало не по себе.

— Да сто процентов! — улыбнулся Павел, потормошив Аню из стороны в сторону.

Фото его тоже сначала напугало, но он быстро уверил себя, что изображение фейковое, ненастоящее. Только для того, чтобы заставить вот так же дёрнуться ребят, поздно забредающих сюда. Аня наконец-то смогла тоже выдавить из себя улыбку, чмокнула в щёку парня.

— Хорошо, тогда пошли дальше. Ты прав — игрушка тут валяется для чересчур впечатлительных детей, поэтому продолжаем гулять, — она помолчала и добавила. — С тобой мне не страшно.

Ребята в более приподнятом настроении вышли из номера и медленно зашагали к следующим. Паша так же мотал фонариком по сторонам, Аня двигалась чуть позади. Далее коридор раздваивался на две неравные части – одна вела к лестнице наверх, на второй этаж, а другая к окнам и небольшому закутку, наподобие бытовки, даже с сохранившейся целой дверцей. Оттуда из темноты несло мусором и гнилью. Тихо скрипнули петли и дверца чуть дернулась вперёд, пара томительных секунд – и вернулась в первоначальное положение.

— Сквозняк, — уверенно сказал Паша, но почему-то приглушённым тоном.

Ребята застыли в коридоре, напряжённо наблюдая за движениями неодушевлённого предмета. Под светом фонарика дверца снова скрипнула, приоткрывшись уже чуть сильнее. Внутри еле слышно зашуршало. Словно мелкое животное пробежало из угла в угол. Миг — и опять тишина.

Аня молча вытащила телефон и тоже включила на нём фонарик. Паша хотел брякнуть что-то язвительное, но передумал — из-за двери вдруг раздалось бормотание, почти на границе слуха. Парочка, не сговариваясь, повернулась к лестнице, стараясь производить как можно меньше шума. Паша прикрыл рукой яркий экран, Аня практически сразу поступила так же.

Шорохи усилились, остановившись неподалёку от выхода. Хриплое дыхание, всхлип, хруст мусора, что-то зашуршало по стене, да так, что ребята услышали, как осыпаются кусочки штукатурки, тихо падая на пол. Паша раздумывал — либо показать храбрость, и, крикнув «кто там?», открыть эту проклятую дверь, оказавшись лицом к лицу с тем, кто прятался в номере, либо проявить осторожность и тихо уйти.

Он выбрал второй вариант — воображение слишком разыгралось и рисовало совсем уж неприятные картинки того, или даже чего, что скрывалось в темноте за дверью. Все детские страхи сплелись в единое уродливое существо, которое ожидало его решения, ожидало напугать его, как маленького ребёнка и гнать по мрачному коридору, пока он не выбьется из сил. Напряжение росло, на затылке шевелились волосы, словно чувствуя чей-то недобрый взгляд, да и голова опять разболелась, покалывая то тут, то там. Шёпот никак не пропадал, он плавно перемешивался с мыслями, создавая ощущение, что Павел думает вслух.

Парень медленно шагал спиной вперёд, крепко держа за руку Аню и стараясь, чтобы под ноги ничего не попалось. Свою одежду он тут же испачкал об грязную стену лестничной площадки. Погнутые сломанные перила скрипели в такт шагам. Пока ребята поднимались по ступенькам, шёпот из закутка усилился, но всё ещё не складывался в слова, просто какая-то неведомая тарабарщина. Потом дверь громко хрустнула, в тишине это было так резко, что парочка, позабыв про осторожность, мигом залетела на второй этаж, практически не дыша.

Паша прислушался, чувствуя, как колотится сердце. То бешеным ритмом ломилось в груди и резко отдавалось в ушах. Нет… внизу опять тихо, никакие звуки – даже если они и были – не доносятся сюда.

— Думаю, это бомж, — Паша потянул девушку с лестничного пролёта. Фонарики осветили новый коридор, практически аналогичный нижнему. — Спит там, пока погода позволяет.

— Надеюсь, — отозвалась Аня, отдышавшись. С растрёпанными волосами и испуганным видом она выглядела так, словно её только что резко вырвали из неприятного сна.

— Ну, либо…, — Павел осёкся. Мимолётное желание сказать – хоть и в шутку – про свои глупые «фантазии» на тему чудовища за дверью, так же быстро исчезло, как и появилось. — Короче, всё нормально.

— А если… если он пойдёт за нами? — прошептала Аня, задав резонный вопрос.

— Да кому мы нужны, — тихо отмахнулся Паша. — Сама подумай – делать ему что ли нечего? Только за двумя дурачками полезет, неизвестно для чего. Небось, если он действительно проснулся, то сам испугался, что кто-то непонятный ночью гуляет рядом.

Перешёптываясь, ребята всё дальше отдалялись от лестницы. Аня взвесила все за и против продолжения их прогулки и всё же решилась остаться. Но ненадолго, буквально ещё минут на пятнадцать.

Помещения на втором этаже немного отличались от первого. И мебель была более сохранившейся – видимо сюда захаживали реже — и даже в некоторых номерах обнаружились целые зеркала на стенах.

— Ого! — воскликнула Аня.Внимание привлекла одна из дверей – точнее не дверь, а большой кусок брезента, растянутый в проёме. На брезенте тёмно-красной краской был искусно выведен череп, зловеще ухмыляющийся вставшим перед ним ребятам.

— Зайдём? — Паша, не дождавшись ответа, приподнял край материала. От этого движения оскаленная пасть согнулась, рисунок скукожился и перестал быть страшным.

Аня помедлила, но быстрым движением проскользнула внутрь номера.

— Да уж, всё лучше и лучше, — пробормотал Павел, рассматривая всё вокруг.

Стены комнаты были изрисованы. Но, в отличие от нижнего этажа, здесь преобладала мертвецкая, «кладбищенская» тематика — черепа с висящими кусками кожи, гнилые трупы, стоящие рядом с телом без конечностей, перевёрнутые кресты, окровавленные злобные хари, пожирающие детей.На стене напротив красовались не менее жизнерадостные надписи — «моя душа осталась здесь», «я умер, но дом не отпустил меня», «он не выпустит никого», «умирать НЕ больно», «останься здесь».

Угловатые шрифты навевали беспокойство, заставляли неуютно себя чувствовать.Аня поёжилась от нахлынувшего сквозняка, передёрнув плечами, в ушах до сих пор стоял неприятный гул, который тем не менее словно постепенно складывался в какие-то слова. Девушка вдруг улыбнулась. Она вспомнила про камеру на телефоне, наконец-то решив что-нибудь заснять для их с Пашей «заброшенского архива» — видеозаписей прогулок по таким вот местам. А обстановку как раз следовало разрядить, чересчур уж сильное давление было на мозги.

— Вот так мы с Пашей проводим вечера, — она попыталась придать голосу весёлых ноток. Пнула кусок стула, подняв пыль. — Вместо кафе и заказа суши вот такая пыльная романтика.

— А чем плохо? — Павел махнул рукой и отошёл немного в сторону.

Там видимо раньше находился туалет – к этой мысли парня навели куски расколотого унитаза рядом и обломки кирпичей, бывшие когда-то частью стенки. Осталась только дыра в полу, из которой веяло не самыми приятными запахами — какой-то протухшей едой и давно не стиранными вещами. Но почему-то именно она привлекла внимание Паши. Он присел на корточки, пытаясь разглядеть под лучом фонарика насколько дыра уходит вниз. Темнота поглощала свет, не давая ничего рассмотреть — лишь очертания трубы.

Паша поднял небольшой кусок кирпича и кинул вниз, чутко прислушиваясь. Они с Аней находятся на втором этаже, так что звук падения должен быть почти сразу, но обломок словно улетел в бездонную яму. Павел хмыкнул, присел и взял камень побольше — непонятная ситуация его заинтересовала. Следующий кусок так же беззвучно пропал в темноте.

Рядом валялся штырь, проржавевший от времени, парень подобрал его в ладонь, поднёс к дыре в полу…

Шииииих…

Тихое шуршание из трубы не дало ему кинуть штырь. Аня продолжала снимать надписи на стене и не заметила, как Паша задержал дыхание, чутко прислушиваясь.

Шиииииииих…

Звук стал более протяжным и, что самое главное, ближе. Словно что-то ползло по трубе, навстречу ему. Но что там может такое быть?! Змея? Или сквозняк, до сих пор гуляющий по зданию? Гуляющий… Только сейчас Паша снова вспомнил, что на первом этаже кто-то был…

Не мог он с помощью какой-нибудь палки производить этот неприятный звук, попугать незваных гостей?

Паша держал фонарик, направив свет на дыру в полу, неизвестно, чего ожидая. Может, что из трубы вылезет чёрная длинная рука, словно без костей, и потянется к нему, молниеносно хватая за ногу. Ладонь затряслась, из-за этого движения телефон сдвинуло вправо, и Паша на мгновение увидел то, о чём только что подумал – в полумгле промелькнула какая-то непонятная тень, тощая чёрная конечность с растопыренными пальцами… и тут же пропала, стоило парню сразу навести фонарик обратно. Паша выдохнул сквозь зубы, пытаясь унять саднящее сердце. Всё померещилось, просто игра света и тьмы, всё хорошо.

Аня в это время, наоборот, немного успокоилась – на удивление благодаря камере.

Смотря сквозь объектив, девушке казалось, что она просто смотрит ужастик. Глупый ужастик с плохим качеством картинки. Надписи были пугающими, но их было слишком много. От этого очень сильно снижался эффект страха. Осталось бы их только 3-4 на всю комнату, тогда другое дело.

Свет фонарика захватил пыльное зеркало, в углу помещения. Его очень сложно было заметить из-за того, что любой зашедший сюда человек, в первую очередь, станет глядеть на надписи на стенах, на граффити, на шкаф, будто бы изрубленный топором, но никак не на мелкое зеркальце на дальней стенке.

Аня прошла мимо Паши, который с увлечением светил в дырку на полу, примериваясь туда куском кирпича. Приблизилась к зеркалу и аккуратным движением смахнула почти всю пыль с поверхности.

Телефон светил наискосок и Аня, смотря на своё отражение, заметила сзади мелькнувший силуэт. Он на пару секунд словно навис над Пашей, а затем так же быстро растворился, сгинув в темноте. Миг, и девушка смотрит на своё ошарашенное выражение лица, на испуганные глаза, которые пытаются ещё что-нибудь заметить. Что-нибудь непонятное, что-нибудь неправильное в этой комнате. Просто миг, но он мгновенно разрушил оставшееся хорошее настроение. Его и так было мало, особенно за последние полчаса, а сейчас Ане перехотелось тут находится. Не только в комнате, но и вообще в этом странном доме. Нужно идти домой, сейчас же… а может остаться…? Остаться здесь, походить по пыльным помещениям, тут так спокойно… нужно только сказать Паше, что…

Она развернулась и испуганно вскрикнула.

Брезент, висящий в проёме вместо двери, выгнулся, словно с другой стороны кто-то прямо сейчас прислонился к нему. Проявился длинный силуэт, может снова тот же, который Аня только недавно видела — голова, тощее тело, непропорционально длинные руки, едва касающиеся брезента и заставляющие его тихо шуршать.

— Что такое? — вскочил Паша со штырём, зажатым в ладони. Парень так и не успел кинуть его, отвлекаясь на вскрик Ани.

Девушка подбежала к нему, испуганно тыча телефоном на брезент.

— Там... там... что-то было, — она выдохнула, цепко хватая Пашу за руку. — Я там видела... что-то непонятное...

Паша присмотрелся, но брезент выглядел... как брезент. Тихо шуршал на сквозняке и едва шевелился.

— Не смотри на меня, как на придурошную! — видя реакцию парня, разозлилась Аня.

— Хорошо, хорошо, — Паша успокаивающе погладил её. — Я верю, я сам тут как дурак себя ощущаю...

— Давай пойдём отсюда. Пожалуйста! — девушка помотала головой, вытряхивая глупые, непонятно как пришедшие мысли, про то, что тут нужно остаться.

Паша тяжело вздохнул, но, в глубине души, сам хотел это предложить. Слишком тяжело было здесь находиться. Пусть он и не верил в сверхъестественное, но все чувства в первый раз в жизни кричали — убирайся поскорее из дома. Не слушай свою гордость, а просто вали отсюда, шустрее перебирая ногами.

Даже случай в Рязани — когда Паша один попёрся в заброшенную психушку и там прямо перед его глазами в полнейшей тишине обрушилась стена, подняв кучу пыли и заглушив громкий крик из его рта — не так был страшен и неприятен. Или в городке в Воронежской области, где в старом брошенном административном здании он нашёл пьяного забулдыгу — тот неожиданно вылез у него за спиной, что-то бубня и хрипло кашляя — Паша думал, что оставит там сердце и душу, настолько всё быстро произошло.

Но здесь сами стены давили, с каждой минутой всё сильнее, из-за этого он непроизвольно сутулился и всё чаще вертел фонариком по сторонам.

Тук-тук.

Еле различимые звуки заставили Пашу дёрнуться, вырвав из воспоминаний. Ребята недоверчиво прислушались, парень почувствовал, как тело Ани опять затряслось, девушка чуть не выронила телефон, быстро направив свет в сторону шума. Паша стоял и не мог понять, действительно ли это то, о чём он подумал. Что кто-то через стену постучал костяшками пальцев по разбитой разрисованной стене.

Тук-тук.

Источник был действительно рядом. Прямо с другой стороны, в соседнем помещении. Всего-то надо выйти отсюда и посмотреть другую комнату. Но так классно выглядело лишь в голове, на деле же, хотелось пулей выскочить и бежать вниз по лестнице на выход.

— Ань, — шёпотом позвал парень, продолжая стоять. Девушка не отвечала. — Ань, — он нашёл в себе силы сказать имя громче, потряс руку подруги, привлекая её внимание.

Тут же в поле зрения попала доска, как-то не замеченная ранее. Сверху она была наискосок срублена и теперь напоминала большой кол. Хоть какое-то, но оружие!

ТУК-ТУК!

Звук был уже не костяшками, а словно незнакомец с силой ударил пару раз кулаком в стенку. И шум был явно из соседнего помещения. Аня дёрнула рукой с фонариком, стена всё ещё гудела, мелкая крошка вилась в воздухе, переливаясь в свете телефона.

Продолжение следует...

Вот и долгожданная (для некоторых) страшилка. Получилась она довольно банальной в плане сюжета - сказалось то, что я давно уже не писал в этом жанре. Но это не значит, что я заранее оправдываюсь) Нет, наоборот, жду после выхода второй части конструктивных комментов.

Фотки делал я, хоть и по итогу к сожалению они оказались не такие криповые, как чувствовалось и представлялось на самом деле.