Карательная экспедиция

Проводили мы, как-то рейд по тылам фашистов, – уничтожали коммуникации, склады и живую силу спящего противника, – переполох наводили, в общем. И сошлись так звезды, что нам сообщили местные о операции, которую местные партизаны проводят в нескольких километрах от нашего расположения. Мы, конечно, решили им подсобить. Марш-броском выдвинулись в деревню О., и вы себе даже не представляете, кого я там встретил ... Костика нашего! Сначала расскажу об обстоятельствах начала этой операции… Пришла в деревню О. хорватская дивизия СС в поисках партизан. Трепали они, партизаны, фашиста, больно сильно, пускали под откосы поезда с бензином и солдатами, сжигали склады с оружием и боеприпасами. Ну и начали эсэсовцы пытать и допрашивать селян, но русских людей испугать сложно, и потому не узнали фашисты хорватские ничего. Тогда собрали каратели вечером всех деток в селе и поставили к стенке сарая для расстрела, сказали условие своё – рассказываете, где прячутся партизаны – дети будут жить, не рассказываете – расстреляем...Но подбежали к детям своим и закрыли собой, своими телами, несколько десятков женщин. Фашисты сначала задумались, но потом решили повеселиться, сначала начали стрелять им по ногам, но раненые женщины поднялись и, с простреленными ногами, опираясь друг на друга, снова закрыли собой деток. Это хорватов–эсэсовцев развеселило ещё больше, и они начали стрелять женщинам в животы. Смертельно раненые женщины опять пытались встать и защитить плачущих от страха и ужаса детей. Тогда фашисты их добили выстрелами в голову … Когда женщины перестали подавать признаки жизни, то главный эсэсовец спросил у местных жителей, есть ли ещё желающие встать между карателями и детьми. Дети же в испуге все лежали на земле и позакрывали своими ручонками, со страха, свои лица и головки. Те, кто были постарше, накрыли своими телами совсем маленьких … После расстрела женщин, фашисты опять подняли детей и отвели к стенке. И когда уже собрались их расстреливать, то к месту казни деток подбежали наши селяне, но теперь уже с десяток стариков и закрыли их собой – встали стеной перед палачами …

Рассказывал нам эту историю дедушка лет девяноста. Он единственный, кто из взрослых жителей села выжил тогда ... Трус помирает при каждой опасности, грозящей ему, храброго же смерть настигает только раз, – сказал нам дрожащим голосом дедушка, и продолжил, – так вот трусов в нашей деревне не оказалось, ни среди баб, ни среди стариков … Посмеялись фашисты, почему–то их эта ситуация очень веселила. Самому главному эсэсовцу принесли кресло, видимо для него это было представление. Он собирался упиваться русской кровью, как в кино, сидя. Фашист поправил круглые очки на своем носу и дал команду на хорватском языке, и каратели сначала дали несколько очередей над головами стариков и старух. Некоторые из стариков дрогнули и прикрылись от пуль руками, кто–то один упал на одно колено, но тут же встал. Тогда дал офицер команду стрелять по ногам нашим старикам. Раздалась очередь из пулемётов и автоматов, и попадали наши старики с пробитыми ногами, несколько пуль задели двух детишек, и они упали со стонами и криками. Это ещё больше раззадорило фашистов. Самый главный встал со стула и подошел, к встающим с колен дедушкам и бабушкам. Когда он начал рукой, которой держал нагайку , поднимать головы старикам и смотреть им в глаза, полные боли и ненависти, и предложил им уйти с линии огня, но один из старцев убрал его руку и плюнул ему в лицо. Все взрослые понимали, что подмога придёт, не может не прийти, ведь за ней послали, а русские никогда своих не бросают, и значит надо, надо продержаться, как можно больше времени. И они мужественно подымались с простреленных колен, понимая, что это их последние мгновения жизни, а за их спинами детки, те, к кому на помощь спешит партизанская подмога, те, кто должен вырасти и отомстить, те, кто должен вырасти и стать сильным, чтобы больше никто и никогда не мог безнаказанно грабить и убивать на нашей земле, но надо всего лишь дождаться помощи. И она придет ... Она обязательно придет, не может не прийти… Почему–то перестал смеяться эсэсовец и дал команду продолжать расстрел. Не дрогнула хорватская рука в эсэсовской, хорватской форме … И так продолжалось до тех пор, пока эсэсовцы не расстреляли всё село.

Ну а дед наш, был послан за помощью в ближайший партизанский отряд, и пришла помощь, не успели фашисты и глазом моргнуть, как были все перебиты. Ворвались партизаны верхом на конях, с кавалерией нашей советской, кадровой, стреляя на полном скаку и закидывая их гранатами …

А раненых карателей добивали не пулями, а штыками, матерясь и плача мужскими слезами, в каждого недобитого фашиста входил штык … и не один десяток раз, превращая их, фашистов в кровавый фарш, всаживая в карателей штык, как в самого страшного зверя–оборотня … не человека.. ведь даже немцы не считали людьми тех, кто одевал форму СС …

Правда, успели эти гады и нескольких деток ранить, но не смертельно… помощь пришла, вовремя…почти вовремя… один дед остался теперь в селе. Забрали мы всех его детей и будем передавать с партизанами в тыл. Подарил Костя одному из мальчишек ножик свой перочинный и платок, что детишки его вышили. Мы же их всех накормили, напоили, раненых перевязали ...

Дед не теряет бодрости духа, рассказал мне на прощание один случай. Когда первый раз фрицы к нему в дом зашли, то дед, завидев их у калитки, громко выкрикнул бабушке, которая возилась в огороде:

– Маруся, забери тарелки у собак, гости пришли! ...

Глядя на зверства фашистских оккупантов, – то ли это немецкие каратели, то ли это хорватские, венгерские, или голландские, или финские, или итальянские каратели – не будет им пощады нигде! Найдет их карающий русский штык и пригвоздит к земле, раз и навсегда!

И не будет нашей советской ненависти к врагу предела!

Враг будет разбит, и победа будет за нами! Однозначно!

---------

Отрывок из документального военно-исторического романа Летят Лебеди.

Военно-исторический роман «Летят Лебеди» в двух томах.

Том 1 – «Другая Война» 500 страниц

Том 2 – «Без вести погибшие» 750 страниц

Сброшу всем желающим на электронную почту абсолютно безвозмездно.

Пишите мне в личку, weretelnikow@bk.ru давайте свою почту и я всё вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах)

Есть печатный вариант в твёрдом переплете.

Могу выслать почтой в любую точку планеты Земля (кроме Северного и Южного Полюсов)

#летят_лебеди

П.С. Вышлю всем пикабушникам, кто напишет, без исключений, потому, если не видите на почте, просто зайдите в папку "спам"

Первые годы советской власти сопровождались бесчисленными реквизициями и конфискациями, введением продразверстки и чрезвычайного налога. Проводимая политика военного коммунизма вызвала целый ряд массовых народных выступлений, в частности так называемое Чапанное* восстание в Симбирской и Самарской губерниях.

В начале 1919 г. в селениях Симбирской губернии находилось 3500 рабочих из продотрядов и 1700 продармейцев, присланных из городов Центральной России для заготовок продовольствия. Уже к февралю симбирские крестьяне сдали свыше 3 миллионов пудов хлеба. У мужиков сложилось мнение, что землю они получили от Советов во главе с большевиками, а приехавшие коммунисты-продотрядники несправедливо отбирают у них хлеб задаром. В это же время началось взимание чрезвычайного налога, введенного правительством в декабре ушедшего года. Уполномоченные по сбору чрезвычайного налога прибегали подчас к откровенному произволу, озлобляя своими "незаконными действиями, недопустимыми приемами и способами воздействия по отношению к населению“

В большом и богатом селе Новодевичье Сенгилеевского уезда с пароходной пристанью на правом берегу Волги исстари занимались торговлей хлебом и лесом. При новых порядках в селе, насчитывающем более 1000 дворов и 4500 жителей, уже в первых числах февраля хлеба и фуража недоставало, к посевной не хватало зерна. Если оставалась на подворьях какая-то скотина, которая проходила "по норме", зависевшей от количества членов семьи, то продразверстка сделала невозможным ее содержание.

Председателя местной "чрезвычайки" Владимира Казимирова знали сельчане не с лучшей стороны, на себе испытали кулаки, приклады и плети как основные "аргументы" комиссара. Так, Сергей Дубов, из местных, три недели лежал в больнице после жестоких побоев, чудом выжил. Начальник продотряда Павлов, которого трезвым практически не видели, по ночам вел стрельбу в воздух, а днем незаконно отнимал овец и молоко. Комиссар продотряда Белов изводил крестьян угрозами и проводил сразу все виды реквизиции. Он не общался с местным волисполкомом и не запрещал "масленичные" сходки мужиков.

Шумную толпу крестьян собрал набат с Покровской церкви. 3 и 4 марта постановили командировать четырех делегатов - Козина, Кирюшова, Панкратова и Чижова - в губисполком с требованием "увеличить норму", "уменьшить реквизию". Конструктивный настрой сельского схода говорил об отсутствии жажды крови. Но спустя час-другой, когда Дмитрий Воробьев рассказал, как у Кучеровой, одинокой вдовы, забрали весь хлеб "под метелку" и увели последнюю корову, терпение лопнуло. Мужики выплеснули всю накопившуюся ярость на "ответственных" представителей власти.

4 марта был убит Павлов, а Казимиров избит до крови и, связанный, брошен под охраной в чулан. Мужики разоружили присланный из Сенгилея отряд из 50 красноармейцев и захватили телеграф. После первой крови они осознали, что впереди их ждет расстрел либо бой против власти .5 марта комиссара бросили в волжскую глубь, незадолго до этого вырубив ломами лед.Гнев объединил жителей Новодевичьего с крестьянами соседней Русской Бектяшки.

Под лозунгом "Да здравствует Советская власть, долой коммунистов-насильников!" в Новодевичьем был создан штаб повстанцев, который разослал по окрестным селам гонцов с призывом присоединиться к ним, арестовать коммунистов. Следом за Сенгилеевским уездом оросились кровью Карсунский, Сызранский, Симбирский уезды.

В селах Карсунского уезда по решению местных властей, помимо изъятия у крестьян излишков хлеба, фуража и скота для нужд армии и жителей городов, стали перераспределять на коммунистических началах имеющиеся у населения запасы. О мужицкой ненависти к "красным насильникам и грабителям" свидетельствуют такие факты: в Соплевке (сейчас Красный Бор) убили кольями и спустили под лед политкомиссара Репинского, в Больших Березниках зарыли в землю живым сотрудника ЧК Сердюка, в Коржевке убили ломом председателя местного волисполкома Сарадчева...

Восстание из Новодевичья, как огонь в бурю, "перебралось" на левый берег Волги, в села Ягодное, Хрящевка, Белый Яр Мелекесского уезда Самарской губернии. 7 марта отрядами повстанцев с боем был занят Ставрополь (ныне Тольятти). Город стал центром восстания, его комендантом и командующим повстанческой армией был выбран 27летний житель села Ягодное, бывший штабс-капитан А.В. Долинин. Он  был выходцем из зажиточной крестьянской семьи, окончил Ставропольскую гимназию и Александровское пехотное училище. Подпоручиком воевал с германцами, в 1917 г. был переведен с фронта в Могилев, служил в отделе секретного делопроизводства и цензуры Ставки. Потом был уволен по болезни (вскрылась язва желудка) и уехал на родину.

В Ставрополе был образован Совет рабочих и крестьянских депутатов из 46 человек, без коммунистов, начала выходить газета "Известия Ставропольского исполкома". Новые власти объявили мобилизацию в крестьянскую армию мужчин в возрасте от 18 до 40 лет. Восставшие намеревались захватить Сызрань, Самару и выйти на соединение с наступавшей на Уфимско-Самарском направлении армией Колчака.

В Самаре был образован революционно-полевой штаб во главе с председателем губкома РКП(б) В.В. Куйбышевым и командующим 4-й армией Восточного фронта М.В. Фрунзе, которому были подчинены все воинские части и группы агитаторов. Штаб призвал "подавить кулацкий мятеж самыми жесткими методами" и разработал план наступления на очаги восстания. С самолета были разбросаны листовки с разъяснением государственной политики и предложением добровольно сложить оружие. А оружием повстанцам служили в основном топоры, вилы, охотничьи ружья и изредка винтовки, захваченные у продотрядников и красноармейцев. С таким вооружением они не могли сдержать натиск красных войск и стали разбредаться по домам. Ставрополь был освобожден 13 марта, а Новодевичье - на следующий день.

В Симбирске был сформирован штаб внутреннего фронта, который направил против повстанцев батальон губернской ЧК, курсантов школы красных командиров и рабочий продовольственный полк. Но этих сил для подавления восстания оказалось недостаточно, пришлось привлекать регулярные части Красной армии и отряды частей особого назначения, составленные из мадьяр и австрийцев. 16 марта повстанцы перерезали железную дорогу у станции Вешкайма, после чего направились на Карсун. К вечеру 17 марта отряд из 2000 человек штурмом взял уездный город, который обороняли караульная рота и отряд коммунистов.

Однако утром следующего дня в Карсун вошел большой отряд красноармейцев и латышских стрелков с пулеметами и пушкой, прибывший из Симбирска. Повстанцы были выбиты из города и разбежались по селам. Тела убитых коммунистов со всех селений уезда свозились в Карсун на больничный двор, для них были приготовлены 64 гроба .

В тот день из Симбирска, где располагался штаб Восточного фронта, член Реввоенсовета С.И. Гусев отправил телеграмму:

"Москва, Кремль, Ленину, Свердлову.

Восстание крестьян Симбирской губернии началось 5 марта в с. Бектяшка Сенгилеевского уезда Симбирской губернии, почти одновременно возникли восстания в Мелекесском и Сызранском уездах, несколько позже в Симбирском. Существует несомненная связь с событиями на фронте. Восстание носит все следы организованности. Руководят им, по слухам, бывшие офицеры полковник Павлов, полковник граф Орлов, генерал Бердичев. Есть сведения, что под одним документом имеется подпись бывшего секретаря правых эсеров, но чувствуется присутствие левых эсеров <...> Все лозунги сводятся к одному: "Долой коммунистов. Да здравствует Советская власть!" В протоколе собрания крестьян Поповской волости говорится так: "Долой от власти Советов партию коммунистов" - и далее - "Всеми силами обязываемся поддерживать нашу власть Советов, возглавляемую партией большевиков". Чувствуется, что кто-то путает понятия <...> Несмотря на явное присутствие злой контрреволюционной агитации, восстание сделалось возможным только благодаря тому, что было подготовлено безобразной деятельностью местных организаций, как советских, так и партийных.

Безобразия, которые происходили в Симбирской губернии, превосходят всякую меру. При взимании чрезвычайного налога употреблялись пытки вроде обливания водой и замораживания. Губернские организации смотрели на это сквозь пальцы. При реквизиции скота отнимали и последних кур <...> Председатель (Сенгилеевского. - Авт.) уездного комитета партии участвовал, будучи членом ЧК, в десятках избиений арестованных и дележе конфискованных вещей и прочее. Партийная организация была теплой компанией грабителей, разбойников, белогвардейцев.

Необходимо образование следственной комиссии с представителями ЦК и ВЦИК для обследования всех советских и партийных организаций Симбирской губернии. Виновники должны быть беспощадно наказаны. Восстание везде ликвидировано..."

По указанию В.И. Ульянова-Ленина комиссию создали, однако в первую очередь были "беспощадно наказаны" жители восставших сел. Красный командарм М.В. Фрунзе 19 марта доложил председателю Совнаркома: "При подавлении восстания убито, пока по неполным сведениям, не менее 1000 человек. Кроме того, расстреляно свыше 600 главарей и кулаков. Село Усинское, в котором восставшими сначала был истреблен наш отряд в 110 человек, сожжено совершенно"

Через неделю восстание было повсеместно подавлено. В отчете агитатора Н.Г. Петрова, составленном 25 марта в селе Новодевичье для отправки в Реввоенсовет, политотдел Восточного фронта и Симбирский губком РКП(б), отмечалось:

"Из моих личных впечатлений я выношу убеждение, что, несмотря на некоторое сходство событий 3-15 марта с левоэсеровскими восстаниями, здесь, в Новодевичьем, на какую-либо связь с левыми эсерами нет буквально ни одного указания. Возможно еще, что часть активных кулаков из округа была между собой в немой стачке, но приемы более организованной (партийной) борьбы им были чужды. К тому же убеждению меня приводит и совершенное отсутствие следов пребывания в Новодевичьем посторонних лиц, вопреки всем газетным сообщениям о каком-то поручике (вероятно, смешивается фамилия Поручиковых), графе Орлове-Давыдове и т. д. ".

Более месяца проводились массовые репрессии: крестьян сгоняли в концлагеря, самый крупный из них находился в Сызрани, расстреливали, вешали, топили в реке, деревни сжигались. Отставной военный юрист А.В. Жиркевич, проживавший с семьей в Симбирске, писал в своем дневнике о зверствах, чинимых в Ставрополе:

"...Там большевики нахватали до 1000 человек, якобы виновных в контрреволюции, но, в сущности, ни в чем не повинных мирных граждан. Расстрел показался слишком слабым наказанием. Придумали утопить в реке. Повырубили проруби и решили туда спустить эту тысячу несчастных, о чем им и было объявлено. Среди них нашелся мужественный священник. Он старался поднять упавший было дух приговоренных к мучительной смерти узников, доказывая им, что смерть для них должна быть радостной, т.к. они гибнут невинно, причастил их, исповедовал. Религиозное воодушевление дошло до того, что узники сами отслужили с ним по себе панихиду, пели священные песнопения и вообще по-христиански приготовились к смерти. Их действительно свели к проруби и утопили, причем топили в одной проруби до тех пор, пока она не наполнялась, а затем переходили к другой. Первым утонул подо льдом мужественный священник, подавая собой пример бесстрашия, покорности и воле Божьей и веры в загробное воздаяние".

Крестьяне, одетые в чапаны, вооруженные вилами и топорами... Но их бунта оказалось достаточно, чтобы порушить военный коммунизм и ускорить переход к НЭПу.

Источники :

1.Ульяновская-Симбирская энциклопедия. Ульяновск, 2004. Т. 2. С. 421.

2. Мелекесс на разломе эпох. Димитровград, 2014. С. 53.

3. Карсунская земля: ростки и корни. Ульяновск, 2005. С. 73.

4. Козлов Ю. В. Генерал Каппель и волжане. Ульяновск, 2015. С. 131.

5. Аргуткина Н. Хлебное Новодевичье в Чапанной войне. // Мономах. 2014. N 2. С. 29.

6. Ткачев А. Жертвы Чапанной войны. // Мономах. 2014. N 2. С. 31.

7. Жиркевич А.В. Потревоженные тени... Симбирский дневник. М., 2007. - С. 406.

С конца I тысячелетия до нашей эры Великий шелковый путь был основной и, по сути, единственной трансконтинентальной магистралью. По этой трассе, связывавшей юго-восточную Азию и западную Европу, со скоростью верблюжьего каравана перемещались товары, информация и научные знания. Путь был труден, далек и долог, дорога занимала несколько лет.

Одним из самых сложных участков являлась пустыня Гоби. Китайский автор VII века Сюаньцзан писал о ней: «Пески расстилаются на необозримое пространство; по прихоти ветра они то нагромождаются в одном месте, то вновь разметываются. Путники не находят там никаких следов человека, и многие из них сбиваются с пути… Поэтому странники отмечают дорогу, собирая в кучи кости животных. Там нет нигде ни воды, ни растительности и часто дуют жгучие ветры. Когда поднимаются эти ветры, люди и животные падают в изнеможении и заболевают. Временами слышатся то пение и свист, то болезненные стоны, но если прислушаться к этим звукам, то сознание помутится и потеряешь способность передвигаться. Вот почему там часто гибнут путники. Эти миражи — наваждение демона».

Существовали два маршрута для преодоления пустыни. Но оба чрезвычайно опасны. Китайский историк Сыма Цянь свидетельствовал: «Путешественники, которые выезжают из Китая, часто погибают в соляных болотах. Те, кто едет по северному пути, подвергаются нападению гуннов. На южном пути нет воды и пищи… и царит большая нужда». В конце I тысячелетия гуннов, откочевавших далеко на запад, сменили не менее воинственные тангуты.

Этот народ откочевал в район Гоби откуда-то из северо-восточного Тибета примерно в VII веке. Их переезд совпал с периодом похолодания в северном полушарии. Из-за этого пустыню пересекли несколько рек, не пересыхавших даже жарким летом. Среди песков раскинулись большие оазисы, отделенные друг от друга несколькими караванными переходами. Некоторые из этих оазисов были столь обширны, что могли дать пропитание нескольким тысячам человек. Они-то и стали основными прибежищами тангутов.

Вожди племени быстро поняли все выгоды того, что через их новые владения проходит караванный путь. Тангуты быстро создали транспортную инфраструктуру. Их проводники и вооруженные отряды сопровождали купеческие караваны между оазисами, охраняя их от набегов конкурирующих племен. В тангутских поселениях путники могли отдохнуть после долгих пустынных переходов, и набраться сил для дальнейшего пути. За эти удобства и сохранность своих товаров купцы охотно платили вождям племён. Караваны двигались через пустыню неиссякающим потоком, и вожди тангутов быстро разбогатели.

Китайские власти с неодобрением взирали на то, что какие-то пришельцы взимают подорожные с их соплеменников. Императоры Поднебесной считали пустыню Гоби (как, впрочем, и всю остальную Землю) своей собственностью, и отказывались понимать, почему за проход через пески купцы должны платить кому-то кроме них. Это непонимание привело к вооруженным стычкам между китайской армией и тангутами. В конце концов, тангуты признали себя данниками китайской империи, но эта зависимость была чисто формальной.

В IX веке благосостояние тангутов росло, их поселения превращались в настоящие города. В то же время в Китае постоянно вспыхивали восстания и гражданские войны, его раздирали внутренние противоречия. У императоров просто не доходили руки до пустынных северных территорий. В начале XI века тангутский князь Юань-Хао занимал пост губернатора Диннаньского военного округа Поднебесной, на территории которого жили его соплеменники. Посмотрев на то, что творится в Китае, князь подумал, что огромное государство одряхлело и вряд ли протянет долго. Юань-Хао решил основать собственную империю, тангутскую. Это произошло в 1038 году.

Чтобы новое государственное образование не казалось чересчур юным, его правитель взял название существовавшей в тех краях шесть веков назад страны гуннов. Она называлась Ся, а Юань-Хао свою империю решил назвать Си Ся. Эти два коротких слова можно перевести с тангутского языка как «Великое государство высокой белизны». Естественно, императору страны с таким красивым названием претило находиться в зависимости от какого-то там Китая, и Юань-Хао объявил, что теперь китайцы должны платить ему дань. Чтобы убедить в этом саму Поднебесную, тангуты несколько лет предпринимали опустошительные набеги на её северо-западные провинции. Для прекращения этих грабежей китайцы сочли за лучшее ежегодно выплачивать Си Ся солидные отступные.

Тангутская империя расцветала. Её территория простиралась с запада на восток на тысячу километров. Она была разделена на 12 округов, которые управлялись по китайскому образцу. Столицей империи являлся большой город Чжунсин. Земли Си Ся были изрыты множеством каналов, орошавших не очень плодородную почву. На их берегах теснились глинобитные хижины крестьян. Только за особые заслуги или за большие деньги правители округов выдавали разрешение покрывать крыши этих домишек черепицей.

Официальной религией Си Ся был провозглашен буддизм. Монахи десятков монастырей занимались написанием манускриптов, в которых фиксировалась история и повседневная жизнь империи. Писали на тангутском языке, чьи иероглифы отдаленно напоминали китайские. Слава о могущественной Си Ся гремела далеко за пределами империи.

Так продолжалось почти 200 лет. Пока в конце XII века среди кочевых монголов, живших в степях к северу от Си Ся, не появился воин Темуджин. Он объединил разрозненные племена, взял себе имя Чингисхан и начал жадно поглядывать на сопредельные государства. Впервые тангуты и монголы схлестнулись в 1205 году, когда один из военачальников Чингисхана Елюй Ахай совершил внезапный набег на северный округ Си Ся. Вылазка оказалась удачной. Монголы разорили несколько небольших городов и, захватив богатую добычу, убрались восвояси.

Через два года в Си Ся вторгся уже сам Чингисхан. Он решил одним ударом уничтожить империю. И направил свои войска прямо к её столице. Однако тангуты смогли дать агрессорам достойный отпор и заперли их в горах Хэланьшань. Всю зиму 1207−1208 годов монголы не могли вырваться на оперативный простор и занимались грабежом окрестных поселений. Весной они вернулись в свои степи, уведя множество пленных. Тангутская империя смогла отстоять свою независимость.

В 1209 году Чингисхан вновь напал на Си Ся. Состоялись два больших сражения. В первом из них победили монголы, а во втором верх одержали тангуты. Тем не менее, они почему-то не стали развивать свой успех и пропустили врага к своей столице. Осенью монголы осадили Чжунсин. Император обратился за помощью к правителю соседнего чжурчженского государства Цзинь, но тот высокомерно отказался помочь тангутам. Пришлось надеяться только на собственные силы.

Припасов в столице имелось много, и город был готов к длительной осаде, но нетерпеливые монголы не любили ждать долго. Прослонявшись под городскими стенами несколько месяцев, они согнали крестьян с окрестных земель и заставили их строить плотину на реке, проходившей через город. Полноводная из-за осенних дождей река быстро затопила столицу. Людям пришлось спасаться от воды на крышах домов. Еще несколько дней, и город бы сдался. Однако наспех возведенная плотина не выдержала массы воды, прорвалась, и бурный поток хлынул прямо на монгольский лагерь. Захватчики в страхе бежали, Чжунсин был спасен.

Следующей весной начались переговоры. Мирный договор был заключен на весьма почетных для Си Ся условиях. Тангуты признавали зависимость от монголов, но, согласно тексту документа, император становился «правой рукой» Чингисхана. Принцесса Чахэ вошла в юрту правителя монголов на правах его младшей жены. Тангутская армия должна была участвовать в походах Чингисхана. Их первой совместной операцией стал поход против невежливого государства Цзинь, которое в 1214 году исчезло под совместным натиском монголов и тангутов.  

Чингисхан устремился на запад. В своем новом походе он рассчитывал на тангутские войска, но император Цзунь-сян в 1218 году внезапно отказал ему, причем в грубой форме: «Не имеешь силы — так незачем и ханом быть!». Придя в себя от такого хамства, хан вновь вторгся в Си Ся и вновь осадил её столицу. Император из города сбежал, доверив оборону своему сыну. Тот оказался неплохим военачальником, и осада опять грозила затянуться надолго. Не желая задерживаться у стен Чжунсина и рискуя пропустить подходящее для долгих переходов время года, Чингисхан плюнул на Си Ся и, пригрозив расправиться с ней позднее, двинулся в Среднюю Азию, Закавказье и Поволжье. Во взятии тамошних городов степнякам-монголам очень помогли тангутские пленники, имевшие опыт строительства и разрушения крепостных стен.

Си Ся отнеслась к угрозе Чингисхана серьезно. Спешно укреплялись стены городов и крепостей, перевооружалась армия. Тангуты пытались заключить союз с враждебными монголам кочевыми племенами, но это закончилось неудачей. В 1224 году монголы захватили тангутский город Иньчжоу. А через год в родные края из западного похода вернулся сам Чингисхан. Отдохнув с годик, он приступил к наказанию вероломной империи.

Набравшаяся военного опыта непобедимая монгольская орда легко накрыла собой Си Ся. Один за другим сдавались города Хара-Хото, Сучжоу, Лянчжоу… Монголы не щадили сдавшихся, жестоко вырезая тангутов. Из Сучжоу удалось спастись всего лишь сотне семей. Пощадил Чингисхан лишь город Ганьчжоу, которым управлял отец командовавшего личным туменом Чингисхана Чагана. Этого Чагана Чингисхан любил как собственного сына, и по его просьбе пощадил население города, казнив лишь 36 руководителей обороны. Ужас поражения Си Ся усиливал и неурожай, ставший результатом разразившейся в тот несчастливый год засухи. Крестьяне, даже оставшиеся в стороне от монгольской армии, умирали от голода. К тому же в разгар нашествия скоропостижно скончался император.

Его наследнику лишь к концу осени удалось собрать силы для генерального сражения. Оно состоялось 23 ноября у Линчжоу, но тангуты потерпели в нём сокрушительное поражение. К декабрю вся территория империи была захвачена монголами. Единственным очагом сопротивления осталась столица. Её осада затянулась почти на год. Летом 1227 года Чингисхан предъявил императору, уже оставшемуся без империи, ультиматум, дав месяц на размышления, а сам отправился отдыхать в прохладные отроги гор Люпаньшань. Под стены Чжунсина он уже не вернулся. В августе великий хан тяжело заболел и вскоре умер. Существует легенда, что он приказал ежедневно за обедом напоминать себе о наказании тангутов словами «разорил дотла», но вряд ли так было на самом деле. Скорее всего, столица Си Ся пала уже после смерти Чингисхана.

Империя перестала существовать. Жалкие остатки тангутов, уцелевшие после геноцида, почти полностью растворились среди китайцев и монголов. Сегодня тангутами называют себя всего семь тысяч человек, живущих в Монголии. Большинство их городов исчезло под песками пустынь. Лишь те из них, что находились на перекрестках караванных путей, возродились, но уже под другими названиями и с другим населением, в основном китайским. Память о могущественной империи Си Ся сохранилась лишь в отрывочных упоминаниях китайских летописей да в туманных преданиях кочевых народов.

В XVIII-XIX веках французские и английские ученые, посещавшие Китай, нашли несколько рукописей на неизвестном языке, не поддающиеся расшифровке. Предположение, что это тангутский язык, оставалось неподтвержденным до начала XX века. В 1908 году русский путешественник и археолог Пётр Козлов исследовал пустыню Гоби. От проводников он услышал легенду о таящемся в песках мертвом городе. Жившие в его окрестностях кочевники не подпускали чужих к руинам, так как надеялись найти в развалинах несметные сокровища, которые правитель города закопал, спасаясь от Чингисхана. Заинтересовавшись этой историей, Козлов вспомнил о своем знакомстве с монгольским князем Балдын‑цзасаком, и попросил его о протекции. Кочевники не смогли устоять перед авторитетом правителя, и согласились отвести русских на развалины города, который они называли Хара-Хото, то есть «Черным городом».

Развалины Хара-Хото.

«Наше волнение увеличивалось и увеличивалось, — записал в своём дневнике Козлов. — В особенности когда после 3−5 верст юго‑юго‑восточного движения нам стали попадаться черепки фарфоровой и глиняной посудной формы с закругленными краями, гранитные валы для молотьбы, наконец, монеты и пр… Наше желание попасть в Хара‑Хото дошло до крайней степени. Над песками показались крепостные шпицы субурганов… а вот и уголок самой крепости. Еще томительные полчаса, и мы, миновав бугры‑холмы из песка и тамариска, вышли на каменную равнину с запада, где мертвый город, весь на виду, вблизи еще больше манит к своим скрытым сокровищам…»

Пётр Козлов

В Петербурге сообщение Козлова о находке вызвало живейший научный интерес. Сразу возникло предположение, что Пётр Кузьмич нашел следы империи Си Ся. В Хара-Хото начались раскопки, быстро доказавшие, что развалины действительно являются останками крупного города, столицы одного из округов исчезнувшей восемь веков назад империи.

Раскопки в Хара-Хото

Археологические находки исчислялись тысячами, но главное сокровище ждало Козлова за чертой мертвого города. Чуть в стороне от его стен ученые обнаружили засыпанный песком субурган — буддийскую ступу, буквально доверху набитую книгами и рукописями. Видимо, при приближении монголов манускрипты свозили сюда из всех окрестных монастырей. Разбирая книжные завалы слой за слоем и дойдя до пола субургана, Козлов обнаружил там усаженные в круг буддийские скульптуры и скелет пожилой женщины.

Книгохранилище оказалось крупнейшим в мире собранием средневековых рукописей, сохранившихся в одном месте. Большинство из текстов было написано на тангутском языке. Его расшифровкой долго занимались российские ученые. Огромную помощь в этом им оказал найденный среди книг тангутско-китайский словарь, с помощью которого филолог-востоковед Николай Невский в конце 1920-х годов смог открыть все тайны мертвого уже несколько веков языка.

Тангутская рукопись, найденная в Хара-Хото.

Не все книги, найденные Козловым 110 лет назад, прочитаны учеными — собрание слишком велико. Однако изучение истории и наследия империи Си Ся идёт полным ходом. Благодаря манускриптам, спасенным в одиноком субургане, не сбылось легендарное заклинание Чингисхана: «Разорил дотла». Империю Си Ся он уничтожил, но память о ней сохранилась.

Источник : https://diletant.media/articles/45241589/

В начале весны 1822 года жители острова Хиос поддержали повстанцев, боровшихся за освобождение Греции от османского ига. Месть мусульман не заставила долго ждать: турки стерли с лица земли практически все население острова.

Хиосцы долгое время держались в стороне от Греческой революции. Борьба за независимость длилась уже целый год, а жители Хиоса так и не проявили к ней особенного интереса. Им неплохо жилось и при турецкой власти. Островитяне оставались практически автономными и пользовались расположением османских властей: внутренняя экономика Хиоса существенно пополняла казну империи. Основным источником дохода хиосцев были бескрайние плантации мастиковых деревьев, ценившихся довольно высоко. Именно поэтому села, которым принадлежали посадки, были невероятно богаты. Эти населенные пункты находились под личным покровительством сестры султана, и их жители могли пользоваться немыслимыми привилегиями. Например, им даже разрешалось подвешивать колокола в храмах.

В первой четверти XIX века население острова составляли около 120 тысяч человек, большинство которых были православными христианами — мусульман и католиков было лишь по две тысячи человек, а иудеи и вовсе исчислялись десятками (их здесь проживало всего семьдесят). Когда удивленные жители других греческих земель интересовались, почему на этом острове настолько мало евреев, хиосцы отвечали, что коренное население куда успешнее в торговле, нежели иудеи, поэтому последним здесь совершенно не на чем заработать.

Однако островитяне занимались не только земледелием и торговлей. Уровень образования среди хиосцев был довольно высок. Остров, например, подарил миру таких мыслителей, как Адамантиос Кораис; также на Хиосе было широко распространено меценатство.

Когда османские наместники поняли, что в непосредственной близости от острова разгораются очаги революции, они выдвинули ультиматум — хиосцам необходимо было выбрать десятерых заложников из местной знати и передать их туркам. Островитяне, демонстрируя повиновение и лояльность, добровольно увеличили количество заложников до сорока человек. Они искренне не собирались ввязываться в войну и использовали каждый удобный повод, чтобы напомнить об этом.

Сожжение турецкого флагмана на Хиосе Константином Канарисом

Османский султан поручил контроль над островом Вахиту-паше — человеку умному и хладнокровному. «Рубка дерева и человеческого горла отличаются, но не в случае горла неверного, и мудрый законодатель, комментируя этот священный канон говорит, что истребление неверного для мусульманина есть благое дело и равносильно рубке дерева или куста», — рассуждал он в мемуарах. Разумеется, хиосцы не хотели проверять на себе, на что способен человек, мыслящий подобными категориями.

Тем не менее беззаботную жизнь хиосцев, не нуждавшихся в перемене политической ситуации и мирно сосуществовавших с турецкими властями, Греческая революция все же прервала. Более того, она оказалась незваным гостем: 10 марта повстанцы с острова Самос высадились на Хиосе, дабы начать сражение с местными турками. К прибывшим прильнули и многие островитяне, среди которых были преимущественно бедные крестьяне. Знать не решалась на подобные действия, а пролетариям, как несколькими десятилетиями позже напишут Маркс и Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», нечего было терять, кроме своих цепей.

Вскоре восстание было подавлено, и османы решили отомстить Хиосу за предательство. Заложники были немедленно убиты. Вахит-паша отдал приказ «даровать жизнь только молодым, согласным принять ислам, старики исключаются». Турецкий гнев не знал предела. Мусульмане убивали или захватывали в плен всех, кто попадался на пути, не взирая на пол и возраст. Пострадали не только жители острова, но и постройки — из 700 хиосских храмов османы не сожгли лишь один.

По разным данным, мусульмане лишили жизни от 20 до 30 тысяч христиан, 45 — 50 тысяч человек продали в рабство, многих обратили в ислам. Еще около 23 тысяч хиосцев сумели скрыться. Численность островного населения не восстановилась до сих пор: сейчас там проживает немногим более 50 тысяч человек.

Источник : https://diletant.media/articles/35157405/

Восстание сосланных стрельцов, солдат, пришлых работных людей в результате произвола и насилия со стороны местной администрации, сокращения жалованья и введения новых налогов

Одним из наиболее выдающихся городских восстаний явилось астраханское восстание 1705 - 1706 гг. Захватив власть, восставшие сумели удержать ее в Астрахани и в ряде присоединившихся городов (Красный Яр, Черный Яр, Гурьев, Терки) в течение почти 8 месяцев – с 30 июля 1705 г. по 13 марта 1706 г. Астрахань являлась для Московского государства "окном на Восток" – в Персию, Армению, Хиву, Бухару, Индию и другие страны. Из Персии, например, ввозили туда шелк, шелковые парчи, выбойки. Через Астрахань вывозили на восток юфть, полотна, грубые сукна, мелкие товары – иглы, наперстки, зеркала и пр. В метрополию из Астрахани вывозили рыбу, зернистую икру, соль, селитру. Будучи крайним пунктом Московского государства на востоке, Астрахань являлась сильной крепостью (По данным 1725 г., там находилось 162 пушки, 16 дробовиков, 6 мортир, 1 гаубица. По данным писем Петра I, в 1705 г. в Астрахани числилось в гарнизоне 10 тыс. чел). Политика Московского государства тяжело отражалась на населении Астрахани. Воевода Ржевский в начале 1705 г. взимал непосильные налоги и требовал от стрельцов барщинных работ, "про домашний свой обиход для дров и сена и травы их посылала. Особенно тяжелым, по отзыву австрийского посла Плейера, был запрет рыбной ловли в районах, очевидно, занятых монопольными компаниями. Это заставляло мелкий посадский люд в Астрахани голодать; особенно сильно страдали плебейские элементы (бурлаки, зимовавшие в городе; работные люди; ярыжки; разный "гулящий люд"). Недовольны были и крупные купцы, "гости", стрелецкая верхушка - "бюргерская" оппозиция. У крупных купцов начальные люди вместе с воеводой Ржевским отняли промысловые монополии. Громадное недовольство вызвал в городе указ из приказа земских дел, обязывавший всех жителей Астрахани, кроме иноземцев, "носить платье верхнее и исподнее немецкое, зимой саксонское, а штаны французские... а кто учинит ослушание, и с тех имать пошлину с пешых по 13 алтын по 2 деньги, а с конных по 2 рубля с человека". Воевода посылал по городу своих служилых людей "к церквам и по большим улицам и у мужска и у женска полу русское платье обрезывали не по подобию". Сосланные из Москвы стрельцы, пользуясь недовольством астраханцев, организовали заговор.

В Астраханском восстании в какой-то степени прослеживается отзвук «стрелецких бунтов» 1682-1698 гг. Ибо именно стрельцы были основной движущей силой восстания в Астрахани. Активное участие в астраханских событиях приняли два Московских стрелецких полка – пеший и конный, до этого переведенные в Астрахань. Жители стрелецких слобод по преимуществу были русскими. На стрелецкую службу допускались также представители других национальностей, проживавших в крае, а также иностранцы-европейцы. […] В данном контексте не кажется абсолютно нелепой и полулегендарная версия об астраханском «свадебном бунте», не нашедшая документальных подтверждений, но упорно хранимая в памяти астраханцев даже и в XIX в. В конце июля 1705 г. на астраханском базаре был якобы распущен слух о семилетнем «моратории» на заключение браков и о разрешении русским девицам выходить замуж только за немцев, т.е. западно-европейцев. Начался общий ажиотаж, и «вследствие этого 29 июля было повенчано в Астрахани сто пар». По мнению сторонников этой версии, именно в этот день нача-лось восстание, поддержанное вооруженными стрельцами. Таким образом, «стрелецкая» и «свадебная» точки зрения на начало восстания не противоречат одна другой, а способны органично дополнить друг друга. […] Общая же канва событий Астраханского восстания 1705-1706 гг. достаточно хорошо известна и неоднократно освещалась в научных трудах и учебных пособиях по отечественной истории. После скорого суда и казни прямо на «круге» воеводы Т.И. Ржевского и других астраханских «начальных людей» восставшие первым делом распространили свое движение почти на всю территорию воеводства и пытались еще более расширить. С этой целью были направлены их представители и документыпрокламации к гурьевским, уральским, донским и гребенским казакам. Сразу поддержали восстание лишь соседние гурьевские казаки, а гребенские сохраняли нейтралитет. На Дону же, обратившись не к бедной части казачества, а к «домовитым», т.е. казачьей верхушке, восставшие астраханцы потерпели серьезную неудачу. 25 августа на Дону были схвачены, обезоружены, закованы в кандалы и вскоре отправлены в Москву астраханские послы. Восставшие предприняли попытку взять Царицын, что дало бы им выход к землям донского казачества, где в основном проживала «голытба». Однако под Царицыном первое «походное войско» Ивана Дорофеича Дериглаза в последние дни августа 1705 г. потерпело поражение. Командир второго «походного войска» Алексей Прокопьевич Хохлач после неудачных переговоров с донцами о союзе и совместных действиях 24 октября 1705 г. отвел отряд и вернулся на своих стругах в Астрахань. Занятый событиями Северной войны, царь Петр далеко не сразу отреагировал на происходящее в Астраханском крае. Лишь 11 октября 1705 г. в Астрахань была направлена царская грамота «солдатам и всех полков конным и пешим стрельцам», в которой упоминалось об одновременных Указах, сделанных царем предводителям здешних национальностей – хану Аюке, юртовским мурзам и «головам», черкасским князьям. Грамота обсуждалась в Астрахани очень долго, и лишь в середине февраля 1706 г. было подготовлено умеренными астраханцами «покаянное письмо» царю. Царская грамота придала определенную уверенность противникам восстания. Как раз в это время усилилось давление кумыкских феодалов-шамхалов против восставших на Терки. Ощутив поддержку, здешний воевода во второй половине ноября 1705 г. изменил восстанию и обманом схватил руководителей местного «круга». Так пал Терской городок. Участь Астраханского восстания была, практически, предрешена.

"Знатная старшина" направила на охрану Царицына отряды верных казаков. Прибывшему под Царицын тысячному отряду восставших астраханцев не удалось склонить казаков на свою сторону и взять город. Кроме того калмыцкий хан Аюка-тайша, подкупленный царскими чиновниками, грозил напасть со своей конницей на восставших. […] Астраханское восстание грозило распространиться по Волге вглубь страны. Правительство велело "половину симбирян, сызранцев, дмитриевцев выслать на станции по замосковным городам". Петр срочно отозвал с шведского фронта фельдмаршала Б. Шереметева, которому велено было с несколькими полками итти для подавления восстания. По дороге Шереметеву пришлось "задержаться" в Казани из-за башкирского восстания под руководством Домейко Ишкеева. Восставшие башкиры отказывались вести переговоры под предлогом, что-де Астрахань не взята. "Бюргерская" часть восставших, боясь выступления революционного плебса и разорения из-за прекращения торговли, пошла на уступки и 3 января 1706 г. послала царю повинную грамоту. Между тем в конце февраля 1706 г. фельдмаршал Б. Шереметев с полками подошел к Черному Яру и захватил восставший город. "Бюргерская" оппозиция, выслала навстречу царским войскам ряд делегаций, возглавляемых духовенством. Приближение Шереметева к Астрахани вызвало борьбу в самом кругу и привело к власти и руководству городской плебс, выбравший своих представителей - атамана Зиновьева, Жегалу и др. На кругу 10 марта 1706 г. решено было оказать вооруженное сопротивление царским войскам. Полкам Шереметева при помощи калмыков Аюки-тайши с громадным трудом удалось 12 марта 1706 г. сломить восставших. Восставшие, защищаясь, "засели в земляном городе и начали из земляного валу из пушек и из мортиров и из мелкого ружья стрелять". После взятия земляного города восставшие продолжали отчаянно сопротивляться в каменном городе; "запершись, жестоко из пушек и мелкого ружья стреляли" и заставили царские войска отступить. Только после продолжительной бомбардировки полкам Шереметева удалось взять город. Видные руководители восстания (273 чел.) были арестованы и отправлены в Москву. Взятие Астрахани обрадовал о царское правительство. Из писем Петра и Меншикова видно, как торжественно отпраздновали крепостники свою победу. Подавителю восстания Шереметеву, кроме денежного жалованья, были пожалованы в Ярославском уезде – Юхоцкая волость и в Ростовском уезде – село Вощажниково. Только через два года, после непрерывных пыток в Преображенском приказе, начались казни 368 повстанцев-астраханцев. Часть повстанцев была обезглавлена в Москве на Красной площади. По дорогам около Москвы долгое время стояли на перекрестках виселицы с трупами астраханцев.

[…] Написали мы сие писмо, посоветовав между собою по християнскому своему намерению в том, в прошлом 7213-м году стали мы за православную християнскую веру за брадо и усобритие и за немецкое платье, и что у нас и у жен наших и у детей к церквам божим в старом руском платье не пускали, и от церквей божих отбивали, и старое платье обрезывали не по подобию, и ругались всячески, и ныне нам стоять всем вьединодушно и никаких злоб друг на друга не мыслить. А буде кто против сего нашего любовного писма в чем не устоит, и ему зато учинена будет войсковая смертная казнь по войсковому приговору. А как приедет боярин Борис Петровичь Шереметев ко Астарахани с полками, и нам ево со всеми полками до указу великого государя, как наши челобитчики с Москвы с ево великого государя указом будут, в Астарахань не пущать. А будеть кто из города к нему, боярину в полки или куды побежит, и где пойман будет, тут ево и смертью казнить.

Источники: www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1700-1720...

encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/dictionary/details.h...

astrakhan.ru/history/read/39/

magister.msk.ru/library/history/kluchev/kllec61.htm

https://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/vosstaniie-v-astr...