История моей жизни + Рассказ

— Вот так вот значит? — продолжал я игру в вымышленный диалог.

Девушка повернула голову и стала смотреть в окно. А я продолжал ее рассматривать. «Породистая», — подумал я. Надо сказать, что я смотрел ей в глаза только вскользь, когда она и я периодически отрывали голову от своих занятий. Она с полуулыбкой на лице пялилась в телефон, а я рассматривал свои синие от холода руки и грел большой палец левой руки в ладони правой.

— Мне просто приятно на вас смотреть, вы не похожи на других девушек, они ходят с распущенными волосами и думают, что это красиво, — опять я произнес мысленную фразу, подняв глаза на девушку. — А ваша резко очерченная прическа просто таки выталкивает вас на подиум.

— Даже не знаю что на это ответить, — произнесла девушка, а точнее, я за нее.

Я думал о том, почему мне приятно рассматривать эту девушку, почему мне нравится ее короткая стрижка, почему мне нравятся ее уши. Я отвел взгляд в сторону и посмотрел на другую девушку — совсем молоденькая, но на лице какая-то отталкивающая — то ли хмурость, то ли избыточная серьезность… «Не то», — подумал я и вернул взгляд на «залетную».

Через минуту мой объект засобирался, девушка покопалась в сумочке, встала и стала выдвигаться к выходу.

— Куда же вы, милое создание, я только-только начал наводить мосты?

— Продолжайте и дальше заниматься стройкой века, — произнесла девушка, не поворачивая головы, точнее, это я мысленно произнес за нее, а уже сам за себя и себе сказал: -

- Никудышный ты … писатель.

Марина пыталась принять страшную новость: бабушки больше нет. Татьяна Петровна... Как же непривычно говорить о ней в прошедшем времени!

— Здравствуйте, уважаемые родственники! Повод скорбный, соболезную. Но есть еще незавершенные дела, — голос нотариуса Степана Аркадьевича прервал поток мыслей. — Начинаем оглашение завещания Татьяны Петровны Соколовой.

В небольшом кабинете собрались все заинтересованные лица. Двоюродный брат Сергей — успешный бизнесмен в добротном костюме, его жена Ольга — холёная блондинка с вечно недовольным выражением лица, и она, Марина — "таёжная отшельница", как любила подтрунивать бабушка, инструктор туристических групп.

— Итак, — Степан Аркадьевич поправил очки, — квартира в центре города и земельный участок переходят... — он сделал драматическую паузу, — дорогой и любимой внучке Марине Андреевне Соколовой.

— Что?! — Ольга подскочила как ужаленная. — А как же мы? У нас двое детей, между прочим! Совсем что ли бабка на старости лет сбрендила?

Нотариус поднял руку, призывая к тишине:

— Но есть одно условие...

Марина, до этого момента молча стоявшая у окна, повернулась. В кабинете повисла напряжённая тишина.

— Наследство переходит Марине Андреевне только в случае, если она... усыновит ребёнка в течение года с момента оглашения завещания.

— Не может быть! — вырвалось у Марины. Она провела рукой по волосам — привычный жест, выдающий волнение.

Сергей, до этого момента хранивший молчание, хмыкнул:

— Ааа, понятно. Ну всё, можно расходиться. Амба. Маринка скорее в монастырь уйдёт, чем ребёнка возьмёт. Правда, сестрёнка?

— Ты-то откуда знаешь? — огрызнулась Марина. — Я, может...

— Может что? — встряла Ольга. — Ты же сама говорила, что дети — это не твоё. "Мне и в горах хорошо", — передразнила она. — А теперь что, из-за наследства передумала?

Марина сжала кулаки. Перед глазами всплыло лицо врача, сообщающего страшный диагноз. "К сожалению, естественным путём забеременеть вы не сможете... Бесплодие." Тогда, в двадцать пять, это казалось концом света. Потом пришло смирение, работа на природе затянула, горы стали отдушиной...

— У вас есть год на размышление, — прервал перепалку нотариус. — Если условие не будет выполнено, имущество перейдёт... — он сверился с бумагами, — Сергею Николаевичу Соколову.

— Вот это другое дело! — просияла Ольга. — Серёж, нам как раз трёшка нужна. Дети растут... А старую будем сдавать, отложим на отдых.

Марина молча вышла из кабинета. В висках стучало. Зачем, бабуль? Почему именно такое условие? Она спустилась к реке, где обычно проводила инструктаж для туристов перед походами.

— Маринк, постой! — догнал её Сергей. — Слушай, давай по-честному. Тебе оно надо — возиться с чужим ребёнком? Может, договоримся? Я тебе денежную компенсацию...

— Пошёл ты! — Марина резко развернулась. — Думаешь, всё можно купить?

— А что такого? — пожал плечами Сергей. — Ты же всё равно не собираешься усыновлять. Зачем тебе эти проблемы? Живёшь себе спокойно, водишь свои группы там...

Марина посмотрела на горы. Где-то там, за перевалом, начиналась тропа, по которой она столько раз водила туристов. "Там моя свобода", — часто говорила она. Но сейчас эти слова почему-то звучали по-другому. Пусто как-то...

— Я подумаю, — тихо сказала она. — Год впереди.

— Ну-ну, — усмехнулся Сергей. — Думай. Только помни — время идёт. А ребенок это не игрушка, его нельзя забрать и на балконе оставить.

Вечером, сидя в своём маленьком домике при турбазе, Марина достала старый фотоальбом. С пожелтевших страниц смотрела улыбающаяся бабушка. "Счастье, внученька, оно разное бывает", — словно услышала она родной голос.

"Что ты хотела мне сказать этим завещанием, бабуль? Что я чего-то не понимаю в жизни? Или может ты используешь последний способ сподвигнуть меня на то, на что я не решалась всю жизнь..." — Марина не закончила мысль. За окном снова пошёл снег, укрывая горы белым покрывалом. Завтра будет новый день. И новая группа туристов. Жизнь продолжается.

Но что-то изменилось. Что-то неуловимо, но точно изменилось.

Лето выдалось жарким. Марина вела очередную группу по горной тропе, привычно рассказывая об особенностях местной флоры. Три месяца прошло с того памятного дня, когда было оглашено завещание, а она так и не приблизилась к решению.

— А теперь внимание! — Марина указала на крутой склон. — Здесь начинается самый сложный участок маршрута. Идём гуськом, соблюдаем дистанцию.

Внезапно сзади раздался детский гомон. Марина обернулась — по параллельной тропе двигалась группа ребятишек в одинаковых оранжевых футболках.

— Эй, полегче там! — крикнула их сопровождающая, молодая женщина в потёртых джинсах. — Простите, — она виновато улыбнулась Марине, — детдомовские наши, первый раз в горах. Никак не угомонятся!

Что-то ёкнуло в груди. Детдомовские... Марина невольно всмотрелась в ребячьи лица. Один мальчишка особенно выделялся — худой, с серьёзным взглядом исподлобья. Он шёл чуть поодаль от остальных, внимательно глядя под ноги, словно ожидая опасность в обычной траве. На секунду даже показалось, что он старается идти точно след в след за ребятами, которые шли впереди. Зачем?

— Тёма, не отставай! — окликнула его воспитательница.

— Да нормально всё, Марь Иванна! — буркнул мальчик. — Я просто смотрю, куда иду, в отличие от некоторых.

— Ох, характер! — вздохнула Марья Ивановна. — Артём у нас недавно, третий месяц всего. Прямо из-под обстрелов вывезли...

Марина хотела что-то спросить, но тут одна из её туристок, пожилая дама в розовой панаме, поскользнулась.

— Осторожнее! — Марина метнулась к ней. — Держитесь за кустарник!

Когда инцидент был исчерпан, детдомовской группы уже не было видно. Только где-то вдалеке слышались их голоса.

Вечером, разбирая снаряжение, Марина снова увидела того мальчишку. Он сидел на камне у реки, кидая гальку в воду.

— Эй, турист! — окликнула она. — Не поздновато ли для прогулок одному?

Артём вздрогнул:

— А вы та тётенька с другой группой, да? Я вас запомнил — вы про травы интересно рассказывали и про оказание первой помощи. Только вот турникетов в аптечку надо с собой брать сразу два.

— Это еще зачем? — удивилась Марина.

— А случаи разные бывают, — насупился мальчик. — Можно пораниться сразу в нескольких местах. И если турникет только один, то придётся выбирать где рана опасней. А в состоянии болевого шока можно принять и неправильно решение. Я вообще много чего знаю о том как выживать одному. У нас дома когда обстрелы были, я три недели один по подвалам скитался... — он осёкся, и лицо его помрачнело.

— Расскажешь? — Марина присела рядом.

— Не о чем рассказывать, — Артём швырнул камешек с такой силой, что брызги долетели до них. — Нет больше дома. И родителей нет. Ничего нет!

— Так ты оттуда..., — тихо сказала Марина. — А горы есть. Они всегда есть. Знаешь, что самое главное в горах?

— Что?

— Там нельзя врать. Ни себе, ни другим. Горы всё видят и слышат.

Артём исподлобья глянул на неё:

— А вы часто врёте?

— Себе — бывает, — честно призналась Марина. — Говорю, что мне хорошо одной. Что так даже лучше...

— И как, помогает? — по-взрослому хмыкнул мальчишка.

— Не очень, — Марина невольно улыбнулась. — Слушай, а хочешь завтра с нами на маршрут? Я с Марьей Ивановной договорюсь. Покажу тебе много интересного, куда твою группу не поведут. Тебе точно запомнится этот поход и поможет отвлечься. Если это вообще возможно...

Глаза Артёма загорелись, но он тут же напустил на себя равнодушный вид:

— Хотелось бы. Но.. Зачем вам со мной возиться...

— Мне не в тягость. К тому же, ты, говоришь, много знаешь о том как не пропасть в экстремальной ситуации? Вот и проверим!

На следующее утро Артём, сияющий и взволнованный, уже ждал у входа на турбазу. Марина, глядя на него, вдруг поймала себя на мысли: "А ведь правда — горы всё видят. И, кажется, они что-то пытаются мне показать..."

Где-то вдалеке прогремел гром, как разрыв снаряда. Надвигалась гроза.

****

Тяжёлые тучи наползали на горы, обещая сильную грозу. Марина поглядывала на небо с тревогой — группу нужно было срочно выводить с маршрута.

— Так, внимание всем! — скомандовала она. — Меняем план. Возвращаемся на базу.

— А как же водопад? — разочарованно протянула дама в розовой панаме.

— Безопасность важнее, — отрезала Марина. — Артём, держись ближе!

Мальчишка, всё утро гордо шагавший впереди и показывавший свои знания о горных травах, теперь заметно притих. В его глазах мелькнул странный страх.

— Я... я не могу идти, — вдруг сказал он. — Ноги не идут.

Марина мгновенно оказалась рядом:

— Что такое? Устал?

— Нет, — Артём сжался в комок. — Просто... когда наш дом разбили... там тоже была гроза. И грохот. Только не от грома...

Первые капли дождя упали на землю. Где-то вдалеке раскатисто прогремел гром.

— Тёмка, солнышко, — Марина присела перед мальчиком на корточки. — Посмотри на меня. Это просто гроза. Обычная гроза. Ничего не взрывается. Тебе ничего не угрожает. Я рядом.

— Марь Иванна говорит, я трус, — прошептал Артём. — Что надо быть сильным...

— А знаешь, что такое настоящая сила? — Марина взяла его за плечи. — Это когда признаёшься в своих страхах. Я вот, например, боюсь...

— Чего вы можете бояться? — мальчик поднял глаза.

— Боюсь, что опоздаю. Что время уйдёт, а я так и не решусь...

Новый раскат грома заставил Артёма вздрогнуть. Дождь усиливался.

— Ладно, — Марина решительно встала. — План такой: сейчас я беру тебя за руку, и мы идём вместе. Шаг за шагом. Договорились? Ты готов довериться мне? Я обещаю, что с тобой ничего не случится!

Артём неуверенно кивнул. Его ладошка, холодная и дрожащая, скользнула в руку Марины.

— Группа, за мной! — скомандовала она. — Держимся друг друга!

Они спускались под проливным дождём. Тропа раскисла, идти было трудно. Но Артём, крепко держась за руку Марины, упрямо шёл вперёд.

— А знаете, — вдруг сказал он, перекрикивая шум дождя, — когда держишь кого-то за руку, не так страшно!

Марина почувствовала, как к горлу подкатил комок. "Вот оно что, бабуль... Вот что ты хотела мне показать?"

На турбазе их встретила взволнованная Марья Ивановна:

— Господи, Тёмка! Я уж думала как ты там на взрослом маршруте, да в такую погоду... А ты молодец, не растерялся!

— Это всё Марина Андреевна, — впервые за день улыбнулся мальчик. — Она научила меня, как не бояться грозы.

Вечером, когда гроза утихла, Марина сидела у себя в домике и писала заявление. Строчки ложились на бумагу ровно и уверенно: "Прошу рассмотреть возможность усыновления..."

В дверь постучали. На пороге стоял взъерошенный Сергей:

— Ты что творишь, а? Мне уже позвонили из опеки! Ты серьёзно решила?..

— Серьёзно, — Марина подняла глаза. — И знаешь что? Я, кажется, впервые в жизни ничего не боюсь.

— Дура ты! — выплюнул Сергей. — Думаешь, справишься? Да этот пацан... Ты хоть знаешь, через что он прошёл? У него психика напрочь сломана. Он тебя саму когда-нибудь прибьёт ночью.

— Справлюсь, — тихо ответила Марина. — Мы уже с ним вместе через кое-что прошли.

За окном снова громыхнуло. Но теперь этот звук не пугал. Он словно подтверждал: всё правильно. Всё так, как должно быть.

*****

Осень раскрасила горы в золото и багрянец. Марина стояла у окна бабушкиной квартиры — теперь уже их с Артёмом квартиры — и смотрела, как ветер играет опавшими листьями.

— Мам, я в школу! — донеслось из прихожей. Это слово — "мам" — до сих пор вызывало в груди тёплую волну.

— Постой-ка.... Сынок. — Марина выглянула в коридор. — А завтрак? Опять не доел.

Артём, уже с рюкзаком на плечах, смущённо улыбнулся:

— Да я не хочу... Но спасибо, очень вкусно!

— Знаю я твоё "не хочу", — Марина решительно направилась на кухню. — Давай быстро доешь!

— Ладно, уговорила, — Артём плюхнулся на табуретку. — Слушай, а можно я сегодня с тобой на турбазу? У нас последний урок отменили.

— А уроки?

— Сделаю вечером, честное слово! Просто... соскучился по горам.

Марина улыбнулась. За последние полгода, прошедшие с момента оформления усыновления, они часто выбирались в горы вместе. Артём оказался прирождённым проводником, он быстро научился методам выживания на открытой природе — туристы его обожали.

Звонок в дверь прервал их разговор. На пороге стояли Сергей с Ольгой.

— Привет, отшельники, — Сергей переминался с ноги на ногу. — Можно войти?

Марина молча посторонилась. С того дня, как она подала документы на усыновление, они почти не общались.

— Слушай, сестрёнка... — Сергей провёл рукой по волосам. — Мы тут подумали... В общем, прости нас. Мы были неправы.

— Очень неправы, — подхватила Ольга. — Я вот смотрю на вас и думаю: какие же мы были дураки... А вы молодцы. Правда.

Артём, до этого момента настороженно наблюдавший за гостями, вдруг выпалил:

— А хотите яичницу? Мама такую вкусную делает!

— Мама, значит? — Сергей усмехнулся, но как-то тепло. — Слушай, племянник, а ты на следующей неделе свободен? У наших мелких день рождения, приходите вместе с...с мамой?

Марина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Бабушка... Она всё рассчитала правильно. Всё предвидела.

— Спасибо, — тихо сказала она.

— За что? — удивился Сергей.

— За "племянника" и "маму".

Вечером они с Артёмом сидели на балконе. Вдалеке, в лучах заходящего солнца, горели снежные вершины.

— Мам, — задумчиво протянул Артём, — а ты веришь в судьбу?

— Верю, — Марина обняла сына за плечи. — И в то, что иногда нужно просто довериться тому, кто мудрее нас.

— Это ты про бабушку? — догадался мальчик. — Жалко, я её не знал...

— Зато она знала тебя, — улыбнулась Марина. — Каким-то удивительным образом знала, что именно ты станешь моим сыном.

— А помнишь ту грозу? — вдруг спросил Артём. — Я тогда так испугался... Это было прям как тогда...

— Не надо дальше, маленький. Помню. Это был день, когда я поняла: дом — это не стены. Дом — это когда держишь кого-то за руку и не страшно идти дальше.

Артём прижался к ней крепче:

— Знаешь, а я больше не боюсь гроз. Совсем. Пусть даже прям над головой ка-а-ак бахнет! Я не испугаюсь!

— И я не боюсь, сынок. И я...

Над горами зажглась первая звезда. Где-то там, высоко-высоко, наверняка улыбалась Татьяна Петровна, глядя на своих детей. На их новый дом. На их новую жизнь.

ДРУЗЬЯ, ПОДДЕРЖИТЕ КАНАЛ И АВТОРА РЕАКЦИЯМИ - СТАВЬТЕ ЛАЙК И ПИШИТЕ ВАШЕ МНЕНИЕ О РАССКАЗЕ И ЕГО ГЕРОЯХ В КОММЕНТАРИЯХ! СПАСИБО!

А ТАК ЖЕ ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА МОЙ ТЕЛЕГРАММ-КАНАЛ С НОВЫМИ ИСТОРИЯМИ

«Продаёт?! Как продаёт?!» — телефон в руке Марины дрожал, как стрелка сейсмографа во время землетрясения. На экране издевательски мерцало сообщение от риелтора: "Ваш бывший муж выставил свою половины квартиры на продажу. Покупатель — коллекторское агентство. Если хотите сохранить за собой квартиру, то надо или выкупать его половину, или съезжать. Тут есть хороший вариант с кредитными выплатами на 15 лет, всего 80 тысяч рублей в месяц"

— Какой же ты негодяй, Витя... — прошептала Марина, съезжая по стене на корточки прямо посреди больничного коридора. — Ведь знаешь как мне одной тяжело с Серёжкой после того как ты нас бросил, а тут еще и за квартиру долг выплачивать. На какие только деньги с моей зарплатой медработника? Какой же ты...

— Маринка! — окрик старшей медсестры Анны вернул её в реальность. — Ты чего там, в обморок решила упасть? У нас тут аврал — новенького привезли в 306-ю, сложный случай.

Марина поднялась, машинально одёргивая халат. Сергей, её двенадцатилетний сын, через три часа вернётся из школы, а в холодильнике мышь повесилась. И теперь ещё эта новость...

— Кого там привезли-то? — спросила она, пытаясь сфокусироваться на работе.

— О-о-о, — Анна понизила голос до заговорщического шёпота. — Савельев собственной персоной! Тот самый капитан дальнего плавания, который особняк на Морской набережной отгрохал.

— Это который на всю округу известен? — Марина вскинула брови.

— Он самый! Инсульт словил, бедолага. Но держится молодцом, только вот за ним уход нужен... особый. — Анна многозначительно посмотрела на Марину. — Слушай, а ведь это выход!

— Какой выход?

— Ты же говорила, что подработку ищешь? Семья Савельевых сиделку ищет, причём срочно. Платят — мама не горюй! За месяц столько отвалят, сколько мы за полгода не заработаем.

Марина нахмурилась:

— Анют, ты же знаешь, у меня Серёжка...

— А ты его с собой брать будешь! Там домище — как дворец, места всем хватит. Капитан, говорят, в здравом уме, только тело подводит. Сынишка твой же морем бредит? Вот и славно — будет с кем о парусах потрещать.

В этот момент из палаты 306 донёсся громкий голос:

— Морская академия выпускает сейчас не моряков, а сухопутных крыс! В наше время...

— О, началось, — усмехнулась Анна. — Это он с сыном своим собачится. Алексей, кажется. Такой... — она поморщилась, — холёный хлыщ. На папашины деньги прожигает жизнь.

Марина подошла к палате. В дверном проёме мелькнула фигура молодого человека в дорогом костюме:

— Пап, ну сколько можно? Я же не обязан повторять твой путь! У меня свой бизнес...

— Бизнес?! — прогремел голос старика. — Ставки на спорт — это, по-твоему, бизнес?!

Марина постучала в дверь и вошла в палату. На кровати полусидел крупный седой мужчина с волевым, несмотря на болезнь, лицом. Его правая рука безвольно лежала поверх одеяла, но левая энергично жестикулировала. Рядом, засунув руки в карманы, переминался с ноги на ногу холёный мужчина лет сорока.

— Добрый день, я ваша медсестра...

Старик смерил её цепким взглядом:

— А вот и местный экипаж пожаловал! Как там вас... Марина Сергеевна, верно? — он прищурился, глядя на бейджик. — Надеюсь, вы хоть шприц от капельницы отличить можете?

— Не беспокойтесь, Николай Петрович, — улыбнулась Марина. — За двенадцать лет практики научилась.

Что-то промелькнуло в глазах старого капитана — то ли одобрение, то ли интерес.

— Вот это другой разговор! А то знаете, как в море говорят: "Не каждая чайка, что над волнами летает, рыбу поймать может".

Его сын закатил глаза:

— Папа, опять ты за своё...

— А ты, Лёшка, брысь отсюда! Видеть тебя не могу, бездельник!

Алексей вылетел из палаты, едва не сбив с ног Марину. В коридоре послышался его раздражённый голос:

— Да, милая... Нет, он опять... Конечно, встретимся. Через час в нашем месте...

Марина поправила капельницу, искоса поглядывая на Николая Петровича. Тот вдруг подмигнул ей:

— А знаете что, девушка... Кажется, у меня для вас есть предложение, от которого грех отказываться. Вы только не подумайте ничего плохого...

В этот момент телефон Марины снова завибрировал. На экране высветилось: "Коллекторское агентство "Щит" приступает к оформлению сделки. Вам пора принимать решение."

А старый капитан тем временем улыбался так, словно знал какую-то особенную тайну. Тайну, которая могла изменить всё.

Но Марина ещё не догадывалась, что судьба готовит ей не просто спасательный круг, а целый корабль. Правда, этот корабль мог легко налететь на рифы или сесть на мель, выбросив её на необитаемый остров далеко от родного сына.

Ведь когда судьба протягивает спасательный круг, главное — не думать о том, что он может оказаться свинцовым. Марина повторяла эту мысль, как мантру, поднимаясь по мраморным ступеням особняка Савельевых.

— Мам, это что, правда всё наше? — прошептал Сергей, задрав голову. — Смотри, тут даже якорь на воротах, прямо как на настоящем корабле!

"Наше" прозвучало так трогательно и неуместно, что Марина чуть не расплакалась. Ещё неделю назад они с сыном не знали, где будут жить, а теперь...

— Нет, милый, мы здесь просто работаем, ты не поверишь, но наш папа сделал всё, чтобы мы вынуждены были съезхать из нашей квартиры. Поживём пока у дяди, — она сжала его плечо. — И веди себя прилично, ясно? Никаких...

— "...беготни, криков и помни, что ты в гостях", — передразнил Сергей с улыбкой. — Мам, мне уже не пять лет!

Дверь открылась до того, как Марина успела нажать на звонок. На пороге стояла стройная девушка в обтягивающем платье цвета морской волны.

— Ах, вы, должно быть, новая сиделка? — улыбка девушки с черезчур надутыми губами напоминала акулью. — Я Ирина, невеста Алексея.

"Да уж, русалочка выискалась", — подумала Марина, разглядывая идеальный макияж собеседницы.

— Проходите, Николай Петрович вас заждался. Он с утра всем уши прожужжал про "женщину на корабле", — Ирина хихикнула. — Обожаю эти его морские штучки!

В просторном холле их встретил сын Николая Петровича Алексей, помятый и встрёпанный, будто с похмелья:

— О, наша спасительница пожаловала! — он попытался галантно поклониться, но чуть не потерял равновесие. — Старик там разошёлся, требует к себе...

— Лёшенька, милый, — проворковала Ирина, — может, кофе сначала?

— К чёрту кофе! — прогремел голос Николая Петровича сверху. — Марина Сергеевна, поднимайтесь! И юнгу своего ведите!

Сергей просиял при слове "юнга".

Кабинет Николая Петровича напоминал капитанскую рубку: морские карты на стенах, штурвал в углу, модели парусников повсюду. Разные диковинки из заморских стран. Сам хозяин восседал в кресле-каталке у окна, прямой как мачта.

— Разрешите ступить на борт, товарищ капитан? — шутливо отдала честь Марина.

— Разрешаю! Вот это подход! — одобрительно крякнул старик. — А это, стало быть, ваш юнга? Ну что, будем из него воспитывать капитана!? С моим-то Лёшкой как-то не срослось. А тут смотрю не всё потеряно!

Сергей, обычно стеснительный с незнакомыми, вдруг выпалил:

— А правда, что вы однажды в шторм спасли целое судно? А правда, что вы отогнали акулу в открытом море? Мама рассказывала...

— Ого! — Николай Петрович прищурился. — А ты, я погляжу, в теме! Присаживайтесь оба, расскажу, как мы в восемьдесят девятом через Бермуды шли...

За дверью послышалось шушуканье:

— Ириш, ты уверена? Может, не стоит...

— Заткнись, милый. Я всё продумала.

Марина насторожилась, но Николай Петрович уже увлечённо рассказывал:

— ...компас взбесился, рация молчит, а тут эта хрень из тумана выплывает...

— Какая хрень? — выдохнул Сергей.

— Язык, молодой человек! — строго сказал капитан, но глаза его смеялись. — Нечто, скажем так, необъяснимое. Но мы тогда...

Рассказ прервал грохот упавшего подноса. В дверях стояла горничная, у её ног растекалась лужа компота.

— Извините, Николай Петрович! Я такая неловкая...

— Ничего, Глаша, бывает, — отмахнулся старик. — Марина Сергеевна, помогите девочке...

Марина опустилась на колени, собирая осколки. Краем глаза она заметила, как в кармане фартука горничной что-то блеснуло. Очень похожее на пузырёк с таблетками...

— Давайте я сама, — Глаша нервно выхватила у неё совок. — Это моя работа!

Вечером, укладывая Сергея в выделенной им комнате, Марина услышала странный разговор за стеной:

— ...слишком рано! Подожди хоть месяц...

— Нет у меня месяца, дура! Деньги нужны уже сейчас!

— Тише ты! Разбудишь своего папочку...

Голоса стихли, но Марина ещё долго лежала без сна. Что-то здесь было не так. Что-то пряталось за красивым фасадом этого дома, за морскими байками и радушным приёмом.

А в коридоре тем временем кто-то бесшумно двигался, и тускло поблёскивало стекло зажатого в руке пузырька...

Говорят, правда всплывает, как масло в воде. Но иногда она поднимается со дна, как труп утопленника — неожиданно и пугающе. Марина поняла это в тот момент, когда очередной раз проверяла лекарства Николая Петровича.

— Что за чертовщина... — пробормотала она, разглядывая таблетки. За три недели работы в доме Савельевых она выучила каждую пилюлю наизусть. И эти были определённо не теми, что прописал врач.

— Мам! — в кабинет ворвался взъерошенный Сергей. — Представляешь, капитан обещал показать мне настоящий секстант!

— Тш-ш-ш! — Марина прижала палец к губам. — Николай Петрович спит.

— Я не сплю, — раздался голос старика. — Заходи, юнга. Только сначала попроси свою маму объяснить, почему она так странно смотрит на мои лекарства.

Марина вздрогнула. Проницательность старого моряка иногда пугала её.

— Николай Петрович, эти таблетки... Они другие.

— В каком смысле — другие? — В дверях появился Алексей. Его глаза странно блестели.

— В прямом. Это не те препараты, которые выписал доктор Соколов.

— Ерунда! — Алексей нервно рассмеялся. — Просто другой производитель, я сам заказывал в особой аптеке...

— В какой именно? — спросила Марина.

— Не твое дело! — рявкнул Алексей. — Ты здесь сиделка, а не частный детектив!

— Довольно! — прогремел голос капитана. — Алексей, пошёл вон! Марина Сергеевна, продолжайте.

Но договорить она не успела. В кабинет впорхнула Ирина в новом платье от Valentino:

— Ой, у вас тут консилиум? А я думала, мы с Лёшенькой в ресторан...

— Никаких ресторанов, — отрезал Николай Петрович. — Марина Сергеевна говорит, что мои лекарства подменили.

Ирина побледнела, но мгновенно взяла себя в руки:

— Какой ужас! Наверное, это Глаша напутала. Я давно говорила, что она неуклюжая дурочка...

— Глаша уволилась неделю назад, — заметил Сергей.

— Что? — Ирина осеклась.

— Да, представляете? — мальчик наморщил лоб. — А ещё я видел, как вы вчера...

— Серёженька, — перебила Марина, — сходи-ка проверь, не звонила ли Анна Михайловна из больницы.

Когда сын вышел, в кабинете повисла гробовая тишина.

— Так что он видел, Ирочка? — вкрадчиво спросил капитан.

— Понятия не имею! — фыркнула та. — Мало ли что может привидеться ребёнку...

В этот момент из коридора донёсся громкий разговор:

— ...время истекает, Лёха! Где бабки?

— Тише ты, придурок! Завтра всё будет...

— Завтра? Ты уже месяц это твердишь! Босс не будет больше ждать!

Ирина метнулась к двери:

— Милый, у тебя там гости? Может, пригласим их на чай?

— Заткнись! — прошипел Алексей. — Всё под контролем!

Марина незаметно включила диктофон на телефоне. В конце концов, она была не только сиделкой, но и матерью. А мать всегда защищает своих детей... и тех, кто в этом нуждается.

— Николай Петрович, — тихо сказала она. — Кажется, пришло время раскрыть карты.

— Согласен, — кивнул старик. — Только учтите: в этой партии у кого-то на руках есть козырной туз...

— И этот туз — я! — раздался с порога голос Ирины. В её руке поблескивал шприц. — Никто никуда не пойдёт. И не дёргайся, морячка, если не хочешь, чтобы твой сынок поплыл к рыбкам...

Марина замерла. За стеной послышались тяжёлые шаги — кто-то поднимался по лестнице. Один человек... нет, двое... трое...

"Господи, — подумала она, — только бы Серёжа успел позвонить по тому номеру, который я ему дала..."

В жизни всегда есть место подвигу. Особенно когда на тебя направлен шприц с неизвестным содержимым, а за дверью топчутся бандиты, жаждущие получить свои деньги. Марина медленно подняла руки, не сводя глаз с Ирины.

— Браво, детка! — раздалось от двери. — Наконец-то ты показала зубки.

В кабинет ввалился Алексей в сопровождении двух громил в кожаных куртках.

— Папа, прости, но выбора нет. Они требуют два миллиона, а у меня только... — он осёкся.

— Только долги и пустая голова! — прогремел Николай Петрович. — Я всегда знал, что ты бездарь, но чтобы до такого докатиться...

— Заткнись, старик! — взвизгнула Ирина. — Надоели твои морские байки! Мы полгода планировали, как всё обставить! Тихо, мирно — передозировка снотворного, несчастный случай...

— И конечно, безутешный сын получает наследство, — усмехнулся капитан. — Старая песня, детка. Только вот незадача — я давно переписал завещание.

— Что?! — Алексей побледнел. — На кого?

— На благотворительный фонд помощи молодым морякам. И на одного подающего надежды юнгу...

Марина похолодела. Сергей! Где он?

— Ищете сыночка? — Ирина картинно повела шприцем. — Не волнуйтесь, его уже ведут сюда. Эй, Витёк!

В дверях показался третий бандит, держащий Сергея за шиворот. Мальчик не выглядел испуганным — скорее, сосредоточенным.

— Мам, я всё сделал, как ты сказала, — спокойно произнёс он. — Позвонил и назвал адрес.

— Что?! — взревел один из громил. — Пацан, ты кому звякнул?

— В службу спасения на воде, — невозмутимо ответил Сергей. — Сказал, что у нас тут "Летучий голландец" терпит бедствие.

— Какой ещё голландец, щенок?!

— Это кодовое слово, идиот! — прошипела Ирина. — Она успела связаться с полицией!

В этот момент снизу донёсся звук бьющегося стекла и топот ног.

— Всем оставаться на местах! Работает ОМОН!

— Мелкий щенок! — Алексей рванулся к окну, но Николай Петрович, с неожиданной для больного силой, выбросил вперёд трость, подсекая сына.

— Не так быстро, салага! Знаешь, что я понял за сорок лет в море? Крысы первыми бегут с корабля!

Ирина метнулась к двери, но Марина, отработанным в больнице движением, перехватила её руку со шприцем:

— Не дёргайся, детка! У меня чёрный пояс по уколам в пятую точку!

Через пять минут всё было кончено. Бандиты лежали лицом в пол, Алексей бормотал что-то про адвоката, а Ирина рыдала, размазывая тушь по лицу:

— Я не хотела! Это всё он придумал! Я любила его...

— Да-да, — кивнул пожилой опер, защёлкивая наручники. — Расскажешь об этом в отделении. Кстати, экспертиза подтвердила — в шприце был смертельный коктейль.

— Товарищ майор! — к нему подбежал молодой сержант. — В тайнике обнаружены поддельные рецепты и препараты. Они планировали...

— Я знаю, что они планировали, — перебил Николай Петрович. — Но не учли одного — на моём корабле завёлся отличный боцман. — Он подмигнул Марине. — И бравый юнга!

Сергей просиял:

— Я же говорил, что выучу морской устав, разорви мою селезёнку!

Через час, когда полиция увезла преступников, а следователи закончили осмотр, Николай Петрович собрал в кабинете своих спасителей:

— Ну что, команда, пора решать, как жить дальше. Марина Сергеевна, вы ведь в курсе, что я переписал завещание?

— Николай Петрович, не надо...

— Надо! — отрезал старик. — Я своих решений не меняю. Сергей получит отличное образование в морской академии — я об этом позабочусь, у меня там полно знакомых друзей. А вам, дорогая моя, с квартирой вашей, к сожалению, помочь не могу, но.... Вам я дарю мой дачный домик на набережной. Маленький, правда, всего триста квадратов... Будете там привечать старого морского волка, когда захочу подышать морским воздухом?

— А домик с якорем на воротах? — выпалил Сергей.

— А как же! Положено по морскому уставу!

Марина смотрела в окно, где догорал закат, и думала, что иногда жизнь закручивает такие сюжеты, которые не снились никаким писателям. Главное — держать верный курс. И помнить, что у каждого пирата когда-нибудь наступает свой Судный день...

ДРУЗЬЯ, ПОДДЕРЖИТЕ КАНАЛ И АВТОРА РЕАКЦИЯМИ - СТАВЬТЕ ЛАЙК И ПИШИТЕ ВАШЕ МНЕНИЕ О РАССКАЗЕ И ЕГО ГЕРОЯХ В КОММЕНТАРИЯХ! СПАСИБО!

А ТАК ЖЕ ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА МОЙ ТЕЛЕГРАММ-КАНАЛ С НОВЫМИ ИСТОРИЯМИ

Я уже несколько раз слышал эту историю из разных уст, в том числе из уст известных миру личностей. Перевру, конечно же, буду рассказывать своими словами.

Итак, не суть важно, где именно и когда происходили эти события (если происходили), но представьте себе ситуацию. Погожий денёк, городская суета, день. Мамочка везёт в коляске новорождённого. У-лю-люкается с ним, как водится, радуется своему счастью и не ждёт от мира никаких резких движений.

Однако же у мира другие виды на этот день, на эту мамочку и её чадо. В момент, когда женщина переходила дорогу на свой зелёный свет, и преспокойненько везла перед собой детскую коляску, случилось страшное. Грузовик не спра_вился с управлением и про_то_ра-нил пешеходов, в том числе и мамочку с коляской. Женщина отлетела, тут же получив пе_ре ЛОМ руки (специально коверкают слова, уж простите, ибо на Дзене писать о подобном не рекомендуется), Коляска с ребёнком оказалась где-то под перевёрнутой большегрузной маш_иной.

В состоянии аффекта, эта женщина всё же поднялась на ноги, подбежала к грузовику, одной рукой его приподняла, а второй вытащила из-под него коляску.

Я честно, не помню из рассказанного, жив ли остался ребёнок. Хочется верить, что он оказался в каком-нибудь световом проёме и отделался только испугом. Но то, что человек в состоянии аффекта даже с не вполне целым телом может совершить невозможное - в этом я не сомневаюсь.

P.s. Нет, в Деда Мороза я уже не верю. В домовых - да)) Об этом будет отдельная история..., возможно.