ГЛАВА 1
Зелёные луга ярко освещались согревающим солнцем. По нежной травке мечтательно прогуливалась Арина, ступая по её покровам босыми ногами. Она не узнавала место, в котором пребывала, и просто наслаждалась чудесной погодой. Красота нетронутой природы завораживала её, особенно далёкие виды гор с белоснежными шапками, окутывающими могучие вершины. Над головой пролетела белая птица необычного вида: у неё было две пары крыльев, благодаря которым, она казалась пернатой стрекозой. Её шея и хвост были довольно длинные, гибкие. Птица игриво покружила, и стремительно унеслась куда-то вдаль, исчезая в небе маленькой точкой. Арина хотела ощутить себя птицей, и летать… летать, бесконечно кружась в танце среди солнечных лучей.
Внезапно, девушка ощутила странное чувство беспокойства, но никакой причины на то не видела. Сердце застучало чаще, словно чувствуя невидимую угрозу. Словно по волшебству, всего в нескольких метрах от неё, из земли начал прорастать чёрный росток, постепенно превращающийся в бутон большого чёрного цветка. Он был настолько тёмным, что не имел фактуры и не отражал солнечный свет, полностью его поглощая. Бутон рос и постепенно раскрывался, пока Арина заворожённо смотрела на этот процесс, совсем не понимая того, что происходит. Она ощущала тревогу всё больше, но в то же время не могла сдвинуться с места, не могла оторвать от цветка глаз.
Ведомая загадочностью происходящего, Арина медленно пошла в сторону возрастающего бутона. Она не могла свернуть, не могла отвернуться, словно, некая сила разрешила ей двигаться только вперёд. Цветок продолжал увеличиваться, обнажая слои своих чёрных лепестков. Последние из них оказались белоснежного цвета, как чистейший снег, что укрывал дальние горы. Невероятный контраст белого и чёрного вызывал чувство гармонии, из-за чего, Арине хотелось смотреть на цветок и дальше. Когда путница наклонилась и коснулась ближайшего лепестка, она ощутила от него сильнейший холод, а от цветка пошёл чёрный дым, туманом ниспадая в сторону земли и постепенно в ней исчезая. Затем, голубое небо стало прятаться в нарастающих чёрных тучах, а вместо тёплых лучей солнца, на луг падали мрачные серые тени так, что казалось, сама трава стала менее зелёной. В этот миг девушку что-то внутри отпустило, и только она пожелала убежать, как от цветка в разные стороны пошли чёрные корни, охватывая всё больше пространство луга. Арина закричала от того, что один из корней схватил её за ногу и стремительно потащил в сторону цветка, пока небо продолжало чернеть, а вокруг поднимался сильнейший ветер. Цветок был так близко, а в его центре находилась бесконечная темнота…
- Арина! Арина! – разбудил её знакомый голос тёти.
Девушка проснулась в своей кровати в холодном поту, и дышала так часто, словно совершила утреннюю пробежку. Рядом стояла её родная тётя, и выглядела встревоженной.
- Снова приснился кошмар? – спросила она, присаживаясь на кровать и проводя по волосам Арины ладонью. – Господи, всё чаще в последнее время, всё чаще, - вздохнула она, после чего Арина обняла её и закрыла глаза.
- Лучше бы мне ничего не снилось. Никогда-никогда, - прошептала девушка.
Тётя поцеловала Арину в лоб.
- Помнишь, что говорил доктор? Прогони сон, и всё пройдёт, - сказав, женщина улыбнулась, от чего Арине стало легче.
- Сны не реальны, сны нереальны… - несколько раз повторила девушка, и правда ощутила прилив спокойствия.
Тётя встала с кровати и выходя из комнаты сообщила, что завтрак уже на подходе и скоро будет готов. Арина, окончательно успокоившись, потянулась, вытягивая руки в разные стороны. Села на край кровати, окинув взглядом небольшую комнату, которая не так давно стала её собственной. Девушка не всегда страдала от кошмаров, но её лечащий врач считал, что всё шло из глубокого детства, которое было действительно не простым. Когда ей было три года, из семьи ушёл её папа. Арина едва запомнила его лицо, а мама предпочитала о нём никогда больше не говорить. С тех пор, девушка жила с дедушкой и мамой Анной, которых очень любила. Однако, на этом её несчастья не закончились. В шесть лет случилось непоправимое: Арина была на кружке рисования в тот момент, когда дома произошла страшная трагедия. Как ей позже сообщила тётя, её мама погибла, на неё напали. У следствия было две версии: был грабитель, убравший свидетеля. Или вторая версия следствия, которая казалась Арине безумной - преступление совершил её дедушка, который в этот же день пропал и до сих пор его никто не смог найти. Прямых улик на дедушку не было, да и первую версию полиция отработать не смогла, дело так и осталось нераскрытым. Не было найдено и орудие убийства. В шесть лет девочка лишилась мамы и дедушки, и её под опеку взяла мамина сестра – Елена со своим мужем Антоном и, на текущий момент, двадцатилетним сыном Максимом, ставшим, в силу обстоятельств, её братом. По крайней мере, Арине нравилось называть его именно так несмотря на то, что он был её кузеном.
Примерно с восьми лет Арине стали сниться кошмары. Причём, почти всегда снился один и тот же чёрный цветок. Арине редко удавалась понять то, что сон был именно сном, поэтому кошмары она переживала эмоционально и тяжело. Доходило до того, что Арина боялась ложиться спать, что ни раз приводило к проблемам со здоровьем. Когда девушке стукнуло семнадцать лет, кошмары стали появляться чаще, становились детальнее и более жуткими по своему содержанию. В течении года они становились детальнее, более запоминающиеся и всё меньше отличались от реальности по ощущениям. Если бы не психолог, который вёл её с детства, девушка опасалась, что давно бы сошла с ума. Он не позволил ей войти в депрессию и никогда не называл сумасшедшей, помогая справляться с неприятным недугом.
Несмотря на трудности, Арина росла вполне жизнерадостной, находя умиротворение в картинах придуманной природы, которую так любила рисовать в свободное время с помощью цветных карандашей. То, это были живописные хвойные леса, то - бескрайние озёра, то могучий вулкан, возвышающийся на равнине. Порой, и руины несуществующих цивилизаций, обросшие лианами и деревьями. На её картинах никогда не было людей, не было животных или птиц. Девушка изображала только тишину и спокойствие, чего Арине так не хватало во снах. Поэтому рисуя, она придумывала свои сны, которые когда-нибудь хотела бы увидеть. Но, были и другие рисунки, которые навсегда были отправлены в нижний ящик её тумбочки: по настоянию врача, она пыталась изобразить происходящее в своих снах для того, чтобы показывать потом доктору на сеансах. От этой идеи девушка была не в восторге, и у неё не поднималась рука выбросить свои страшные наброски после того, как они переставали быть нужными. Особенно незаконченное изображение чёрного цветка, который был красив и ужасен одновременно. Он присутствовал практически во всех её снах, и зачастую, девушка не узнавала его, и подходила, ведомая любопытством словно в ловушку, как ночной мотылёк, летящий на свет. Но, если она узнавала цветок во сне, то старалась бежать со всех ног, однако, загадочный паралич быстро её останавливал, а цветок сам её настигал, что было тем ещё кошмаром. Просыпаясь, девушка старалась переключать свои мысли на что-то другое, иначе, как заверял врач, могли пойти осложнения в психическом состоянии.
Квартира её тёти и дяди находилась в небольшом доме на третьем этаже, откуда открывался вид на типичный российский двор, напоминающий своим видом апокалипсис: «пейзажи» с раздолбанными дорогами и ржавыми детскими качелями – зона прогулок детей, и местных пьяниц. Раньше девушка жила с родителями в другом доме с более привлекательным видом, но по настоянию тёти, та квартира сдавалась в аренду, а вырученные деньги шли как на образование Арины, так и на лечение у психолога. В школе, в которой она училась, у неё были трудности со сверстниками, знающими об её визитах к психологу. Одноклассники называли её ненормальной и психичкой, хотя девушка всегда вела себя адекватно и иных проблем, как со сном, у неё никогда не было. Как в школе узнали то, что она ходит к психологу – загадка, но такое здорово подпортило ей жизнь, от чего у неё почти не было друзей, и даже парней. Ей ничего не оставалось, как терпеть издёвки и всецело посвящать себя учёбе, тем самым став отличницей, что давалось ей удивительно легко. Арина ничего не рассказывала приёмным родителям про проблемы со сверстниками, не желая становиться для них ещё большей обузой, коей себя считала. Ближе к старшим классам она перестала злиться и обижаться на одноклассников, считая их поведение примитивным, да откровенно детским. Был уже одиннадцатый класс, и школьная пора подходила к концу, чего с нетерпением Арина и ждала, не так давно встретив своё совершеннолетие в семейном кругу.
После завтрака, девушка отправилась в школу, при этом пребывая в хорошем настроении, ведь кошмары не были способны уничтожить её оптимизм, как она сама считала. Арина верила, что психолог здорово ей помогает, ведь как иначе можно удерживать столь положительный жизненный настрой? Арина всегда была доброй и сентиментальной, не способная долго хранить обиды, и уж тем более не считала себя мстительной или злой. Гонимая в классе, она старалась искать в людях что-то хорошее, доброе, не веря, что люди могут быть абсолютно злыми, постоянно оправдывая их поступки за них самих. Находя светлые моменты в их душах, она ни раз убеждалась в своей правоте. Порой, у неё возникали конфликты со сверстницами, те оскорбляли её, и затем впадали в недоумение, когда вместо злости и обид, Арина им улыбалась и говорила что-то вроде: «Я думаю, у тебя сегодня плохое настроение, может дома что-то случилось? Хочешь об этом поговорить?» или «Не стоит так обзываться, пожалуйста. Мне кажется, ты так ведёшь себя, потому что тебе просто грустно. Но я не обижаюсь, правда». После подобных ответов, большинство обидчиков смотрят на Арину как на ненормальную, но перестают её задирать, по крайней мере, временно. Иногда, люди и правда начинают с ней нормально общаться, и в дальнейшем больше никогда не задирают. Арина удивлялась тому, почему остальные не поступают так же, как она, ведь такие вещи ей казались очевидными.
На улице было холодно, что удивительно для конца мая. Школа находилась всего в пятнадцати минутах ходьбы от дома, а на улице моросил дождь, но Арина предусмотрительно взяла с собой зонтик. Тем не менее, мелкие капли всё равно попадали ей на лицо, вынуждая ускорить шаг. Вошла девушка в учебный класс с мыслями о том, как хорошо было бы скорее вернуться домой. Погода не давала настроя напряжённо трудиться, да и учёба в старших классах давалась так легко, что порой, девушка на уроках откровенно скучала. В одиннадцатом классе, под конец последнего учебного года, школьная программа практически завершилась и было больше подготовки к экзаменам ЕГЭ, чем самой учёбы. С девятого класса её почти не задирали, и с большинством одноклассников выстроились более-менее нормальные отношения. Арина считала, что окружающие повзрослели и стали лучше понимать мир, людей. Обычно, она сидела на третьей парте с Викой. Та всегда хорошо к ней относилась, помогала, но училась стабильно на тройки. Правда, любила списывать у Арины контрольные, а Арина не была способна отказать в силу мягкости своего характера.
- Кольку на второй год оставят, не знала, что такое бывает в 11 классе, - шептала Вика. – Моя мама знает соседку, которая знает сестру его мамы, так что новости точные.
- Да ладно? – тихо удивилась Арина и обернулась, чтобы посмотреть на Колю, который сидел на задней парте.
Он действительно плохо учился, зато ежедневно снимал тик-ток о своей жизни, правда не лучшего качества во всех смыслах. Он всем говорил, что станет великим тиктокером и заработает миллионы, только результатов уже как год никаких не было.
- Лучше бы учился, а ни видосики снимал, - шептала Арина.
- На одном из видео, ему мама прокричала, типа сыночек, иди кушать, и он так закраснел, - хихикнула Вика. – А, она ещё медвежонком назвала.
- О, я смотрю ты его подписчица, - тоже похихикала Арина.
- Да ну тебя, - с улыбкой произнесла Вика.
- Так, третья парта, вам урок совсем не интересен? – раздался властный голос Евгении Ивановны, учителя алгебры.
Девушки тут же сели ровно и приняли серьёзные выражения лиц. Вика стала имитировать, что что-то пишет, правда забыла открыть тетрадку и взять ручку нужной стороной.
- Ладно Вика, ну а ты Арина, идёшь на красный диплом и так себя ведёшь, - возмутилась учительница, от чего краснела теперь Арина, а не Коля из Тик-тока. – Вика, иди к доске, решишь пятую задачу с двадцатой страницы. Похожая будет на контрольной, покажешь классу как нужно решать.
- Евгения Ивановна, ну за что? – Вика надула губы.
- Не переживай, после тебя пойдёт Арина, - «подбодрил» её учитель.
Вика посмотрела на Арину таким страдающим взглядом, словно её отправили в яму с пиявками. Пока одноклассница писала условие задачи под диктовку учителя, Арина мысленно её решила, и не понимала, почему другим так трудно давались задачи по алгебре, ведь казалось, всё очевидно и логично в решениях. А вот Вика едва на тройку училась, и задача ей была явно не по зубам, почему она стояла как статуя, смотрела на доску, держа в руке маркер.
Арина очень хотела помочь однокласснице, ведь она была для неё практически подругой, только Вика рисковала вот-вот получить двойку, что под конец учёбы с её «великолепной» успеваемостью было бы катастрофой.
- Ответ тридцать шесть, - уверенно и громко сказала Арина.
- Что? – удивлённо переспросил учитель.
- Евгения Ивановна, ответ будет тридцать шесть, - уточнила девушка. – Я только что решила задачу в уме, она очень лёгкая и видела, как Вика уже начала писать тоже самое, - соврала она.
- Так, Вика, садись. А ты, Арина, хоть и отличница, но такие поступки до диплома тебя не доведут! – отчитывал учитель. – Умничать не красиво.
Она переняла внимание Евгении Ивановны на себя от Вики, добилась своего, большего ей и не надо было. Арина не хотела, чтобы Вика, под конец учебного года, бегала, исправляя долги. Несмотря на слабую успеваемость, Арина считала Вику интересным и умным человеком. Девушка не была сильна в учёбе, но была прекрасной пианисткой, мечтающей попасть в консерваторию.
- Простите, - извинилась Арина.
- Зубрила, - кто-то крикнул из-за спины и раздался смешок.
Арина не обратила внимания на выкрик.
- Спасибо, - прошептала Вика Арине, присаживаясь рядом за партой, на что девушка улыбнулась.
В остальном, очередной школьный день прошёл без особых приключений, да и пролетел он быстро, ведь Арина была поглощена мыслями об вечернем визите к психотерапевту, который обещал испробовать некую новую методику для борьбы с ночными кошмарами. Девушка была готова на всё, лишь бы её жизнь стала нормальной, и мрачное прошлое осталось бы навсегда прошлым, как и кошмары, не дающие ей покоя. Года шли, а улучшения она не испытывала, кошмары становились сильнее.
Из школы её забрал двоюродный брат Дима, он приехал на своей машине красного цвета. Из всех немногих людей, которых она знала, он всегда относился к ней как к равной, без дотошной жалости к её прошлому и психическому недугу, от чего она так устала. В его компании она чувствовала себя нормальным человеком. Дима был не без изъянов, как и любой человек, но являлся ответственным и мужественным, всегда держал свои слова и не пасовал перед ответственностью. Если, Арина обладала чрезмерно мягким характером, в чём её ни раз упрекали, то Дима был в этом плане практически противоположностью. Он любил решительно действовать, а не рассуждать. Наперекор запретам родных, юноша мечтал стать моряком ради жажды путешествий, желания посмотреть мир. Он не любил долго сидеть на месте или без дел, всегда старался себя занять. Океаны и моря его особенно привлекали, он всегда говорил, что только в них человек может быть по-настоящему свободен. Родители его рвения не поддерживали, и на их радость, и в тоже время горе, в морфлот Диму не взяли по причине давнего перелома левой руки и неудачного лечения повреждённого нерва, из-за чего его рука потеряла часть подвижности в районе кисти и пальцев. Он не винил врачей, ведь ему фактически раздробило и чуть не оторвало руку на заброшенной фабрике, куда он забрался с друзьями. Случился обвал и мальчика едва не прибило большой падающей балкой - он успел отскочить, но балка настигла его руку и пригвоздила к полу. Врачи совершили чудо, что собрали руку заново, да так, что она осталась вполне полноценной, не считая сниженной чувствительности пальцев и болей при поднятии тяжестей. Тем не менее, от мечты отказываться Дима не собирался и хотел со временем накопить на кругосветное круизное путешествие, в чём Арина его поддерживала. Он не мог стать моряком, но о море мечтать не переставал.
Арина так и не определилась то, чем хотела заниматься в жизни, а время поджимало и летом уже нужно было подавать документы в какой-нибудь ВУЗ. Она отлично рисовала, но считала это занятие хобби, не более. Как говорили её приёмные родители, она красиво пела и стоит рассмотреть консерваторию, но считала эти слова просто лестью. У неё были неплохие математические и аналитически способности, ей советовали стать экономистом, финансистом или пойти в науку, что девушке так же не было интересно. Она не понимала, что хотела от себя и от жизни, не видела своего предназначения, поэтому ей было всё равно куда поступать.
- Мама сказала, тебе снова приснился цветок, - заговорил брат, ведя по дороге машину.
Дима был высокого роста, крепкого телосложения и на взгляд Арины, симпатичным, почему за ним девушки бегали толпами. А вот за Ариной никто не бегал, что её огорчало. Она не отрицала, что была в этом виновата сама, ведя преимущественно домашний образ жизни, редко посещая какие-либо мероприятия или события. А в школе у неё ухажёров не было в силу её не лучшей репутации из-за того, что она посещала психолога. Всё же попадались те исключения вне школы, кто пытался оказывать ей знаки внимания, но такие попытки девушка сразу пресекала. Она опасалась с кем-либо сближаться, боялась получить разбитое сердце от того, что молодой человек узнает об её проблемах с психикой, отвергнет или назовёт ненормальной: ей хватило реакции учеников в школе.
- Ага, - кивнула Арина, глядя на дорогу. – С каждым разом я просыпаюсь и мне труднее отличить реальность от сна… - вздохнула она на последнем слове.
- Фигня, - кратко сказал Дима, на что девушка удивлённо на него посмотрела. – Всем снятся кошмары, они нереальны. А то, что нереально – навредить не сможет. Пройдёт, на парься.
- Если бы так говорил мой психотерапевт, его бы уволили, - улыбнулась Арина.
- Поэтому, я не психотерапевт, - улыбнулся в ответ Дима. – Мои пациенты давно с крыш бы попрыгали.
- Ты предлагаешь мне спрыгнуть с крыши? – хихикнув, спросила девушка.
- Не, давай послушаем музыку, - сказав, Дима потянулся правой рукой и включил радио.
- Железная логика, - всё той-же улыбкой резюмировала девушка, кузен же ничего не ответил, включая музыку погромче.
***
Кабинет психотерапевта был обставлен в дорогих коричневых тонах, и его услуги стоили не дёшево. Тем не менее, Арина и её приёмные родители верили, что сеансы помогают девушке справляться с трудностями, и не дают замкнуться в депрессии. Поэтому, она уже много лет наблюдалась всё у одного и того же специалиста. Тот не давал ложных обещаний, надежд, его методы нравились самой Арине. Его подходы к лечению были необычны, иногда имели к медицине слабое отношение как считала Арина, тем не менее он называл себя одним из лучших специалистов в своей области, особенно по сложным и нетипичным случаям.
Доктор Арсений Викторович был худощавым, высокого роста и лет сорока на вид. У него была небольшая декоративная небритость на подбородке, что выглядело немного нелепо, но в тоже время ему такое шло. Он был человеком культурным, доброжелательным, и всегда говорил спокойным неспешным тоном. Одевался он старомодно и как казалось девушке, чудаковато. Арине нравилась его проницательность, доктор всегда безошибочно определял то, в каком состоянии или настроении она проходила на сеанс. Он без вопросов понимал, когда девушка приходила после кошмарных снов. Порой, ей ничего не нужно было рассказывать – врач сам озвучивал её же мысли. Девушке казалось, что доктор знает о ней всё, но она сама, о враче мало что знала, ведь все разговоры шли только о ней и о её жизни.
В кабинете девушка всегда находилась наедине с Арсением Викторовичем, доктор сопровождающих никогда не пускал. Арину он усаживал на удобную кушетку, иногда в расслабляющее дорогое кресло. Делал приятный приглушённый свет и начинал сеанс, который длился около часа, иногда и чуть дольше. Он просто беседовал об её эмоциях, переживаниях, радостях, которые с ней происходили. И очень осторожно переводил беседы в её сны, объясняя всё то, что в них с нею приключалась, указывая аналогии с реальными событиями. Он прямо говорил, что чёрный цветок был олицетворением её страшного прошлого, которое постоянно проявлялось в её подсознании. Но, в этом не было катастрофы, не стоило бежать от прошлого, а нужно было его принять как естественную часть жизни, как уже пройденный этап. Только с принятием можно было двигаться дальше в сторону прогресса. И вокруг этих идей творилась магия незримого лечения. К сожалению для Арины, сны не прекращались, а усиливая своё негативное влияние, но девушке отчасти на это было уже всё равно – её жизнерадостность и поддержка доктора была бесценной в её понимании, он спасал её от депрессии, научил «выживать» в осуждающем её обществе тех же одноклассников. Это он подсказал ей искать даже в самой кромешной тьме хоть что-то хорошее и никогда не опускать руки, как бы плохо ей не было. Учил не поддаваться страхам, верить лучшее и не впускать в голову злые мысли несмотря на тот негатив, с которым она, иногда, сталкивается. Он всегда твердил, что она не только умна в учёбе, но и её разум силён в понимании окружающего мира, и того, как она его воспринимает. Арсений говорил, что её жизнь только начинается и Арина сможет справиться с любыми трудностями, которые способны встать у неё на пути. Его хмурило только одно: у Арины не было друзей, ей не удавалось наладить такого уровня знакомства. Даже с Викой у Арины дружба не клеилась, и их общение происходило только в рамках школы. Доктор считал, что друзья – важная часть социальной жизни любого человека, помогающая развиваться и более эффективно справляться с жизненными трудностями. В то же время понимал, что нельзя первого встречного назвать своим другом, ведь между людьми должна возникнуть особая взаимосвязь, которую нарочно не придумаешь. Арсений утверждал, что Арине стоит избегать одиночества, которое Арина так любила из-за тяги к спокойствию. Тем не менее, доктор обещал Арине уделить вопросу о друзьях отдельное внимание и сказал, что заводить друзей легче, чем ей кажется. А, Арина, порой, любила усложнять простые вещи.
Арсений Викторович считал, что некая травма психики, связанная с одним из страшных событий детства, мешает сделать ей полноценный рывок вперёд в плане преодоления кошмаров. У девушки было тяжёлое детство, и что не событие, то предпосылка к срыву психики. И почти каждый сеанс доктор искал всё новые способы докопаться до сути её проблем. Скорее даже, не до причины как Арина сама считала, а понять, каким образом травмы прошлого влияют на неё. Девушка видела, что доктор искреннее желал помочь ей, и охотно ходила на сеансы.
- Сегодня мы попробуем нечто совершенно новое, - сказал доктор после непродолжительной светской беседы, а затем поправил очки, которые частенько у него сползали на нос. – Я думаю, ты уже готова.
