Честно говоря, я не знаю, с чего начать. Мы с мужем начали встречаться когда мне было 19 лет, а ему было 22. Мы женаты уже шесть лет. У нас двое детей, и я на шестом месяце беременности третьим.
Два года назад я узнала, что у моего отца рак толстой кишки третьей стадии. Папа - мой единственный родитель, поскольку мама умерла, когда мне было 12 лет. Он мой любимый человек, и жизнь без него кажется не такой красочной. Его смех заразителен, а его огромные медвежьи объятия заставляют все разбитые части тела чувствовать себя так, будто они снова идеально встали на свои места. Всякий раз, когда у меня был тяжелый день, он просто давал мне выговориться и слушал.
Около пяти месяцев назад мы обнаружили, что лечение не помогает ему, и, цитируя врача, он сказал: "Месяцы, а не годы". С тех пор ему становилось все хуже, а теперь он теряет память. Он посмотрел на собаку, которую подарил мне на 21-й день рождения, и сказал: "Ух ты, какая милая собака, где ты ее взяла?"
Мой муж был моей абсолютной опорой. Он был рядом со мной, держал меня за руку и помогал мне пройти через это. Он был таким любящим и внимательным ко мне и моим детям. Не поймите меня неправильно, я всегда в первую очередь мать. Я не позволяю себе унывать. Мои дети по-прежнему любимы, о них заботятся, с ними играют, и я не даю себе послаблений по дому.
Как только мой отец получил обновленный прогноз, муж посоветовал мне уволиться с работы. Примерно через месяц мы узнали, что снова беременны, а я все еще не ушла с работы, почему-то продолжала держаться. После того как я узнала, что снова беременна, он заверил меня, что все еще можно уволиться, что, честно говоря, это сэкономит нам целое состояние на оплате детского сада в любом случае. Так я и сделала, уволилась.
Мы с моей лучшей подругой дружим с пеленок. Ее семья похожа на мою, и наоборот. Моя мама и ее мама выросли вместе. Мы всегда были дружны, и сразу после папиной операции, когда мы узнали, что ему осталось так мало времени, я сразу же поехала к ней домой, и она обняла меня, пока я плакала несколько часов. Если существуют родственные души в виде друзей, то она была моей.
Сегодня утром, когда я вставала с трехлетним ребенком (он болеет), у моего мужа сработал будильник. У него есть несколько будильников, поэтому я выключила этот и осторожно разбудила его. Он сказал, что засиделся на работе допоздна, поэтому взял отгул на утро. Он перевернулся и снова заснул. Когда я пошла выключать остальные его будильники, то увидела на экране блокировки сообщение от подруги: "Полагаю, раз на пороге не появилась разъяренная беременная женщина, ты еще не рассказал ей о нас?"
В тот момент время замерло. Я взяла его телефон, отошла и просто прочитала их разговоры. Четыре месяца этот человек трахал мою лучшую подругу. Четыре месяца эти люди лгали мне в лицо.
И я знаю, что вы скажете: надо было заметить предупреждающие знаки. Но я сжимаю этот телефон в руке уже два часа, и ничего. Он был таким любящим и внимательным ко мне, впрочем, как и всегда. Такой добрый и нежный. Не было никаких задержек на работе допоздна, разве что раз в голубую луну, не было никаких затяжных прикосновений между ними или даже взглядов. Они ведут себя так же, как и в тот день, когда я впервые их познакомила. Как нехорошо, что она называет его своим братом, но трахается с ним?
Я знаю, что у многих людей в таких ситуациях наступает момент прояснения, но у меня его нет. Если не считать грусти по отцу, я не изменилась. Я по-прежнему любящая жена и мать. Я все так же забочусь о нем и своих детях. Я разговариваю с ним о том, как у него дела и как прошел день, каждый день, черт возьми. Я не позволила земле поглотить меня целиком.
Я знаю, что мне нужно делать, но я просто не хочу. Я собираюсь одним ударом потерять семью и систему поддержки. Я встречусь с ним завтра. А сегодня? Сегодня мне просто нужны эти последние сутки покоя. А что касается ее? Я не дам ей возможности ответить. Мне все равно, почему она это сделала. Она сделала это, и с этим покончено. После сегодняшнего дня я вычеркну ее из своей жизни, как будто она вообще никогда не имела значения.
Это, должно быть, самый тяжелый шторм в моей жизни, но, черт возьми, я знаю, что пройду через него. Если не ради себя, то ради моих детей.
