Хоть времена уже не те, что три десятка лет назад, образ жизни валютного спекулянта существенно не изменился. Он по-прежнему приклеен к экрану компьютера с сообщениями новостных агенств и по-прежнему висит на телефоне, общаясь с брокерами разных банков. По-прежнему курсы валют отвязаны друг от друга, и на них оказывают влияние разные факторы, будь то кредитно-финансовая политика государства, сообщения пресс-секретарей или природные катаклизмы. Процветающий мировой валютный рынок снабжает экономику мира необходимой ликвидностью. Он огромен, сложен и оказывает громадное влияние. Он как реактивен, так и предиктивен: не только реагирует на политические и экономические события, но также и определяет судьбу наций, обеспечивая строгую оценку здоровья их экономик. Рост и падение доллара влияют на покупательную способность его держателей, на престиж нации, на доход, извлекаемый из того, что другие нации номинируют в долларах свои договора, на размер экспорта и импорта. Курс доллара в этом смысле служит отображением и функцией будущего Штатов.
Для начала Эндрю знакомит читателями с азами мировой финансовой торговли. Что международные курсы валют всегда даются в "тугриках-за-доллар", и только курс фунта стерлингов даётся в долларах за фунт. Что брокер, когда у него спросят курс валюты, даст два курса с небольшим спредом между ними. Что есть такая полезная штука, как опцион, который представляет собой нечто вроде страхового полиса, обеспечивая его обладателю куплю (call) или продажу (put) определённой суммы по определённому курсу в будущем. Что движения курсов на рынке определяются массой всевозможных факторов, не последним из которых является стадный инстинкт его участников. Что валютные риски хеджируют, заключая форвард-контракты.
Продолжает свой рассказ автор двумя практическими примерами, которыми он иллюстрирует своё понимание того, как ожидание движения валютного курса реализовывается в конкретную прибыль. Для того чтобы зашортить или залонгить какую-то валюту, мало иметь представление о том, завышен или занижен её курс. И даже мало знать о вероятных уровнях поддержки или сопротивления. Главный вопрос - когда. Когда войти и когда выйти. Эндрю красочно описал, как он, работая на Сороса, занимался сбросом полумиллиарда фунтов в условиях непрерывного роста его курса. Эндрю был уверен, что курс фунта всё равно завышен, и он неумолимо упадёт, но опубликованная статистика торгового дефицита Великобритании заставила его приуныть - он был неожиданно низок. Курс фунта не упал, а рванул в небеса. Дружки-трейдеры, знавшие, что он шортит фунт, стали ему названивать, спрашивая "как дела?", втирая соль в свежие раны. Он терпеливо отвечал, что да, цифры хороши, и курс, скорее всего, "пробьёт крышу". Но всё равно фунт переоценен. Курс продолжал расти, и Эндрю решился было выкупить кое-что из проданного обратно, но подождал ещё, и он стабилизировался и даже немного упал. Эндрю продал ещё пару сотен миллионов. А потом к нему присоединился Банк Англии, начав свои продажи. Эндрю стал продавать ещё и ещё, доведя счёт проданному до 1,1 миллиардов. Фунт упал, как камень. Устав и захотев выспаться, наш автор в конце концов выкупил свои фунты обратно, положив 30 миллионов прибыли в карман. Это многим не понравилось, в том числе и Банку Англии. История попала в прессу. На телевидении рассказывали, как Кригер тянул фунт вверх. Эндрю выключил ящик, сказав себе: "Я не думаю, что они врубились."
Предугадать движение валютных курсов в каждом конкретном случае непросто. Есть определённых события в экономике и политике, долгосрочные тренды, спрос и предложение, зависящие не только от фундаментальных данных, но и от размера спекулятивных позиций. Трейдер может пытаться подтолкнуть рынок и даже вместе с другими привести его движение. Но в конце концов рынок будет двигаться по-своему. В этих условиях нужно смотреть не на безнадёжном стремлении доминировать на рынке, а на своих позициях, своих прибылях и убытках. В другом примере, приведённом в книге, Эндрю рассказал, как он обвалил новозеландский "киви", то есть доллар, после обвала на фондовом рынке 19 октября 1987 года. Он видел рост спекулятивного спроса, когда инвесторы, привлечённые высоким процентов, вкладывались в киви. Большинство участников ожидало продолжения курсового фейерверка, будучи уверенным, что Соломон Бразерс зашортил киви, и ему придётся закрывать позицию. Раз все были так настроены на покупку, Эндрю сказал себе, что пора кое-что продать в условиях рисующегося сценария бум-спада. И он продал 50 миллионов. Потом ещё. А курс, блин, растёт! Потом ещё 100 миллионов братьям Соломонам. Он чувствовал, что курс искусственно надут, но он всё рос. И лишь после продажи остальных 50 миллионов киви немножко припал. Шаг за шагом он сбрасывал всё новые миллионы, подстраховываясь опционами. Курс начал валиться, затем стали срабатывать стоп-лоссы, и он вообще рухнул. Многие потеряли на этом большие деньги. А всё оттого, что они верили, что для курса киви существует лишь одно направление движения - вверх.
Закончив со своими байками, Эндрю обратился к судьбе доллара как мировой валюты. Уже тогда она его волновала. Он рассказывает нам, как мир дошёл до плавающих валют, когда спекулянты участвуют в курсообразовании, являющемся по сути мерилом конкурентоспособности мировых экономик. Началось всё в 1944 году, в американском курортном местечке Бреттон-Вудс, где делегаты со всего мира под залпы всё ещё идущей мировой войны определяли основы послевоенного экономического устройства. Выдающимся участником той конференции был Джон Мейнард Кейнс. Это знаковая фигура Кейнсу уже после Первой мировой было ясно, что благополучие наций-победителей зависит от благополучия побеждённых. Но тогда, в 1919 году его, как представителя британского казначейства, слушать не захотели. Теперь же он был в числе "банковавших". Но главным банкующим был Декстер Уайт - представитель США. Итак, было ясно, что побеждённым необходимо будет помогать. Но какой должна была быть эта помощь? Можно "подкармливать" безвозмездной помощью. Ясно, что больших объёмов при этом не добиться. А Европа ведь лежала в руинах. Потому был выбран другой путь - кредит. Но где достать денег (их необходимо было очень много), когда вся торговля завязана на золото? Новая ликвидность должна была быть создана практически из воздуха. Потому Кейнс выступал за отмену золотого стандарта и введение фиктивной денежной единицы - банкор, к которой были бы привязаны по фиксированным курсам остальные валюты. Но представитель нации-кредитора Уайт имел на этот счёт своё мнение, которое и возобладало. Мировой валютой был определён доллар, который, однако, сохранил привязку к золоту, а другие валюты получили привязку к самому доллару. Финансировать же послевоенное развитие стали должны новосозданные организации - МВФ и Всемирный Банк - фонд и банк, являющиеся на самом деле банком и фондом соответственно. Получившаяся система позволяла странам, находящимся в затруднении, не затягивать сразу же пояса, а заняться реформами, чтобы позволить экономике снова расти.
Система продержалась два десятка лет. За это время доллар стал ведущей валютой, его стали ценить. Европейцы платили долларами за американский импорт и натовское оружие. Но время шло, Европа отстроилась и стала теснить американцев сначала на своих рынках, а потом и в Северной Америке. Потом случился Вьетнам, плюс к тому в США стала расти социалка. Всё это стоит денег, потому Штаты стали превращаться из кредитора в должника, печатая всё новые миллиарды "зелени". Некоторые держатели долларовых запасов стали задумываться о том, что неплохо бы обменять их хотя бы частично на золото. На фоне того, что сумма долларов, находящихся в обращении за пределами США выросла за послевоенное время почти в восемь раз - идея весьма неглупая. Разумеется, если все держатели долларов потребовали бы обменять их на "звонкую монету" - Форт-Нокс и другие хранилища бы враз опустели. И хотя одномоментного набега не случилось, золотой запас США за послевоенные два десятка лет похудел более, чем вдвое. Давление на доллар усугублялось взрывным ростом рынка евродолларов. Что это за зверь такое - евродоллар? Как известно, за деньги, ссужаемые банком-кредитором, должник платит процент. Банки каждой страны ссужали в своей валюте. Банки в Западной Германии - в марках, французские - во франках, британские - в фунтах. Чтобы ссужать доллары, нужно было идти в США и заниматься этим там. Систему "хакнул" не кто иной, как Московский Народный Банк, у которого скопились значительные запасы долларов, вырученных за советский товарный экспорт, и которые боязно было инвестировать в Штатах в условиях холодной войны. Советы стали втихаря ссужать доллары на европейском рынке, причём одними из первых активных пользователей стали американские корпорации, расширяющие свой европейский бизнес. Втягивались всё новые игроки, породив в конце концов процветающий рынок "евродолларов". В комбинации с бюджетными проблемами США это сделало давление на доллар (а вернее, на его фиксированный курс и золотое содержание ) нестерпимым.
У ситуации было два выхода: привести свои финансы в порядок, закончив как минимум войну во Вьетнаме или что-то другое. Это "другое" и случилось в конце концов. Получив в 1971 году запрос от Великобритании обменять три миллиарда на золото, американцы отказались от золотого обеспечения валюты. Жёсткие курсы валют к доллару тоже долго не продержались - так много было желающих избавиться от "зелёного", курс которого был завышен, что резервы центробанков, обеспечивавших этот курс, таяли на глазах. Бреттон-Вудская система канула в прошлое. Валюты стали торговаться по плавающему курсу, определяемому спросом и предложением. Где золотой стандарт удержался - это в ценах на нефть. Цена барреля в золотом выражении осталась величиной более-менее постоянной. К этому приложили руку преимущественно мусульманские страны-члены ОПЕК.
Доходность американских гособлигаций.
Иввесторы, ещё при Картере сбрасывавшие доллары в обмен на дойчмарки и иены, теперь ломанулись обратно, стремясь поиметь такой вкусный процент. Стремительный рост доллара достиг пика в феврале 1985 года. После этого курс пошёл на убыль. Что же произошло в это время? А ничего! А когда в сентябре были достигнуты договорённости о постепенном планомерном снижении курса доллара (в интересах американских экспортёров) в отеле Плаза в сентябре того же года, тренд на падение ещё только ускорился. Впоследствии эти встречи целью договориться о мерах по поддержанию валютных курсов в определённых коридорах, стали регулярными в рамках встреч G5, превратившейся потом в G7.
Придя к "современности" (время написания книги - 1992), автор трезво констатирует, что в восьмидесятых Штаты окончательно перестали быть ведущей индустриальной державой, финансируя свои расходы влезанием в долги перед всем миром. Будущее доллара ему виделось в конкуренции с другими валютами, прежде всего с иеной и маркой. То, что глобальный инвестор по-прежнему предпочитает доллар, он объясняет "синдромом лягушки", брошенной в кастрюлю с холодной водой на огне. Земноводное привыкает к приятной температуре воды и не замечает её постепенного роста, что кончается тем, что лягушка, не выпрыгивая, варится заживо. Так и глобальный инвестор, начав в приятных условиях "золотого" доллара с его доступом на американские рынки товаров и капитала и свободы движения капитала, привык к этим благоприятным условиям. Был отменён золотой стандарт, затем США превратились в нацию-должника, а с середины восьмидесятых его курс стал снова валиться в неизвестное. Но инвестор остался в долларе - во многом по инерции удобства, а также при отсутствии альтернатив. Если бы всё эти "немыслимые" события случилось разом, то доллар в качестве мировой валюты не устоял бы, а так, постепенно с течением времени, лягушка, то бишь мировой инвестор - продолжает "вариться". Да и все свои преимущества доллар ещё не растерял: спокойное окружение, политическая стабильность, природные ресурсы, военная сила, приличный по сравнению с многими странами экономический рост - все эти аргументы по-прежнему имеют вес для инвестора. Но есть и риски, прежде всего экономические. Эндрю справедливо полагает, что в сравнительной гонке валют судьба доллара зависит в том числе и от того, как будут обстоять дела по всему миру. Если случится очередное "немыслимое", а именно дефолт по американским долгам, то судьба доллара как первого среди равных будет решена. Казалось бы, Штаты всегда могут напечатать необходимое число зелени, чтобы расплатиться по долгам - ведь они номинированы в долларах. Но в этом случае инвестор побежит из доллара по причине неизбежно сопутствующей этому процессу инфляции.
В заключении Эндрю размышляет о перспективе единой мировой валюты. Несомненно, это упростило бы жизнь, устранив валютные риски и облегчив торговлю. Но единая валюта - это и неизбежные сложности, одной из главной из которых является проблема установления процентных ставок. Каждая страна по идее имеет право "играться" с ценой денег на своей территории. Но реально в условиях свободы движения капитала и единой валюты процентные ставки диктует не местная власть, а рынок (или же некий центральный орган). Получается, что единая валюта накладывает ограничения на самостоятельность государств. Единая мировая валюта - это в конце концов - единое мировое экономическое правительство. Эндрю в своей книге, не ведая того, повторил уже сформулированную в 60-х годах Флемингом и Манделлом гипотезу о невозможной троице, а именно фиксированного обменного курса, свободы движения капитала и независимой денежной политики. Чем-то всегда приходится жертвовать.
Время показало прозорливость выводов Кригера. Судьба Греции демонстрирует невозможность независимой экономической политики в условиях единой валюты. Будь у греков своя валюта - её курс упал бы сам собой. А так - им пришлось пройти через семь кругов ада да ещё обозлиться на "братьев" по евро, затягивая пояса. Кризис евро не закончен, на подходе Италия и другие страны. Так что пока мы не доживём до мирового правительства, единая мировая валюта будет оставаться в области отвлечённого прожектёрства.
А что же с долларом? Аргументы "за и против" те же, что и у Эндрю. При сохранении свободы движения капитала реальных альтернатив у доллара по-прежнему не так много. Юань трудно назвать свободно конвертируемой валютой, его использование приносит инвесторам неудобства. У евро реальные политические риски, а про иену как мировую валюту уже никто не заикается. Доллар, как и раньше, представляет собой "спокойную гавань" в нашем турбулентном мире. И пусть долги у Штатов не растворились в воздухе, а достигли астрономических величин. Но долгов у всех выше крыши, в том числе у китайцев. Инфляция? Если случится, она будет всемирной, потому что кризис глобальный. Всем плохо, все в долгах, и потому все будут печатать деньги. Потому в условиях свободы движения капитала доллару в наше время ничего не угрожает, лягушка будет вариться дальше. Доверие к доллару у инвестора в наше время не падает, а растёт, особенно в кризис.
Торговый индекс доллара.
Другое дело, если на движения капитала будут накладываться ограничения. Мы видим начало процесса на примере капиталов под санкциями. Кто захочет покупать американские облигации, если эмитент, скажем, откажется платить процент по ним в порядке санкционной политики? В этом случае альтернативой доллару станет золото. Старый добрый золотой стандарт, он ещё послужит человечеству. Может быть, появится золотое обеспечение у какой-то из валют, у того же доллара. Ведь золотой резерв у американцев по-прежнему крупнейший, с большим отрывом. Но так или иначе, рано или поздно, в условиях свободы торговли стандарт этот неизбежно рухнет, как это уже случилось. Здесь мы приходим к главному вопросу, от которого зависит будущее мировой экономики, наше будущее в конце концов: что будут с мировой торговлей, с глобализацией? Она не устраивает уже даже мирового гегемона США. У меня нет ответа на этот вопрос - это уже политика, непредсказуемая и беспощадная. Развалится мир снова на блоки (а к этому драматическому событию потихоньку всё идёт) - будем свидетелями возвращения золота на трон. Обойдётся - доллар останется. Время покажет.
