Уже было глубоко за полночь. Длинными струями на набережную лился осенний дождь. Вода затекала во все щели асфальта, собиралась в лужи. По ним уверенной походкой шагал Роберт Корнак. На набережной не было фонарей, и только дождь немного проявлял силуэт одинокого странника, идущего в, только ему ведомом, направлении.
Вода стекала по полам его шляпы, поднятому воротнику и странному рюкзаку за спиной. Ему было холодно, он тщетно пытался зарыться лицом в мокрое пальто.
Город спал, а он шел.
- Три года назад я бы на это никогда не решился – Вдруг произнес он сам себе. – нет три года назад я верил в чудеса и случайности, я был королем положения, я был удачлив и дерзок, я был … а теперь я живу. Хех!
Он остановился, попытался отряхнуть капли воды с шляпы, но она вновь натекла. Дождь лил не прекращаясь. Многочисленные капли падали в лужи создавая множество пузырьков.
Роберт покашлял и снова пошел. На улице были только он, ночь и дождь, дождь смывающий все следы, глушащий все звуки и запахи.
Корнак снова заговорил, обращаясь к невидимому собеседнику:
- Вот весь наш социум это какая-то глупая игра. Игра, деятельность не имеющая точной цели, не приносящая желаемых результатов. Мы просто играем в выживание. Мы строим систему. Которая делает жизнь лучше, приносим в нее сложности, которые делают жизнь хуже, потом вновь строим систему, которая исправляет эти сложности. Это все прыжки на месте. И мы искренне верим, что то, кто прыгнет на 1мм выше тот герой и достоин всяческих похвал. А остальные пыль. Это все глупая игра, по глупым правилам. И да, я чертовски хорошо в нее играл, играю и буду играть. Я лучший игрок.
Он усмехнулся, поправил за плечами свой странного вида рюкзак и зашагал боле быстрыми шагами. Вода уже хлюпала в ботинках, пара капелек просочилось сквозь пальто и противно стекали по шее.
- Да я был главою компании Корнак и Сигал, да я был успешен и коварен. – Его голос становился все громче - На любых переговорах, я как умелый шахматист, знал все ходы оппонентов и мог их разбить даже не начиная партии. Я знал слабые и сильные стороны каждого вошедшего в мой кабинет. Я знаю назубок все правила общения, интриг и обмана. На этих рельсах я был самый быстрый паровоз. Но все-таки это рельсы. – Он на секунду замолк. Его голос стал тише – но потом пришел он. Он рассказал мне, что я ошибаюсь, что бегая по кругу не залезть на дерево, как бы быстро я не бегал...
Набережная закончилась и он вышел на освещенную витринами улицу. Из-за пелены дождя невозможно было разобрать, что там выставлено, они просто окрашивали разноцветными красками серый асфальт. Роберт нагнулся вперед, позволив рюкзаку лечь на спину и дать плечам отдохнуть.
- В тот день – Он кашлянул – было совещание директоров по поводу реструктуризации компании и оптимизации персонала. Они все молчали и улыбались, пытались сдерживать смех при моих, как мне казалось смелых ходах. – Он снова зашагал вперед – Я не понимал, почему они усмехаются эти псы, эти ничтожества. Вальдер Скотт, этот прихвостень, никогда ничего не делал сам, он тупой исполнитель, забитый, боящийся ответственности, он даже не решился спросить жену, откуда у нее ребенок, хотя его не было 2 года дома. И этот мешок сидел и улыбался своими поросячьими глазками. Когда я предлагал уплотнить почтовый отдел. Он что-то знал, что-то уже сделал и хихикал, как старая домохозяйка, которая уже видела эту серию Марии Дже Ленер и знала, что Хосе Панио опростоволосится в туалете. Я знал, что этой мерзости кто-то что-то предложил. Бэзил Сомерсет, хороший руководитель, опытный, бывший военный, любит дисциплину, бьет жену, не выносит неподчинения, любит выпить, туп и прямолинеен как бронепоезд, но он тоже прятал улыбку в своих огромных моржовых усищах. Он знал больше чем я. Горбарг Липкинс, о да этот лис очень хитер и опасен, именно он что-то нашел на меня. Этот человек способен перерыть все грязное белье на свете лишь бы сместить меня, лишь бы занять место с кабинетом побольше, он и подчинил всю эту толпу пустоголовых брехунов. Да именно, он нашел как вставить мне палку в колесу, и судя по сияющим детским глазкам, он понял, как меня сместить. Да в тот вечер мне подкинули такую свинью, что мне не оставили выбора как только задуматься об отставке.
Роберт остановился под каким-то символическим навесом, там дождь лил нетак сильно, он оперся низом своего рюкзака на выступ в стене и немного расслабил плечи. Дождь все еще лил сплошной стеной. Он отдышался, стряхнул капли воды с рукавов и шляпы, достал пачку мокрых сигарет и, даже не пробуя закурить, продолжил беседу с пустотой.
- В тот вечер мне поставили шах и практически мат. Меня обскакали в моей дисциплине, меня разбили на моем поле и они были довольны собой. Эти боровы смогли ловко опереться на мои плечи и прыгнуть на 0,3мм выше меня. Нет, я не был взбешен, я был просто удручен. В тот вечер я отпустила водителя, и пошел немного выпить в кабачок. Там было уютно, шумно, накурено, в толпе проще стать невидимкой, проще потеряться. Но именно там я встретил его.
Роберт посмотрел на пачку слипшихся сигарет, молча, сунул ее в карман. Оттолкнулся от стены и вновь вышел в дождь.
- Именно он открыл мне глаза на наш мир. – Кричал сквозь усиливающийся ливень - он буквально парой фраз объяснил мне, что все есть тлен. Бессмысленно ковырять улитку иголкой, если можно взять молоток и разбить ее. Мы пишем правила, по которым сами и живем, но когда правила играют против нас, главное вспомнить, что именно мы их пишем. И искусство игры именно в искусном написании правил, таким образом, чтобы быть победителем, это и есть движение вверх. Сказав все это он встал, взял свои косу и вышел, я не разглядел его лица, и даже не запомнил имени, я был уже изрядно пьян, но слова его были выжжены в моем мозгу. Я понял, что мне надо сделать, и я это сделаю.
Он подошел к какойто большой стеклянной двери, прошел типичный серый вестибюль со спящим охранником и вошел в лифт. Здесь было сухо, здесь не было дождя, здесь было тихо. Лифт поднимался на 17ый этаж. Роберт снял рюкзак, мокрые пальто и шляпу, скинул промокший свитер, после надел рюкзак на футболку с надписью, Survivor. Лифт проехал 8-ой этаж.
- Я мастер искусства игры, я игрок. Эти боровы имели секретный ход, нашли брешь в моих доспехах и разбили меня по моим старым правилам, но правила изменились. – Лифт проехал 10ый этаж. – Сегодня я буду победителем, я нашел брешь в их доспехах, их ахиллесову пяту и ей я сегодня воспользуюсь. – 12ый этаж. – Теос, Руфус, Аменос – 13ый этаж - Плечом к плечу, крылом к крылу, летите ко мне. – 14ый этаж - Пусть трое приведут девять. - 15ый этаж - Пусть девять приведут двенадцать. – 16ый этаж - И пусть все они заберут меня. – 17ый этаж - Слуги смерти, я ваш!!!
Двери лифта открылись, и к толпе изумленного совета директоров, отмечающего победу с розовым шампанским и грузинскими осликами, вышел бывший генеральный директор и владелец контрольного пакета акций Роберт Корнак с весомыми аргументом своей правоты. Он на ходу вытащил из-за спины дуло ручного военного огнемета и внес яркости и ясности в заседание присутствующих….
- Да Руфус, молодец, ты просто педагог. – Говорил, стоя на соседней крыше, высокий мужчина с детским лицом и огромным мечом. Он обращался к закутанной фигуре с косой в руках.
- Теос, не принимай все так буквально, все сделано правильно, он снова прозрел, потом он прозреет еще, и возможно он сможет перевести их всех выше.
- Ты ему симпатизируешь?
- Да. Он принципиален.
Они продолжили стоять и смотреть на алое пламя, бушующее за стеклянными стенами кампании Корнак и Сигал, а вокруг шел дождь…
