Девушки + Трезвость

Мне иногда стыдно в этом признаться, несмотря на то что я человек, стремящийся к самопознанию и духовному просветлению. Я очень люблю бухать пивас.

Делаю я это редко и никому об этом обычно не рассказываю, так как общаюсь с двумя разными компаниями: одни – это зожники, веганы, йоги, а другие – тусовщики и алкаши. Так вот, во мне сочетаются оба варианта. Я надеюсь, со временем моя тяга к алкоголю уйдёт. Я как-то не пила год, и было нормально. Сейчас я уже хочу закодироваться, не знаю, нужно ли это или я сама справлюсь... Надеюсь, мои друзья, духовные учителя и йоги не читают это, а то мне стыдно. Эх.

Как я пришла к Трезвости? А вот взяла и подумала: не по-человечески это как-то, не для того придуман человек, чтобы себя травить. И приняла решение: живу абсолютно трезво! А дальше жизнь как будто сама предоставляла мне нужных людей и нужную информацию, чтобы укрепить меня в этом решении. А было мне тогда лет 15, наверное. Совсем ребёнок, правда? Но вот как-то повезло мне, что именно в этом возрасте, пока не сложились ложные стереотипы о трезвой жизни в моей голове, я пришла к Трезвости.

Как вы, наверное, заметили, это слово я пишу с большой буквы, так как для меня это нечто большее, чем просто физическое состояние. Кроме банальных преимуществ типа сохранение здоровья, денежных средств, Трезвость дала мне способность ясно, трезво мыслить. Более того, с тех пор, как я начала жить трезво, во мне произошли большие изменения, я стала более осознанно подходить ко всему, что делаю, что происходит вокруг меня. Мой потенциал, в том числе и творческий, заметно возрос. У меня многое получается (и получается хорошо!), на данный момент я занимаюсь в известной челябинцам студии-театре «Манекен», где имею определённый успех. Вообще, моя жизнь полна экспериментов и опытов: «А смогу ли я это сделать? Получится ли у меня?» Это как в фильме Шона Пенна «В диких условиях»: «Развитие человеческого духа невозможно без нового опыта». И потому - мне интересно пробовать свои силы в разных сферах, мне интересно узнавать людей и помогать им в самосовершенствовании. Это хоть и нелёгкое дело, но оно того стоит. В результате, ты получаешь тёплую улыбку на своё скромное «привет», а это ценно! Иногда, правда, люди, узнав о том, что я живу абсолютно трезво, относятся к этому несколько предвзято, но после более близкого знакомства проникаются уважением, так как все люди понимают, что жить трезво – это естественно.

А решение жить в Трезвости или не жить – это вопрос не личного характера, а общественного, потому что каждый человек является составляющей народа, и от его воли будет зависеть, в какой среде он будет жить. Но важно понимать, что Трезвость не даёт ничего сама по себе, это только прочный (но необходимый!) фундамент для саморазвития, для мировоззренческого сдвига в обществе. Как говорится, «хочешь изменить мир – начни с себя». И не важно, с чего начнётся твоё восхождение к званию Человека: с Трезвости, со здорового питания или чего-либо ещё (рано или поздно ты всё равно придёшь к этому), главное – осознать, что перемена в самом себе необходима.

Я хочу, чтобы наша страна стала трезвой, ибо без восприятия Трезвости, как ценности, которую нужно беречь, невозможно устойчивое развитие государства. Это – знаете? – как у Л.Н. Толстого: всем созидателям нужно лишь объединиться и творить добро, и тогда «будет тебе счастье».

Я и мои друзья держим курс на приобретение Человечности, поэтому мы пришли к Трезвости, как к одной из ступеней на пути к званию Человека.

Живи Трезво! Делай Добро!

Кто сказал, что женщина глупа? Может, просто кое-кто слишком ограничен, чтобы осознать всю гениальность ее нелогичного поступка?

Пошли мы, значит, с Настюхой гулять.

Я решила сразу все точки над "и" расставить, и сказать, что больше пить не буду, здоровье мне важнее и так далее. Так вот, сказала я ей, что на таблетосах спортивных сижу, и пить мне ни в коем разе сегодня нельзя.

- Ну и нахуя я тогда гулять с тобой пошла? – Заявляет мне Анастасия. Горя и ненависти в ее глазах было больше, чем у ребенка, у которого наглым образом, прям перед носом спиздили конфету. Но Настя баба не злая, да и меня любит, и за здоровье мое переживает (когда сама с похмелоса не помирает). Погоревали, значит, с ней, да и пошли дальше «культурно гулять». Гуляем, значит, а делать-то нечего, и нас как-то ноги сами принесли в городской парк. Я значит, иду и радуюсь. Городской парк и городская площадь еще ни разу нас с Настюхой трезвыми вдвоем не видела. По отдельности – да, бывало, но не вместе.

Идем мы по центральным дорогам парка, и каким-то неебическим образом дорога наша сворачивает в кусты. Как? На этот вопрос я ответить не смогу. Но факт есть – мы идем в кусты, и на тот момент нас это ни разу не смущает. Мы ломились через кусты с грацией лося, перебравшего по осени винной, забродившей ягоды. В конечном счете кусты кончились, и мы вышли к забору. А за забором здание. С ахуенной такой крышей.

Смотрю на Настю, она смотрит на меня. Искра, буря, бегущая строка на лбу «а мыж пьяные туда залезть хотели».

Классно, когда у людей мысли сходятся? Особенно ебанутые? Афигительно, когда вы начинаете одними фразами говорить? Нихуя! Потому что мы с Ганеевой не сговариваясь попиздорили к этому забору.

Деловито его осмотрели – обычный такой забор, черненький, высокий, железный, из вертикальных прутьев с пиками на верхушечках. Прутья эти пересекают две маленькие трубочки, одна на уровне колена, а вторая почти под самыми пиками, на высоте метров двух. Пики нам доверия не внушили, и мы пошли вдоль забора в поисках дыры. Ведь в каждом уважающем себя заборе должна быть дыра, через которую все нормальные люди и проходят. Я даже помню, что дыра эта была, мы в школе через нее проходили.

Но дыры не оказалось. Выходить из парка и возвращаться к этому зданию слишком долго, мы хотим прямо сейчас на эту крышу. Мы начали злиться. Но что нам забор? Пха, плюнуть и растереть!

Яж спортсменка, в зал-то нахуя гоняю? Не просто же так. А Настя так вообще на танцули ходит, гибкость зашкаливает. Ну мы и полезли. Давай подтягиваться – нифига. Еле как до верхушки добрались, чуть жопу на этих пиках не проткнули. Только представьте картину – две девушки приятного возраста, с мордами, правда в этот момент не очень, неприятные прохожим взглядам. Зато ёбла наши компенсировало Настино платье неприлично красного цвета. Повисели мы раком на заборчике, и поняли – нахер это дело. Ведь слезать с этого забора будет прям не очень и мы обязательно что-нибудь себе проткнем, дело тут было даже не в заборе, а в нас, в везении нашем.

Решили мы между прутьев лезть. Родители нас с детства учили – если голова куда-то пролезет, то пролезет и тело. Хуево в общем, родители учили. Бошки у нас пролезли, а жопы наши целлюлитные – нет.

Настя орала благим матом, пиная забор и предлагала мне сменить цель. Я тоже орала, но цель менять не хотела. Мне было принципиально пролезть через этот хуев забор, зря я что ли через кусты ломилась и жопу свою на забор затаскивала? Нормальные люди, конечно, развернулись бы, и пошли реально культурно гулять по городскому парку, наслаждаясь природой. Но это нормальные. А мы-то не они.

Расстроенные, злые, но еще более подгоняемые азартом залезть на эту чертову крышу мы направляемся к выходу из парка. И через 2 метра мы видим дверь в этом гребаном заборе

ДВЕРЬ

Нормальную такую дверь.

- Катюх, по-моему что-то идет не так. - С важным видом сказала Настя. Но нихуя. Я дверь нашла. Поматерились немного, но пошли дальше.

Подходим к зданию в поиске лестницы, и видим ее. Но чтобы подойти к заветной лестнице, необходимо пройти несколько метров лапухов, крапивы, иван-чая и прочей срани. Бухие мы бы прошли это все дело на одном дыхании, пролетели бы и не заметили. Но мы же трезвые.

- Катя. Мы сегодня гуляем «культурно», и мы трезвые. Я в эту хуету в своих последних, подчеркиваю, в последних целых калготанах не полезу, пошли в обход.

Напялив на свои морды лица интеллегентных, культурных, одаренных интеллектом лэди, мы поперлись в обход строения. Но и тут нам встретилось препятствие, хоть и не большое – кусты, уже полюбившаяся нам растительность была, блять, везде. Но мы хотели на крышу. Мы видели лестницу. А наша любимая фраза – Вижу цель, иду к цели, не вижу преград. И преграды мы не замечали. Даже если это была единственная тропка между этих чертовых кустищ, усыпанная гандонами, нас не смутило. Нисколечко. Почему? А потому что мы дурры, и оставлять нас одних ни в коем случае нельзя. Пролазим мы через кусты, смело шагая по дорожке из гандонов и прочей дряни, просторами Родины наслаждаемся. И естественно, материмся.

Подходим к своей вожделенной цели, и видим, что, к этой сраной лестнице прям тропинка вытоптанная ведет от того места, где мы изначально стояли, надо было только вперед чуток пройти.

Хеееер с ним, мы набрали в грудь побольше воздуха, пошли пробираться через заросли иван-чая примиком к лестнице. Точнее я топтала траву, а Настя стояла на тропинке и раздавала указания, сетуя на свои ахуеннодорогие калготаны. Ну ладно, калготаны – это святое. Вытоптав полянку возникла новая проблема - начало лестницы в двух метрах от земли, а минут двадцать назад мы убедились, что подтягиваться мы не умеем. Умеем только поболтаться на перекладине, как мешок с говнищем, но не подтягиваться. Но нет же, нам нужно было убедиться в этом еще раз. Не посчитав нужным сначала осмотреть предмет, за который собираемся цепляться, мы эпично пизданулись на вытоптанную полянку, ибо нижние две ступеньки были измазаны чем-то черным, скользким и неприятно пахнущим. Женский мозг сработал молниеносно, решив что запрыгнуть не получилось, нужно что-то подставить. Оглядевшись в поисках какой-нибудь утвари, мы узрели нечто похожее на тумбу, большую такую тубку, нужного нам размера. Но подойдя ближе мы поняли, что это часть стены.

Я уже прям негодую, ну что за несправедливость?

Татарка эта сзади еще шипит, мол, если бы мы пьяные были, мы бы, бесстрашные женщины-кошки, быстренько способ бы нашли, и уже наверху сидели,

Я встала, и думаю "а что мне мешает быть такой же бесстрашной женщиной, но только трезвой?». Это была одна из худших идей, когда-либо посещавших мою бедную голову.

Рядом с лестницей было окно со спасительной решеткой (алюминиевая такая, как ленточная) красоту решетки я оценила, уверенно выдав «ну и говно же, кто такие вообще ставит?». Но идея залезать по решетке прямо-таки грела мое сердце.

Но решетку видимо, не грела, или она обиделась на мое мнение о ней. Не суть. Суть в том, что я залезла полностью на решетку, а она оказалась плохо закреплена, и вместе с этой херней алюминиевой начала падать в живописный куст крапивы. И тут я поняла, почему мои трезвые приключения разительно отличаются от пьяных прогулок, поняла, ЧТО мне мешает. А мешали мне мозги, которые в момент пьянства по какой-то неведомой причине отключаются, за что я им особенно благодарна. Красиво расшиперившись, как корова в бомболюке (красиво, потому что Настюха оценила, сказав «ну нихуя ты рогатину свою раздвинула»), со скоростью ахуенно быстрой черепахи я пытаюсь ногами зацепиться за край лестницы. А Ганеева все это время ржет, и комментирует мою жопу, как мне покрасивее встать, как ногу поднять, чтоб она попиже смотрелась. Каким-то образом у меня все получилось, запрыгнула на ступеньку, а решетка в этот момент, порешив, что больше ее не побеспокоят, и отрываться к хуям и насовсем вовсе не обязательно, и оглушительным «ПАРАБАХ» вернулась на свое законное место.

Ох, знала бы я, что меня ждет наверху - не полезла бы, сидела бы голой жопой в крапиве с довольнющим лицом, но на земельке, в безопастности. Стою на лестнице, смотрю на бьющуюся в истерике Ганееву и думаю – а какого хуя я вечно первая везде лезу? Я мож тоже хочу постоять, посмотреть, поржать, покомментировать задницу ее? Подруга тем временем, на основе моего опыта легко, можно сказать, взлетела на лестницу, даже чуть-чуть не задев жопой крапиву (что было самое обидное).

Объективно оценив мой взгляд и судорожно сжимающиеся руки, тянущиеся к ее горлу, Настя решила лезть первой. Это при том, что она высоты боится. А я лезу, и гаденько смеюсь, ибо лезть высоко (этаж 4), у края крыши заборчик, через который надо как-то перелезть на крышу. А крыша под наклоном, знаете, треугольные такие? Шифером скользким покрытые. Смеялась я недолго, потому что все, что падало из-под Настиных ног (ошметки краски, грязь, земля, говно какое-то), непременно падало на мое лицо, как бы я ни наклонялась, ни уворачивалась, все прилетало в меня. Сука.

Лезем, а я возьми, да посмотри вниз. И так страшно стало. За жизнь, за жопу мою ахиренную, да даже за Ганееву, которая мне в ебло всякую херню сыплет. А курица эта встала на ступеньке, и давай просторами любоваться, я давай шипеть на нее, чтобы калготанами своими ахуеннодорогими шевелила быстрее, а она на меня шипит, что лезть дальше некуда, тут крыша началась, крыша под наклоном, и как на нее залезть не зацепив свои ахуеннодорогие калготаны она не знает. После моего добродушного обещания дать ей от своего чистого рыжего сердца ахуительных пиздюлей, Настя подсобралась, и таки залезла на крышу. Я на эту крышу прям взлетела, ибо очко заиграло не по детски.

Стоим на крыше, смотрим по сторонам, вниз, гордимся собой. Аки молодцы мы, и трезвые могучи.

Напротив лестницы был вход на чердак, голубями обосранный, причем нормально так обосранный, качественно. Ганеева на чердак облокотилась и с видом дохуя спокойного ценителя прекрасного наклоняется к дверке (которой, к слову, не было и в помине) и говорит «Я надеюсь, гостей нам ждать не нужно», отворачивается, и довольнющая продолжает наслаждаться результатами своей трезвой целеустремленности. И в этот самый момент, когда все так хорошо, у нас почти отличное настроение, из чердака вылетает ГОЛУБЬ. ЧЕРТОВЫЙ, СУКА, ГОЛУБЬ! Прямо перед Настиной харей. Та, мгновенно построив кирпичный завод, соскальзывает по мокрому шиферу и начинает падать, моя рекция на кой-то хуй молниеносно просыпается, и я хватаю Настю за руку (нахуя, до сих пор понять не могу, пусть бы падала, нехуй орать во всякие дырки). Следом летит очередная крылатая тварь. А Настя еще их не то чтобы боится, но очень сильно недолюбливает. Она орет, я ору, пиздец, эмоций буря, стоим смотрим друг на друга и голосим.

Успокоившись нам приходит в голову ахуеннейшая мысль – а как слезать? Мы и пьяные этим умением не блещем, хотя нам море по колено. А тут трезвые. Смотрим вниз – страшно, аж тошнота к горлу подкатывает. Сели, стали рассуждать. В итоге адекватного решения не нашли, но решили, что нам в наших дамских сумочках необходимо носить складную стремяночку и батутик. Положим батутик рядом с лестницей, и будем обратно спрыгивать, лелея надежду, что прицел у нас не собьется, и мы плюхнемся именно на батутик.

Сидим, обратно лезть страшно. Ну и как любые нормальные бабы в безвыходной ситуации, мы полезли выше, на самую верхушку, фоткаемся, звоним знакомым моля приехать и снять наши ахуенные жопы с крыши.

Есть у нас друг, пиздатый такой друг, с которым можно нормально выпить в любое время суток и послушать его афигенные пьяные истории. Но как спасатель этот друг очень хуевый. Потому что дозвонившись до него, и поделившись проблемой, мы получили грандиозный и вполне логичный ответ «Нет, я, конечно, могу придти, залезть даже смогу, я же скалолаз дохуя, но обратно-то я не то, что вас не спущу, я сам не слезу. И буду сидеть с вами, звонить Лейзи с Хубой, и орать в трубу как сучка, прося приехать и снять нас всех с крыши». В принципе, это было бы очень даже неплохо, потому что наши с Настей друзья как жопой чуют, что мы гуляем/бухаем, и просто нам на звонки не отвечают. Звоним следующему, он поржал над нами, говорит мне "Я вот на площадь иду, не пойду на квадрат, не хочу туда идти, так ты это, помолись, хотя тебе нельзя молиться, ты ж с татаркой, а она атеистка, ладно, удачи вам, здоровья, счастья". И бросил трубку. Мужиг.

И тут нас такая злость пробрала, мы как пошли сами слезать, причетая, что именно так переводятся мужики на земле русской, и именно в таких ситуациях бабоньки мужества набираются и понимают, что мужики нам в хуй не уперлись. Настя лезет, шипит, что такими темпами она станет лесбиянкой-алкоголичкой, а я ее очень даже поддерживаю с этой идеей.

В итоге добрались до конца лестницы, а на окно слезть не можем, не могу руки отцепить от лестницы и взяться за решетку, и все тут. Там все шатается, предательски, страшно же. И у меня было стойкое чувство, что решетка оконная нагло потешается над нами. Сделав пометочку у себя в мозгах непременно вернуться сюда пьяной, и показать этой херне алюминиевой ее место, я рискнула, и таки перелезла на решетку. Потом Настя слезла, ну, как слезла… Ебнулась на меня, и стояла счастливая до дури, калготаны свои ахуительнодорогие завалила, правда, но мы же сделали это! Сами залезли! Сами слезли! Трезвые!

Шли и орали «Мы мужикииии! Русские бабы!!!», пьяные мужики, орущие на заграничных пляжах «ТАГИИИЛ» могли только молча завидовать нашим голосам и эмоциям, вложенных в эти фразы.

Но посмотрев на себя наше радостное настроение немного испортилось – мы уделались в это мазуте по уши. Грязные, как чуханки приняли решение помыться в фонтане на городской площади. Но не случилось. Выйдя на дорогу наши взгляды устремились в сторону общественной бани. Пошли туда проситься хотя бы руки помыть. Добродушные тети-гардеробщицы взяли нас под локотки и повели в какие-то подвали, мы думали, убивать, но нет, там был туалет. Для слесарей. Но ничего, мы не привередливые, мы просто помыться хотим, а где – не важно. Ведь мы на крышу залезли. Мы ахуенные.