Голем — персонаж еврейской мифологии, существо одной из четырёх стихий или их сочетание, оживленное с помощью магии. Чаще всего создаётся из глины. (с)
Википедия
А тойтэ пгирэ зол дих ойсдышен! [Чтоб падаль тебя задушила!] (с)
Еврейское проклятье
***
Петя был не по годам сообразительным парнем. Когда оккупанты расположили евреев в покинутых казармах, он уже понимал, к чему всё идёт. Вместе с осознанием в мозг вошли апатия и усталость: со своей жизнью Петька распрощался. И лишь редкие вспышки боли и волнения возвращали мальчишку к реальности и больному отцу.
Тот, ремесленник в преклонном возрасте, всё чаще мучился приступами сильного кашля, всё чаще — с кровью. Болезнь съедала его на глазах, поэтому, обсуждая состояние родителя со взрослыми, Петя нередко слышал: “пусть болезнь заберёт его раньше, чем пуля”. Это не было сказано со злостью или в сердцах, просто коллеги по несчастью не давали десятилетнему мальчишке ложных надежд.
—Петька, — говорил отец, задыхаясь, - я напишу записку . Записку, которую ты должен спрятать. Хорошо спрятать здесь, в этих стенах.
В тишине сентябрьской ночи эти слова звучали по-зловещему хрипло, с противным свистом, который, казалось, отражался от этих стен эхом грядущих десятилетий.
— Но ты должен, — отец разразился ужасным приступом кашля, — дописать эту записку сам.
— Зачем, пап? — спрашивал его взволнованный сын.
— Основное уже написано мной. Тебе осталось дописать туда любое проклятье, которые ты подберёшь.
— Проклятье?! Но…
— Петя, — успокаивающе ответил отец, — я скоро всё, всё тебе объясню.
Но на утро случилось то редкое исключение, когда отец мальчика не выполнил обещания. Обессилев от болезни, Яков Карлович отошёл в мир иной, как предвещали сочувствующие.
Шли дни. Атмосфера сгущалась, как тучи перед дождём. Расквартированные на первом этаже бывших казарм, люди исчезали по пять-восемь человек за ночь. Петя слышал, как по приказу на чуждом ему языке, в темноте копошились, вставая с лежанок, заключённые. Затем раздавались шаги и шепот солдат, закрывающих дверь.
В один из таких пасмурных дней Петю и ещё нескольких ребят школьного возраста повели в туалет. Там, по обычаю, им дали обмылок и оставили бочку воды, затем дверь со скрипом захлопнулась.
Юные узники уже не надеялись на побег. Вся обстановка помещения заключалась в напольном сливе, бочке с водой да решетках на узеньких окнах. У кого-то была идея расшатать кирпичи, освобождая металлические штыри, но солдаты бы это заметили. Тем не менее, самый старший из ребят, облившись водой, всё не отходил от окна. Хотя, кто знает, может быть, он наслаждался видом падающих листьев и запахом пожухлой травы?
Петя же не спешил лезть в воду. Достав заранее заготовленные листок с запиской на идише и уголёк, паренёк что-то быстро записал, затем, убрав несколько кирпичей у основания ближайшей стены, что-то опустил в щель.
Во всяком случае, когда хмурый ефрейтор вывел из туалета детей, Пете уже нечего было прятать в лохмотьях.
***
Та же локация. Наши дни.
— Оц-тоц-перевертоц, бабушка здорова,
Оц-тоц-перевертоц, кушает компот,
Оц-тоц-перевертоц, и мечтает снова,
Оц-тоц-перевертоц, пережить нал…
Звуки этой песни звучали в стенах казарм, перестроенных под школу, не первый раз. Андрей Сидоров, отличник, но раздолбай, устроившийся ночным сторожем в родную школу, начинал каждый вечерний обход с любимой музыки. Дальше будут Сектор газа и КиШ, а возвращаясь от кабинета директора к туалету, он затянет, подражая Летову, “грани-и-и-и-и-ицы ключ переломлен пополам…”. На втором этаже, в кабинете химии, он выпьет сто грамм заранее припрятанной водки. Затем в кабинете трудов, следующие. Так и пройдёт очередная ночная смена, после которой, уже протрезвев, Андрей отправится на уроки.
Так проходит молодость провинциального парня из настолько бедной семьи, что работа сторожем, неофициально предложенная директором, становится едва ли не спасением. Или спасением — для его младшего брата, на эти деньги осваивающего компьютерные технологии и спорт. Мать, оставшись одна, отдалась палёной водке, предоставив отпрысков на волю судьбе или доброму случаю.
Но юноша не унывал, впереди экзамены, а затем — новая жизнь, техникум, работа, свобода! Может быть,комната в общежитии, куда он сможет переселить своего брата. Тем более, водка работала не хуже дорогих мозгоправов. Хотя бы на данный момент.
Устав петь, юноша включил музыку на телефоне. Расположившись на подоконнике мужского туалета, он закурил, наслаждаясь любимой песней:
Ледники растают - восполнится Иордан.
О, все помирятся! Shalom aleichem! Wa alaykumu s-salam.
Ледники растают - восполнится Иордан.
О, все помирятся! Shalom aleichem! Wa alaykumu s-salam.
Телефон хрипло надрывался под одобрительные кивки Андрея.
Вдруг внимание парня привлёк звук в одной из кабинок. Похожий на всхлипывания пополам с бульканьем, он в один момент пересилил музыку. Покрепче сжав тяжёлый фонарик, парень подбежал к той кабинке и резко её открыл.
Выругавшись, юноша подобрал забытый кем-то из младшеклассников телефон и ответил на вызов:
— Это сторож.
Выслушав сбивчивые реплики собеседника, Андрей ответил:
— Да, завтра сможете забрать телефон на вахте, вам передаст тётя Таня.
Тут же забыв о произошедшем, парень отправился дальше патрулировать школу, надеясь пройтись ещё по нескольким своим тайникам с алкоголем и попутно закинуть телефон с запиской на парту у входа, где завтра будет дежурить вахтёр.
Покинув туалет, парень не услышал, как что-то древнее, секрет создания которого был утрачен в этих стенах, начало пробуждение.
***
— Татьяна Сергеевна, звоните директору!
Не понимая, чем вызван переполох и собрание стольких людей у его лежбища, Андрей грязно выругался.
— Андрей! — оторвавшись от телефона, прикрикнула на него классный руководитель, — вставайте, Андрей!
Сонно протерев глаза, юноша непонимающе посмотрел на собравшихся завуча и учителок.
— Извините...а это...я и не пил особо, это вчера!
— Андрей! В школе ЧП, закройте ворота, идите на вахту! — не заметив его состояния и ругательств, взволнованно попросила Татьяна Сергеевна, — занятия отменяются!
Ничего не понимающий юноша покинул диванчик в учительской.
“Проспал! , — подумал парень, глядя на часы: уже пятнадцать минут как должен был начаться первый урок. Но, глядя на царящий в школе хаос, Андрей догадался, что случилось что-то из ряда вон.
Учеников спешно выводили на улицы. В холле парень заметил несколько полицейских, а из разговоров понял, что в школу уже вызвали скорую.
Ситуация чуточку прояснилась через пару минут, когда перебравший накануне юноша, направился туалет. Вход в него преграждала тучная завхоз.
Думающий лишь об очистке желудка и холодной воде, Андрей уставился на неё мутным взглядом.
— Андрюша, закрой ворота, пожалуйста, Скорая уже едет. Горе у нас, горе какое! Скорее беги!
Уже который раз за утро ничего не поняв, Андрей вырвался на улицу и блеванул на ближайшую клумбу.
Увидев это, стайка стоящих неподалёку восьмиклассниц захихикала, но тут же была осаждена ругающимся трудовиком.
— Кобылы! Шо встали?! Пшли, пшли! — хрипло закричал тот.
Подойдя к Андрею, Сергей Васильевич взял его под локоть и повёл в свой кабинет, ругая “тупых куриц, не закрывших сортир”.
Только там, выпив крепкого чая, парень начал отходить от похмелья и хотя бы что-то соображать.
— Да, представляешь, Андрюш, пацана-то мёртвым нашли. Пятый класс. Горло забито комком волос и...прости Господи, туалетной бумагой! Весь посинел, бедный, ты видел, как понимаю. У меня самого едва не стошнило! Ладно 90-е, но сейчас такое увидеть! — распинался учитель.
Услышав трудовика, Андрей едва сдержал очередной рвотный позыв. Куда лучше было не понимать царящей вокруг суеты, чем слышать такие подробности.
***
Следующие несколько дней прошли в относительной безмятежности, не считая скандалов пьяной матери. Андрей свыкся с тем, что до понедельника школа закрыта и погрузился в чтение и прогулки с младшим братом. Жизнь начала возвращаться в прежнее русло. Утомительно долгое похмелье наконец-то ушло. Или во всяком случае, юноша на это надеялся.
***
Обязанности завхоза не предусматривали ночных дежурств, однако, Анна Сергеевна вызвалась на это сама. Уж больно надоела бессонница, а расшатанные нервы всё равно не дали бы заснуть.
Проходя мимо мужского туалета, женщина каждый раз вздрагивала, вспоминая увиденное. Отработав тридцать лет в колонии для несовершеннолетних преступников, Анна считала себя непробиваемой и готовой ко всем возможным шалостям подопечных, но такого не ожидала даже она. Убийство бедного пятиклассника не шло ни в какие рамки, тем более, совершенное с особой жестокостью. Но больше всего пугала неизвестность: кто мог такое сделать, тем более, за пять минут до уроков? Какой же зверь на такое способен и как его не заметили? Но ответов на эти вопросы попросту не было.
Чтобы успокоить нервы, Анна Сергеевна пошла в учительскую и поставила чайник. Затем, взяв папиросу, отправилась в женский туалет, где дрожащими руками подпалила её и немигающим взглядом уставилась в окно, точно пытаясь разглядеть что-то в сумерках.
Задумавшись, пенсионерка не сразу услышала странное хлюпанье, будто что-то с присосками, мокрое и противное, но вместе с тем грузное и высокое, перемещалось по туалету. Хлюп-фьють, хлюп-фьют, — звучали шаги неизвестного существа.
Вспомнив про чайник, завхоз уже повернулась, готовясь затушить папиросу и уйти, но удар, пришедшийся в челюсть, остановил её.
Силы удара не хватило, чтобы вырубить стойкую пенсионерку, но оказалось достаточно, чтобы дезориентировать и разбить очки. Всё ещё пытаясь встать с подоконника, скорее рефлекторно, чем осознанно, Анна Сергеевна получила более мощный удар. Отлетев по инерции немного назад, она ударилась затылком о стекло, оставив на нём сеть трещин и кровавую кляксу. Онемев, через разбитые очки она пыталась различить нападающего, но перед ней был лишь серо-коричневый силуэт.
Удар! Сломанные рёбра.
Слабеющая женщина попыталась выставить перед собой руку, неловко защищаясь от неведомого врага, но грязные волокнистые щупальца опутали её пальцы, затем резким рывком потянуло их в разные стороны, вырывая из суставов, ломая.
Удар! Разбитые губы женщины издали сдавленный стон.
Следующий удар пришёлся по уже разбитым очкам, загнав несколько осколков в глазное яблоко.
Словно опомнившись, женщина попыталась пнуть нападавшего.
Снова смачный удар на этот раз перестал видеть другой глаз, оправа очков немного вошла в череп ничего не понимающей женщины.
Анна Сергеевна, привыкшая стоять до конца, наносила удары руками и ногами туда, где должен был находиться противник, но все они оказывались напрасными, будто нападавший плавно перетекал из одной точки пространства в другую.
Вместо следующего удара вонючее щупальце схватило пенсионерку за талию и, подняв к потолку, швырнуло в другой конец туалета.
Сильно ударившись головой, ослепшая Анна Сергеевна из последних сил начала ползти туда, где, как ей казалось, должен был быть выход. Но мощные удары, градом посыпавшиеся на позвоночник, быстро остановили её. Издав последний стон, женщина прекратила сопротивление.
Пробуждение не стало спасением. Вместо страшного сна Анна Сергеевна увидела лишь темноту.
Ослепшая, измученная женщина с громким стоном перевернулась на спину, от чего у неё перехватило дыхание. До конца не вспомнив произошедшего, женщина неловко поползла прочь от угрозы, надеясь, что нападавшего уже нет, что тот посчитал её мёртвой.
Её лишил надежды знакомый хлюпающий звук. Будто кто-то сильный оторвал унитаз и оттуда фонтаном рванула вода, тут же попавшая ей на лицо.
— Не надо! — успела выкрикнуть женщина перед тем, как тяжёлый кафельный унитаз опустился ей на лицо.
Всё стихло так же внезапно, как началось. Подождав для верности несколько минут, изувеченное “тело” Анны Сергеевны начало двигаться. Она не собиралась сдаваться. Больше в агонии, чем в надежде, она, работая локтями и плохо слушающимися ногами, пыталась ползти, останавливаясь каждые пару секунд, прислушиваясь, а не тут ли неизвестный убийца?
За окном уже начало светать, когда фонтан густой жижи, ударивший сразу из нескольких унитазов, сошёлся в один поток и устремился в рот жертве, не оставляя ей шансов. Пока пенсионерка задыхалось отходами, её тело ещё пару минут неловко дёргалось на полу, а затем всё утихло. В туалете остались лишь разбитый унитаз, осколки очков, кровь и неприятная субстанция на полу.
***
Пропустивший неделю выходных, вызванных закрытием школы на карантин (в городе бушевал грипп, Андрей не придал причине значения), юноша вялым шагом направлялся на очередное дежурство. Директриса и классная руководительница почему-то не отвечали на его звонки, однако, чувство долга и жаление лёгких денег всё-таки взяли верх.
У ворот школы Андрей встретил трудовика и паренька из 8б, убирающих листья. Поздоровавшись, юноша уже было направился к зданию школы, но его прервал хриплый голос Сергея Васильевича:
— Куда прёшь!
— Так дежурство же, ёптыть, — растерянно ответил Андрей.
— Я те дам дежурство! Взял грабли, листву помог собрать — и домой, пока не стемнело! — громко скомандовал трудовик, продублировав предложение на русском матерном.
Закурив после уборки листвы, все трое начали обсуждать последние новости.
Восьмиклассник Семён, стесняясь, оглядывался по сторонам, хотя знал, что Сергей Васильевич, взявший над ним шествие как за ребенком из неблагополучной семьи, особо не возражает. И, видимо, школьник не торопился домой, напрашиваясь на ночное дежурство вместе с мужчинами, несмотря на ужасные новости.
— ...мёртвой была, там тело-то...что осталось...да всё переломанное, дерьмом залили ещё, — рассказывал трудовик, не знающий всех подробностей, — в общем, соплята, сегодня лучше я сам. Да ружжо взял на всякий пожарный...хуй его знает, случай, — почти вежливо сказал он.
Неизвестно, сыграла ли тут роль поддатость учителя или другой фактор, но странным стечением обстоятельств все трое оказались через час под одной крышей.
Андрей, выпивший уже двести граммов водки, спорил с трудовиком, непринужденно перейдя на “ты”:
— Да я...я в жопу ему ружьё запихаю и там проверну!
— Да пиздишь ты, щегол! — распылялся Василич, — ты нашу завхозиху видел? Там ебать, какой боров должен быть, чтоб её завалить!
Увлёкшись спором, трудовик и Андрей не заметили пропажи Семёна. Тот, выпив водки и обильно запив её лимонадом, захотел в туалет. Зная о произошедшем, он всё равно понадеялся на удачу, тем более, их в школе трое, что может произойти?
Играющие уже вторую партию в домино, Андрей и Василич не сразу услышали крики. Вздрогнув, оба одновременно подскочили. В руках трудовика невесть откуда появилась двустволка, а юноша успел схватить лом. Оба тут же побежали в сторону звука, каждый сжав до боли в костяшках выбранное оружие.
На ходу выломав дверь туалета, мужчины ворвались в полную темноту. Лампочки оказались разбитыми.
Из дальней кабинки раздавались всхлипывания и сдавленный мат вперемешку с молитвой.
— Семён! — позвал трудовик, — иди к нам!
— Он...он тут! — взвыл испуганный школьник.
— Выходи мразь! — полез было вперёд Андрей, но Василич остановил его, выставив вперед ружьё.
— Кто бы ты не был, гнида, пизда тебе, сука! — выкрикнул он.
После крика из темноты раздалось что-то, напоминающее выстрелы, затем по бокам, сверху, снизу от мужчин плитка начала трескаться, крошиться и вылетать, словно выбиваемая пулями или дробью. Быстро среагировавший Андрей успел выпрыгнуть из туалета, осыпаемый кафельной крошкой.
— Стоять, сука, руки за голову, еблом в пол! — кричал трудовик, по щекам которого вовсю хлестали осколки от “выстрелов”.
Из-за шума никто не расслышал быстрых шагов, но зато все услышали выстрел. Дуплетом. Тот жутким эхом прошёлся по пустующим этажам школы.
Скуля, как побитый пёс, Сергей Васильевич выполз к Андрею, на свет. Оба, дрожа уставились на тёмный проём туалета ожидая увидеть всё, что угодно.
Но вместо этого к ним, поташываясь, вышел Семён, зажимая руками живот, куда попал Василич из обоих стволов. С трудом сделав шаг, школьник противно булькнул, выпустил изо рта кровавую слюну и повалился на пол.
***
Создателей голема можно назвать первыми программистами. Используя свои знания, стоящие на стыке науки и магии, те создали ужасный, но действенный алгоритм.
Нежить, подобно монстру Франкенштейна, собранная мастерами из доступных ингредиентов, существовала лишь для того, чтобы выполнить волю хозяина. Волю, заданную сформулированной в заклинании командой и эмоцией - ненавистью. Проклятие, понятое чудищем буквально, побуждало его убивать. Любого, кто оказался у него на пути.
Неизвестно, что заставило голема проснуться спустя столько лет. Случайно “услышанные” запиской с заклинанием слова на иврите из песни, какая-то последовательность действий или же круглая дата. Да и важно ли это теперь?
Чудище, собранное из строительного мусора, смываемого в туалет, из волос, стоящих комом в канализации, из самых неприятных и смрадных субстанций, было самоорганизованным. Оно могло менять форму, протекая по самым узким трубам, а могло, наоборот, затвердевать, деформируя конечности до нужной плотности и длины. Могло растекаться на сотни луж или собираться воедино, являя миру доказательство легенды о големе.
Могло отшвырнуть бездыханное тело ученика 8б вглубь туалета, запирая внезапно появившимися щупальцами шокированного трудовика в ближайшей подсобке. Могло следовать за убегающим на второй этаж школы Андреем. Оно могло практически всё, разве что не умереть, пока записка, тот заветный клочок бумаги, вдохнувший в него подобие жизни, был цел.
***
Прихрамывая, голем двигался по школьному коридору. Ноги, собранные из строительного мусора, гулко стучали по паркету. Несколько щупалец из волос и отходов сканировали пространство.
Ему не нужны глаза, нос. Последний — особенно, иначе чудовище умерло бы от собственного зловония.
Ему не нужны эмоции, кроме заложенной мальчишкой ремесленника ненависти. Ему не нужны даже жертвы, — будь у голема хотя бы подобие воли, он бы попросту растворился в канализации. Но программа, вложенная проклятьем, вынуждала следовать ей.
Когда всё существование — лишь выполнение заданных алгоритмов, нет места другим эмоциям. Мыслям. Всему тому, что могло бы породнить его с человеком.
Несколько раз щупальца неведомым образом удлинялись, становились толще и крепче, готовясь к атаке.
Голем остановился у кабинета химии. На мгновение школа затихла. Затем из кабинета раздался нечеловеческий крик. Один за другим в монстра полетели горящие колбы. Как коктейли Молотова, они бились о проём, стены, пол, голема, озаряя коридор пламенем.
Андрей, израсходовав реактивы, оказался в ловушке. Чудовище полыхало, но не подавало вида, по-прежнему преграждая единственный выход.
— Сука! Дур-р-рак! — закричал в сердцах парень.
Мысли панически роились в мозгу. А тем временем монстр готовился атаковать.
— Беги, придурок, беги! — вдруг послышалось из коридора.
Внезапно выбравшийся из западни Василич появился как нельзя кстати. На этот раз он стрелял по очереди с каждого спуска, перезаряжая ружьё на ходу. Доставая из карманов бездонной робы гильзы, трудовик поливал голема дождём из дроби. Прицельно. Раз за разом, метя в бесформенные очертания головы. На этот раз голем не выдержал и попятился. Его щупальца хаотично били стены и окна, вырывая пласты штукатурки и стёкол.
— Беги, блядь, беги отсюда, беги! — надрывался Василич.
Андрей пулей выскочил из кабинета и, скользя по полу, понёсся к лестнице. Не рассчитав скорости, парень неловко врезался в стену и осел на пол.
— Придурок, беги!
Голем, оправившись двигался навстречу трудовику, выставив перед собой уцелевшие щупальца.
— Беги, беги, беги! — как заклинание, кричал трудовик перезаряжая ружьё.
Клик.
Бах!
— Беги! — после этих слов Андрей, сильно тряхнув головой, буквально нырнул на лестничный пролёт, кубарем скатываясь на первый этаж.
Щёлк! Щёлк!
Василич начал было пятиться назад, выставив перед собой ставшее бесполезным ружьё.
Здание задрожало. Под треск полыхающих перекрытий трудовик и голем сблизились в рукопашной.
***
Огонь, выпущенный на волю Андреем, пожирал школу. Рушились стены, трещал паркет, лопались от жара окна. Весь второй этаж полыхал.
Задыхаясь от едкого дыма, парень попытался встать на ноги. Ужасно болела нога, пот и кровь из рассечённого лба закрывали обзор. Голова стала тяжёлой и ватной.
Превозмогая боль, парень, опираясь о стену, пошёл. Не разбирая, не понимая, куда, просто шёл.
Слыша тяжёлые шаги голема, шёл.
Пройдя коридор и вернувшись к туалету, по-прежнему шёл.
Шёл, пока не споткнулся о тело.
Упав на колени, парень заводил руками по кафельному полу, будто ища в нём спасение.
Но, кроме ещё теплого тела Семёна, в туалете не было никого. Зато приближалось чудовище.
С трудом парень очередной раз поднялся, опёрся о подоконник. Дёрнул створку — окно не поддавалось. Дернул ещё.
Монстр был уже близко.
От бессилия парень хотел закричать, но дым наполнял его лёгкие. С каждой секундой шансы спастись таяли на глазах вместе с последними силами.
Решение пришло внезапно. Шатаясь, Андрей поднялся на подоконник. Места было мало, а времени на ошибки просто не оставалось.
Удар плечом.
Шаги чудовища послышались у входа в туалет.
Навалиться всем весом на оконные створки. Надавить. Чуть покачнуться, ударить плечом вниз верхнего стекла, где треснуло перекрытие.
Противное хлюпанье раздалось уже в нескольких метрах. Спиной парень чуял, как щупальца монстра готовятся в решающему броску.
Первая конечность чудища пробила стекло в нескольких милиметрах от виска парня. Но вместе с тем стекло наконец поддалось! С остатками рамы и рёвом, полным боли, Андрей выпал на улицу, в осеннюю ночь.
***
Осень радовала город слабым ветром и тёплым дождём. Блики горящего здания весёлой пляской отражались на мокрой траве. Прокашлявшись, не обращая внимания на осколок, засевший в боку, Андрей полз. Полз, как недавно это делала завхоз, пытаясь побороть неизбежность. Полз, потому что это было последнее, что он мог.
Добравшись до старого дуба, парень, дрожащими и окровавленными руками подпалил сигарету и зашёлся новым приступом кашля.
— Ну, блядь, давай, — одними губами произнёс Андрей, глядя на горящую школу.
Голем не заставил себя долго ждать. Вывалившись из разбитого оконного проёма, чудовище последовало к Андрею. Последние язычки пламени, пляшущие на плечах монстра, с шипением гасли под дождём.
Поскальзываясь на мокрых листьях и луже собственной крови, парень неловко переместился за дуб, будто вековой истукан был спасением.
Разрезая кожу на пальцах до кости, Андрей с трудом вытащил из себя осколок стекла, выпустив из раны небольшой фонтан крови. Парень, выросший в неблагополучном районе, привык стоять за себя до конца. И даже та неведомая тварь, забравшая его друзей, сначала получит этим лезвием по своей роже, прежде чем завершит своё дело.
Слезы, пот и кровь слепили парня, но тот скалился, выставив перед собой импровизированное оружие.
***
Всего лишь жалкий клочок. Бумажка, исписанная неровными письменами на идише и проклятьем испуганного мальчишки. Такая мелочь, но такие запоздалые и невинные жертвы.
Могли ли знать умирающий еврейский ремесленник и его десятилетний сын, что их действия приведут к этому? Разумеется, нет. Чудовище, созданное их ненавистью и страданиями, не пришло на помощь в нужный момент.
Не пришло, когда обессиленное тело мальчишки выкинули в канаву с водой, где тот захлебнулся от того же сентябрьского дождя. Не пришло, когда стоящее на этом месте молодое деревце стало могучим дубом. Не пришло, когда после войны в здании бывших казарм зазвучал звонкий смех первоклассников.
Зато голем знал, когда уходить. Догорающая записка с проклятием лишила мифическое создание сил.
На глазах теряющего сознание Андрея чудище дрогнуло, а затем, под струями дождя, развалилось. Огонь сделал своё дело, проникнув в каждую щель здания.
Всё было кончено.
Школьный двор наполняли звуки дождя, догорающих развалин и хриплое дыхание улыбающегося Андрея.
***
И бонус: озвучка рассказа, за которую выражаю особую благодарность автору видео:
