Я не знаю, какими путями отчим добыл такой шикарный участок для постройки дачи, но в результате получилась небольшая усадьба. К изначальным восьми соткам он самозахватом пристегнул ещё пару-тройку раз по столько же, огородив окончание бесхозного оврага рядом с законным участком и принялся ваять дом из тех материалов, которые были доступны в те времена. То есть, из говна и палок того, что удалось добыть. Сам овраг по всей длине поделили на кусочки самымые шустрые участковладельцы и работал он с тех пор у каждого личным, нигде не учтённым наделом леса.
Дом был возведён своими руками на краю оврага, с уходящими над немалой высотой длинным помостом. Техникой безопасности в те времена никто не заморачивался, так что никаких заграждений во краям предусмотрено не было и сама суть сооружения была не очень понятна. В те времена никому даже в голову не приходило, что ребёнок, тайком от родителей жрущий гудрон, бегающий по гаражам и из любопытства проваливающийся по горло под лёд неглубокой речки, может брякнуться с высоты примерно третьего этажа и как-то повредиться. Это была Спарта, тут выживали сильнейшие.
Строили в те времена тоже кому как душа повелела, а при таком размахе площадей повеления души иногда отличались особым цинизмом. От входа в дом и чуть под уклоном спускалась дорожка, переходя в узкие мостки, которые шли над неглубоким краем оврага. Они вели мимо бани к туалету системы "домик-дырка с сидушкой" и служили местом для получения впечатлений у подвыпивших гостей. В темноте гости с мостков в овраг брякались на регулярной основе и там матерно крыли фантазии советского дачестроения в целом, и отдельных дачестроителей в частности.
Потом, через несколько лет после развода мамы с отчимом, я заехала к нему в гости и увидела картину, которая потрясла меня до глубины души. Отчим решил не останавливаться на достигнутом и обустроил не большой, но достаточно глубокий бетонный бассейн аккурат в месте приземления незадачливых гостей, желающих попасть в туалет или баню. Спарта выходила на новый уровень.
Сами мы шнырять по соединительным мосткам привыкли с момента их создания и на овражные ямки вокруг них не обращали никакого внимания. Летом в овраге росли грибы, а зимой лежали пушистые сугробы, визуально сглаживая перепад высот. Взрослые, выскочив из парилки, любили растираться снегом из сугробов около мостков и бежать обратно в тепло. По малолетству подобных развлечений мне не дозволялось, но к подростковому возрасту я обзавидовалась окончательно и решила вывести систему парилка-снег на новый уровень - улизнуть, пока мама ещё сидит в парилке и бахнуться в сугроб целиком.
Со снегом в ту зиму всё было отлично, падение с мостков прошло на ура, я ухнула от впечатлений и тут же захотела обратно в тепло. Лежать в снегу оказалось совсем не так весело, как мне представлялось раньше. Попытка выбраться обратно озадачила - перепад высот между мостками и дном оврага оказался решающим моментом. До дна сугроба я не доставала, перевернуться на пузо всё ещё не решалась, а вот спина уже изрядно замёрзла. Надо мной было ночное небо, усыпанное звёздами и ни души вокруг - мама всё ещё сидела в парилке, а отчим смотрел телевизор в доме и попискиваний со дна оврага не слышал никто.
В парилку ввалилась на негнущихся ногах заиндевевшая и клацающая зубами дочь, пулей взлетев на верхнюю полку и невнятно что-то сипела там, в речи угадывались слова про "больше никогда". На сугробы после бани я с тех пор смотрела с подозрением. Фиг их знает, а вдруг там овраг внизу.
P.S. Очень схематично набросала схему в Word, пропорции очень примерные. Но кто где падал - понятно, чёрными линиями обозначены дорожки.
