Часть 5: Воспоминания о жизни нашей семьи во время ВОВ (часть 5)
КАК МЫ ЖИЛИ В ПАРБИГЕ (ЗАКЛЮЧЕНИЕ)
ПЕРЕЕЗД В ТОМСК
Великий праздник победы в ВОВ отметили торжественно. Все радовались. Но в связи с удалённостью от железной дороги (тупиковостью села) и небольшой численности жителей массового возвращения участников войны не отмечалось. Следует отметить ещё одну особенность. Массового призыва мужчин среднего возраста и отправки их на фронт в связи со спецификой населения не было, поэтому праздничного настроения от возвращения с войны победителей не чувствовалось. Существенных изменений и образе жизни сразу не произошло. Заметным мероприятием стало разрешение полякам возвратиться с семьёй на родину (в Польшу). Это, вероятно, было вызвано стремлением увеличить в Польше прослойку населения, хорошо относящегося к Советскому Союзу. Хотя эффективность этого мероприятия вызывает сомнение. В связи с этим возник ажиотаж с выходом замуж за поляков девушек из семей знакомых нам евреев, депортированных из прибалтийских республик.
Так как мать перевели на работу в другой населённый пункт, в январе 1946 года мы уехали из Парбига, но уже без отца из-за его ареста. Этому предшествовали следующие события. С отцом случилось происшествие на работе. По его рассказу дело обстояло так. В учительскую прибежала молоденькая учительница истории вся в слезах и рассказала, что в ответ на её замечание ученик обругал её отборным матом. Ученика вызвали в учительскую и спросили, что он сделал. Этот здоровяк полностью и при всех с чувством повторил всё, что сказал в классе. Все так и остолбенели. Отец вспылил и легонько, как он выразился, вытолкал его из учительской. А мужиком отец был сильным, поднимал лошадь. Надо понимать, что поднимал не как ребёнка на руки, а залезал под неё, влезал между передними ногами, подставляя плечи ей под грудь, и обхватывал руками передние ноги лошади. После этого он распрямлялся, и передние ноги лошади отрывал от земли. Я этого не видел, но мать подтверждала. Так вот, ученик от этого толчка, пролетел до двери, вышиб дверь учительской и вылетел в коридор. Дело замяли по просьбе родителей ученика, так как за такой проступок (обругать матом учителей) могли даже исключить из школы.
Но отцу пришлось уволиться из школы. На работу он устроился в школу посёлка Светлозелёное в двадцати шести км. от Парбига.
Ему пришлось переехать туда жить (сейчас на некоторых картах Томской области такого посёлка нет, может быть, его переименовали). И там он влюбился, как испанский король в романе Л. Фейхтвангера, в прекрасную еврейку. Как говорят в Сибири: «Схлестнулся с ней». Это и всё далее изложенное матери передали знакомые женщины. В Сибири такое поселение считается соседним и расположенным совсем рядом. И как в любой деревне всё, происходящее в округе, становится известным. В какой-то из праздников после приличного возлияния отец начал рассказывать анекдоты про партию и партийных деятелей. У него была такая слабость. А кто-то из присутствующих донес на него. Матери передали, что это сделала его возлюбленная. Когда он приехал к нам в Парбиг его арестовали у нас в квартире и осудили по 58-й статье пункт 11 за антисоветскую агитацию и пропаганду.
Уезжая из Парбига, мать везла в областное управление (в Томск) годовой отчёт. Мы ехали на трёх подводах. Переезд длился 10 суток.
Впереди на санках, в которые были запряжены цугом две лошади, ехали кучер и главный бухгалтер, наша мать. При запряжке цугом одна лошадь запряжена в оглобли, а впереди неё идёт лошадь в постромках. Постромки это прочные витые верёвки или ремни, которые передним концом прикрепляются к хомуту лошади а задним к телеге, саням.
Лошади в сани запряжены цугом. Передняя лошадь халтурит постромки не натянуты (картина Алексея Степановича "Глухая провинция")
Две остальные подводы состояли из розвальней (грузовых саней), в которые было запряжено по одной лошади. Второй подводой, нагруженной тюками с пушниной (шкурками промысловых зверей), управлял я. Третья подвода была загружена провиантом для нас и овсом для лошадей, на ней также размещались кучер, баба Лёля и моя сестра. Ехали по просёлочным дорогам, которые никто не расчищал. Их накатывали, уплотняя снег санями те, кто по ним проезжал. Так протаптывают тропинки пешеходы и в настоящее время. В связи с тем, что дорога часто была заметена снегом, проезжали не более тридцати километров в день.
По организации переезда может возникнуть много вопросов. Не буду их перечислять, а сразу начну на них отвечать. Лошади в санки были запряжены цугом потому, что дорога была узкой в одну полосу движения, как выразились бы сейчас. Встречных подвод было мало; и одна-то полоса была часто занесена снегом. В санки, едущие впереди и менее загруженные, чем остальные подводы, были запряжены две лошади, так как дорога была часто занесена снегом. Поэтому передняя подвода прокладывала путь остальным, и для её передвижения требовалось большее усилие.
Лошади запряжены цугом. Как трудно везти сани по занесённым снегом дорогам (картина Сверчкова Николая Егоровича "Гуськом")
На санях с тюками места для сидения не было, можно было только стоять сзади тюков. Это было очень неудобно. К тому же на мне был только полушубок, а долго простоять даже в нём на сибирском морозе нельзя начинаешь замерзать. Поэтому я примерно половину пути прошёл пешком. Сидящие в санях были одеты поверх верхней одежды в тулупы и не замерзали.
Ночевали на постоялых дворах, там же приобретали сено.
Сани с поклажей никто ночью не сторожил, хотя было сразу заметно, что на них везут какой-то ценный груз. Только во время последней ночёвки перед Томском решили сторожить подводы, так как боялись, что поклажу с саней могут украсть. Распределили время дежурства между взрослыми. На каждого пришлось по два часа. Бабе Лёле выпало время дежурить с двух до четырёх часов ночи. При дежурстве сидели у окна (оно почему–то не совсем замёрзло) и следили за подводами. Когда пришёл её сменщик, то обнаружил, что она сладко спит. Поднялся крик, все проснулись и сгрудились около окна. Баба Лёля оправдывалась тем, что развязывать верёвки, крепящие тюки к саням, надо долго, и она бы за это время проснулась. Но ей обоснованно возразили, что воры не будут распутывать верёвки, а просто перережут их. К счастью, обошлось без происшествий, груз никто не трогал, и все тюки были в наличии.
В Томске мы остановились на частной квартире. А мне для пополнения семейного бюджета поручили продавать на рынке топлёное масло, которое мы заранее заготовили и везли с собой. Масло я продал быстро, так как оно было хорошего качества. Мы прожили в Томске больше месяца, так как матери предложили работу в областной конторе Заготживсырьё. Месяц работы был как бы испытательным сроком. Но деньги от продажи масла быстро кончились; и мать забоялась (сибирское выражение), что при одной её зарплате без подсобного хозяйства жить в городе придётся впроголодь. Поэтому она предпочла работать в селении сельского типа, чтобы иметь своё подсобное хозяйство.
Меня определили в школу. Занятия в ней мне не понравились, так как в классе было боле сорока человек. Поэтому учителя намного меньше общались с учениками, чем в Парбигской школе. К тому же меня разместили на одной из задних парт, а там ученики больше общались между собой, чем слушали объяснения учителей. Также в Томске я пытался приобщиться к культуре, но это у меня не получилось. Когда я собирался купить билет в театр, то людей в холле у кассы не было кроме нескольких подростков в дальнем углу. Ко мне подскочил один из них и вырвал деньги из рук. Конфликтовать с ними я не решился, так как о наличии большой прослойки преступного мира в Томске много рассказывали и предупреждали, что связываться с ними не стоит.
Ярких впечатлений от жизни в Томске у меня не сохранилось. Позже мы переехали из Томска в посёлок Асино, Томской же области,куда мать перевел и на работу.
Вместо заключения
Что можно выделить из обстоятельств, определивших уровень жизни людей и социально-экономическое развитие Сибири во время ВОВ?
В Сибирь было эвакуировано много крупных заводов с работниками. Это сразу повысило социальный статус (за счёт притока квалифицированных специалистов) и способствовало экономическому развитию многих областей (Томской, Новосибирской и др.).
Эвакуированные и депортированные специалисты также способствовали этому. Во время ВОВ в Сибири наиболее полно осуществлялся принцип: от каждого по способности, каждому по его труду. Пример с хирургом в Парбиге служит подтверждением двум последним положениям. Дополнительно к этому можно привести пример с моим дядей, который за стремление попасть на фронт был вызван на разбирательство к прокурору как не желающий работать на победу. Об этом я, возможно, представлю отдельный пост.
Что касается труда, то трудились по максимуму с настроем на победу, работали на износ. Об этом есть интересный рассказ директора эвакуированного завода, похороненного заживо.
Проведёнными после войны исследованиями было установлено, что со второй половины ВОВ социально-экономическое развитие Сибири стало более высоким, чем до войны. На одну из диссертаций, устанавливающих это положение, мне довелось писать отзыв.
