Война + Римская империя

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).

В 493 году, зарубив мечом на пиру военачальника Одоакра, король остготов Теодорих стал правителем Италии. Формально Одоакр был наместником императора востока в Италии, формально Теодорих стал им, убив Одоакра, фактически же они оба были варварскими королями, воспользовавшимися слабостью востока для удовлетворения своих амбиций. Для остготов в этот момент закончилась величайшая их авантюра в истории, длившаяся 22 года: начиная её, они всего лишь хотели получить лучшие условия сотрудничества с Константинополем, а в итоге выиграли джекпот в виде Италии. О том, как так получилось, мы сегодня и поговорим.

Остготы, Теодорих и мечта о лучшей жизни

После окончательного разгрома в 454 году гуннов и распада их сверхдержавы ситуация в Центральной Европе сильно изменилась. И хотя Западной Римской империи, доживавшей последние дни, было от этого уже ни тепло, ни холодно, империя Восточная жадно потирала ручками и с помощью «выгодных» предложений втягивала осколки державы гуннов в свою зону влияния. Одним из таких осколков, приглянувшихся римлянам, было объединение паннонских готов, живших у озера Балатон, по недоразумению названное историками «Королевством остготов». В реальности никаким королевством в тот момент там и не пахло, скорее племенной конфедерацией, где в результате ожесточённой борьбы лидеров готских племён на самую вершину выбрались три брата: Валамир, Теодемир и Видимир из рода Амалов, правившие тремя частями «королевства», как условно единым целым.

Паннонские остготы — это те, что на севере между лангобардами и гепидами. Те, что между гепидами и ВРИ на юге — римские федераты во Фракии

После распада державы гуннов различные осколки её начали ожесточённую борьбу друг с другом за награбленное за время существования державы добро. Восточные римляне, посмотрев на всё это, метнулись кабанчиком к готам и предложили тем статус федератов с постоянными выплатами денег из бездонной мошны Константинополя, если те сумеют закрепиться и отбить Паннонию у прочих варваров. В качестве гарантии исполнения обязательств остготы направляли в Рим в качестве заложника старшего из сыновей братьев – Теодориха (Амала), сына Теодомира.

Такой размен был древней и устоявшейся практикой отношения римлян с варварами: более сильная сторона принимала важных заложников у более слабой, обеспечивая себе стабильность исполнения договора под угрозой смерти заложников. В случае готов (а так как вестготы в нашем рассказе появляться не будут, то ограничимся именно этим коротким их названием), отправленный в заложники наиболее вероятный наследник власти своего отца обеспечивал гарантию ненападения готов на империю. При этом с самим Теодорихом в Константинополе тоже работали: детей варваров обучали римскому образу жизни, вводили в местную религиозную жизнь, показывали все достижения цивилизации и мощь империи.

Если Константинополь на обычных пейзан производил неизгладимое впечатление, то что уж говорить о варварах

Обычно такое воздействие оказывало нужное впечатление, и, вернувшись к своим, варвар становился проводником римских ценностей, куда более податливым из-за желания вернуться обратно в цивилизацию. В случае с Теодорихом же данная схема где-то дала сбой. Нет, Теодорих и вправду оценил римский образ жизни и захотел приобщиться к нему на более надёжных условиях, чем могли предложить в тот момент римляне.

В 470 году повзрослевшего Теодориха отсылают обратно к остготам с подарками и просьбой от императора Льва I. За прошедшее время власти Константинополя несколько подзабили на свою часть сделки и решили, что те жалкие гроши, что они платили паннонским готам, нужнее самой империи. Поэтому, когда на границы ВРИ стали давить сарматы, император решил возобновить договор с готами, для чего и отослал Теодориха с дарами. По прибытию к своим родичам молодой гот, как будущий вождь, тут же был назначен в качестве военачальника в набеге на сарматов. Успех этого предприятия значительно поднял его авторитет и сделал его слова более весомыми, а сказать ему было что.

За прошедшие с момента заключения договора с империей 10 лет положение готов в Паннонии не стало лучше. Ресурсы её всё сильнее истощались, все больше ощущалось давление других племён, в одной из локальных и ничего не решающих стычек погиб Валамир. Было очевидно, что в дальнейшем будет ещё тяжелее хотя бы удержать то, что уже завоевал, а потому настоятельно вставал вопрос: что делать дальше?

Теодорих ответ на этот вопрос имел. ВРИ хоть и возобновила договор с паннонскими готами, но могла в любой момент его и разорвать, как это случалось раньше. Потому следовало не просто заставить римлян принять новый договор, но и сделать это на своих условиях. Согласно одной из версий племя решило разделиться: одна часть во главе с Видимиром отправится в сторону Италии, как более слабой, а значит и более податливой части империи. В это время вторая часть во главе с Теодемиром отправится на Балканы, чтобы ограбить их и обеспечить готов деньгами. По другой версии, к которой склоняюсь и я, Теодемир с самого начала собирался отправиться на Балканы не с целью грабежа, а для того, чтобы добиться расселения племени на римской территории. Брата же своего с частью людей он убедил отправиться в Италию, дабы они не мешали ему установить единоличную власть над оставшимся племенем. Расчёт оказался верным — Видимир и его готы сгинули где-то по дороге в Италию.

А Теодемир хорош

Вся эта операция была авантюрой, но Теодорих, хорошо знавший текущую ситуацию в Империи, смог убедить отца, что шансы на успех есть. Ещё в 420-х, во время натиска гуннов, римляне приняли в федераты часть остготов и расселили их во Фракии, тем самым уменьшив армию гуннов и получив дополнительные войска. За свою службу фракийские готы получали гораздо больше других федератов, что было обусловлено их полезностью и верностью. В обычное время, конечно, вторжение готов вызвало бы стандартную реакцию: разбить, вырезать уцелевших, выживших расселить по глубинным районам страны. Вот только ситуация была сильно необычной и перед готами Теодемира и Теодориха открывалось маленькое окно возможностей, которым они решительно воспользовались.

Константинопольский гадюшник

Состояние императорского двора в Константинополе и в лучшие дни было больше похоже на гадюшник, где все боролись со всеми в желании подняться на высшую ступеньку власти или хотя бы ухватиться за края одежды того, кто уже находится на ней. В 460-х на троне ВРИ, как уже было сказано, восседал император Лев I. И всё бы было у него хорошо, но жизнь Льву отравлял тот факт, что трон он занял в значительной мере благодаря всесильному патрицию Аспару. Влияние Аспара было огромно: алан по происхождению, он поднялся в ходе войн первой половины 5 века н.э. как успешный военачальник и интриган. Именно он обеспечил приход к власти сначала Маркиана, а потом и Льва I, с которым он при этом ещё и породнился.

Блин, а Аспар тоже неплох

Одной из основ столь мощного влияния Аспара были не только многочисленные связи в Константинополе, но и почти единоличное командование им армией империи: Аспар продвигал на высшие командные посты в армии своих ставленников, большая часть которых были его родственниками или союзными фракийскими готами. Между фракийскими готами и Аспаром была общность интересов – Аспару нужны были свои люди в армии, а готам – продвижение своих людей на высокие позиции для увеличения политического веса. Столь логичный в такой ситуации союз был оформлен через династический брак с родственницей вождя фракийских готов Теодориха Страбона.

Вмешательство в высокую политику фракийских готов было вполне объяснимо. По договору федератов они получили довольно привилегированное положение и боялись, что со временем могут его потерять. Поэтому покровительство Аспара было для готов Теодориха Страбона выгодным приобретением для собственного спокойного будущего. Правда был и риск: связывая себя столь тесным образом с конкретным политиком, в случае его схода с арены и разгрома его партии, готы могли потерять всё. А как раз в середине 460-х положение Аспара стало ухудшаться. Император Лев I, в борьбе с готской партией сделал опору на военачальника исавра – Зенона.

По многочисленным (нет) просьбам те самые схемки возвращаются

Исавры были полуварварским племенем, жившим на границе с Персией. Их начали активно набирать в армию в 420-х из-за гуннской угрозы. Будучи тоже своего рода федератами, исавры испытывали недовольство всесильным положением готов, а потому стремились к союзу с теми, кто выступал против Аспара и его партии. Император приблизил к себе Зенона и даже выдал за него свою дочь в обмен на помощь в свержении ненавистного уже военачальника. Кризис назревал целых пять лет и завершился убийством Аспара в 470 году прямо в императорском дворце, несмотря на личные гарантии безопасности, данные ранее Львом. За такой поступок Льва прозвали «Мясником». Знали бы они, каким мясником будет следующий император… Кстати, избавившись от Аспара, Лев I никакой свободы не получил, так как теперь полностью зависел от Зенона. Воистину, умнейший человек был.

Лев I и Зенон после убийства Аспара. Серый кардинал мёртв, да здравствует новый серый кардинал!

Сразу же, как до Фракии дошли вести об убийстве Аспара, готы Теодориха Страбона подняли мятеж, требуя «наследство Аспара». К Страбону бежали многие союзники Аспара и, по сути, весь мятеж ставил своей целью заставить власти Константинополя признать возможным существование готской партии, а не вырезать её, как было это обычно. То есть это было не типичное варварское восстание, а скорее армейский бунт. К этому времени паннонские готы уже вышли на территорию империи и оказались там как раз вовремя. Мятеж фракийских готов открывал для паннонских возможность вмешаться в этот конфликт: если показать себя, как более выгодных союзников, то можно будет занять место фракийцев в качестве любимых федератов Константинополя.

Окошко прикрывается и разлетается вдребезги

Центральное правительство, попытавшееся сначала силой подавить мятеж фракийских готов, оказалось перед лицом двух одновременных кризисов. И хотя, что у фракийских готов, что у паннонских, было не больше 10 тысяч бойцов у каждых, а Рим мог выставить в поле армию не меньше 40 тысяч, но это потребовало бы ослабить другие направления, что было нежелательно. Поэтому, когда боевые действия против Теодориха Страбона и Теодориха Амала не привели к быстрому решению вопроса, имперская дипломатия сделала то, что делала всегда – она пришла договориться. Одновременно к готам фракийским и паннонским были отправлены посольства.

Имперская дипломатия во второй половине 5 века as is

Фракийцам признавались их старые заслуги и предлагался новый договор, по которому Теодорих Страбон становился magister militum praesentalis (главнокомандующий на Балканах), чем вводился в высшее военное командование империи, а фракийским готам назначалась плата за службу в колоссальные 2000 фунтов золота в год (примерно столько же получал откупа Аттила). Кроме того, были подтверждены старые суммы платы за службу и отказ от преследования сторонников Аспара. Таким образом, положение вернулось к изначальному до мятежа. Более того, в новом договоре чётко прописывалось, что у готов мог быть только один король, и это Теодорих Страбон, что разом ставило его в конфликт с Теодорихом Амалом.

Боже, да тут все прекрасны, заберите меня в эту реальность

С другой стороны, паннонским готам были предложены условия компактного расселения в пределах балканской части империи, чего с одной стороны Теодорих и добивался, но с другой, ясно признавалось, что любимые федераты тут фракийцы, а паннонцев просто терпят, что для любых варваров обычно значило одно – резню. Из-за столь неоднозначной ситуации паннонские готы начали потихоньку перебегать к явному королю положения – Теодориху Страбону, способному, благодаря римским выплатам, обещать значительные награды. Казалось, что ставка в большой игре, затеянной Теодорихом и его отцом, бита. Но в январе 474 года в Константинополе внезапно умирает Лев I, а его наследником становится его шестилетний внук Лев II, являвшийся сыном Зенона. Спустя пару месяцев Лев II назначает Зенона соимператором, а потом таинственным образом умирает. В результате всей этой комбинации старая сделка с обеими готскими фракциями повисла в воздухе.

Посмотрите в честные глаза Зенона, в них нет ни капли предательства

Новый император Зенон был противником фракийских готов, а потому не собирался в принципе исполнять сделку с Теодорихом Страбоном. Что сделал тогда Страбон? Правильно, то же, что и сделал бы любой византиец – присоединился к заговору против Зенона. Так как Зенон не имел никаких прав на престол, то против него сразу сформировался заговор из вдовы Льва I, её брата Василиска, которому и намеревались отдать престол, и полководца-исавра Иллуса, враждебного Зенону. Новоявленный император, понимая, что с такими противниками ловить ему нечего, выскользнул из города и скрылся в горной крепости в Исаврии, где начал собирать вокруг себя сторонников.

Так как оставлять в живых Зенона было опасно, то на борьбу с ним отправляют Иллуса. Тот действительно осаждает крепость с беглым императором, где-то по дороге излавливает его брата и, пользуясь им, как заложником, начинает переговоры. В результате Зенон и Иллус договариваются о союзе. В это же время Теодорих сумел наладить контакт с Зеноном и пообещал тому поддержку в обмен на земли фракийских готов. Невозможный союз состоялся и поле для игры вновь перевернулось.

Страбон вынужден был двинуть свои войска во Фракию, навстречу орде паннонских готов. Василиск же вынужден был передать командование оставшейся армии своему племяннику Армату (не танк), но тот тоже переметнулся на сторону Зенона после обещания сделать его сына наследником престола. Всё, Василиск сыграл все карты с руки и проиграл. Зенон пообещает не убивать проигравшего Василиска и его семью – их попросту замуруют в комнате без еды и воды.

Остаться должен только один

Утвердившись вновь на престоле в 476 году, Зенон, как и полутора годами ранее, оказался в не самом приятном положении. Хотя у него и был заключён договор с Иллусом, но доверять ему он не мог, а значит армия по умолчанию имела сомнительную лояльность. Теодорих Амал так и не вступил в прямую конфронтацию с Теодорихом Страбоном и занимался маневрированием вокруг него и разграблением имперской территории. Наконец, был ещё Армат, который имел смутные права на престол и обещание Зенона о назначении его сына наследником империи. Этот клубок неприятностей император решил распутывать по одной ниточке. Сначала он ликвидировал Армата, воспользовавшись тем, что тот слишком заносился. Что забавно, убил его Оноульф, брат Одоакра, короля Италии, входивший в посольство последнего к Зенону, которое передало инсигнии императоров запада на восток.

Следующей проблемой были готы. Собственно, уже 4 года из-за борьбы за власть, империя не могла решить их проблему. Зенон, вот это поворот, не собирался выполнять условия сделки с Теодорихом Амалом.

Зенон в любой непонятной ситуации

На словах в 477 году он пообещал тому денег, подкреплений и проводников для финальной атаки на Теодориха Страбона. На деле, деньги где-то задержались, подкрепления обещали быть уже на месте, но не появились, а проводники, кроме того, что повели Теодориха самым сложным маршрутом, так ещё и вывели прямо на лагерь Страбона, а не на точку сбора имперских войск. Вместо ожидаемой им армии в 10 тысяч своих и ещё 30 тысяч имперцев против 13 тысяч фракийских готов, он имел только 10 тысяч своих. В то же время, вот это поворот номер 2, лагерь Страбона оказался в данном месте тоже совершенно не случайно, а после переговоров с Зеноном. Проще говоря, император Константинополя намеревался стравить двух недругов.

Но вот незадача, оба Теодориха эту интригу просекли и биться отказались. Что ещё хуже для гения-интригана Зенона, армии, мобилизованные для «добивания выживших» готов, пришлось отправить на зимние квартиры. Причиной этого была ссора Зенона с Иллусом и последовавшая за ней попытка устранить военачальника путём отправки к нему убийц. В итоге мышеловка для готских мышей оказалась разряжена и бесполезна, а ситуация в Константинополе убеждала обоих Теодорихов проявить выдержку и ждать, накапливая силы.

В 478 году, уже после провала плана с готами, на Иллуса было совершено второе покушение и опять неудачное. Так как большая часть командиров была верна именно Иллусу, снять его с командования в открытую было нельзя, а надеяться на лояльность армии не приходилось. Этим и воспользовались готы. Теодорих Страбон отправился в родную уже Фракию, где начал снова набирать себе армию, ожидая скорого её применения. А Теодорих Амал, не имея за спиной родного дома, решил поиграть в вымогателя.

Сначала он подступил к стенам Константинополя, где потребовал от Зенона (точнее его представителя) извинений за кидок в прошлом году. Извинений, конечно же, не последовало. На предложения расселить готов в любом регионе империи, а самому Теодориху и его воинам дать цель для войны, последовал отказ, так как сильно хуже ситуацию уже сделать было нельзя. Не получив ничего, Теодорих быстрым маршем двинулся на запад и захватил стратегически значимый порт Диррахий (современный Дуррес в Албании), усилив свои переговорные позиции. Шёл 479 год, империя не могла решить проблему готов уже 7 лет.

Самосбывающиеся предательства

Ещё до захвата Теодорихом Эпидамна, Зенон и Страбон сумели договориться о союзе снова. Ни о каком доверии речи не шло, но общий враг в лице паннонских готов у них был. Союз этот не продержался и нескольких месяцев, так как Страбон, понимая гнилую сущность Зенона, вступил в заговор против него с целью посадить на престол внука императора Маркиана (предшественника Льва I), да ещё женатого на дочери Льва I. Заговор удалось вовремя раскрыть, и в городе начались чисточки. Страбон вместе со своими бойцами должен был, видимо, обеспечить силовую компоненту заговора, но не успел и прибыл к стенам столицы слишком поздно. На вопрос Зенона, а какого собственно лешего он припёрся, тот, не моргнув глазом, ответил, что шёл спасать законного императора. То, что это наглая ложь поняли все, а потому союз фракийских готов и Зенона снова развалился. Зенон, чтобы на время выключить из игры Страбона, нанял булгар для нападения на Фракию. Т.е. просто вдумайтесь: император нанял варваров, чтобы они напали на его же собственную провинцию. А вы ещё спрашиваете, почему Византия была каким-то гуано.

В это время армия империи пыталась вести осаду Диррахия. Но Страбон, внезапно легко раскидав булгар, снова собрал армию и в 481 году двинул на столицу с намерением её взять. Без сомнения, это был смелый ход, но даже несмотря на то, что значительная часть сил империи была на западе Балкан, Иллус имел достаточно воинов в городе, чтобы отбить все атаки. Вероятно, Страбон ждал очередной попытки анти-зеноновского переворота, но её не состоялось. Тогда он отвёл свои войска на запад, вероятно, решив снять осаду с Теодориха Амала и тем самым завоевать популярность среди его готов, но по дороге неудачно упал с лошади на своё же копьё. Я серьёзно. И такое бывает.

Реакция Зенона на новость

Зенон, когда узнал об этом, должно быть, объявил праздник, так как задачка по устранению врагов стала сильно проще. Теперь уже Теодориху Амалу Зенон предложил «сделку века», сделав его magister militum praesentalis, дабы он разбил фракийских готов под предводительством сына Страбона – Рецитаха. В 482 году Теодорих победил Рецитаха и объединил готов под своим руководством. Но не только ради этого Зенону нужен был мир с Теодорихом. О нет, после очередной попытки покушения на Иллуса (напомню, что тот ему постоянно жизнь спасал), где он посмел опять выжить, военачальник-исавр таки понял, что пора по примеру своего шефа делать ноги, и сбежал в горную крепость в Исаврии. На борьбу с мятежником Зенон послал, в том числе, и готов, а для пущей лояльности Теодориха присвоил ему на 484 год должность консула, что было вообще впервые для варвара без римского гражданства.

Реакция Теодориха на милости от Зенона

Но Теодорих, которого уже дважды кинул Зенон, таки извлёк уроки и понял, что следующим после Иллуса будет он. Так как свергнуть императора силёнок у него не хватило бы, то выход был один – рвать когти. В 485 году готы поднимают мятеж, условием прекращения которого является организация ими военной экспедиции в Италию против предателя – Одоакра — с целью восстановления там власти империи. Зенон пытался сначала решить вопрос военными методами – опять нанял булгар, потом выдержал осаду в Константинополе и только после этого в 488 году перешёл к дипломатии. Звучит безумно дико, но для Зенона, который уже устал от всего этого цирка с конями и хотел, наконец, начать нормальные политические чистки, а не это вот всё, было уже всё равно на что соглашаться, главное, чтобы готы убрались из пределов империи, а дальше пускай хоть с самими сатаной сражаются. По договору Теодорих «после победы над Одоакром за свои труды будет править вместо императора, пока тот не прибудет туда». Эта формула вполне всех устроила, и 20 тысяч воинов готов и 100 тысяч человек из их семей отправились в неизвестность.

Зенон и Теодорих на последних переговорах, пикт в цвете

Спустя множество битв и лишений, в 493 году готы завершат завоевание Италии, правда ВРИ ничего с этого не получит, кроме морального удовлетворения. Большая готская игра завершилась, вскоре Теодорих с помощью войны и дипломатии создаст свою «готскую римскую империю», которая охватит собой Испанию, Италию, Галлию и часть Балкан. Но сколь быстро эта империя будет создана, столь быстро она и падёт под натиском сбросившего оцепенение бездействия второго Рима. Но это уже совсем другая история.

«Красная свадьба» по-готски: Теодорих убивает на пиру Одоакра

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_350560

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

В раннем Риме в боевых действиях могло быть задействовано всё мужское население. Если враг подходил к городу, то отбивать его натиск помогали в том числе старики и юноши. По той простой причине, что если враг Рим захватит, то все выжившие окажутся в рабстве у победителя. Если же не было подобных чрезвычайных обстоятельств, то на войну шли только полноправные граждане в возрасте от 20 до 46 лет, оружие и доспех каждый покупал за свой счёт. Войско собиралось только во время войны, а после её завершения распускалось.

В республиканском Риме не было даже термина «ветеран», это слово в латинском языке появляется лишь в I веке до н.э. Раньше римляне использовали совсем другое слово, с другим значением — «эвокат», то есть заслуженный воин. Таковым считался легионер, отслуживший шесть лет подряд или же участвовавший в нескольких сражениях. После выхода в отставку римский военный времён Республики, даже если он всю сознательную жизнь провёл в легионе, каких-либо дополнительных благ от государства не получал.

Положение изменилось после реформ Гая Мария. На службу стали брать даже небогатых граждан, у которых не было денег на покупку оружия и снаряжения. Теперь им всё это выдавалось за счёт казны. Муштра стала более жёсткой и систематической, укрепилась дисциплина. Количество призванных существенно увеличилось. По оценкам историков, в начале II в. до н.э. за свою жизнь побывали в армии лишь четверть римских граждан, а в середине I в. до н.э. армейский опыт имелся уже у половины взрослых римлян.

В это время случилась серия гражданских войн, в ходе которых полководцы столкнулись с серьёзной проблемой. Нужно было убедить солдат воевать именно на своей стороне, а не за другого кандидата на роль правителя Рима. Перебежчики были обыденностью, иногда целые легионы в полном составе уходили от одного римского политика к другому. Лояльность солдат приходилось покупать. А поскольку наличности всегда не хватало, в ход шли обещания. В том числе обещания не только разовой выплаты после победы, но и выделения земельного участка. Поскольку значительную часть римской армии в то время составляли люди небогатые, они воспринимали такие вести с большим воодушевлением.

Юлий Цезарь, победив своих соперников, столкнулся с большой проблемой. Одновременно в отставку отправлялось сразу несколько десятков тысяч человек, привыкших любые сложности решать силой оружия. Если они не получат обещанное, то немедленно поднимут мятеж. В первую очередь отставников интересовали полагавшиеся им земельные участки. Но во всей Италии просто не было столько свободной земли. Поэтому ветеранам выделили землю в удалённых провинциях.

Тем самым решалось одновременно несколько проблем. Бывшие соратники, своими мечами приведшие к власти диктатора Рима, получили обещанное вознаграждение. Но селились они вдали от столицы и уже не могли участвовать в римской политике. В случае массовых возмущений мятеж бы произошёл в провинции, где он не представлял особой угрозы. Ну и наконец, ветераны ехали в провинцию со своими семьями и рабами (у кого они были). Поселившись там, они не только обустраивали эти недавно завоёванные земли, но и обеспечивали их защиту от набегов окрестных варваров.

В имперском Риме армия постепенно становилась всё более профессиональной. Легионы уже не распускались по домам после окончания очередной войны, а становились лагерем в той местности, где требовалось присутствие римских войск. Римский легионер во время службы не имел права жениться без разрешения командования. Но это не мешало ему заводить романы с симпатичными местными девушками, так что к моменту окончания службы у него уже могла быть семья, пусть и неофициальная. Римский ветеран после выхода в отставку мог легализовать свои отношения с подругой, а их дети получали статус законнорожденных и римское гражданство.

Ветерану давали участок в 50 югеров (15 гектар). Где бы он ни поселился, в местной общине он получал статус декуриона, то есть входил в состав городского или сельского совета. Ветерану также полагалась денежная выплата, доходившая до 3 тысяч денариев. Семья ветерана освобождалась от всех налогов, включая дорожный и портовый сбор, а также всех повинностей, обязательных для прочих жителей этой местности, вроде участия в ремонте дорог, акведуков и т.д. Римские императоры сохраняли и преумножали ветеранские привилегии, тем самым обеспечивая лояльность армии, так что каждый легионер мог быть спокоен — кто бы ни пришёл к власти, его личному благополучию ничто не угрожало.

Автор: Владимир Герасименко.

Читайте ранее: Ганнибал у ворот. Часть I. Ганнибал начинает и выигрывает

Каннский перелом

К концу 217 года Рим уже оправился от предыдущих поражений. В ходе мобилизации были не только усилены прежние легионы с 4 до 5 тысяч бойцов, но и сформированы новые, доведя общую численность легионов в Италии до 16. Теперь Рим имел подавляющее превосходство над силами Ганнибала, имея только в поле вдвое большую армию, чем у пунийца. В таких условиях «нерешительность» Фабия начала казаться уже страхом перед Ганнибалом, столь несвойственным римлянам. Поэтому в новом 216 год Сенат посчитал необходимым окончательно решить вопрос пунийца. Против него выдвинулись 8 полных легионов с вспомогательными ауксилиями – почти 80 тысяч пехоты и конницы против менее 40 тысяч у Ганнибала. Казалось, что исход сражения уже предрешён. Если бы не тактический гений Ганнибала.

Канны были не просто разгромом, они были унижением – вдвое более малочисленный враг уничтожил на поле боя столько же воинов противника, сколько имел сам. Римляне потеряли только убитыми от 40 до 50 тысяч, ещё 20 тысяч солдат были взяты в плен. Из солдат 8 легионов, выступивших против Ганнибала, после битвы удалось набрать всего 2. Катастрофа, которую всеми силами оттягивал Фабий Максим, случилась. К этому моменту Рим и его союзники потеряли в битвах 100 тысяч бойцов, что составляло до 20% всего мобилизационного потенциала Республики. Рим всё ещё обладал 8 легионами в Италии, но что они могли изменить? На самом деле, многое.

Каннская трагедия

После Канн, где Ганнибал понёс немалые, но несопоставимые с римлянами, потери (порядка 6 тысяч убитых), Магон предлагал пойти на Рим и взять его тёпленьким, но Ганнибал, руководствуясь всё теми же причинами, что и после Тразимена, отказался (подробнее можете прочитать тут). Одно сражение перевернуло в глазах Ганнибала ситуацию с ног на голову, так как после Канн Республика начала сыпаться. Многие южные города, видя неспособность римлян защитить их, начали стремительно откладываться от Республики. Практически вся южная область Апеннин переметнулась к противнику. Вся Лукания и Бруттий (Калабрия) перешли на сторону Карфагена. Большая часть Самния последовала их примеру, а основные города Апулии: Арпы, Эки, Салапия и Гердония — вышли из союза. На сторону пунийцев перешёл даже один из старейших союзников в регионе – Капуя, жители которой обладали римским гражданством и казалось бы, должны были держаться союза дольше всех. Римляне объясняли это надменностью и властолюбием капуанцев, возжелавших занять с помощью Ганнибала место Рима. Тем не менее, не смотря на переход значительного числа общин на сторону Ганнибала, ни один из крупных портовых городов юга Италии Рим не предал. Имея возможность снабжаться морем и получать подкрепления, они не боялись Ганнибала. Суммарно, всего за пару месяцев после Канн, Рим потерял до пятой части своего военного потенциала (к пятой части, что он потерял до этого в боях).

Карфаген и его союзники в 216-215 году до н.э. (синим и голубым)

Ганнибал, чувствуя уже победу, послал в Рим парламентёров с предложением выкупить пленников и заключить мир. Любая другая держава античности уже давно выбросила бы белый флаг, но Рим был из иного теста. Римляне прогнали парламентёров, заявив, что никакого мира не будет, пока хоть один пуниец находится на италийской земле. Пленников же, Сенат презрительно отказался выкупать: формально, из-за того, что они ничуть не лучше предателей, фактически же у Рима попросту не было денег. Значит, снова война.

Иллюзия пути к победе

После отказа римлян от мирных переговоров, Ганнибал со всей ясностью осознал, что война затягивается. Теперь вопрос занятия портовых городов-союзников Рима и снабжения армии становится приоритетным, потому что без полного контроля юга Италии воспользоваться появившимися у него ресурсами было проблематично. Ганнибалу эти порты нужны были как воздух. До сих пор он так и не имел никакой постоянной связи с Карфагеном, ему нужны были пополнения и деньги на дальнейшую войну, а без крупного порта с защищённой гаванью, где флот мог не бояться ни шторма, ни сожжения неприятелем, надеяться на хоть какие-то коммуникации в условиях превосходства Рима на море не приходилось. Ганнибал понимал это, а потому, чтобы Южная Италия стала его полноценной ресурсной базой, требовалось срочно взять хотя бы парочку портов.

Правила игры менялись – Ганнибал начинал гонку со временем, где ему нужно было как можно быстрее выбить римлян из всех ключевых точек, а римлянам, наоборот, не дать этого сделать. Пока в Вечном городе отходили от шока, Ганнибал начал лихорадочно и, на первый взгляд, беспорядочно носиться по всему югу, осаждая то один, то другой город. Если небольшие укреплённые пункты он мог взять сходу, то вот с портами возникли проблемы: ни попытка взять Неаполь, ни Тарент – крупнейшие порты региона, не привели к успеху. Римляне, пользуясь преимуществом в морских коммуникациях, успевали доставить в эти города новые гарнизоны раньше, чем туда приходил Ганнибал. Проблемы со снабжением опять давали о себе знать, замедляя передвижения армии пунийцев и не давая реализовать полученное после Канн превосходство. Проблема была в том, что контроль над союзной Ганнибалу территорией подчас был номинальным: выйдя из подчинения Риму многие общины тут же предались решению древних споров, которые римляне до этого гасили своим присутствием; сами общины считали себя союзниками, а не подчинёнными, поэтому снабжали войска пунийца ровно в той мере, в какой сами хотели. Поэтому Ганнибал, даже получив ресурсную базу, вынужден был таскать с собой огромный обоз, замедлявший передвижение.

Метания Ганнибала после Канн в попытках захватить хоть один крупный порт (штриховкой территории перешедшие под полный или частичный контроль пунов)

Пока Ганнибал пытался завоевать юг Италии, в Риме отходили от шока. Остатки армии были препоручены Клавдию Марцелу, в Риме же снова был выбран диктатор для реорганизации армии, на это раз им стал Марк Юний Пера. Он развил довольно активную деятельность по формированию новой армии. Но кроме этого ему пришлось найти козлов отпущения за Канны – ими стали легионеры, выжившие при Каннах. Да, вместо почестей, как героям, их заклеймили позором, а сами легионы, как «штрафные», позже сослали на Сицилию нести гарнизонную службу. Тем временем, в Риме Пера объявляет невиданную доселе мобилизацию: в армию берут всех, даже 17-летних юнцов, из которых формируют 2 городских легиона, освобождаются из тюрем все преступники в обмен на службу, а также набираются в армию, невиданное дело, рабы, которым обещают свободу. Таким образом диктатор увеличил число легионов в Италии до 14 (согласно расчётам Дельбрюка). Часть из этих сил (2 легиона) отправились на север контролировать галльскую границу, 1 на Сардинию, 2 «штрафных» на Сицилию, 2 юниорских остались в Риме, часть сил была переброшена в Неаполь, Тарент и другие портовые города юга, а также встали гарнизонами в многочисленных крепостях. Пера из всех этих сил взял с собой на юг всего 35 тысяч пехоты и конницы, в то время как значительная часть новообразованных легионов все ещё проходила формирование, затянувшееся из-за критического недостатка в оружии и обмундировании.

Получив от диктатора свежие силы Марцелл оценил сложившуюся ситуацию и возможные варианты действий и принял единственное верное решение, аналогичное решению Фабия – не давать генеральных сражений, давить на коммуникации и заморить пунийца голодом: у Рима больше не было лишних ресурсов, чтобы разбазаривать ими в очередном генеральном сражении. Правда, в отличии от ситуации годичной давности, теперь у Ганнибала была хоть и не полностью им контролируемая, но ресурсная база. По ней и решил ударить Марцелл. Понимая, что главный ресурс на войне – это еда: без еды солдат не сможет воевать, поэтому диктатор начал дальновидно перехватывать ключевые узлы коммуникаций крепостями с крупными гарнизонами, отсекая тем самым союзников Ганнибала от его помощи.

Сам Марцелл со своей армией постоянно находился вблизи угрожаемых участков, разоряя окрестности предавших Рим общин, беря штурмом ключевые крепости и постоянно ожидая подхода Ганнибала. На руку римлянам играло то, что Ганнибал для контроля завоёванной территории вынужден был точно также размазывать свои силы, ставя их гарнизонами, из-за чего размер его полевой армии, даже после донабора италиков, был меньше, чем при Каннах. При этом у Ганнибала не было достаточного количества хорошей и надёжной тяжёлой пехоты, чтобы можно было безболезненно поделить армию, а одна лишь лёгкая конница не была способна осуществить ни одну из задач, стоящих перед Ганнибалом. Поэтому военачальник послал своего брата Магона в Карфаген с просьбой прислать денег и подкреплений.

Магон перед Сенатом Карфагена просит денег и подкреплений

Но в это время резко ухудшилось положение карфагенян в Испании, где римляне одержали несколько крупных побед. В итоге, вместо сбора подкреплений для Ганнибала, Магон втянулся в кампанию в Иберии. В 215 году карфагеняне, на свою голову, инспирировали восстание Сиракуз на Сицилии и сардинцев. На первый взгляд, появление новых фронтов должно было отвлечь римлян, но в реальности, как сторона, имевшая больший мобилизационный ресурс, Республика могла выделить силы для действий на этих участках, поднапрягшись, но не в ущерб другим фронтам, а вот Карфаген не мог. Пока Ганнибал получил жалкие 4 тысячи наёмников и слонов, в Сицилию высадился 30-тысячный корпус, такой же действовал в Испании, римляне же на обоих фронтах держали не больше 4 легионов.

Получи в качестве подкрепления Ганнибал 30 тысяч из Испании и 30 тысяч из Сицилии, и он бы имел возможность оперировать одновременно 3 армиями. Но силы в Испании будут значительную часть войны скованы боями с римлянами, а в Сицилии… кхе… умрут из-за мора, так как по какой-то неведомой причине лагерь карфагеняне разбили в болотистой местности. Однозначно тому, кто это придумал, римляне должны были выдать медаль, посмертно, вероятно. Да, нерешённость вопроса портов, способных принять флотилию с подкреплениями, создавала определённые трудности, но они не были нерешаемыми: в 215 году Бомилькар же смог проскочить в Локры с теми самыми 4 тысячами солдат и слонами, став единственным подкреплением, которое получил Ганнибал в ходе войны. Да, находясь в Италии, ганнибал не имел никакого влияния на ход войны на других фронтах, не мог ни координировать свои действия, ни формировать общую стратегию. Ганнибал был сам по себе, Карфаген — сам по себе. В итоге, Карфаген распылил силы и окончательно упустил шанс на победное завершение войны.

Ганнибал, несмотря на утекающее сквозь пальцы время, всё ещё пытался как-то подмять под себя юг, а римляне потихоньку сдвигали линию фронта и перерезали ниточки, удерживающие территории Ганнибала. Тактика Фабия, принятая Марцеллом, будет поддерживаться и другими военачальниками, понимавшими, что любые издержки такой войны будут всё равно менее болезненными, чем проигрыш одного генерального сражения. Ганнибал мог разбить одну римскую армию, но в это время две другие где-то перерезали очередную ниточку. Теперь отдельные победы, не то, что не вели к победе в войне, они вели к поражению, отвлекая от других, подчас более важных, мест, навязывая Ганнибалу римские правила игры. Несмотря на то, что Ганнибал теперь был на своей территории, он всё ещё испытывал сложности с продовольствием, так как ни о какой системе его доставки не было и речи. Пополнять армию италиками тоже удавалось с трудом, чем больше общин римляне возвращали под свой контроль.

В 214 году консул Клавдий Марцелл начал новое наступление на Ганнибала, ставившее целью полностью оторвать от него Кампанию. Римляне действовали четырьмя отдельными армиями, численностью в два легиона плюс ауксилии каждая. Пока армия Марцелла встала лагерем непосредственно у Капуи, угрожая коммуникациям города, другие действовали по всей Апулии и Кампании. Хуже того, когда Ганнибал попробовал разделить свою армию, римляне сумели перехватить отряд Ганнона на марше, прямо как Ганнибал в начале войны, и почти полностью уничтожить. Ситуация для одноглазого пунийца становилась всё хуже, ведь он так и не имел никаких крупных портов, поэтому он осаждает Тарент, а в это время в Кампании и Апулии бесоёбят римляне. Наконец в 212 году Ганибалу удалось захватить Тарент, но и тут не без проблем: римский гарнизон успел укрыться в крепости на оконечности мыса, формирующего гавань Тарента. Выбить их оттуда не удавалось, а провести мимо занятого укрепления корабли было проблематично, поэтому приходилось волоком тащить их в гавань через мыс, что делало Тарент чемоданом без ручки.

214 год до н.э. Сиракузы в осаде, значительная часть Кампании находится под оккупацией Рима

При этом на севере ситуация стала совсем плохой: к концу 212 года Капуя была на грани сдачи римлянам, ведшим довольно ленивую осаду путём уничтожения всего капуанского урожая. Город уже третий год страдал от нехватки продовольствия и теперь молил Ганнибала о помощи. Потеря второго по численности города Италии однозначно поставила бы крест на надеждах удержать Кампанию. Поэтому Ганнибал в 211 году выступил на помощь Капуе, где обнаружил 6 легионов римлян в осадных укреплениях. Взять с наскоку лагерь римлян было невозможно, поэтому Ганнибал решил пойти на хитрость и начал наступление в сторону Рима, надеясь, что это заставит снять блокаду, но опять численность римской армии дала о себе знать. Римляне, не снимая осаду перебросили в город ещё 2 легиона, доведя их число до 4. К штурму Рима Ганнибал сейчас был готов ещё меньше, чем 5 лет назад, после Канн. Поэтому вынужденно отступил от его стен. Капуя пала в том же году, по сути, разменянная на Тарент. И если Тарент не дал Ганнибалу ничего, то после падения Капуи Рим получил почти полный контроль над Кампанией. С этого момента война была Карфагеном окончательно проиграна, оставалось только понять, насколько серьёзны будут последствия.

211 год до н.э. Кампания потеряна, Сиракузы потеряны, война проиграна, и Ганнибал не мог этого не понимать

Затянувшаяся агония

В том же 211 году в Испании произошло событие, которое, без сомнения, дало пунам надежду на новые успехи: в Испании были уничтожены братья Сципионы и значительная часть их армии. Казалось, что ещё чуть-чуть, и римлян удастся выкинуть из Иберии и, наконец, отправить Ганнибалу подкрепления (это при условии, что Карфаген мог захотеть снова высадиться на Сицилии, где всё ещё было неспокойно). Но римляне, как и всегда, оправились от поражений и прислали новую армию во главе с Публием Корнелием Сципионом, который буквально за 2 года перевернёт ситуацию с ног на голову, практически полностью отвернув от карфагенян иберов. Гасдрубал, младший брат Ганнибала, имел под своим командованием порядка 15 тысяч пехотинцев и никаких шансов вытянуть войну в Испании. Эвакуироваться морем он тоже больше не мог, из-за римского флота, поэтому у него не остаётся особого выбора, кроме как попытаться пробиться к своему брату Ганнибалу. В середине 208 года он двинулся на север к Альпам. Сципион, понимая к чему идёт дело, попытался перехватить пунийцев, но не успел. Для римлян ситуация была не самой приятной, но не катастрофой. На север в ожидании прибытия перебрасываются часть легионов, в то время как на юге продолжается давление на Ганнибала, чтобы не дать ему соединиться с братом.

Положение Ганнибала к этому моменту сложно описать как-то кроме «трагичное». С 211 года римляне постоянно теснили его, пользуясь своим численным превосходством в полевых армиях. В 209 году Ганнибал потерял Тарент, к 208 его оттеснили из Апулии и Кампании на территорию Бруттиев. Приход свежих подкреплений был ему нужен как воздух, но на тот момент, они уже мало что изменили бы. В войне на истощение Рим уже победил, Ганнибал уже долгие годы не одерживал крупных побед, да и не мог уже – его армия истощилась и сейчас еле дотягивала до 30 тысяч. Гасдрубал, вероятно, вёл на соединение с братом ещё 20-25 тысяч (половина из которых были союзными галлами). И его-то и решают перехватить римляне. Пользуясь большей скоростью марша, чем пунийцы, за счёт отлаженного снабжения, римляне почти молниеносно перебросили одну из консульских армий на север, обеспечив численный перевес над войсками Гасдрубала, после чего в сражении громят его. Ганнибал мог только кусать себе локти, так как сделать он ничего не мог. Хорошо отлаженная логистика и значительный мобилизационный ресурс – вот они, два ключевых условия победы над Ганнибалом. Последующие два года были агонией. Высадка Магона в 206 году на севере Италии в Лигурии с менее 10 тысячами солдат была уже фарсом, так как сил соединиться ни у него, ни у Ганнибала попросту не было, а разделяла их почти вся Италия. Ганнибал же воевал просто потому, что он не мог не воевать: римляне не предоставляли ему шанса замириться, не давали надежды на хоть какой-то положительный исход. Поэтому он продолжал воевать сколько мог, отвлекая римлян от Африки, пока Сципион не высадился в Тунисе и величайший из пунийцев не потребовался уже для защиты родного города.

Так был ли шанс у Ганнибала? Был, сомнительный и маловероятный, если бы римляне после Канн не перешли к стратегическому удушению пунийца. Шанс на это в свою очередь был, если бы Канны не стали таким жестоким разгромом. Значит армия Рима всё же оказалась лучше? Нет, карфагеняне обладали, наверное, лучшей по выучке тяжёлой пехотой, лучшей лёгкой конницей и офицерским корпусом, но именно эти лучшие части Ганнибал и не мог толком пополнять, а галлы и италики были далеко не лучшей альтернативой, используемой в основном в качестве мяса. Рим обладал в целом сносной армией с солдатами, которые имели обычно опыт нескольких кампаний, но выучка офицеров и способность к маневрированию на поле боя у них была очень разной. В противостоянии армий 1 на 1, Ганнибал на голову превосходил римлян. Именно Ганнибал, а не его армия. Тогда как он проиграл? Тыл. Тыл выиграл римлянам войну. Эта истина, которую часто упускают из виду, актуальна, что для дня сегодняшнего, что для древности. Римляне могли мобилизовать больше, чем пунийцы (правда экономике от этого было бо-бо), могли перемещать большие армии, чем пунийцы, за счёт отлаженной логистики, делать это быстрее и буквально на месте набирать пополнения. Проще говоря, эта война в очередной раз доказала, что порядок бьёт класс.

Источники:

1) Коннолли Питер. «Греция и Рим, энциклопедия военной истории»

2) Дельбрюк Г. «История военного искусства в рамках политической истории»

3) Ричард А. Габриэль «Ганнибал. Военная биография величайшего врага Рима»

4) Филатов М.Г. «Роль Ганнибала Барки в эскалации конфликта между Римом и Карфагеном»

5) Шалаев О.О. «Испания и Римско-Карфагенская дипломатия в оценке Полибия»

6) Абрамов А.Е. «Политико-правовой статус Сагунта в контексте Римско-Карфагенского соперничества накануне Ганнибаловой войны»

Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_335201

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Автор: Александр Картавых.

Предупреждение @Cat.Cat: в тексте ниже автор ни в чем себе не отказывает, разговаривает матом и луркоязом, а также препарирует оппонента без анестезии. Если вас такое смущает, то немедленно прекратите чтение. Спасибо.

Это достаточно популярное мнение. И одновременно полная чушь. Прочитайте то, что на скрине, запомните, а потом послушайте меня.

Да, Юлий был щедр и милостив. Он сорил деньгами. Они у него не задерживались. В моменте он не чах над златом, и всякие недалекие хипстеры даже могут посчитать его нищим, но...

Но он не только брал, но и давал деньги. И тем самым, кроме бумажек с расписками, получал друзей. То есть делал карьеру и собирал вокруг себя клиентеллу. Друзья, которые должны тебе денег, они всегда чутко прислушаются к твоим ненавязчивым просьбам, поддержат твои начинания, проголосуют где надо и всë такое. И, конечно же, он и сам много у кого занимал, и тоже чутко прислушивался, поддерживал и голосовал, это реалии тамошней политики. Если у плебеев долги это инструмент финансовый, то у аристократии это, прежде всего, инструмент политический: через долговые бумажки делалась римская политика. И без понимания этого маленького нюанса что-либо понять не представляется возможным.

А теперь кратко пройдемся по нищему Цезарю, который в финале своего двадцатилетнего путешествия стал богом.

Первый этап: 100-63 годы (все даты до нашей эры)

Старт карьеры Юлия. В детстве по его семейству и друзьям семьи жестко проехался Сулла, многих там грохнули по проскрипционным спискам или лишили имущества. Поэтому стартует он с фигой в кармане и в стане просравших все полимеры популяров. А ему надо делать карьеру, причем быстро. Поэтому тут он да, влезает в долги, юлит, суетит, носится как угорелый везде где может, создает себе имя и репутацию. И тратит деньги по большей части не свои. Но большие должности — большие возможности. Поэтому своих кредиторов того периода он, судя по всему, уважил более чем, и они возврата долгов не требовали, двигая перспективного юношу вперед. Например, если взять историю с пиратами за чистую монету, то за него некие меценаты спокойно выплатили 50 талантов золотом не торгуясь (несколько сотен килограмм золота). И хоть это, скорее всего, сильно завышенная цифра, но один хрен — случай показательный. Короче говоря, тут мы можем говорить не о долгах, а о инвестициях. Юлий делал карьеру, а его друзья ему помогали, в том числе и финансово, рассчитывая отбить вложения впоследствии.

Примерно во времена восстания Спартака (73-71 г.) Цезарь, по слухам, сходится с Крассом и попадает в его команду. После этого его карьера идет в гору семимильными шагами, он просто не считает денег и очень быстро растет в должностях. При этом довольно громко продвигая популярскую повесточку. Этакий карманный оппозиционер сенатской олигархии. Учитывая, что в 70 году Красс и Помпей продавливают совместное консульство и ломают сулланскую конституцию через колено — он был очень к месту. Он поддерживает инициативы Помпея в Сенате, проходит квестуру, чинит дороги, заседает в судах, проводит игры и тратит безумное количество денег. Разменивая их на популярность в народе.

Всë это нужно было для того, чтобы быть первым в списках на по-настоящему жирные должности. Такие, которые дают реальную власть. Цезаря на этом этапе неиллюзорно прокачивали и вели, не жалея денег. Рассчитывая на то, что заняв нужное кресло, Юлий всë отработает десятикратно. Таковы реалии римской Игры Престолов.

И Цезарю везет. В 63 году умирает Великий Понтифик, и он в тяжелой борьбе занимает это вакантное кресло. Там траты вышли на ультразвук, и проиграй Цезарь выборы — его карьера вполне могла бы рухнуть. Но он победил. А Великий Понтифик, несмотря на то, что прямых именно денежных профитов должность не давала, это высшая лига. Главный жрец Республики, как-никак. Причем должность пожизненная и при этом не требующая сидеть в келье 24/7. В общем, это был успех, теперь Цезарь мог обкашливать вопросики на совсем другом уровне, а его дружба очень дорого стоила. Кредиторы Цезаря (в первую очередь это Красс) отбили свои расходы и приобрели мощный рычаг влияния на римскую политику. Причем рычаг перманетный.

Второй этап: 63-59 годы

Если до занятия должности Понтифика Цезарь был пешкой, то теперь это фигура. Изменились и взаимоотношения с кредиторами. Теперь долги Цезаря котировались: кто ж не даст денег такому влиятельному человеку. Даже потребуй тот же Красс возврата долга, Цезарь бы просто перекредитовался у других людей и вернул деньги. А значит, и партнерство стало более равноправным. Даже несмотря на то, что долгов у Цезаря было всë ещë реально дохрена, они ему практически не мешают.

Бывает и по-другому. Например, был такой персонаж как Катилина. Который точно так же, как Цезарь, шел по карьерной лестнице, претендовал на консульство, влез в жуткие долги, поставил на карту всë, и... проиграл. И всë, гейм овер. Проиграв выборы, Катилина лишился единственного способа вернуть деньги, а значит, ему не дадут денег на следующие выборы. Более того, так как он банкрот, его затаскают по судам, заберут всë имущество и изгонят из города. Понимаете разницу? Если ты любимый народом Великий Понтифик, то никакие долги не помеха, а если ты всë просрал и банкрот, то вот тут-то и начинаются веселые игры с кредиторами и вопросы "ну как там с деньгами?". В общем, по итогу Катилина организовал заговор из таких же неудачников, основной мыслью которого было "возьмем Рим, убьем всех кто нам не нраица и аннулируем все долги". Учитывая, что для плебеев долги были реальной проблемой, многие за ним пошли. Но заговор раскрыли и разгромили. Однако я этот эпизод упомянул просто для понимания того, что ждало Цезаря при поражении.

Но Цезарь не проиграл. Наоборот, он переехал в центр города, отгрохав там виллу, избрался претором и отлично проводил время. А в 61 году уехал пропретором (военным наместником) в Испанию Дальнюю, показав там себя ещë и хорошим губернатором. За время своего пропреторства он подружился с большей частью общин региона, брал у них деньги и решал их вопросики. И воевал, кошмаря всех, кто не подчинялся и не платил. Всего за год он не только закрыл все свои долги, но и стал состоятельным человеком, который что? Что делают состоятельные люди в Риме? Правильно, они дают в долг, как мы выше говорили. Цезарь — политик, метящий на вершину, естественно, он начал обзаводиться друзьями, которые помогут ему на вершину залезть. Причем друзьями, которые ему должны.

И когда Помпей и Красс искали себе третьего человека в Триумвират, они, я полагаю, оценили в том числе и ушлость Юлия, который так быстро и ловко закрыл долги перед Крассом, да ещë и своих личных друзей начал заводить пачками. Поэтому они предлагают ему вступить с ними в альянс и избраться консулом на 59 год, чтобы уже на самом верху порешать их проблемы, ну и себя не забыть. Цезарь соглашается, прибывает в Рим и подает свою кандидатуру. За него впрягаются Помпей с Крассом, и все втроем они таки умудряются протолкать Юлия на САМЫЙ верх. Всë, дальше уже некуда, Цезарь — консул, вершина карьеры 99% всех римских политиков.

А затем, буквально за год наведя знатного шороху, Цезарь выбивает себе три провинции в проконсульство, право нанимать легионы и воевать. И оставляет римскую политику на какое-то время. Наступает третий этап его карьеры — Галльская война

Третий этап: 58-50 годы

Проконсулу провинции даются для управления, а не кормления. Ну, то есть бывает такое, что "наместник прибывает бедным в богатую провинцию, а убывает богатым из бедной". Явление почти рядовое. Но это долго, сложно и имеет свою цену — политические противники обязательно за это зацепятся, а их у Цезаря на этом этапе — примерно половина Рима. А Цезарь практически сходу, даже не заезжая в Иллирик, начинает набирать войска в Галлии и вести боевые действия. При этом со старта легионам кладëтся двойное жалование, а войск набирается сильно больше, чем готов был спонсировать Сенат. Цезарь, де-факто, начинает свою, частную войну в Галлии, на свои собственные деньги, осуществляя тот же сценарий, что и в Испании: обкашливать вопросики с лояльными племенами и кошмарить нелояльные, гребя деньги лопатой и с тех и с других. При этом армия Цезаря постоянно росла и более чем щедро снабжалась. К концу войны его центурионы будут в отпусках покупать себе виллы в Кампании просто чтобы деньги не залеживались. А это центурионы, легаты и выше вообще стали олигархами с личными сокровищницами. При этом галльское золото караванами текло в Рим, на раздачи народу и взятки вообще всем, кто согласен их брать. К концу войны Цезарь ЛИЧНО будет иметь клиентеллу размером со всю оптиматскую. Именно это позволит ему так хорошо начать Гражданскую войну: в Италии половина тех, кто чего-то решает — должна Цезарю денег, лол. По итогу войны он разграбил и замирил регион, став САМЫМ ВЛИЯТЕЛЬНЫМ И САМЫМ БОГАТЫМ ЧЕЛОВЕКОМ В РЕСПУБЛИКЕ, после того как Красс умер в Парфии. Его боялся даже Помпей, а денег или услуги ему должны были вообще почти все.

Я напоминаю, мы всë ещë говорим о человеке, которого недалекие увальни считают бомжом, тонущим в долгах, лол, кек, чебурек. Я не знаю, как это комментировать.

Четвертый этап: 49-44 годы

Вот и финал Одиссеи. Переход Рубикона, начало очередной Гражданской войны. Цезарь в одну каску идет против всей Республики, которая обьявила его Врагом Отечества. И он побеждает. Он выметает Помпея из Италии, а потом громит его армии в Испании, за год стабилизируя своë положение. Попутно ему достается казна Рима, которую просто не успели вывезти, и он немедленно пускает еë на войну. Самый страшный для него 49 год, когда он реально в одно лицо пошел против всего тамошнего мира, закончился удачно.

Однако именно экономика тут стала слабым местом. По меркам человека Цезарь был безумно богат, просто невообразимо богат. Но учитывая, что ему нужно было содержать пол-Республики и воевать со второй половиной — денег очень не хватало. При этом он не может начать просто резать всех и забирать всë, это было б политическим самоубийством. Наоборот, он сейчас должен прощать и одаривать подарками. А денег мало, они утекают как песок сквозь пальцы. При этом на Востоке сидит Помпей и клепает легионы. Восток сам по себе богаче. Да ещë и партия оптиматов может не церемониться и обезжиривать своих коллег, собирая донаты на войну с Юлием. А сторонников Юлия вообще просто грабить и резать. Крч, время играет против Цезаря, его положение шатко, а денег нет. Он не беден, ещë раз, он просто ведет войну с половиной страны, а вторую половину финансирует ИЗ СОБСТВЕННОГО КАРМАНА, и тут даже Красс бы разорился к ебене матери за пару лет.

Поэтому Цезарь идет ва-банк, отплывает в Грецию и ведет там с Помпеем очень тяжелую и неудобную для себя войну. Однако, тамошние событий заканчиваются Фарсалой, где армия республиканцев наголову разбивается, и Греция падает к ногам Цезаря.

После чего он немедленно плывет в Египет и больше полугода сажает там на трон Клеопатру. А затем разбивает в Малой Азии Фарнака, перезавоевывая и этот регион. Казалось бы, что он творит, у него же гражданская война идет, а он около года тратит на Восток, занимаясь там административными вещами, пока республиканцы зализывают раны и готовятся к реваншу. В чем смысл?

А смысл в том, что восточное золото и египетский хлеб это то, что позволило опять, уже в который раз, решить финансовые проблемы, уже на уровне государства. Лояльная Клеопатра следующие годы будет неиллюзорно кормить всю Италию и снабжать еë деньгами, да и восточные царства (где Цезарь поменял всю верхушку на своих людей) не отставали. Именно они будут спонсировать все цезарианские великолепные стройки, щедрые хлебные раздачи, триумфы и реформы, они позволят ему покупать уже не отдельных политиков и даже не политические кланы, а целые социальные слои. Армия тоже получила свою долю добычи, обещанную Цезарем ещë в Галлии, и успешно закончила ему войну.

В мартовские иды 44 года Цезаря убьют. К этому моменту в государстве почти все будут Цезарем так или иначе куплены. Ветеранам он раздаст землю и выходное пособие, армия будет получать жалование, аристократы будут наперегонки делать карьеру, провинциалы получат дополнительные права, жители Рима получат свою лучшую жизнь. Куча всяких реформ проводилась, государство отдыхало от гражданской войны и готовилось к войне с Парфией (Цезаря убили за несколько недель до отплытия на Восток). А Цезарь... надо ли обьяснять?

А теперь ещë раз перечитайте на изначальном скрине эту безграмотную чушь про нищего Юлия, не знающего что такое деньги. Цезарь — гений, в том числе и финансовый. Он мастерски фехтовал легионами, он мастерски владел словом, и он мастерски использовал деньги. И он всë это использовал как оружие. Именно поэтому они, деньги, не лежали у него по сундукам. Они работали. Но какие-то ебучие хипстеры с кредитными айфонами нихуя, канешно, не поймут, и будут нам рассказывать: "гыгык, долги, нищий, смешно, салат лох, ахаха". Тьфу на них.

Интересующихся фактажом приглашаю ознакомиться с биографией Цезаря от Утченко С. Л.

Автор: Александр Картавых.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_334911

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Автор: Александр Картавых.

Предупреждение: автор в своей речи не гнушается использовать мат и луркояз. Материал интересный, читать на свой страх и риск.

Моего любимого Ганнибала Барку постоянно упрекают в том, что он не пошел брать Рим, и поэтому слил Вторую Пунику. И это максимально дурацкая претензия к Великому Пунийцу. В которой нет вообще никакого смысла.

Напоминаю диспозицию. В 218 году до нашей эры Ганнибал переходит через Альпы, прорывается в Северную Италию и в серии сражений громит римские армии одну за другой. К 216 году это заканчивается Каннами, где очередную римскую армию не просто громят, а неиллюзорно исстребляют. Это сражение имело последствия — на сторону Барки перешли Капуя и множество других южноитальянских городов. Он получил для себя ресурсную базу внутри Италии. И, казалось бы, Рим — вот он, беззащитный. Приди и возьми. Но Ганнибал на Рим не пошел, а начал обустраивать свои новые территории и вести позиционную войну с оставшимися силами Рима. Дав тому придти в себя, отмобилизоваться, и через 15 лет уже угрожать самому Карфагену. Так, по общему мнению, Барка проебал все полимеры, зассав взять Рим, когда возможность была.

Но была ли она, возможность? Щас я попробую доказать, что нет, возможности не было. И если б Ганнибал реально пошел всеми силами осаждать Рим, то проиграл бы войну не в 201г до н.э, а где-то в 215г, и запомнили бы мы его не как величайшего античного стратега, а как идиота, у которого поехала крыша от успехов, и который пошел и слился под стенами Рима безо всякого смысла.

1. Самое важное. Рим — это укрепленный город. Войны с этрусками и прочими самнитами были не так уж и давно. Не вчера, канешн, но тем не менее, укрепления были в порядке, а город ещë не успел разжиреть и вывалиться за свои городские стены. Предместья были, но ими бы спокойно пожертвовали. Взятие античных городов — это тот ещë гемор, осады порой длились годами и не приводили ни к чему толковому. Запас продовольствия в городе был минимум на несколько месяцев. А ещë, о чем все забывают, это большой античный латинский город. А латины, они вообще-то все военнообязанные. И хоть полевую консульскую армию Барка размотал в щепки, Рим на изи способен был выставить ополчение в несколько десятков тысяч человек, часть из которых имели боевой опыт. Да, в полевом сражении от такой армии толку мало, но на стенах она превращала штурм в практически обреченное мероприятие. А осаду Рим бы выдержал, как минимум годичную. Чет осада уже не кажется такой уж простой задачкой, не правда ли?

2. Идем дальше. Как я сказал выше, на сторону Барки после Канн перешли многие города Южной Италии (смотри карту). Связано это с тем, что Рим их всех не так давно завоевал, и там были довольно сильные сепаратистские настроения. Это была ресурсная база Барки, он от неë будет кормиться, снабжаться и набирать там пополнения. Именно еë наличие позволило ему продержаться так долго. Некоторые думают, что он снабжался из Африки, но это бред, так как римский флот господствовал на море, а карфагенский сенат считал эту войну авантюрой и был совершенно не рад, что баркиды еë начали. То есть для этого не было ни возможностей, ни желания. До конца войны подкрепления так и будут тягаться из Испании, сам же Карфаген так и не окажет своему лучшему полководцу никакой существенной поддержки. Поэтому лояльность южных итальянцев надо было поддерживать, находясь неподалеку и защищая их от римлян. Выдвинувшись на осаду Рима, Барка заходил в центральную Италию, где позиции Рима были очень сильны и где союзников у Пунийца не было. Не было там и снабжения. При этом Рим имел сразу два варианта действий. Можно было осадить и отрезать от снабжения самого Барку, прижав его к Городу и измотать в мелких стычках. А можно было ударить по Южной Италии и, пока Барка висит под Римом, снова подчинить себе регион. Несмотря на любовь к свободе, тамошние жители не то чтобы горели желанием вступать в тотальную войну с Римом. И поэтому точно так же, как перешли на сторону Барки после Канн, отвалились бы обратно после того, как Барка ушел бы тупить в осаде. Собственно, когда армия Пунийца эвакуировалась из Италии в Африку, так и произошло — Рим просто занял без существенного сопротивления оставленные города и занимался не столько войной, сколько террором против тех, кого считал предателями. А те даже толком не сопротивлялись. В общем, в итоге можно быть уверенным, что уйди Барка осаждать Рим, а сам Рим пообещай южноитальянцам прощение — те бы моментально предали Пунийца. Поэтому тому надо было быть рядом и держать ситуацию под контролем. И точно так же можно быть уверенным, что, потеряв Южную Италию, Барка бы не продержался против Республики и пары сезонов, несмотря на всю свою гениальность.

3. Выше я сказал, что штурм Баркой Рима — это из области фантастики. Да, город был большой и сильный, мог выставить мощное ополчение и беззащитным не был. Кроме того, вокруг него располагались болота, а сам он был на холмах. То есть там условия для осады максимально неудобные. Армия, особенно еë африканская часть, немедленно начнет дохнуть от климата и болезней. И даже если римляне не будут бить по коммуникациям и мешать осаде извне (а они будут), то успех абсолютно не гарантирован. Напомню, что знаменитая осада Рима галлами закончилась ничем, они простояли под стенами около года и не взяли укрепления Капитолия, после чего получили выкуп и ушли. Барка же не мог рассчитывать и на это, в первую очередь из-за состава своей армии. Которая максимально не подходила для осады и штурма городов. В основном это была легкая и средняя пехота, с достаточно низкой дисциплиной и моральным духом. Галлы и иберийцы. Также было много сильной, но бесполезной в осаде конницы. Ну и лучники с застрельщиками в ассортименте. Внимание, вопрос: кто у него там будет копать рвы, насыпать галереи, делать подкопы, строить осадные орудия и ходить на штурмы? Правильно, никто. Если римляне просто обожали осады и всегда старались что-нибудь осадить, то наемная сборная солянка Карфагена была вообще для этого неприспособлена. И гений Барки тут бы не помог. Тут никакого гения не хватит. Он отлично миксовал свою разношерстную армию и побеждал ей в полевых сражениях, но осады это совсем другое. Если в полевом сражении исход дела решается столкновением пехотных фаланг, и за несколько часов у нас уже есть победитель, в осаде в основном происходят выматывающие мелкие стычки, и которые неделя за неделей стачивают армию. Исход в них решает не гений полководца, а качество солдат и младших командиров. И нельзя сказать, что римляне по этому параметру сильно пунам уступали. В итоге осада свелась бы к позиционному размену. Чего Барка себе позволить не мог, ему неоткуда было бы снабжаться и пополняться. А вот Риму как раз этого бы и надо было. Его бы вполне устроило закидать Барку трупами, даже не в свою пользу, томушта по всей Италии подрастают маленькие латины, будущие легионеры Республики. Поэтому для Рима болезненными были только большие линейные сражения, где за несколько часов сгорали целые армии, не нанеся противнику существенных потерь. И именно ими Ганнибал с Римом и боролся, вплоть до Канн. А после, когда те отказались от генеральных сражений, Барка ими римлян пугал, постоянно вынуждая либо принимать бой, либо делать то, что ему нужно.

Подытожим.

1. Рим было не взять штурмом и было очень сложно осаждать.

2. Поход на Рим сразу после Канн повлек бы за собой отпадение от Карфагена Южной Италии.

3. Армия Барки была не приспособлена для осад.

Чувствуете чем пахнет? Правильно, хуйней. Сама мысль о том, что надо было всë бросить и идти в лоб штурмовать Рим — максимально бредова и не выдерживает критики. Я искренне не врубаюсь кто и зачем тиражирует этот бред.

"Поэтому самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска. Самое худшее – осаждать крепости."

Прорвавшись в Италию, Барка сломал римлянам замыслы. Они планировали в течении десятилетия двинуть на Испанию, Барка их опередил и перенес ТВД туда, где Республика не планировала воевать уже никогда. Где даже как-то и позабыли что такое война. В этом плане Ганнибал — гений. Своей серией побед он привлек на свою сторону все антиримские силы региона и мобилизовал их на борьбу. Полностью под контролем Рима оставалась только Центральная Италия, в остальных регионах союзы Рима шатались и рушились. На этом этапе Ганнибал сделал всë, что было в человеческих силах, и даже немножко больше. Он пятнадцать лет был занозой в заднице для Волчицы, и его оттуда так и не сковырнули. Сам ушел, когда Карфаген (а не Барка, обращаю внимание) все проебал на других фронтах, и римляне высадились в самой Африке. Если это не гениально, то я уже не знаю, чего вам ещë надо-то. И да, он громил римские армии везде, где у него была такая возможность, гениально используя свою рыхлую армию, собранную из говна и палок. Под его руководством этот сброд совершал чудеса на поле боя и не оставлял шансов. Он даже Заму чуть не затащил, и ему чутка не хватило до решительной победы.

Но он не взял Рим, ога. Томушта зассал, и поэтому проебал вторую Пунику. А ведь мог просто пойти и взять. Хули нам, гениям. Охуенный план, если я правильно понял. Надежный, как швейцарские часы. Я даже не знаю, как это дальше комментировать.

И да, войну Карфаген проиграл. Знаете почему? Томушта пока Волчица двадцать лет ебашилась с лучшим полководцем античности раз на раз, торговая республика... вообще ничего не делала. Вообще. Ничего. Вы поймите ситуацию. Баркиды — это один из влиятельнейших кланов Карфагена. Которые, после поражения в Первой Пунической, попали в опалу и позиции которых очень сильно пострадали. Де-факто в процессе Второй Пунической самим Карфагеном рулил Ганон, который был если не прямо проримским персонажем, то как минимум выступал за компромиссное решение конфликта, устраивающее всех, кроме баркидов. Последним, чтоб воевать с Римом, пришлось целую собственную страну в Испании завоевать. И все двадцать лет войны, возглавляемый Ганоном карфагенский сенат плевать хотел на Барку и его победы. И поэтому Рим победил. Томушта он воевал не с Карфагеном а именно с Баркидами, и ресурсы их были несопоставимы. И вот тут можно, да, приписать Барке его единственое в карьере неудачное решение. Возможно, ему стоило перед походом в Италию завоевать Карфаген и перерезать партию торгашей, чтоб в будущей войне с Римом иметь возможность использовать ресурсы Карфагена в полном объеме. Но это отдельная большая тема. Сегодня просто запомнили, закрепили: пока Баркиды рубились в Италии и Испании, в Африке ковыряли в носу и ничего не делали. Метрополия игнорировала просьбы о помощи от Барки и за всю войну в Италии нихера ему не дала. Более того, она сама проебала всë на свете, томушта, зачистив Испанию, римляне высадились в Африке и начали угрожать самому Карфагену. И Барка бросает свои насиженные позиции в Южной Италии, обрекая своих тамошних союзников на смерть, снимается с места, высаживается в Африке и в максимально невыгодных для себя условиях вынужден принять бой под Замой. Где он, собственно, и потерпел своë единственое поражение за всю карьеру. После чего Карфаген поднял лапки кверху и заверещал "мы сдаемся, не бейте нас, римлянушки". То есть в очередной раз повел себя максимально тупо и бесхребетно.

Ей-богу, когда через пятьдесят лет этот город сожгли к ебене матери — они все получили по заслугам. Томушта в обсуждаемые времена, походу, только Барка и понимал, что такое Рим, и какова цена этого поражения. Все остальные в торговой республике занимались чем угодно, кроме войны. А "тех, кто пали жертвой похуизма — мне ничуть не жаль".

Источники:

— Дельбрюк Г. Всеобщая история военного искусства в рамках политической истории

— Коннолли П. Греция и Рим. Энциклопедия военной истории

— Connolly, Peter (1978), Hannibal and the Enemies of Rome (англ.)

— Статьи @Azirsan

Автор: Александр Картавых.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_323051

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!