Ведьмы

Четверка оборванцев пересекла Каменный мост как раз к утренней смене стражи. Гном с всколченной бородой, в изодранном килте, открывающем больше, чем должен показывать килт. За ним - грязная, лохматая девка. Следом - два крестьянина, причем один позволял заподозрить в себе разбойника. Его лохмотья, которые некогда были богато украшенной одеждой, он вне всяких сомнений снял с состоятельного путника. А сапоги и сейчас можно было б выгодно обменять в кабаке на кружку-другую эля.

- Стой, - простер вперед ладонь стражник. - В Кагдархейме не место попрошайкам!

- Разуй глаза, - прорычал карлик. - Я - Трапезунислатбарад, купец золотой нити!

- Ну да, - хохотнул воин. - А я тогда - король Торвальд!

- Позвольте, Ваше Величество, - вмешалась оборванка. - Я - баронесса лю Ленх, посланница особых поручений Триумвиров! - Подтверждая свои слова она продемонстрировала медный жетон.

- Э... - поскреб затылок охранник, надвинув шлем на лоб. - А эти крестьяне?..

- Герцог Дальдест с оруженосцем, - представился Иверий.

- Проходите, наверное... - пожал плечами бородач.

Стражник посторонился, пропуская странную процессию, но еще долго смотрел им в след с большим подозрением.

Миновав подъемный мост, скрипящий натянутыми цепями, отряд вошел в цитадель. Четверо. Их тех, кто принял вызов старой ведьмы, осталось всего четверо. Ровно половина. Остальные лежали там, в Ротаргардских горах, так и не упокоенные должным образом. Скорее всего, уже и тел никаких нет - одни кости, обглоданные кобольдами и хищниками.

По улице, прорубленной в скале трудолюбивыми гномами, освещенной факелами, сновали коренастые карлики. Ювелир в пурпурном камзоле, кузнец в кожаном фартуке, водонос с телегой, груженой бочками. И все - все, без исключения сторонились компании в лохмотьях. Даже гоблин-дворник в рабском ошейнике недовольно поморщился, заметив принесенные комья грязи и поспешил смести их в темный угол.

- Я б сейчас пожрал и промочил глотку, - заявил Трап. - Приглашаю всех за свой...

Осекшись, бородач похлопал себя по поясу, но искомый кошель так и не зазвенел золотом.

- Я угощаю, - хлопнула купца по плечу Талагия. - Могу поклясться Темнейшим, что Триумвиров завалялась пара лишних монет, чтобы оплатить четыре корочки хлеба и четыре кружки воды.

Следуя за гномом, который знал Кагдархейм как свои пять пальцев, особенно - ту его часть, что касалось кабаков, путники зашли в заведение со звучным названием "Каменный орел". Хозяин, протиравший пустующие в столь ранний час столики, смерил компанию презрительным взглядом, и изрек:

- Мест нет!

- Клянусь Всеотцом, - прорычал купец, поглаживая секиру. - Сейчас я...

Баронесса опередила спутника, звякнув полным кошелем. Места сразу нашлись, пусть и в самом далеком и темном закутке. Все еще морща нос, трактирщик принес по кружке эля и, приняв заказ, посмешил на кухню.

- Я б сейчас коня съел, - прошептал Бур, вслушиваясь в звон кастрюль.

- Тебе лишь бы брюхо набить, бестолочь, - хохотнул одноглазый.

Впрочем, и его желудок издавал рычащие звуки, намекая, что пора бы и подкрепиться. Сдув с эля пенную шапку, герцог с наслаждением припал к кружке.

- За победу, - произнесла тост воительница. - Наверное...

- Еще б одна такая победа - и нас бы вовсе не осталось, - заметил Трап.

Путники не успели насладиться заслуженным завтраком. Дверь "Каменного орла" распахнулась от сильного удара и в таверну вломились три квада гвардейцев, вооруженных топорами, с щитами, закрывающими тела стражников от носков сапок и до самого носа. Возглавлял отряд капитан в золоченой броне. Самый низкий из всех, хотя недостаток роста с лихвой компенсировался высотой гребня на шлеме с узкими прорезями для глаз, из-под которого торчала борода, заплетенная в косы.

- Трапезунислатбарад, - гаркнул командир. - Тебя и спутников приказано взять под арест и доставить к королю Храданиталптархсандилидарукадраду!

Лоб баронессы с глухим стуком встретился со столешницей. Она, конечно, понимала гордость гномов своими именами, которые с возрастом становятся лишь длиннее, ведь каждая буква в имени означала какой-либо подвиг, совершенный карликом. Но все хорошо в меру. Король горного народа меры точно не знал. Во всяком случае - в подвигах, что нашло в отражении его, несомненно, заслуженного имени.

- Ну... - развел руками Трап. - Раз король требует...

- Во вчерашнего утра не жрамши, - заныл Бур.

- Ничего-ничего, - успокоил офицер. - В темнице скоро завтрак подают. Превосходная каша с плесенью!

Гвардейцы громко заржали, довольные шуткой командира.

- Тогда нужно поторопиться, пока крысы все не сожрали, - забеспокоился купец.

Бородачи отняли все оружие, что смогли найти у путешественников - секиру карлика, кинжалы Талагии, Дальдеста и слуги. Под бдительным конвоем их провели по галереям в самый верх Громовой горы, где располагался тронный зал. Случайные прохожие все так же сторонились странную процессию, но теперь в их взглядах читалась не брезгливость, а настороженность и любопытство.

Свет утреннего солнца, пробиваясь через мозаичные окна, играл разноцветными бликами на гранитном полу зала, устланного каротостанскими коврами, и зеленых колоннах. Сам король восседал на троне, высеченном из цельного куска малахита, и откровенно скучал, расчесывая бороду всей пятерней, глубоко запуская пальцы в волосы. Корона, сплошь усыпанная алмазами, изумрудами и шпинелью, небрежно висела на подлокотнике.

Кроме короля, стражи и Трапа в помещении находился еще один гном. Широкий, приземистый. Словно, когда его вытесывали из камня, глыба упала набок, да так и осталась, а мастеру было лень воротить скалу, вот он и изваял карлика более широкого, чем высокого. Видно, что незнакомец недавно перенес нешуточную хворь - все еще бледный, он устало опирался на стальную клюку.

- Друмкадаристеркин, клянусь своей бородой! - прошипел купец. - И живой!

- Он! - завопил карлик, указывая на Трапезунислатбарада. - Это он меня отравил!

- Вранье! - решительно заявил гном. - Как бы я тебя отравил, если ты живой до сиз пор?

- Я, - прозвучал голос. - Я его вылечил.

Все гномы, кроме короля, герцог и оруженосец закрутили головами в поисках его источника, Талагия же глубоко вздохнула, спрятав глаза в пол. Она знала этот голос. И знала, что искать его бесполезно, пока он сам не захочет показаться.

Пустота по правую руку от трона рухнула, подобно портьере, лишенной гардины, оставив иней на камнях и перед публикой предстал высокий старик с белой бородой, длиной до самых сапог, в плаще и широкополой остроконечной шляпе. Бур вскрикнул от неожиданности, Иверий, снова забыв, что меч потерян, дернул рукой к поясу. Колдун же широко улыбался, довольный произведенным эффектом. Еще одним пассом он стряхнул мантию пустоты, являя толстую книгу в кожаном переплете, изрядно потрепанным временем.

- Магистр Рейстандиус, - поклонилась баронесса.

- Легат, - ответил легким кивком волшебник. - И вы в этом принимали участие?

- Нет-нет, - замотал головой купец. - Она была в плену у Яги.

- Подтверждаю, - добавил Дальдест.

- И то хорошо, - улыбнулся колдун. - Я уж думал, что вы потеряли не только коня и меч, но и совесть! Постойте... - нахмурился он. - У какой Яги? У этой Яги? - уточнил маг, указав на книгу.

- У той самой, - подтвердила лю Ленх.

- Где она? - забеспокоился чародей.

- Мертва, - коротко констатировала посланница. - Я перегрызла ей горло.

- Невероятно, - прошептал Рейстандиус. - Ладно, легат, с вами позже разберемся. Что касается вас, Трапезунислатбарад, то одного владения гримуаром Орисдейстуса достаточно, чтобы приговорить вас к смерти. Согласно циркуляра Магистерия от тысяча сто пятьдесят четвертого года все колдовские, магические, чародейские, волшебные, знахарские, шаманские... ничего не забыл?

- Ведьмовские, - подсказала Талагия.

- Да, ведьмовские книги, - продолжил старик. - Подлежат в случае обнаружения немедленной сдачи в Магистерий. При невозможности сдачи в Магистерий таковые книги подлежат сожжению. Неповиновение карается... чем?

- Смертью, - подсказал Храданиталптархсандилидарукадрад, беспокойно ерзая на троне. - Теперь-то я могу идти?

- Еще несколько мгновений, Ваше Величество, - отмахнулся Рейстандиус. - Но - да, вы правы! Неисполнение предписаний циркуляра карается смертью! И это - даже без учета приготовленного вами, почтенный Трапезунислатбарад, яда! Применение черной магии - само по себе карается смертью!

- А я? - осторожно осведомился одноглазый. - Я не владел гримуаром, не ворожил. Что со мной?

- Соучастие в покушении на убийство, - ответил за колдуна король, широко зевнув. - Тоже мало приятного. Скорее всего, тебе Иверий Бесславный, просто отрубят голову, а не сожгут на костре.

- Согласен, - побледнел герцог. - Приятного мало.

- Помилуйте, Ваша Темность, - завопил Бур, упав на колени. - Я нигде не участвовал! Я лишь исполнял указания своего господина!

Чародей с правителем гномов переглянулись и расхохотались.

- Еще мы слугам-то головы не рубили, - выговорил Рейстандиус, смахивая проступившие от смеха слезы. - Вали на все четыре стороны! Но лучше на глаза мне больше не попадайся!

Гвардейцы, взяв арестантов под руки, повели их к выходу из зала. Оруженосец так и остался на коленях, осмысливая неожиданное счастье. Лю ленх посторонилась, пропуская процессию. И, кода с ней поравнялся Дальдест, не смогла удержаться.

- До встречи, милорд, - шепнула Талагия.

- Скорее, прощай, дочка...

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

- Похоже, нам даже не придётся ждать, пока их кто-нибудь убьет. Это старичьё здесь долго не протянет. Они...

Птица не успела договорить. Камень, брошенный ловкой рукой господина в панцире, сбил ее с ветки.

- Ну что, Паштетик, - ласково проговорил человек, обращаясь к мопсу, - говорил я тебе, что здесь вдоволь еды! Сегодня на ужин не будет никаких сухарей! Я сварю тебе превосходный бульон. А мясо ты съешь на завтрак.

Мопс поморщился так, что теперь его морда состояла из сплошных складок, посреди которых влажно сверкали огромные глаза.

- Странный он какой-то... И пахнет от него не птичьим запахом.

- Тогда сухари?

- Нет уж, лучше бульон. Но ради всего вкусного на свете, сэр Доберик, добавьте в бульон немного белого вина и пару луковиц, иначе получится совсем несъедобно.

Сэр Доберик подобрал костлявый птичий труп и закинул в потертый замшевый сак, перекинутый через плечо. Из сака торчали горлышко крупной бутыли тёмно-зелёного стекла и пучок листьев лука-порея. Судя по запаху, где-то в глубине мешка лежал кусок голубого сыра или нестиранные носки.

- Паштетик, мой верный друг и спутник. Я начинаю подозревать в тебе пагубную страсть к выпивке. В прошлый раз ты попросил вымочить мясо в кальвадосе, а в позапрошлый - сварить его в пиве.

- Да, сэр, - согласился Паштетик, - я просил об этом, но Вы не станете спорить, что мясо черного оборотня невозможно прожевать, не замариновав хотя бы на пару часов, а окорок дьяволова вепря прекрасно сочетается именно с пивом.

- Иногда я думаю, что твоё призвание - быть шеф-поваром на кухне какого-нибудь князя или маркграфа, а то и герцога. Но, хвала Всевышнему, ты не повар, а мой оруженосец. Сколько лет прошло с тех пор, как мы с тобой отправились на поиски славы и приключений?  Помнишь, как надо мной смеялись более молодые братья Ордена, когда оказалось, что никто не хочет быть моим оруженосцем? И как ты, совсем ещё щенок, подошёл ко мне и сказал, что хочешь предложить свои услуги?

- Тогда я думал, что жизнь странствующего паладина более..., - пёс замялся, подыскивая подходящее слово.

- Романтична? - попытался подсказать сэр Доберик.

- Более комфортна, - закончил Паштетик, - братья-паладины, собираясь после странствий в большом зале замка на дружеских пирушках, рассказывали о горах жареного мяса и реках вина, поглощенных ими за время походов. Неужели они лгали?

- Вряд ли. Многие из наших братьев именно так и странствуют - до ближайшего постоялого двора с хорошей едой и выпивкой. Они сидят там неделями, пропивая и проедая деньги Братства, а затем возвращаются домой и рассказывают, что защищали вдов и сирот, карали злодеев и чудовищ, а также спасали принцесс от злобных чародеев. Потом все эти небылицы становятся легендами и балладами, и люди верят, что некий сэр Жрун совершал подвиги один другого невероятнее, а не набивал брюхо жареными цыплятами и паштетами из свиной печени.

- Но мы-то не таковы, сэр, - гордо напомнил Паштетик, - мы уже десять лет бродим по самым мрачным закоулкам Двенадцати Королевств и Трёх Царств, помогая всем, кого повстречаем. Жизнь славная и героическая, не спорю, но мне всё труднее и труднее вставать по утрам.

- Мы постарели, мой друг,- печально улыбнулся сэр Доберик, мне завтра исполняется шестьдесят восемь лет, а тебе скоро стукнет одиннадцать. Меня не оставляет тревожное предчувствие, что это наш последний поход.

- Вы предчувствовали это и в прошлый раз, и в позапрошлый, - напомнил маленький оруженосец.

- Давайте просто найдём эту ведьму, обезвредим её и отпразднуем нашу победу в ближайшем месте, где подают жареное мясо и сухарики, вымоченные в крепком бульоне с пряностями и подсушенные до легкого хруста.

Паштетик сглотнул слюну и наши герои бесстрашно (или безрассудно?) двинулись в самое сердце Малокорнийской топи.

Яга начала подозревать, что ее настигло какое-то проклятье. Насекомые вообще не смогли убить кого-либо из путников, смертные оказались слишком находчивыми. Еще дождь помешал. Хотя бы атака гнуса еще больше задержала компанию. Теперь они точно не дойдут до Громовой горы до заката. И то хорошо!

Ведьма покачала головой, пожевывая сушеный гриб, подкрепляясь перед решающим боем. Нет, эти смертные совсем от рук отбились! Страх потеряли! Да каких-то двадцать тысяч лет назад они б сами, по первому зову, приволокли оборотня, закованного в цепи! Еще бы радовались, что живы остались! А эти - убегают, мечами машут и из арбалета стреляют! Темнейшего на них нет!

Закинув в рот горсть ягод, колдунья выглянула в окно. Солнце садилось. Пора собираться. Одев крылья, старуха достала из укромного места свое самое ценное сокровище - резную шкатулку. Бережно открыв крышку, карга залюбовалась ярким свечением, исходящим из ларца. Сердце феникса! Ключ к бессмертию.

Давненько ей не попадался такой клад! Да и это сердце карга получила в оплату лечебного зелья для прокаженного гнома. После приготовления зелья племянник Друмкадаристеркина обещал еще два таких же.

Признаться, и фениксы последнюю тысячу лет встречались исключительно редко. Мастера, кто мог правильно изъять сердце - еще реже. Вся хитрость заключалась в том, чтобы вырезать еще бьющееся сердце из еще живой птицы. Если феникс помрет в процессе - тут же рассыплется в пепел, чтобы восстать вновь.

Раздвинув ребра, Яга достала из груди свое старое, блеклое, потемневшее от времени и черной магии сердце, судорожно сокращающееся в руке, и заменила его на другое - жаркое сердце волшебной птицы. Вздрогнув, ведьма довольно замурлыкала, ощутив прилив сил.

Выбравшись на волю, старуха завыла на полную луну, подражая оборотню, вытянув змеиную шею. Закашлялась, осознав, что прочие части тела не столь свежи, как новое сердце. И, оттолкнувшись от земли, взмахнула крыльями.

- Слышали? - остановился Трап, положив ладонь на древко секиры. - Волк?

- Нет, - покачал головой Дальдест. - Это что-то другое... дочка, не твои сородичи?

- Вряд ли, - возразила Талагия. - Оборотня я б узнала.

Отряд взобрался на пригорок. Там, на юго-западе, уже виднелась Громовая гора, угадывались очертания башен Кагдархейма и чудился факельный свет в окнах цитадели. Хотя свет, скорее, лишь чудился. Разглядеть не то что факелы, но и сами окна с такого расстояния не представлялось возможным.

- Всего ничего осталось! - воскликнул Брок. - Ускоримся!

- Куда там ускоримся? - пропыхтел герцог. - У меня сейчас ноги отвалятся!

Разговор прервал скрежет когтей по камням. Все, как один, повернулись, чтобы увидеть тот кошмар, в который превратила себя колдунья. Щелкнув клыками, Яга зашипела, подняв жало над головой.

- Все, - устало произнес Иверий. - Лучше я погибну в бою, чем сделаю еще хоть шаг!

Достав меч, милорд отбросил ножны и широко расставил ноги, приготовившись отразить атаку. Яга, пристально уставившись на волчицу, вытянула шею, подобно гусю, пытающемуся щипнуть обидчика, ринулась на Тагалию, игнорируя одноглазого. Все тело карги колыхалось в такт шагам, скорпионье жало раскачивалось из стороны в сторону, но голова оставалась неподвижной, словно соединенная с землей и небом невидимыми цепями.

Оба гнома, обнажив оружие, сомкнули шеренгу, загораживая собой баронессу. Когда ведьма промчалась мимо герцога, тот сделал выпад, целясь острием меча под крыло, но колдунья, даже не поворачиваясь, отбросила седого воина ударом хвоста. Пролетев саженей пять, мужчина тяжело грохнулся на камни, прогремев доспехами, что колоколом.

- Беги, - бросил Трап Талагии. - Мы ее задержим.

- Нет, - возразила легат, поднимая клинок.

- Мы ей не нужны! - напомнил карлик.

Девушка не шелохнулась.

Яга налетела на бородачей, действуя головой, как тараном, разметав защитников, и потянулась к баронессе, но девушка успела отпрыгнуть и сразу пригнуться, уклоняясь от просвистевшего над ней хвоста. Ведьма затормозила, высекая когтями искры о камень, развернулась... теперь в атаку пошла лю Ленх. Меч воительницы со свистом разрезал воздух, разбивая редкие капли угасающего дождя, мелькая в опасной близости от лица колдуньи.

Старуха тоже обладала опытом рукопашных схваток. Вытягивая шею, делая очередной выпад, она простирала вперед крылья, защищая уязвимые места перепончатой броней гаргульи.

Оба гнома, придя в чувства, встали по сторонам от Талагии, защищая посланницу от боковых атак. Тяжелая мохнатая лапа ведьмы гремела о щит Брока, а коготь скорпиона звенел, встречаясь с секирой Трапа.

- Эк меня приложило, - тряхнул головой милорд, поднимаясь на ноги.

Он скинул помятый ударом нагрудник, висевший на одной пряжке, представляющий уже большую помеху, нежели защиту, и оглянулся в поисках меча. Клинок канул в небытие. Может, он лежал где-то близко, всего в аршине от хозяина, сливаясь металлическим блеском с отражением луны в мокрых камнях. Поиски лишь отняли б бесценное время.

Выдернув кинжал, Дальдест попытался зайти с фланга, но тут же был свален наземь ударом крыла.

Решив сменить тактику, Яга распростерла крылья и попыталась подняться к облакам, чтобы напасть сверху, оставаясь недостижимой для оружия смертных.

- Не спеши, орчья дочь! - завопил Брок.

Отбросив цеп и щит, он вцепился в хвост ведьмы, не давая той оторваться от земли. Яга прыгала, пытаясь стряхнуть лишний груз, барахтающий ногами в грязи, утяжеленный доспехами, но карлик держался мертвой хваткой. Проще было б выдернуть горы и, перевернув, вколотить их пиками в землю, чем вырвать хвост из ладоней гнома.

Воспользовавшись моментом, воспользовавшись тем, что старуха, занявшись Броком, отвлеклась и открылась, лю Ленх, припав на колено, ткнула жалом меча в самое пузо ведуньи. Клинок, жалобно пропев свою последнюю песнь, рассыпался на осколки, встретившись с чешуей василиска.

- Да что же ты такое! - выкрикнул в сердцах Трап.

Купец с ужасом представил давние времена, когда таких чудовищ в Ротаргардских горах было больше. Гораздо больше! Непонятно - как что-то живое дошло до нынешних дней!

Баронесса думала примерно о том же. Она думала о том, что если бессильна сталь - то нужна магия.

Карга завертелась волчком, чтобы сбросить прилипшего гнома. И Брок начал соскальзывать по окропленному дождем хвосту, скрипя зубами, медленно, но верно приближаясь к жалу. Сколь бы не велика была решимость гнома - она не была бесконечной. Как и сам хвост. Жало, процарапав нагрудник, скрылось в бороде карлика. Еще немного - и держаться стало не за что. Брок отлетел, пропоров носом обломки скальной породы, оставляя за собой глубокую борозду. Встать маленький воин уже не успел. Ядовитый шип пригвоздил гнома к скалам, пробив насквозь и кирасу, и кольчугу, и тело карлика.

Яга вновь повернулась к совей заветной цели - к Тагалии. Волчица уже стояла на четырех лапах, царапая когтями землю. Сбив с ног Трапа, запустив в него телом покойного соратника, ведьма двинулась на девушку. Теперь нужно осторожно, аккуратно. Чтобы не убить. А, если ранить - то легко, чтобы остатков крови хватило на зелье.

Старуха сделала ложный выпад слева, притворившись, будто собирается боднуть легата рогами. На деле - ударила крылом справа. Затем сделала ложный выпад справа, и, стоило посланнице метнуться влево - схватила волчицу за горло белой рукой.

Лю Ленх слишком поздно сообразила, что попалась в ловушку. Ведьма крепко сжимала кулак, не давая разомкнуть челюсти, отнеся баронессу подальше, дабы та не могла дотянуться до тела когтями. Воительнице осталось лишь скулить и бить хвостом, вздыбливая комья грязи.

Ведунья ликовала. Опыт тысячелетий не прошел даром. Она победила! Оскалившись, колдунья пристально посмотрела в глаза волчицы, в которых угасала жизнь.

- Я спасу вас, миледи! - прозвучал неожиданный крик.

Бур, подоспевший к месту битвы, запрыгнул на спину Яги и принялся кромсать кинжалом шею и крылья карги, нанося беспорядочные удары. Чудовище вздрогнуло. Не от страха или от боли, а от неожиданности. Отвлеклось, ослабив хватку на долю секунды.

И этой доли секунды Талагии хватило, чтобы извернуться, ускользая из хватки, и вцепиться в глотку старухи. Девушка подпрыгнула так высоко, как только могла, чтобы запустить клыки под самым подбородком ведьмы.

Колдунья, заверещав, уже от обиды и боли, затрясла головой. Схватив волчицу за задние лапы попыталась оторвать ее от шеи, но тут же выпустила. Так становилось только хуже, еще больнее.

Прожив тысячи лет, Яга неоднократно умирала. И сейчас карга поняла - она умрет.

Лю Ленх с остервенением мотала головой, крепче и крепче сжимая клыки, ощущая, как продавливается податливая змеиная плоть. Рычала, чувствуя на языке соленый привкус крови. И продолжала сжимать зубы даже тогда, когда старуха перестала трепыхаться.

- Хватит, дочка, - погладил Дальдест шерсть волчицы. - Она уже мертва.

Встретившись взглядом с оборотнем, герцог поспешно отпрыгнул, нащупывая на поясе рукоять потерянного меча. Талагия, все еще пребывавшая в запале боя, зарычала, приготовившись наброситься на друга семьи, но вовремя опомнилась.

Рубанув напоследок лапой по уродливой роже ведьмы, оставив пять глубоких царапан, посланница Триумвиров свернулась калачиком и начала обратное превращение. Не прошло и минуты, как в луже черной крови лежала красивая, обнаженная девушка с темными синяками на светлой коже.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ