...и культурно-литературных ассоциациях.
Когда речь заходит об ушах, умницы тут же вспоминают Ван Гога. Хотя можно вспомнить и знаменитую картину Яна Вермеера "Девушка с жемчужной серёжкой", и глухого композитора Людвига ван Бетховена, и статуи Будды Шакьямуни с мочками ушей, оттянутыми чуть ли не до плеч: когда Будда был ещё принцем Сиддхартхой Гаутамой, он купался в роскоши и носил тяжёлые золотые серьги, от которых отказался, встав на путь духовного просветления.
Глаза наводят на мысль о легендарном слепце-сочинителе Гомере, или о слепом джазмене Рэе Чарльзе и его коллеге Стиви Уандере, или о персонажах Оскара Уайльда — Счастливом Принце, отдавшем сапфировые глза нуждающимся, и богаче с глазным протезом, — или о всевидящем оке, заключённом в треугольник: такая "лучезарная дельта" обозначает Архитектора Вселенной у масонов и практически то же самое — Троицу — в христианской иконографии.
Голова вызывает в памяти профессора Доуэля — и автора книги о несчастном учёном, выдающегося фантаста Александра Романовича Беляева: фантастики в его романе было не так много, поскольку Беляев сам провёл годы в гипсе без движения и описал в первую очередь собственные мучения.
Рука у знатоков литературы может быть связана с заглавным персонажем пьесы Иоганна Вольфганга фон Гёте "Гётц фон Берлихинген" о знаменитом германском бароне, который с помощью железной руки не только сражался, но и писал книги.
Ноги кому-то напомнят о металлическом истукане на глиняных ногах, которого по легенде увидел во сне вавилонский царь Навуходоносор; кому-то об одном из семи чудес света — Колоссе Родосском, или о Русалочке — сказочной героине Ганса Христиана Андерсена, обменявшей свой дивный голос на такую важную часть тела.
Желающие могут самостоятельно развлечься поиском следов частей тела в литературе. Вот, например, как по версии драматурга Эдмона Ростана говорил о своём выдающемся носе заглавный герой пьесы "Сирано де Бержерак":
Да, он крупней, чем красноречье ваше,
А я бы о таком, заметьте,
О выдающемся предмете
Острот набрал бы целые тома,
Меняя жесты и тона...
Вот, например, из не особо острых —
Тон описательный — так шутит новичок:
"Как называете вы этот полуостров,
Который вырос между ваших щёк?"
Развязный тон, каким острят друзья:
"Вам из стакана пить нельзя —
Побьёт ваш нос посуду нашу!
Позвольте подарить вам чашу?"
Или почтительно-умильный:
"Вы этой башнею фамильной
Давно владеете?" Наивный: "С дальних мест
Вы этот монумент везли для дам столичных?"
Любезный: "Сударь любит птичек?
Он приготовил им вместительный насест!"
Ехидный: "Это что? Крючок для шляп? Удобный!
Платить не надо в гардеробной!"
Тон нежный: "Боже мой! От дождичка и ветра
Вы заказали зонтичек ему?"
Тон удивлённый: Извините, это —
Вам одному?"
Доброжелательный: "В пылу житейских гроз,
Фиаско потерпев в каком-нибудь вопросе,
Вам нелегко повесить нос,
Зато легко повеситься на носе!"
Язвительный, чуть в сторону и косо:
"Но, сударь, вам решительно везёт:
Не видя дальше собственного носа,
Вы всё же видите широкий горизонт!"
Практический: "Советовать вам смею
Для носа вашего устроить лотерею;
Я вам скажу с открытою душой,
Что получивший вещь такую
Имел бы выигрыш большой,
Имея радость небольшую".
Пьеса прекрасная, монолог замечательный...
...в всё же вряд ли кто-то станет спорить с тем, что задолго до французского коллеги нос был крепко застолблён в литературе Николаем Васильевичем Гоголем.
Некоторые исследователи усматривают в этом фаллическую символику. Может, и так. Но не секрет, что Гоголя мало интересовали женщины, а от большинства окружающих он отличался, кроме таланта и говора, маленьким ростом — всего 157 см — и выдающимся носом.
Повышенное внимание Гоголя к носу и важность этой части тела (для въедливых — части лица или органа) в мире художественных образов писателя отмечал Владимир Владимирович Набоков. Сам он тоже не остался в стороне:
"Носы и веселят нас, и печалят. Знаменитый гимн носу в "Сирано де Бержераке" Ростана — ничто по сравнению с сотнями русских пословиц и поговорок по поводу носа.
Мы вешаем его в унынии, задираем от успеха, советуем при плохой памяти сделать на нём зарубку, и его вам утирает победитель.
Его используют как меру времени, говоря о каком-нибудь грядущем и более или менее опасном событии.
Мы чаще, чем любой другой народ, говорим, что водим кого-то за нос или кого-то с ним оставляем.
Сонный человек "клюёт" им, вместо того чтобы кивать головой.
Большой нос, говорят, — через Волгу мост или — сто лет рос.
В носу свербит к радостной вести, и ежели на кончике вскочит прыщ, то — вино пить.
Писатель, который мельком сообщит, что кому-то муха села на нос, почитается в России юмористом".
Насчёт российских юмористов точно подмечено.
Насчёт зарубок — ошибка или, если угодно, игра слов. Зарубки делали не на лице, а на специальной дощечке-бирке, которую носили с собой, потому она так и называлась.
Но это уже отдельная тема: о неожиданной этимологии привычных терминов и фраз.
